СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

БРОНЕВСКИЙ В. Б.

КОНСТАНТИНОПОЛЬ ¹

(Чертеж I)

Тебе угодно знать, любезный друг, нет ли у меня каких известий о Константинополе? Посылаю весь мой архив, с приобщением к нему всего, что при нынешней с Турками войне, может быть занимательно и любопытно.

В один прекрасный Октябрский день, при свежем попутном ветре, мы оставили Севастополь, и ровно чрез 30 часов прошли 493 версты, расстояние до входа в Константинопольский пролив, на Меркаторской карте означенное. ² [116]

Давно ли ветр, волны, бездна и скалы грозили нам смертию, как вдруг волны улеглись, все ужасы исчезли, и зеленые берега подошли к нам с обеих сторон с веселою улыбкою. Природа употребила все свое старание, чтобы как можно красивее прорезать славный Босфор. Подлинно не знаешь, чему удивляться, прелестям ли природы? Грозным ли крепостям? Смиренным ли домикам? Или самому каналу быстронесущему воды свои из Черного моря в Архипелаг?

Бросив два якоря пред Галатою, и другими двумя канатами привязавшись к берегу, я спешил рассмотреть прелестную декорацию предо мною развернутую. Декорацию, сказал я, и действительно, Константинополь с своими окрестностями может украсить театральную сцену самым великолепным образом. Природа и искуство представляют тут такие предметы, что невольно переходишь от изумления в восторгу, и от восторга к сомнению, действительно ли существует видимое? Сколь ни трудно, но постараюсь изобразить эту живую картину, без сомнения единственную в мире. [117]

К Северу, в длинной перспективе, пролив обставленный с обеих сторон загородными домами, замками и крепостями, представляет бесконечный, почти сплошной ряд строений, уступами по скатам зеленых холмов простирающихся, столь далеко, сколько взором обнять можно. Цепь сих возвышений, убегая от взора, и в дали, касаясь небес, являет все виды, как бы за прозрачною завесою, покрытыми голубоватою растушкою. Даже приближенно не возможно вообразить, как прелестны эти дачи. Тут летний светлый домик, в Итальянском вкусе, обставлен статуями, окружен фигурными цветниками; воздушные его балконы оплетены виноградными лозами. Там пестрый домик и Киоск, странной, но приятной, восточной архитектуры, тонет в тени померанцовых и каштановых дерев; тут на высоте мраморные гробницы Музульман осенены яркою зеленью пирамидальных кипарисов. Буюкдере, где живут Европейские Посланники, и Ферания, где до революции жили именитые Греческие фамилии Календер, Еникиой и Бешихташ, где находится летний [118] дворец Султана, соперничествуют в красоте местоположения.

Гавань обращает на себя внимание своим чудесным положением. Всемощная рука сотворила ее, кажется, для того, дабы показать, сколь усилия искуства и мудрости человеческой ничтожны. Не удивительно, что Император Константин Великий, не смотря на великолепие и славу древнего Рима, предпочел ему сие единственное в мире место, и перенес сюда столицу Цесарей. Залив от Босфора на запад длиною 7-мь верст, шириною при входе 500 сажен и в самом узком месте до 300 сажен, составляет превосходную для двух тысяч судов гавань, в коей стопушечные корабли могут безопасно подходить к самому берегу. Гавань сия закрыта от всех ветров, кроме восточного, который редко дует зимою, и по причине мягкого грунта и ровной глубины от 7-ми до 10-ти сажен не причиняет вреда кораблям.

На Южном берегу гавани на семи холмах, в треугольном полуострове возвышается громадный Амфитеатр красивых строений. Это Константинополь Царь-град. На противном берегу [119] также на полуострове образуемом гаванью и Босфором, и также в угор по скату возвышений представляются обширные предместия: вдоль по набережной Галата; выше по горе Пера; еще выше Св. Димитрия. В Пере живут иностранные Посланники, а в прочих Европейцы, Франками здесь называемые. Тут же живут Греки и Армяне и весьма мало Турок. Скутари со ста тысячами жителей, находящийся в полуторе версте на Азиатском берегу противу Сераля, почитается также предместием. В двадцати верстах на восток от столицы, возникают со дна Пропонтиды семь гор, одетых густым лесом: это Принцевы острова (вдревле острова Гениев).

