№ 126
Донесение Г. А. Строганова К. В. Нессельроде о намерении Турции возвести новые военные укрепления в Сербии и переговорах М. Обреновича с Австрией
№ 127
1 (13) августа 1818 г.
Буюкдере
Moncieur le comte!
Par ma depeche sub № 114 1 j’ai eu l’honneur de rendre compte a votre excellence de l’etat des choses en Servie. Le peuple supporte son joug avec la plus vive impatience, et sa haine contre les Turcs ne saurait gueres etre diminuee par les vexations dont il est l’objet.
Le chef servien Milosch Obrenovitch vient de s’adresser a moi par le canal de son depute a Bukarest Hermann 2 et de Mr. Pini, en demandant mes conseils et mon assistance dans une conjoncture difficile. Le pacha de Belgrade lui a communique coup sur coup le contenu de 4 firmans, qui ordonnent la constructiОп.
1. D’un nouveau retranchement de plusieurs batteries, d’un magasin et d’une caserne a Tupria.
2. D’un certain nombre de grandes chaloupes canonnieres sur le Danube.
3. De nouvelles fortifications a Belgrade et ses faubourgs; enfin.
4. D’un grand pont retranche sur la Morava.
Cette charge extraordinaire est faite pour porter de desespoir dans le c?ur d’un peuple deja exaspere et foule par des tributs trop considerables. J’ignore si la Porte a destine quelques fonds pour couvrir une partie de ces enormes frais, ou s’ils vont peser tous sur la Servie. Milosch, dont les communications et les avis sont toujours extremement vagues, ne dit que quelques mots sur ces firmans et ne m’en a pas fait tenir copie. Mais sa lettre a Hermann porte tous les caracteres d’accablement et de desespoir et contient entre autres les expressions suivantes: "la ruine immanquble du peuple va etre le friut de ce dessein des Turcs, et je ne puis d’aucune maniere en prendre sur moi l’execution, quelque chose qui doive en resulter".
Trouvant en effet cette nouvelle requisition aussi onereuse qu’injuste, mais appele en meme temps a calmer les esprits et a epargner aux malheureux Serviens les suites funestes d’une revolte intempestive, j’ai cherche a concilier ces extremes par des conseils moderes: votre excellence voudra bien observer dans la copie ci-jointe de ma depeche au consul general Pini 3, le mode que je fais insinuer a Milosch pour eluder le coup, s’il est possible. Dans le cas contraire, l’abus de la force et les violences du gouvernement turc seraient constates par des documents incontestables, que la Russie pourrait un jour faire valoir. La marche donnee a la [186] negociation, aussi bien que le systeme evasif et dilatoire de la Porte, ne me laissent aucun autre moyen d’agir en faveur des Serviens. Ce n’est que sur des preuves authentiques que je croirai devoir hasarder des representations directes.
Il est evident que Milosch se trouve accable par la position ou l’ont place sa lachete et la haine que ses compatriotes lui portent depuis la mort de Tzemi-Georges. On assure qu’il s’est mis pour le moment sous la sauvegarde du pacha de Belgrade et qu’il habite la forteresse pour se mettre plus surement a l’abri des vengeances du peulpe, qu’il redoute autant que celles dela Porte: ces deux mobiles l’entrainent de faux pas en faux pas. Au lieu d’une attitude respectueuse mais ferme, il a pris celle d’un esclave defiant et suspect a ses maitres. Une simple menace siffit pour lui faire executer des intimations apres les avoir d’abord rejetees. Il vient de remplacer ses deputes a Constantinople et de munir les nouveaux envoyes d’une seconde adresse solennelle au sultan, signee par lui seul et qu’il avait jusqu’a present refuse de delivrer. Elle contient des remerciments exprimes avec bassesse et les louanges du visir actuel Maraschly Aly pacha, dont on demande la conservatiОп. Cette lettre toutefois est moins forte que celle de l’annee derniere: elle lui servira de confirmation, sans en augmenter l’effet.
Cependant des avis secrets nous annoncent que Milosch traite avec l’Autriche. Il s’est trouve dans les derniers jours de juin a Semlin, il e a eu des entrevues mysterieuses avec un employe autrichien d’une grande consideratiОп. Son pretendu devouement a la cour imperiale est plus que suspect. D’un autre cote, Hermann m’a informe du sejour a Belgrade d’un Anglais, qu’il nomme Lord Ersel (Tempest), lequel a obtenu pendant 4 jours plusieurs conferences avec le pacha et s’est ensuite rendu a Veinne. Les preparatifs de querre en Servie sont presses par une foule d’officiers superieurs turcs qui s’y transportent tous les jours. La forteresse de Vidin est soigneusement reparee et approvisionnee, ainsi que toutes les autres places fortes et flotilles sur le Danube.
Je m’empresserai de transmettre a votre excellence d’autres details sur la Servie, a mesure qu’ils me parviendront, et de la tenir au courant de toutes mes demarches a cet egard.
J’ai l’honneur d’etre avec une haute consideration, monsieur le comte, de votre excellence, le tres humble et tres obeissant serviteur.
baron de Stroganoff
Помета: Получ[ено] 30 августа.
АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 468. Д. 2321 .Л. 69-71 об. Подлинник.
