№ 108
Письмо К. В. Нессельроде наместнику Бессарабской области А. Н. Бахметьеву о решении Александра 1 задержать сербских эмигрантов в Бессарабии и перевести Карагеоргия в другую губернию
14 июня 1817 г.
Секретно
По отношениям вашего превосходительства к г-ну министру внутренних дел, от сего мне сообщенным, о бывшем вожде сербском и других той же нации сановниках имел я щастие докладывать государю императору и получить высочайшее повеление известить вас, милостивый государь мой, к каким рассуждениям подали оные повод и какое принято решение. [155]
Черный Георгий в бытность свою здесь просил единственно по своей доброй воле о позволении ему переехать в Новомиргород. Перемена, последовавшая ныне в его мыслях, заставляющая его упорно желать оставаться по-прежнему в Бессарабии, не была бы удивительна, естьли бы в одно и то же время все почти без изъятия главные чиновники сербские не изъявили желания выехать из России. Но сие дает совсем другой вид новому намерению его. Ибо невероятно, чтобы сербские чиновники оставили немаловажное от нас им производимое денежное содержание и переселились в австрийские владения, в коих не могут они никак ожидать подобной милости, а должно приписать им намерение пройтить в отечество свое, где до падения своего пользовались необузданною властию и возможностию обогащаться всеми средствами. Невежество их показывает им удобным восстановить на прежнем основании дела свои, а как Младен Милованович имел деятельное влияние на ум Черного Георгия, то легко может быть, что убедил сего вождя остаться в Бессарабии, дабы легче из оной перейти за границу, когда получит известие, что все приготовлено к появлению его в Сербии.
Появление сие неминуемо возродит внутренние раздоры и возмущения, кои потрясут до основания настоящее мирное и, можно сказать, довольно щастливое положение того края. Нещастие таковое, оной угрожающее, должно отклонить, яко противное благодетельному к сербской нации расположению государя императора и яко противное и самому достоинству двора нашего, ибо мало кто знает, до какой степени простирается невежество Черного Георгия и других чиновников. Следственно мало кто припишет появление их в Сербии слепому их невежеству, а с вероподобием будет всякой предполагать, что они посланы Россиею для достижения каких-либо тайных ее видов. Да и сам Черный Георгий и чиновники сербские будут всячески сие подтверждать в надежде увеличить тем число своих последователей.
По всем сим соображениям признается вредным и выезд за границу чиновников сербских, и дальнейшее пребывание Черного Георгия в Бессарабии 1. Вследствие сего государю императору угодно, дабы ваше превосходительство объявили сему последнему, что, поелику по желанию его основать свое жительство в Новомиргороде посланы уже должные повеления, никакая перемена, сему противная, учинена уже быть не может, тем паче, что австрийской двор с самого начала не иначе согласился освободить его из присмотра, под коим он находился в австрийских областях, как с тем, чтоб он по прибытии в Россию не оставался на жительстве в местах, соприкосновенных к границе турецкой. И для сего без всяких отговорок он должен ныне отправиться непромедлительно из Бессарабии в избранное им самим для жительства своего место. Чиновников же сербских тех, кои в отношении вашего превосходительства поименованы, не выпускать за границу, объявив им, что выезд их из России вреден собственным их интересам и самой Сербии, поелику по делам оной начаты теперь в Константинополе переговоры, до окончания коих необходимо нужно воздержаться от всякого подвига, могущего подать повод турецкому министерству к ошибочным каким-либо толкованиям, а потому чтоб остались покойными до благоприятнейшего к возвращению их в Сербию времени. Между тем поручить расторопному и благоразумному чиновнику, одному или более, по усмотрению вашего превосходительства, иметь за поведением их бдительный надзор.
Сообщая вам, милостивый государь, мой, о сей высочайшей воле, остается мне покорнейше просить извещать меня для доклада его величеству о всем доходящем до вашего превосходительства по делам сербским, кои подлежат какому-либо политическому соображению.
Резолюция Александра I: Быть по сему.
Помета: Высочайше утверждено 12 июня 1817 года.
Отправлено 14-го того же месяца.
АВПРИ. Ф. ГА 11-19. 1813-1824 гг. Д. 1. Ч. 1. Л. 130-133 об. Отпуск. [156]
Комментарии
1. Задержка в России сербских старейшин объяснялась требованием М. Обреновича, опасавшегося за свою власть. Это требование неоднократно выражал М. Ф. Герман в письмах к Строганову. 28 февраля 1817 г. М. Обренович лично обратился к бессарабскому наместнику А. Н. Бахметьеву с просьбой не допустить возвращения сербов на родину (АВПРИ. Ф. ГА II-19. Д. 1.4. 1. Л. 118). 23 марта того же года Герман сообщал Строганову, а 31 марта — Бахметьеву, что в Сербии возникли волнения, вызванные возвратившимися из России сербами (АВПРИ. Ф. Посольство в Константинополе. Оп. 517/1. Д. 2662. Л. 13-14; Ф. ГА ІІ-19. Д. 1. Ч. 1. Л. 116-117). Одного из них — Симу Марковича — М. Обренович выдал белградскому паше, который впоследствии его казнил.
Русское правительство, заинтересованное в стабилизации положения в Сербии и мирных отношениях с Портой, исполнило просьбу М. Обреновича. Карагеоргия и другим сербским кнезам, живущим в Хотине, было предложено переселиться из Бессарабии во внутренние губернии России, где они могли бы иметь меньше связей с Сербией, а это, в свою очередь, спровоцировало тайный отъезд Карагеоргия в Сербию.