Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

№ 229

Письмо секретаря М. Обреновича Д. Давидовича А. И. Рибопъеру о сопротивлении турецких властей на местах проведению разграничения и с просьбой оказать содействие

3 апреля 1830 г.
Пера

Ваше превосходительство, милостивый государь!

Честь имею уведомить ваше превосходительство, что 1-го числа сего текущего месяца апреля прибыл в Константинополь курьер князя Милоша Обреновича с самыми важнейшими известиями об омежении границ сербских, которое должно было приведенным быть в действие комиссаром Порты Кешаф-ефендием, уехавшим 20-го числа минувшего месяца генваря сего года отсюда в Сербию. Известия сии вкратце состоят в следующем:

1. При свидании князя Милоша с комиссаром Порты в Ягодине, воспоследовавшем 20 февраля, уверил сей князя Милоша, что он пришел с наставлением разослать чиновников своих в разные край, которые Сербии имеют возвратиться, для осмотрения положения пределов и сим случаем описать, сколько селений от каждого пашалыка отцеплены будут, сколько турок в них находятся, какие имения их, а потом оценить все приватные имения турок в пашалыке Белградском, которые потом Порта средствием его и паши белградского сербам вручит. Касательно до поместий (спахилуков) сказал он, что дело их совсем легко кончить, бераты, дарованные на счет их, известны. Даже прибавил он, что на него и пашу белградского возложено двинуть турок и причислить их к гарнизонам, а при сем постановить и число гарнизонов крепостей сербских, по окончании же того дела утвердить и количество податей. Вообще уведомил он князя, что в смотрении всех сих предметов он должен согласиться с князем, дабы потом оба могли писать к Порте, которая прочие постановления утвердит с депутатами народа сербского.

По сему договору комиссар Порты с согласия паши белградского отправил из Белграда две комиссии для обозрения границ: одну вдоль рек Савы и Дрины до горы Янковой Клисуры, другую же вдоль Дуная до реки Тимока также до Янковой Клисуры. И князь Милош отрядил своих чиновников для сопровождения помянутой турецкой комиссии. По окончании осмотрения границ уговорили они, чтоб князь Милош для соображения о прочих постановлениях, относящихся до сих предметов, пришел в Белград.

2. Между тем возникли самые большие препятствия, омежение границ воспретившие. Комиссия, определенная для осмотрения их вдоль реки Дуная и Тимока до Янковой Клисуры, принята пашою видинским хорошо и препровождена до Бани, от Бани же не было ей нужно итти далее, потому что комиссар Кешаф-ефендий притяжал уже нужные сведения об оных краях даже до Крагуевца. Правду сказать, арнауты, проживающие в оных краях, начали бунтоваться против омежения и угрожали комиссии, и она не смела пуститься в оные край. Но другая комиссия, определенная итти вдоль рек Савы и Дрины и границею боснийскою, прибывши в Зворник для прочтения хаттишерифа и буйрулдии паши белградского относительно возвращения краев Ядра и Радевины, была Махмуд-пашою зворничким хладнокровно принята и без сопроводителей оставлена, а боснийцами удержана и под присмотр поставлена, даже несколько из них угрожали ей и оружием. И едва муселим паши боснийского и кадия зворничкий были в состоянии убедить их пощадить невинных. Боснийцы признались велегласно, что они до последней капли крови воспротивятся отторжению от них краев Ядра, Радевины и прочих; естьли бы и посланник султанский с самым хаттишерифом на челе прибыл к ним, они убьют его бессомненно. Паша белградский и комиссар Порты были принуждены писать к паше зворничкому, чтоб отпустил людей их, и он то сделал. Они уведомили о смысле хаттишерифа, касающегося сербов, и пашу боснийского, но он [318] отвечал им, что он не имеет никакого приказания о возвращении некоторых краев Сербии, а и естьли бы имел, он не мог бы противиться боснийцам, которые никак ему не повинуются и от которых даже боится быть убиенными ими. Князь ожидал потом, чтоб паша белградский и комиссар Порты по его представлению послали людей своих в прочие край: Старовлашкий, Пазарский и Крушевачкий. Но они никак не хотели склониться к тому.

