№ 127
Депеша Г. А. Строганова А. А. Пини о линии поведения Сербии в связи с увеличением повинностей по сооружению турецких военных укреплений
1 августа 1818 г.
Буюкдере
Vos № 163 et 178 necessitant une application particuliere aux circonstances des principes que la cour imperiale s’est proposee de suivre a l’egard des Serviens, je vais reprendre en detail tous les points de vos deux rapports et de la lettre de Hermann. [188]
La Russie desire sincerement le bien etre de ce peuple et employera tous les moyens qui sont en son pouvoir pour assurer sa prosperite sous la domination ottomane. C’est evidemment a la Russie, a la crainte qu’elle inspire a la Porte, que les Serviens doivent le ralentissement des vexations et des violences dont ils etaient les victimes. Ils devraient sentir tout le prix de ces bienfaits, considerer la cour imperiale comme leur protectrice naturelle et constante. Ils devraient etre bien surs qu’elle ne perd jamais de vue leurs interets et s’efforce toujours d’obtenir en leur faveur des stipulations solides et des privileges garanties par sa propre influence. Si se but salutaire n’est pas encore atteint, c’est qu’elle est decidee a ne pas devier de sa marche ferme, reglee et legale; c’est qu’elle veut eviter toutes especes de menaces et de provocations, en s’appuyant uniquement de son bon droit. De cette maniere elle ne frappera pas elle-meme de nullite les avantages sur lesquels elle insiste et ne cessera pas d’insister.
Il est donc facile de tracer avec la plus grande precision la conduite que nous avons a tenir et l’effet que doivent produire nos conseils et nos insinuations. Bien loin de vouloir exciter les malheureux Serviens a la revolte, qui ne servirait qu’a rendre encore plus pesant le poids de leurs fers et de leuts malheurs ou de compromettre la protection magnanime de la Russie, exhortons les sans cesse a s’armer de courage et de patience. Au lieu de projets seditieux qu’ils adoptent pour maxime invariable de demeurer soumis aux maitres que le ciel leur a donnes, tout en defendant d’une maniere respectueuse mais ferme les faibles privileges dont ils jouissent. Si le pacha exagere ses demandes et ses requisitions, qu’ils entrent en explication directe avec lui et meme avec le gouvernement, qu’ils constatent par des firmans ou des ordres precis les vexations des Turcs et l’abus du pouvoir. Alors la Russie aura plein droit d’intervenir en leur faveur, en se fondant sur des documents authentiques et incontestables. Elle s’en servira pour les delivrer de tout fardeau illegitime.
Les Serviens et Milosch leur chef, agissent-ils en consequence de ces principes? Supportant avec impatience le joug ottoman, ils cedent cependant a la premiere menace, ils sacrifient leurs droits et le bien-etre du pays a des terreurs imaginaires. Ils se recrient contre certaines violations de leurs privileges, contre des requisitions arbitraires: et le moment d’apres ils accordent tout ce qu’on leur demande, non comme tribut public et force, mais plutot en cachette et sous la forme d’un don volontaire, qui disculpe entierement les autorites locales. Comment des lors prendre fait et cause pour eux et prouver clairement les vexations auxquelles ils sont en butte? Je ne parle pas meme de leurs adresses solennelles au sultan et des louanges donnees a leur pacha. La derniere n’est encore qu’une legere preuve de la lachete de Milosch: elle est une simple repetition de celle de l’annee passee et ne saurait rien ajouter au mal que celle-ci fit dans le temps a la cause servienne.
