№ 68
Донесение А. Я. Италинского статс-секретарю К. В. Нессельроде о волнениях в Сербии в связи с репрессиями турок в Белграде и о переговорах Порты с австрийским посланником в Константинополе Штюрмером по этому вопросу
№ 175
13(25) октября 1814 г.
г. Буюкдере
Monsieur le comte!
Dans le moment que j'expediais a votre excellence le gentilhomme de la chambre Obrescoff, parti d'ici le 5(17) octobre je fus informe que la Porte venait de recevoir l'avis d'une insurrection en Servie 1, et que cette nouvelle avait ete accompagnee de circonstances qui avaient repandues ici une grande allarme.
Devant croire que quant au fait de l'insurrection, votre excellence serait a meme d'avoir a Vienne plus positivement et plus promptement que d'ici des renseignements a cet egard, je considerai comme superflu de faire mention dans mes depeches en date de 5(17) octobre de cette premiere informatiОп.
Je ne pouvais certainement pas envisager de meme l'impression que cet evenement avait pu produire sur la Porte, et les mesures auxquelles il pouvait donner lieu, et par cela meme qu’il etait de quelque importance d'acquerir certitude sous ces deux rapports, j’ai du ajourner d'en rendre compte a votre excellence.
Je tacherai de satisfaire en ce moment a cette obligatiОп.
La Porte ombrageuse par caractere, et par principes agitee deja par la crainte que le congres de Vienne ne donne lieu a des resolutions nuisibles a l'Empire Ottoman, egaree par le faux avis que Tchemi Georges, lui-meme a la tete de 10 mille hommes avait replace le peuple servien en etat d'insurrection, que des lors il y avait en cela intelligence, et concert avec la Russie, a cru voir dans ces troubles, des signes des projets formes contre l'Empire Ottoman et meme un commencement a leur executiОп.
L'impression relativement a l'Autriche fut non moins defavorable a cette puissance; on se rappella l'accueil dans les Etats des chefs Serviens, son refus de les livrer malgre des reclamations reiteres, son consentement a ce que la Russie en dispose comme ses sujets; enfin on s'arreta a l'idee que sans une reelle assistance de la part des Autrichiens, les Serviens n'auraient pas pu se porter a une telle entreprise. [89]
Des mesures analogues a cette disposition des esprits et a la crainte produite par l'eclat survenu en Servie furent prises immediatement a la suite de plusieurs conseils secrets tenus a cet effet. Des emissaires furent detaches ca et la. Des ordres furent precipitament expedies en Romelie et en Asie, pour annoncer que l'Etat etait en danger, et que tout bon Musulman devait s'armer pour courir a la deffense et en meme temps on s'assura des moyens de mettre aussitot en mouvement vers la Servie un certain nombre de troupes.
Il fut ordonne a Redgieb aga d'Orsova qui se trouvait encore ici, de partir en toute hate, ce qui fut execute, et ce personnage fit dire a Mr. l'internonce, que certains menagements l’empechaient de le voir avant son depart. Cette circonstance etait remarquable en ce qu'elle indiquait suffisamment des soupcons contre l'Autriche.
La Porte restat quelques jours dans cet etat d'anxiete. Elle attendait avec la plus vive inquietude des avis ulterieurs sur l'etat des choses, lorsque des depeches du pacha de Belgrade sont venues la rassurer.
Elle apprit avec joie que Tchemi Georges netait point en Servie; que les troubles survenus n'etaient point l'effet d'une disposition de toute la population, qu'ils n'etaient que partiels, qu'il y avait espoir de les promptement appaiser et que les moyens propres avaient ete employes.
Ces nouvelles ont amene des modifications dans les ordres expedies en Asie ceux donnes en Romelie ont ete maintenus mais l'inquietude n'a pas encore totalement cessee, la Porte attend avec impatience des avis ulterieurs.
Il n’est malheureusement que trop a prevoir qu'elle saisira cette occasion, pour agraver la situation de ce peuple et que se livrant a un sentiment de vengeance, elle exercera encore des actes de cruaute.
Mr. le baron de Sturmer m'a fait part avoir donne des instructions au premier drogman d'Autriche tendantes a amortir autant que possible les dispositions dans lesquelles le gouvernement Ottoman se trouverait de sevir contre les Serviens, et a faire prevaloir au contraire un systeme de clemence et de moderation, comme pouvant seul produire un bon effet pour la Porte.
Il a charge de representer combien la conduite tenue par le pacha de Belgrade avait ete faite pour aigrir les esprits, de citer la mise a mort tout recemment de trois des principaux kniaises serviens, la contribution de sept cent mille piastres a laquelle le meme pacha a voulu soumettre les Serviens, sous pretexte de reparations a faire a la forteresse de Belgrade.
