№ 111
Письмо Г. А. Строганова М. Ф. Герману в связи с благодарственным адресом М. Обреновича султану
28 июля 1817 г.
Буюкдере
Последнее письмо ваше от 17-го сего июля 1 имел я честь получить чрез г-на Пини вместе с выпискою из отношения к вам от верховного вождя народа сербского.
В то время, когда Россия, соболезнуя о бедствиях, претерпеваемых ее единоверцами, готовится употребить все средства убеждения, от нее зависящие, к доставлению им прочного мира и спокойствия, в то время долгом усердствующих к отчизне сербов должно быть ревностное содействие благотворным и великодушным намерениям августейшего своего покровителя. Каждый обязан жертвовать всем, даже жизнию, для достижения сей цели. Судите же, милостивый государь мой, в какое чрезмерное удивление привело меня торжественное письмо г-на Обреновича к [159] султану 2. Доныне верховный вождь ваш казался склонным к принятию от меня советов. Посему я имел некоторое право ожидать, что, приступая к делу, столь важному, он предварительно известит меня об оном. Тогда бы я мог показать ему печальные последствия сего поступка, совершенно оправдывающего все насилия турков и дающего им сильное оружие против укоризн наших в переговорах, кои скоро начнутся, о Сербии 3. Быть может, он сам поспешил бы тогда предупредить ту крайность, в которую добровольно ввергнулся. Он старается извинить себя домогательствами и угрозами паши белградского, но, подписывая от имени сербов уверение, что они вкушают такой мир и спокойствие, какого предки их не имели, и желают только продолжения оных-не должен ли он был опасаться, что все соотечественники на него восстанут и будут обвинять его в малодушии?
Покорнейше прошу вас, милостивый государь мой, довести до сведения г-на Обреновича сие изъявление чувств, единою благонамеренностию к народу сербскому внушаемых, а при том доставить мне, если можно, список с последнего фирмана султанского, о коем в означенном письме упомянуто. Что же касается до бегства бывшего вождя вашего из Бессарабии, я свидетельствую, что оное совершенно противно воле двора российского и готов то же самое объявить в особом письме к г-ну Обреновичу, как скоро подтвердится сие известие. Порта может с своей стороны издать такое объявление, если депутаты ваши, здесь находящиеся, того требовать будут.
Пребываю...
АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 468. Д. 2315. Л. 624-625. Копия.
Комментарии
1. В письме М. Ф. Германа Г. А. Строганову от 17 июля 1817 г. (АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Оп. 517/1. Д. 2662. Л. 20-21) объяснялись причины появления благодарственного адреса М. Обреновича султану и сообщалось о возвращении в Сербию Карагеоргия. Текст адреса см.: Гаврилович М. Милош Обренович. Кн. I. С. 384-385.
2. В ответ на публикуемое письмо М. Обренович направил Строганову несколько писем, где объяснял появление благодарственного адреса султану страхом перед угрозой турецких репрессий и намерением белградского паши лишить его жизни (письма от 1, 16, 23 августа, 3 ноября и др. см.: АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Оп. 517/1. Д. 2661. Л. 11 и об., 12-13, 15-16 об). В действительности сербский князь поддался уговорам белградского паши Марашли Али, действовавшего по инструкции Порты. В адресе, направленном им султану, ничего не говорилось о невыполнении Портой обязательств в отношении сербов, что давало ей основание отказываться от удовлетворения требований Строганова издать специальный акт, фиксирующий права и привилегии сербов.
3. Г. А. Строганов вел переговоры с Портой по нескольким спорным вопросам, касавшимся выполнения условий Бухарестского договора, в число которых входили разграничение на Дунае и на Кавказе, русская торговля и пиратские нападения берберов, права и привилегии Дунайских княжеств и Сербии. Из-за отказа Порты одновременно обсуждать все вопросы, Строганов вынужден был начать переговоры с менее острых проблем. В первой половине 1817 г. обсуждался вопрос о разграничении на Дунае и о Дунайских княжествах. Переговоры по сербскому вопросу начались в сентябре, когда посланник направил Порте специальную ноту (ВПР. Т. I(IX). Док. 202).