3. Такое поведение боснийцев, с одной стороны, а паши белградского и комиссара Порты с другой стороны, должно было произвести переговоры помежду сими и князем Милошем. Он спрашивал комиссара, не сказал ли он в Ягодине, что турки по смыслу хаттишерифа должны уступить имения свои сербам, быть только гарнизонами крепостей и что и край, отторгнутые по сему самому смыслу, должны быть возвращенными без отлагательства. Комиссар отвечал, что эта статья не условлена нигде, что сербам дана одна только свобода, что султан земли своей не продает и что каждому позволено пребывать, где кому угодно, и остаться в своем месте, был ли он турок или серб, еврей или кто-либо. Князь повторительно спрашивал его о том, и он отвечал, что, ежели князь преклонится оставить турок в своих местах, он получит наследственное княжество. В смотрении же поместий (спахилуков) сказал комиссар, что сербы должны выкупать оные каждый год от паши белградского наемными деньгами.

4. По всем сим обстоятельствам князь и старейшины народа сербского, случаем таких отзывов комиссара Порты собравшись на сейм, того мнения, что Порта должна была дать комиссару вышесказанные наставления, вместе же и медлить с омежением границ и подстрекать турок к выражению своего негодования о возращении Сербии краев отторгнутых без отлагательства; что возвращение оных, естьли султан другого и самого важнейшего из своих чиновников с самыми острейшими повелениями, касающимися немедленности в делах омежения, не пошлет в Сербию, сербы будут принуждены взяться за оружие и мечом в одной, а хаттишерифом в другой руке привести в действие то, что священными трактатами помежду их покровительницею и Портой постановлено. И для того они готовы итти в Белград к паше и комиссару и настоять всячески о безусловном исполнении смысла хаттишерифа султанского в смотрении омежения границ и возвращения отторгнутых краев. Они уполномочили меня и депутацию просить у императорской миссии:

а) отнестись к его сиятельству графу Дибичу-Забалканскому по сему предмету, чтобы снисходил остановить выступление войск императорских из-за Балканов до конечного омежения границ Сербии и до возвращения отторгнутых пределов. А прежде того:

б) принудить Порту об устранении таких ее поступков в смотрении Сербии;

в) настоять у ней крепко о том, чтоб она немедленно писала к пашам видинскому, нисскому, лесковачкому и боснийскому не только не противиться омежению и возвращению краев отторгнутых, но казнить противящихся тому турок;

г) чтоб императорская миссия снисходила истолковать Порте статью, относящуюся до предоставления сербам правления имениями, мусульманам принадлежащими, и до причисления сих к гарнизонам так, как заключающие Акерманскую конвенцию и трактат Адринопольский оную поняли;

д) чтоб равным образом императорская миссия настоять изволила у Порты о немедленном уступлении имений турецких сербам вместе с омежением краев отторгнутых, потому что оба сии предмета тесно сопряжены и один без другого кончиться не могут;

е) чтоб Порта принужена была приказать и паше белградскому, и всем чиновникам турецким в пашалыке Белградском не удерживать турок от уступления имений своих сербам за деньги, как то они прежде пришествия комиссара Порты уже начали было делать, а что теперь по приказанию паши белградского, по толкованию смысла [319] сей статьи со стороны комиссара и по угрожениям чиновников паши бить и убивать их за такое уступление не только перестали делать, но даже явно и велегласно угрожают, что средствием оружия воспротивятся тому. Кюприю даже укрепляют и поставляют в оборонительное состояние. Турки, проживавшие в том же укреплении и в Ягодине, которые уже продали было имения свои сербам и выселились в другие край, теперь в места свои возвращаются.

5. Князь просит императорскую миссию изволить отправить у сего прилагаемый акт благодарственный народа и старейшин сербских к его величеству государю императору, своему покровителю.

Доводя сии обстоятельства до сведения вашего превосходительства, долгом моим поставляю присовокупить, что я по познанию моему характера старейшин народа сербского много боюсь, что они, огорченные беспрестанною медленностию Порты в приведение в действие собственного ее хаттишерифа, будут обуревать князя Милоша поднять оружие к издействованию оного без малейшего даже одночасного отлагательства. Тем изтщетились бы все отеческие старания всеавгустейшего Сербии покровителя о содержании ее в мире и тишине и в повиновении к Порте, старания, которые во время войны его с сею самым лучшим успехом увенчаны были. Для того немедленнейшее предстательство императорской миссии у Порты в смотрении вышесказанных предметов не только, по моему мнению, но и по оному депутатов сербских всенужнейшим считаю.

Впрочем имею честь быть с истинным моим высокопочитанием и равною преданостию вашего превосходительства, милостивый государь,

Димитрий Давидовичь

АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Оп. 517/1. Д. 2672. Л. 56-59. Подлинник.