Pour en venir au present, il est certain que la nouvele requisition des Turcs pour les fortifications de Belgrade et de ses environs, les chaloupes canonnieres du Danube etc. est exhorbitante. Mais il ne parait pas qu’elle soit expressement mise aux frais des Serviens: du moins, je ne le vois pas dans le peu de mots que Milosch en dit sans communiquer les firmans. Si le cas est en effet tel, ce chef pourrait fort bien entrer la-dessus en explications avec le pacha, representer la misere du pays et l’enormite de la charge, fixer les prix et les conditions et assurer les payements. La Servie exerce deja le droit de repartir elle-meme son tribut fixe, et peut donc discuter la maniere de satisfaire aux demandes extraordinaires de la Porte. Ce serait donner un caractere legal et officiel a cette affaire que sans cela le gouvernement aura toujours la facilite de nier ou d’attribuer au besoin, a un acte arbitraire du pacha. C’est dans ce sens que j’en ecris aujourd’hui a Hermann 1, en recommandant ma lettre a vos soins. Je vous invite a lui reiterer les memes conseils, ainsi qu’a Milosch: la presente depeche servira de texte a toutes vos insinuations et reponses ulterieures. Repetez leur a tous deux, je vous prie, combien il serait essentiel de m’envoyer toujours le texte le plus authentique possible des pieces qu’ils vous citent et sur lesquelles ils exigent notre interventiОп. Ne pouvant pas me procurer a la Porte meme des copies des firmans et lettres qu’on adresse aux Serviens ou a leur visir, je suis reduit a perdre un temps precieux en demandant des notions plus precises a Hermann et de mettre des suppositions au lieu de la realite. Cette raison m’empeche aussi beaucoup d’agir ici en leur faveur a temps et selon les circonstances. L’occasion actuelle en est un exemple. [189]
Quant aux donnees que vous avez pu recueillir sur la perfidie et les vues personnelles de Milosch, elles peuvent n’etre pas denuees de fondement. Il nous faudrait toutefois des preuves plus positives. Je vous engage a profiter de tous vos moyens pour en acquerir, et pour surveiller les demarches de ce chef indigne de ea place. Je ne crois pas que son pays eut a regretter beaucoup sa perte, s’il de decidait enfin a effectuer ce projet de fuite en Autriche. Il est tres possible qu’il y soit porte par sa lachete et la haine generale qu’on lui a voue depuis la catastrophe de Tzemi Georges.
Ne perdez pas de vue les menees sourdes du colonel Givkovitch 2 et attachez-vous a les prevenir sans eclat. Ces intrigues d’un protege russe sont contraires aux intentions genereuses de la cour imperiale.
J’ai l’honneur d’etre...
АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 468. Д. 2321. Л. 72-75. Копия.
Перевод
Поскольку ваши донесения за № 163 и 178 требуют особого применения к обстоятельствам принципов, которых императорский двор намерен придерживаться по отношению к сербам, я подробно воспроизведу все пункты обоих ваших донесений и письма Германа.
Россия искренне желает благополучия этого народа и употребит все имеющиеся у нее средства для обеспечения его процветания под оттоманской властью. Ослаблением притеснений и насилий, жертвами которых были сербы, они безусловно обязаны России и внушаемому ею Порте страху. Им следовало бы по достоинству оценить все эти благодеяния и видеть в императорском дворе своего естественного и постоянного покровителя. Им следовало бы быть уверенным в том, что императорский двор никогда не теряет из виду их интересы и всегда стремится добиться для них твердых постановлений и привилегий, гарантированных его собственным влиянием. И если эта благодарная цель еще не достигнута, так это потому, что он исполнен решимости не отклоняться от своего твердого, благоразумного и законного курса и хочет избежать всевозможных угроз и провокаций, опираясь не только на свое законное право. Действуя так, он не поставит сам под удар те преимущества, на которых настаивает ныне и будет настаивать впредь.
Таким образом, несложно совершенно точно определить линию поведения, которой нам следует придерживаться, и воздействие, которое должны оказывать наши советы и внушения. Поскольку мы отнюдь не хотим подстрекать несчастных сербов к мятежу, могущему лишь сделать еще более тяжелыми их оковы и страдания, и вовсе не желаем скомпрометировать великодушное покровительство России, будем же постоянно призывать их запасаться мужеством и терпением. И вместо мятежных замыслов, принятых ими за неизменное правило, будем призывать их оставаться покорными данным им небом господам, при этом с уважением, но твердо защищая те небольшие привилегии, которыми они пользуются. Если паша чрезмерно увеличит свои требования и поборы, пусть они прямо объяснятся с ним или даже с правительством, пусть представят его ферманы или конкретные приказы в доказательство притеснения и злоупотребления властью со стороны турок. Тогда Россия будет иметь полное право вступиться в защиту интересов сербов, основываясь на подлинных и неоспоримых документах; она воспользуется этим, чтобы избавить их от всякого незаконного бремени.