Нерешенную еще задачу о вечном движении, здесь на рейде можно видеть. Множество раззолоченных каюков, прелестной формы и легких как перо, одни под парусами, другие на веслах, вереницею снуют взад и вперед; кружатся, движутся и летят по всем направлениям. Рейд и канал бывают покрыты ими во всякой час дня, и яркие цветы красок, коими они выкрашены, мешаясь с лазурью моря, представляют самый приятный вид. [120] Константинопольские жители любят море, любят, сидя на берегу или на терасе дома, смотреть, как блестящая сия флотилия, подобная группе древних языческих божеств, быстро переплывает канал, оставляя позади себя длинную пенистую черту. В гавани и вдоль набережных стоит лес мачт, разноцветными флагами украшенных; везде песни и музыка оглашают воздух; канал же, как большая дорога, всегда бывает покрыт купеческими кораблями, в Черное море или в Архипелаг плывущими.

Дабы утомить глаза, надобно выдти на набережную к таможне. Тут бесчисленные толпы народа, подобно волнам моря, колеблются и шумят. На сем всемирном рынке деятельность столь велика, различие языков, одежд, лиц и даже цветов столь неимоверно, что любуясь сею пестротою, я провел лишний час с удовольствием. На конец, дабы иметь понятие о беспредельном, великом и проститься с Царем-градом; советую всякому путешественнику взойти на какую-либо высоту, взглянуть на него в последний раз, и если он не хочет быть разочарован, то пусть [121] возвратится на корабль, и не дерзает рассматривать его долее.

Внутреннее расположение не соответствует наружному виду города. Улицы в нем кривы, узки и грязны, домы построены без вкуса и порядка, так, что один высовывается на улицу углом, другой загорожен стеною; и подле высоких палат полуразвалившаяся хижина. В сих-то жилищах бедности хранится зерно губительной чумы, которая только на короткое время, при наступлении холода, прекращается.

В Константинополе считается 12 больших кварталов, коих расположение везде одинаково; стоит взглянуть на одну улицу, и будешь иметь полное понятие о всех других. С улицы глядя, нельзя догадаться, чтобы домы были обитаемы; ибо кроме крепких ворот, решеток и жалузи, ничего не увидишь. Квартал, населенный Греками и называемый фаналом, не уступает в устройстве прямым улицам предместий Галаты и Перы. Исключая мечетей, бань, и других больших зданий, все домы строятся из досок, снаружи и внутри оштукатуренных, или из тонких брусьев сбитых клеткою, и выложенных [122] в один ряд кирпичами. Верхний этаж в виде балкона свешивается внаружу; что и составляет по улице крытую галлерею, укрывающую пешеходов от дождя и солнца. Домики сии имеют однако ж приятную наружность. Они испещрены яркими красками; покои, окнами на двор, прохладны и удобны; при каждом почти доме есть сад, дворы содержатся в чистоте, а об улицах никто не думает. Турки и Греки украшают внутренние свои комнаты резьбою из кипарисного дерева; ковры и подушки составляют всю Турецкую мебель. По сей причине, как мне кажется, они не боятся огня, и до сего времени еще не думали о учреждении пожарной команды. За всем тем следствие частых пожаров здесь едва примечается; тысяча домов сгорит в один час, и спустя несколько дней, вновь на своих местах явятся.

В Константинополе не много достойных внимания предметов. Из особенно стоющих замечания Храм Св. Софии, обращенный в мечеть, занимает первое между ими место; мечеть Османова Слава, которая, как образец величества и простоты, почитается, по ней [123] лучшею. Солимания, мечеть построенная Солиманом, стоит на третьем холме. Холм сей соединяется с четвертым посредством водопровода Императора Валенция, который, когда смотреть на него с противной стороны спускаясь с так называемой лестницы усопших, представляет прекрасный вид. Любопытный наблюдатель не пропустит осмотреть Турецкую баню, как предмет восточной роскоши и вкуса; пройдёт Гипподром ³; взглянет на столб, обелиск и пирамиду, как единственные памятники сохранившиеся от Греческого Константинополя; и остановится в Бозестане, где не богатству великолепия и порядку удивлялся я, но глубокому молчанию, царствующему при покупках на большие суммы. В длинных галлереях сего Гостинного двора глухо отзываются шаги идущих, и едва-едва слышен человеческий голос. Турки могут похвалиться честностию; я всегда любил отдавать им в сей благородной добродетели должную справедливость. В [124] Константинополе скорее убьют, чем обокрадут. Музульмане гнушаются сим пороком до того, что законы противу воровства очень у них строги; и по сему-то весьма часто бедных Греков пригвозжают за ухо к столбу. Полиция у них невидима, но бдительна; Судьи не затрудняют себя длинными процессами, и кто пойман на месте, тотчас в петлю, или голову долой. В городе от собак нет прохода, и это по тому, что Турки столько же их уважают, сколько Римляне чтили своих гусей.