Перевод
Господин граф!
В своей депеше за № 114 1 я имел честь представить вашему сиятельству отчет о положении в Сербии. Иго довело до крайнего предела терпение народа, и притеснения, жертвой которых он является, едва ли могут ослабить его ненависть к туркам.
Сербский вождь Милош Обренович обратился ко мне через своего депутата в Бухаресте Германа 2 и г-на Пини с просьбой о советах и помощи в трудных обстоятельствах. Белградский паша сообщил ему один за другим четыре фермана, в которых содержатся приказания о строительстве:
1. новых укреплений для нескольких батарей, склада и казармы в Чуприи;
2. нескольких больших канонерских лодок на Дунае;
3. новых укреплений в Белграде и его окрестностях;
4. большого разрушенного моста через Мораву.
Эта чрезвычайная повинность внесет отчаяние в сердца народа, который и так уже раздражен и обременен слишком тяжелыми податями. Мне неизвестно, выделила ли Порта какие-либо средства для частичного покрытия этих огромных расходов, или же они лягут всей своей тяжестью на Сербию. Милош, сведения и известия которого всегда крайне неопределенны, сообщил лишь в нескольких словах об этих ферманах и не передал мне их копий. Но в его письме к Герману имеются все признаки подавленности и отчаяния и между прочим содержатся следующие выражения: "Результатом этого плана турок будет неизбежно разорение народа, и я никоим образом не могу взять на себя его выполнение, какие бы последствия это не имело". [187]
Считая, что это новое требование в действительности является столь же тягостным, сколь несправедливым, но, будучи в то же время призван успокаивать умы и избавить несчастных сербов от пагубных последствий несвоевременного мятежа, я постарался примирить эти две крайности умеренными советами. Ваше сиятельство соблаговолите ознакомиться из прилагаемой к сему копии моей депеши генеральному консулу Пини 3, каким образом я посоветовал Милошу избежать, если это возможно, взрыва. В противном случае злоупотребления силой и притеснения со стороны турецкого правительства могли бы быть удостоверены неоспоримыми документами, которые Россия в нужный момент могла бы использовать. Нынешний характер переговоров, а также проводимая Портой политика уклончивых ответов и проволочек не оставляют мне никаких других средств, чтобы действовать в пользу сербов. Я счел бы необходимым попытаться сделать прямые представления, лишь располагая подлинными доказательствами.
Совершенно очевидно, что Милош удручен тем положением, в котором он оказался из-за своей трусости и ненависти, питаемой к нему его соотечественниками после смерти Карагеоргия. Уверяют, что пока он укрылся под защиту белградского паши и живет в крепости, чтобы надежнее спрятаться от мести народа, которой он боится так же, как и мести Порты: эти две причины заставляют его делать один неверный шаг за другим. Вместо почтительной, но твердой позиции он занял позицию недоверчивого и подозрительного для своих хозяев раба. Простой угрозы достаточно, чтобы заставить его исполнить приказания, которые он сначала отказывался выполнять. Он недавно заменил своих депутатов в Константинополе и снабдил новых посланцев вторым торжественным адресом султану, который он единолично подписал и который до сих пор он отказывался вручать. В нем содержатся раболепные изъявления благодарности, а также восхваления в адрес нынешнего Марашли Али-паши с просьбой об оставлении его на этом посту. По своему содержанию это послание все же бледнее прошлогоднего, оно лишь подтвердит его, не усилив произведенного им впечатления.
Однако из секретных источников нам известно, что Милош ведет переговоры с Австрией. В последних числах июня он находился в Землине, где имел тайные встречи с высокопоставленным австрийским чиновником. Его так называемая преданность императорскому двору более чем подозрительна. С другой стороны, Герман сообщил мне о пребывании в Белграде некоего англичанина, которого он называет лордом Эрселем (Темпестом), имевшего в течение четырех дней несколько встреч с пашой и отправившегося затем в Вену. Ход военных приготовлений в Сербии ускоряется множеством высших турецких офицеров, прибывающих туда ежедневно. Были с большой тщательностью проведены работы по ремонту и снабжению провиантом крепости Видин, а также других укреплений и флотилий на Дунае.
Я не премину передать вашему сиятельству новые подробности о событиях в Сербии по мере их поступления ко мне и держать вас в курсе всех своих демаршей по этому поводу.
Имею честь быть с глубоким почтением, г-н граф, вашего сиятельства нижайшим и покорнейшим слугой
барон Строганов
Комментарии
1. Депешу см.: ВПР. T. II (X). Док. 129.
2. Письмо М. Ф. Германа Строганову от 7 июня 1818 г. см.: АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Оп. 517/1. Д. 2662. Л. 37-38 об. Сообщая о новых требованиях Порты, Герман препровождал Строганову копию второго благодарственного письма М. Обреновича султану и условий Ичкова мира (проекта соглашения между сербами и турками, выработанного в сентябре 1806 г. и неосуществленного вследствие возобновления в марте 1807 г. сербами освободительной войны). Текст письма. М. Обреновича султану см. там же. Л. 59-60. Об условии Ичкова мира см.: ВПР. T. II (X). Прим. 207. С. 800.
3. См. док. 127.