Dans l'entretien qui a eu lieu entre le reis effendi et le premier drogman d’Autriche, au sujet des troubles en Servie, et de l'idee de la Porte sur la part que l'Autriche a pu avoir dans cette insurrection, il m'est revenu que le ministre ottoman, apres avoir debute par dire n'etre point autorise d'entrer en matiere avec lui a ce sujet, a fait entendre que des soupcons de la Porte contre l'Autriche, seraient tout naturels. Que dirait la cour de Vienne, a demande le reis effendi, si elle se trouvait dans la meme situation que la Porte, si elle apprenait que le feu d'une insurrection a peine eteint venait a se rallumer, lorsque les principaux chefs auraient ete accueillis dans les Etats Ottomans et lorsque l'extradition de ces principaux individus aurait ete refusee, malgre des reclamations de l'Autriche.
Au milieu des soupcons que le gouvernement ottoman a pu concevoir sur le compte de l'Autriche, et est a remarquer que la Porte a fait dans le meme moment donner a l'internonce de fortes assurances sur les soins qu'elle met a ce que les Barbaresques et notamment les Algeriens aient a respecter le pavillon autrichien, le reis effendi, en s'expliquant ainsi, sur ce point et sans y etre provoque, a fait annoncer en meme temps a l'internonce, que la demande de vivres pour la Transilvanie avait ete accordee, et que les ordres de la Porte seront en consequence emanrs.
Il y a certainement une intention dans cette conduite du gouvernement ottoman.
J'ignore au reste comment le reis effendi a pu recevoir les observations qui doivent lui avoir ete faites, au nom de l'internonce Sturmer, pour que la Porte adopte des principes de clemence et de moderation en faveur des Serviens, mais il n'est malheureusement, que trop probable, que si quelques considerations politiques peuvent prevaloir instantanement, elle nourira toujours le projet de mettre ce peuple dans l'impossibilite de remuer.
Il m'a ete assure au surplus que le reis effendi, dans son entretien avec le premier drogman [90] d'Autriche, n'est pas entre en matiere, de maniere a donner a celui-ci une idee de l'etat des choses, et n'a montre dans son langage ni assurance, ni inquietude.
De mon cote j'ai cru ne devoir point prendre part a l'episode servienne. J'ai pense qu'un langage quelconque sur les affaires, de la Servie serait intempestif, pourrait meme etre considere comme une approbation du passe, et qu'au contraire un silence complet et le role d’observateur paraitraient plus signifiant au ministere ottoman, et pourraient dans ce moment etre plus utiles aux Serviens.
Je terminerai cette depeche par informer votre excellence qu'a l'exception de l'agitation, resultante des troubles en Servie, les esprits, et les choses ici sont dans la meme situation que j'ai eu l'honneur de decrire a votre excellence par mes precedentes depeches.
Je pourrai cependant ajouter que l'inquietude de la Porte sur les consequences que le congres de Vienne pourra avoir pour elle, augmente a mesure qu'elle approche du moment auquel les resolutions sur la generalite des affaires de l’Europe, seront connues et devront avoir leur developpement.
Je ne laisserai pas non plus ignorer a votre excellence que ces jours passes, il y a eu dans la ville meme de Constantinople un mouvement qui a produit une allerte, que les grands marches de la capitale ont ete fermes avec precipitation et effroy et que le public s'est cru au moment d'une insurrection des janissaires.
Le gouvernement a pris aussitot des mesures, des arrestations ont eu lieu et des executions meme de personnages marquants de cette milice ont ete faites quoique en secret.
Le sultan a voulu aussi en imposer par sa presence et a parcouru la ville pendant toute une journee, en conservant cependant un certain incognito.
A son exemple aussi le grand vizir, le capitan pacha, se presentent de meme et frequemment dans divers quartiers de la capitale.
Au milieu de ces mesures il en est une prise par le sultan et que sa malveillance interprete d'une maniere defavorable; ce prince a ordonne que la station a la campagne soit prolongee jusqu'aux relevailles de couche de la princesse, qui tout recement a donne naissance a une fille, et des gardes ont ete placees sur le canal pour faire retrograder les effets de tous ceux qui veulent rentrer en ville.
On a suppose que le monarque ottoman craint de se trouver dans le foyer des mecontents, et veut d'abors pourvoir a surete, mais malgre l'existence d'un germe de mecontentement parmi les janissaires, je ne crois pas les choses au point de produire cet effet sur le sultan. Son caractere n'en est pas susceptible.
On assure que le gouvernement ottoman est serieusement occupe en ce moment de diminuer l'excessive cherete des choses de premiere necessite, et notamment du pain.
Le paquet ci-inclus portant l'adresse de s.e.Mr. le comte de Romanzoff m'est parvenu de Zante.