Константинополь обнесен стеною с зубцами; она идет по изгибам берега: гаванью 5 верст, морем от Сераля до семибашенного 8, и отсюда до Порта со стороны перешейка 6½ верст. Стена обращенная к морю имеет 30 фут высоты и защищается башнями, кои ниже стены; с береговой стороны на перешейке три параллельные стены в расстоянии одна от другой на 18 футов (считая от края рва), расположены следующим образом: первая внешняя без башен высотою до 18 фут; вторая примыкает к морской стене и одного с нею размера; третия имеет 45 футов [125] высоты, башни же превышают самую стену 15 футами. Пред каждою стеною выкопаны рвы в 25 фут ширины и от 12 до 15 футов глубины. Тройная сия стена проведена от гавани вдоль оврага протягивающегося к предместию Эюбу, а от Марморного моря, по другому оврагу лежащему пред деревнею Булукли. Всех башен кругом города считается до 400, которые доставляют стене весьма слабую боковую оборону; а как противулежащие высоты командуют стеною, построенною из кирпича и камня смешенно, и по древнему способу укреплений, то Константинополь в числе крепостей не может занять важного места. Вокруг города считается 29 верст; а в Галату и в Перу ведут 10 застав.

Семибашенный замок, пристроенный к городской стене, и находящийся в угле треугольника на берегу Марморного моря, составляет первую цитадель столицы. В другом угле треугольника, при входе в гавань, и на первом холме с моря, находится Сераль, построенный на месте древней Византии; стены его, в 3½ версты по обмеру кругом, также примыкают к городской стене, и [126] составляет вторую крепкую цитадель Константинополя. В сих-то таинственных стенах, вооруженных многочисленною Артиллериею, живет Султан с великолепным двором своим. Никто не смеет к ним приближаться. Страх, уважение и почтительное молчание окружают и стрегут сию царственную темницу. В ней Повелитель Правоверных, брат Солнца и Луны, скрывается от взоров своих подданных; в ней для утехи его томятся избранные красавицы Европы и Азии, хранятся сокровища Империи; наконец отсюда истекают милости, достоинства, богатства, и отсюда карательный меч поражает главы вельмож.

Хотя Константинополь составляет весьма неважную крепость; но миллион, всегда вооруженных и умеющих владеть ружьем жителей, населяющих столицу и близкие окрестности; холмистая отрасль Балканских гор, мужественные Румелиоты с Запада, воинственные Анатольцы с Востока, Босфор и Геллеспонт с Севера и Юга ручаются за безопасность его. Проливы, усеянные крепостями и батареями, защищают доступ с моря и могут почитаться [127] внешними, передовыми укреплениями Константинополя. Чтобы показать, какие трудности предлагают они к преодолению, и какие удобства можно найти на местности окружающей Константинополь к атаке и обороне, я предлагаю здесь описание проливов с морской карты вернейшей описи ⁴; а Топографию окрестностей столицы заимствую из книги Т. Ладыженского и многих других.

Течение в Константинопольском и Дарданельском проливах, особенно после сильных Южных ветров, от 6-ти до 10-ти верст в час простирается. Большие реки, как-то Дунай, Днестр, Днепр и Дон, впадающие в Черное море с Севера, и ветры, две трети года постоянно дующие с сей же стороны, как в Константинопольском, так и Дарданельском проливах производят, от Севера к Югу, сию столь сильную быстроту.

Берега Константинопольского пролива круты и угловаты; мысы, обращенные противу течения отбрасывая струю назад или в сторону, увеличивают в [128] сих местах стремления, до того, что надобно иметь довольно свежий ветр, чтобы преодолеть оные. Пролив имеет семь главных переломов течения. Первый идет из Черного моря, и упираясь на мыс Киречь-бурун, переходит на Азиатскую сторону к Капладже-Бурун; отсюда вдоль берега к Вание-Киой, и опять отражаясь к Европейской стороне у мыса Акинди-Буруна, производит самое сильное течение, называемое Турками Шайдан-Акинди, то есть дьявольское течение. От сего последнего мыса, течение разделяется: одна струя идет к Скутари, другая на угол Сераля, откуду коловоротом отражается частию назад к Топхане, частию же стремится к Дарданельскому проливу.

