№ 240
Письмо М. Обреновича К. В. Нессельроде с просьбой поддержать требования сербов перед Портой и о недовольстве сербских старейшин затягиванием решения сербского вопроса
№ 798
10 апреля 1831 г.
Крагуевац
Ваше сиятельство, милостивый государь!
На сих днях я имел честь получить почтеннейшее отношение вашего сиятельства от 24-го числа прошлого месяца февраля за № 383, в полной мере и его величеством государем императором подтвержденное 1. Основания внушений, содержанных в нем, неоспоримы, и я должен признаться, что естьли для народа сербского полезно было не вмешаться в войну покровительницы своей противу Порты, то еще полезней будет не участвовать в предприятиях бунтовников противу ее. Я конечно следовать буду благотворному внушению вашего сиятельства не оказывать никакого содействия Мустафе-паше. Меня найдет и Порта, и всеавгустейший покровитель Сербии всегда на пути повиновения к первой, ниже забуду мною торжественно данного Порте слова верности. Но прошу ваше сиятельство покорнейше за дерзновение сметь приметить здесь, что я слова моего единственно из той причины не потугаю в намерении благодарность мою и глубочайшее мое страхопочитание к всеавгустейшей покровительнице Сербии засвидетельствовать, понеже Порта отлагательством исполнения Сербии обещанных прав от года на год и от дня на день поистине сего не заслуживает.
Я уверяю ваше сиятельство, что перехождение с одного трактата к другому, отлагательство исполнения каждого из них со стороны Порты и беспрестанные ее увертки народу сербскому, имеющему же пред глазами и толиких движений, в империи Оттоманской производимых, и угрожений от турок, в крепостях сербских находящихся, от дне на день терпящему, так уже наскучили, что прежде несколько дней не один раз старейшины его от имяны всего народа спрашивали уже меня: "Будет ли когда хатишериф исполненным? Когда пределы отторгнутые возвратятся и братья наши присоединятся к нам, чтоб не были больше излагаемы притеснениям турок? Суть ли податы нашя определенны? И когда имеет последовать исселение турок из Сербии, чтобы и мы приступить могли к передприятию мер, служить могущих и конечному упрочению благосостояния Сербии?"
Я не знал иное что отвечать вопрошающим меня, как оградиться опять стерпением и успокоиться тем, что всеавгустейший покровитель наш настоит об окончании дел наших отечески и что мы должны ожидать оное, как благодеяние из рук его величества государя императора, которому я не изоставлю сообщить сие их желание без замедления.
Недовольны бывше сим ответом моим, старейшины народа сего далее спрашивали меня: "Доколе же в ожидании том пребудем? 15 уже минуло годов, как от дня на день уверения получаем о скором окончании дел наших и ничего нового в отечестве не видим, как одно прибавление колоколов, снятием которых турки нам вседневно угрожают? Естьли же турки, в крепостях сербских сущие, которые босняки и албанези суть, нападения на нас сделают, как то легко и заключить можно из непреривного их с прочими вне Сербии живущими единоплемяниками своими споразумия, и что нам тогда делать надобно?"
И на сия отвечал я им: дела наши до днесь не оконченны единственне из причины переменения в Константинополе посланников покровителя нашего 2, и чтоб оны не боялись нападения турок, понеже ни в каком случае не останем мы без заступления и помощи всемилостивейше нас покровительствующего монарха.
Вопросы сия старейшин народных и приметное их незадовольство с очень [335] медлительными поступками Порты в исполнении ею данного сербам хатишерифа довольной подают мне причины и сие еще противу последней доставить.
Не только что самая Порта торжественно изложенный смысл свой касательно продажи турецких имений сербам неправильно толкует и тем народ сей противу себя к бунту подстрекает, но еще медлением своим определить сербам общей подати и возвратить им отторгнутые пределы. Турки здешные разные между народом сим проносят слова, как-то: "что хатишериф, данный сербам, не истинен, но что той не Портою, но Россиею податый", и сим подобные, при чем пушкы на стенах крепостей поставляюще и иные военные приуготовления делающе, не престают угрожать сербам нападением и уничтожением всех трактатов, как только о благоуспешном напередовании движения паши скодрского известии получат, [к] которому и Босния, Епир и Румелия присоединились.
Хотя что угрожения сия турок по мнению моему неоснованны, но оные опять так сильного влияния в народе сей и старейшины его имели и их в огорчение довели, что оные и противу самой личности моей подерзливыми начали быть. Уверенным будете, милостивый государь, что я у народа сего и старейшин его, которым я столько времени скорое окончание дел наших без всякого успеха обещавал, великую потерю поверения их к словам моим чувствую, и сие самое нелестным бывает мне доказательством бояться, чтоб оны и противу самого меня возбунтовались. Судите, прошу ваше сиятельство, покорнейше, в каком я теперь критическом положении нахожусь! Поистине иного средства, коим и себя, и отечество мое от гибели спасти мог бы, не знаю, как видеть дела наши: или по всему, или, по крайней мере, одну из заоставших трех пунктах в кратчайшем времени прежде всякого успеха паши скодрского противу султана решенными, коими мог бы народ сей и старейшины его отчасти успокоить и в мире удержать. В противном же случае и сам остаюсь в опасности.
Чтоб благотворных внушений вашего сиятельства и благодетельнейших видов его величества государя императора ни одной черты не удалился, коленопреклонно припадаю к подножию престола всеавгустейшего покровителя Сербии, прося всемилостивейшего наставления, каких мер в обстоятельствах сих предпринять мне надобно?
В ожидании получения скорейшего отзыва вашего сиятельства на предложенная прошу за честь сметь с истинным моим почтением быть вашего сиятельства покорнейшим слугою
Милош Обреновичь, князь сербский
Помета: Получено 6 мая 1831 г.
АВПРИ. Ф. ГА 1-9. 1825-1831 гг. Д. 3. Л. 543-544. Подлинник.
Комментарии
1. В письме М. Обреновичу от 24 февраля 1831 г. К. В. Нессельроде советовал не вмешиваться в турецкоалбанский конфликт и не оказывать содействия скодерскому паше, тем более не занимать спорных округов, а ждать их добровольного возвращения Портой, которой следует изъявлять покорность и преданность (АВПРИ. Ф. ГА 1-9, 1825-1831 гг. Д. 3. Л. 497-498).
2. Новый российский посланник в Константинополе Аполлинарий Петрович Бутенев прибыл в турецкую столицу в марте 1831 г. Он сменил А. И. Рибопьера, пребывавшего на этом посту с 1826 г. Ранее Бутенев работал секретарем российской миссии в Константинополе. В своей деятельности он продолжал традиции Г. А. Строганова и А. И. Рибопьера в деле защиты интересов сербского народа.