J’ai l'honneur d'etre avec une tres haute considerations, monsieur le comte, de votre excellence, le tres humble et tres obeissant serviteur
A. d'Italinsky
P. S. La poste de Vienne des premiers jours d'Octobre n'est pas encore arrivee.
A. d'Italinsky
АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 468. Д. 2296. Л. 203-212. Подлинник.
Перевод
Господин граф!
В тот момент, когда я направлял к вашему сиятельству камер-юнкер Обрескова, выехавшего отсюда 5(17) октября, мне сообщили, что Порта только что получила известие о восстании в Сербии 1 и что этому известию сопутствовали обстоятельства, вызвавшие здесь сильную тревогу.
Полагая, что в отношении восстания ваше сиятельство сможете скорее получить в Вене более обстоятельные сведения, я счел излишним упоминать в своих донесениях от [91] 5(17) октября об этих первых известиях. Разумеется, я не мог также предвидеть, какое впечатление это событие произведет на Порту и какие меры оно может повлечь за собой, а поскольку важно было достоверно выяснить эти моменты, я вынужден был отсрочить отчет о них вашему сиятельству.
Теперь постараюсь выполнить эту обязанность.
Порта, с присущей ей подозрительностью, уже взбудораженная опасениями, как бы на Венском конгрессе не были приняты решения, могущие нанести вред Оттоманской империи, сбитая с толку ложным известием о том, что Карагеоргий сам возглавил 10-тысячный отряд и вновь поднял сербский народ на восстание, а коли так, то дело не обошлось без сговора и согласия России, усмотрела в этих волнениях признаки враждебных Оттоманской империи замыслов и даже начало их исполнения.
Что касается Австрии, то впечатление об этой державе было столь же неблагоприятным; вспоминали о приеме в ее владениях сербских вождей, о ее отказе выдать их, несмотря на многочисленные требования, о ее согласии на то, чтобы Россия располагала ими как своими подданными; наконец, пришли к мысли, что без действительной помощи со стороны австрийцев сербы не смогли бы решиться на такое предприятие.
По этому поводу проводилось несколько тайных советов, вследствие чего немедленно были приняты меры, сообразные этим настроениям и страху, вызванному восстанием в Сербии. Повсюду были разосланы эмиссары. В Румелию и в Азию были срочно направлены приказы, гласившие, что государство в опасности и каждый правоверный мусульманин должен взять оружие в руки и поспешить на его защиту, и таким образом была обеспечена возможность тотчас же двинуть на Сербию некоторое количество войск.
Реджеб-аге из Орсова, который еще находился здесь, было приказано поспешно выехать из Константинополя, что и было исполнено, и он передал г-ну интернунцию, что из соображений предосторожности не мог с ним встретиться перед отъездом. Это обстоятельство примечательно в том смысле, что оно достаточно ясно указывало на подозрения против Австрии.
В таком беспокойном состоянии Порта пребывала несколько дней. Она с большой тревогой ожидала новых сообщений о положении дел, как вдруг были получены донесения от белградского паши, которые ее успокоили.
С радостью Порта узнала, что Карагеоргий вовсе не был в Сербии, что происшедшие волнения отнюдь не были следствием всеобщего возмущения населения, что имели место лишь отдельные выступления, что есть надежда их быстро усмирить, и соответствующие меры были приняты.
Эти новости вызвали изменения в содержании приказов, направленных в Азию; приказы, направленные в Румелию, остались без изменений, но беспокойство еще полностью не улеглось, Порта с нетерпением ждет новых сообщений.
К несчастью, есть все основания полагать, что она воспользуется этой возможностью, чтобы усугубить положение сербского народа и, предавшись чувству мести, совершит новые акты жестокости.
Г-н барон Штюрмер сообщил мне, что направил первому драгоману австрийской миссии инструкции с целью по возможности смягчить задуманное оттоманским правительством жестокое наказание сербов и, напротив, склонить его к политике милосердия и умеренности, поскольку только такая политика может иметь хорошие последствия для Порты.
Он поручил показать, какое озлобление должно было вызвать поведение белградского паши, упомянуть о недавней казни трех главных сербских кнезов, о налоге в 700 тыс. пиастров, которым названный паша хотел обложить сербов под предлогом предстоящего ремонта Белградской крепости.
Как мне стало известно, в беседе, состоявшейся между реис-эфенди и первым драгоманом австрийской миссии по поводу волнений в Сербии и предположения Порты относительно возможного участия в этом восстании Австрии, оттоманский министр, сказав вначале, что он не уполномочен обсуждать с ним этот вопрос, дал понять, что подозрения Порты насчет Австрии были якобы совершенно естественны. Что сказал бы венский двор, спросил реис-эфенди, если бы он оказался в таком же положении, как Порта, если бы он узнал, что едва затухшее пламя восстания снова разгорелось в то время, когда его основные руководители находились бы во владениях Оттоманской империи, а в выдаче этих главных деятелей было бы отказано, несмотря на требования Австрии. [92]
Следует отметить, что несмотря на все подозрения, возникавшие у оттоманского правительства насчет Австрии, Порта в то же самое время передала интернунцию недвусмысленные заверения в своих заботах о том, чтобы берберы и, в частности, алжирцы уважали австрийский флаг; реис-эфенди, объяснявшись таким образом по этому вопросу по своему собственному побуждению, одновременно объявил интернунцию, что просьба о поставках продовольствия для Трансильвании была удовлетворена и Порта вскоре отдаст соответствующие распоряжения.