Разве сербы и вождь их Милош действуют в соответствии с этими принципами? Нетерпеливо снося оттоманское иго, они тем не менее уступают при первой угрозе и приносят свои права и благополучие страны в жертву воображаемым страхам. Они жалуются на те или иные нарушения их привилегий и противозаконные поборы, а минутой позже отдают все, что у них требовали, но не открыто и не как вынужденную дань, а скорее тайком и в форме добровольного дара, который полностью снимает вину с местных властей. Как же тогда вступиться за них и ясно доказать, что они действительно подвергаются притеснениям? Я не говорю уже об их торжественных обращениях к султану и о похвалах, расточаемых в адрес их паши. Последнее из них является еще одним доказательством трусости Милоша: оно просто повторяет прошлогоднее и не способно ничего добавить к тому злу, которое тогда было причинено делу сербов.
Что касается настоящего момента, совершенно определенно, что новая реквизиция, проводимая турками в связи с сооружением фортификаций в Белграде и его окрестностях, с [190] канонерскими лодками на Дунае и т. д., чрезмерно велика. Однако не похоже, чтобы она нарочно проводилась за счет сербов: по крайней мере, я так не считаю, судя по немногословному рассказу об этом Милоша, не сообщившего мне ферманов. Если обстоятельства действительно таковы, то этот вождь мог бы прекрасно объясниться по этому поводу с пашой, обрисовав ему крайне бедственное положение страны и огромные размеры повинности, оговорить цены и условия и обеспечить платежи. Сербия уже пользуется правом самостоятельной раскладки установленной для нее дани и, следовательно, может обсуждать вопрос о способе удовлетворения чрезвычайных требований Порты. Это придало бы законный и официальный характер этому делу, которое в противном случае правительство всегда будет иметь возможность отрицать или при необходимости приписывать произволу паши. В таком смысле я и пишу сегодня об этом Герману 1, препоручая вам свое письмо к нему. Я прошу вас повторить ему, а также Милошу те же советы. Текст настоящей депеши послужит вам основой для всех ваших последующих наставлений и ответов. Прошу вас повторить им обоим, сколь необходимо, чтобы они всегда присылали мне как можно более достоверные тексты тех документов, которые они вам называют и в связи с которыми требуют нашего заступничества. Не имея возможности получить от Порты даже копии ферманов, направляемых сербам или их везирю, я вынужден терять драгоценное время, обращаясь за более точными сведениями к Герману, и принимать предполагаемое за действительное. Таким образом, это серьезно мешает мне своевременно и сообразно обстоятельствам действовать здесь в защиту их интересов. Нынешний случай служит тому примером.
Что касается сведений, которые вам удалось собрать о коварстве и личных целях Милоша, возможно, они не лишены оснований. Но нам нужны были бы более достоверные доказательства. Прошу вас использовать имеющиеся у вас все средства, чтобы добыть их и следить за действиями этого недостойного своего поста вождя. Я не думаю, чтобы его страна особенно сожалела о его потере, если бы он наконец, решился осуществить свой план побега в Австрию. Весьма вероятно, что его толкают на этот путь его трусость и всеобщая ненависть, которую к нему питают после смерти Карагеоргия.
Не теряйте из виду тайные происки полковника Живковича 2 и старайтесь предотвратить их без огласки. Эти происки лица, находящегося под покровительством России, противоречат великодушным намерениям императорского двора.
Имею честь быть...
Комментарии
1. См. док. 128.
2. Полковник С. Живкович в 1814 г. вместе с Карагеоргием эмигрировал в Россию. Впоследствии находился в Бухаресте, выполняя отдельные поручения российских дипломатов. Как доносил A. A. Пини Строганову 4 (16) июня 1818 г., Живкович сообщил валашскому господарю И. Карадже истинную цель пребывания в Бухаресте М. Ф. Германа, осуществлявшего связь между Строгановым и М. Обреновичем. " Поступок сей, сколько мне за достоверное известно,-писал Пини,-имеет цель неограниченное желание полковника Живковича заступить место депутата Германа [...] Стремление его к достижению сей цели столь неблагонамеренными путями явно послужить может к причинению вреда нынешнему положению дел сербских" (ВПР. Т. II. (X). Прим. 222. С. 809).