В таком поведении оттоманского правительства безусловно кроется какой-то умысел.
Впрочем, мне известно, как реис-эфенди мог отнестись к замечаниям, которые должны были быть сделаны ему от имени интернунция Штюрмера о необходимости для Порты придерживаться принципов милосердия и умеренности в отношении сербов; но, к несчастью, более чем вероятно, что если какие-либо политические соображения и смогут временно одержать верх, Порта всегда будет вынашивать планы сделать невозможным возмущение этого народа.
Меня также уверяли, что в ходе беседы с первым драгоманом австрийской миссии реис- эфенди не настолько углублялся в существо вопроса, чтобы дать ему представление о положении дел, и не выказывал в разговоре ни уверенности, ни беспокойства.
Я, со своей стороны, счел необходимым оставаться непричастным к сербскому эпизоду. Я подумал, что какие-либо высказывания по поводу сербских дел будут неуместны и даже могут быть расценены как одобрение прошлого, тогда как полное молчание и роль наблюдателя, напротив, могут показаться оттоманскому министерству более значительными и быть сейчас более полезными сербам.
Заканчивая свое донесение, сообщу вашему сиятельству, что за исключением возбуждения, вызванного волнениями в Сербии, настроения и положение вещей здесь такие же, как я имел честь описать их вашему сиятельству в своих предшествующих депешах.
Но я мог бы добавить, что беспокойство Порты по поводу последствий, которые может иметь для нее Венский конгресс, возрастает по мере приближения момента, когда решения по поводу общеевропейских дел станут известны и получат свое развитие.
Не могу также не сообщить вашему сиятельству, что в эти последние дни в самом Константинополе были волнения, которые вызвали тревогу, главные рынки столицы были с поспешностью и в страхе закрыты и население решило, что началось восстание янычар.
Правительство тотчас же приняло меры; были произведены аресты и, хотя и втайне, даже казни видных деятелей этого воинства.
Султан также хотел своим присутствием создать видимость спокойствия и в течение всего дня разъезжал по городу, однако сохраняя в какой-то степени инкогнито.
Следуя его примеру, великий визирь и капитан-паша также появляются в городе и посещают различные кварталы столицы.
Среди этих мер есть одно принятое султаном решение, которое неблагоприятным образом толкуется недоброжелателями; этот государь приказал, чтобы пребывание вне города было продлено до тех пор, пока государыня, совсем недавно родившая дочь, не оправится после родов, а на канале были поставлены стражники, чтобы заворачивать обратно с пожитками всех тех, кто хочет вернуться в город.
Было высказано предположение, что оттоманский монарх боится оказаться в очаге недовольства и хочет прежде всего позаботиться о своей безопасности; но, несмотря на наличие зачатков недовольства среди янычар, я не думаю, что положение вещей столь серьезно, чтобы оно могло так подействовать на султана. По своему характеру он не склонен к этому.
Уверяют, что в настоящее время отоманское правительство серьезно занято тем, как уменьшить чрезмерную дороговизну предметов первой необходимости и, в частности, хлеба.
Прилагаемый к сему пакет на имя его сиятельства графа Румянцева прислан мне с Занте.
Имею честь быть с глубоким уважением, г-н граф, вашего сиятельства нижайшим и покорнейшим слугой
А. Италинский
Р. S. Почта из Вены за первые числа октября еще не прибыла
А. Италинский [93]
Комментарии
1. Речь идет о восстании под руководством сеницкого воеводы Хаджи Продана, вызванном репрессиями турецких властей. Восстание охватило Пожечкий, Ягодинский и часть Крагуевацкого округов. Воевода Рудницкого округа М. Обренович, к которому восставшие обратились за помощью, выступил против них совместно с турецкими отрядами. Восстание было быстро подавлено, его предводители выданы туркам, а Хаджи Продан бежал в Австрию. Турки жестоко расправились с восставшими, более 150 человек были казнены, ужесточились репрессии и преследования сербов (Попов Н. А. Россия и Сербия. М., 1869. 4.1. С. 125-128; Cmoиaчевuч В. Милош Обренович и ньегово доба. Београд, 1966. С. 52; Гаврилович М. Милош Обренович. Београд, 1908. Кн. 1. С. 86-95).