Самая большая ширина пролива при устье между замками, что у маяков, менее 4-х верст; самая меньшая полверсты у Акинди-Буруна. Кроме 7-футовой мели, находящейся противу Буюкдере, ближе к Азиатскому берегу, пролив везде чист и имеет от 9 до 40 сажень глубины, грунт везде хороший ил, часть пролива до Буюкдере называется каналом Черного моря, а от Буюкдере до Сераля Константинопольским проливом. [129] На рейде, от Бешикташа до Семибашенного, глубина от 15 до 22 сажен. В канале останавливаться можно у Буюкдере на глубине от 7 до 11-ти сажен.

Пролив от Европейского маяка до угла Сераля, на расстоянии 29 верст, защищается крепостями и батареями, так, что прорывающийся корабль должен находиться под перекрестным огнем. Новые замки при входе у маяков, построеные Амуратом IV, составляют осьмиугольники с двумя круглыми башнями, доставляющими весьма слабую боковую оборону. К Югу две версты ниже, замок Хариндже (что противу Азиатского замка Пойрас, где канал в 750 сажен шириною) состоит из теналированного четвероугольника. Старые замки, у Румели-Гессир и Анитом-Гиссир построенные Магометом II, еще до покорения Константинополя, суть неправильные замкнутые укрепления с башнями; все прочие укрепления при Кавак-Лимин, Румели-Кавак и Тели-Тальян суть батареи с башнями и открытыми горжами. Недоброжелатель нащ Барон Тотт построил замок Хариндже и другие укрепления не совсем на удобных местах. Все укрепления в проливе [130] расположены на самом берегу ниже высот ими командующих; бруствера не везде прикрывают людей за ними стоящих; по сему внутренняя местность может быть обстреливаема с верхних деков линейных кораблей. Амбразуры вообще прорезаны не по надлежащему, а огромные пушки, стреляющие мраморными ядрами, по аршину и несколько более в диаметре, не слишком опасны по неудобности их в действии. Пушки сии лежат на тяжелых стелюгах, которые в сторону не поворачиваются; прямостенные амбразуры допускают только один выстрел, и то только тогда, когда корабль поравняется с нею. Главное неудобство сих пушек состоит в том, что ее надобно заряжать полчаса, и самое большое в том, что тяжелые железные ворота, коими закрываются амбразуры, во время заряжания отворяются во внешнюю сторону.

Марморное море, древняя Пропонтида, лежит среди земли и имеет 87 верст длины, и в половину того ширины. Отделяя Европу от Азии, оно принимает в себя с одной стороны Босфор, а с другой сообщается с Архипелагом посредством Геллеспонта. [131]

Вход в Дарданельский пролив от Архипелага между первыми крепостями имеет до 8 верст ширины; далее пролив образует широкой плёс. Между крепостями Келид-Богар и Богаз-Гиссир пролив суживается на 1½ между Сестосом и Абидосом на 2½ версты, и наконец у Галиполи составляет 3 версты и 300 сажен. Глубина по всему проливу от 9 до 50 сажен, грунт ил, и везде можно подходить к берегам на 150 сажен, выключая мели при входе у крепости Кум-Калеси, у мыса Нагара, камней у мыса Галат, и мели против Галиполи у Азиатского маяка на 750 сажен к востоку простирающейся. Пролив сей также извилист и угловат; течение в нем столь же быстро и особенно у мыса Барбьери, так сильно, что надобно свежий ветр, чтобы подняться против оного. В 1807 году Французские Инженеры построили рикошетные батареи наровне с поверхностию воды, так что прорывающийся флот, во всю длину канала на расстоянии 60 верст, должен будет сражаться на оба борта и часто выдерживать огонь с четырех крепостей вдруг. Постоянно дующие здесь Северные ветры, с одной стороны, [132] умеряют летние жары; с другой, делают Дарданельский пролив не столько приступным, сколько Константинопольский. ⁵ И чтобы прорваться сквозь первый из Архипелага идя противу течения, надобно дождаться бурного Южного ветра; напротив Константинопольский пролив можно проходить по течению с умеренным ветром. В обоих случаях опасаться должно, чтобы вдруг не стихло.

Цепь Фракийских гор, в древности Гемус, а ныне у Турок Балкан (высокие горы) называемая, тянется вдоль Черного моря до устья Босфора. Северный скат сей цепи, обращенный к Черному морю, короток и крут; Южный имеет большую покатость. У редута Новой Килии (в 4 верстах на Запад от устья пролива) два отрога образуют долину Домус-Дере. В сем месте от морского берега не более 6-ти верст. Балканские горы между Овидиевою башнею [133] и селениями Белграда и Бакчи-Киой имеют самую большую высоту. На вершине сей значительной возвышенности стоит селение Бакче-Киой. Отсюда простираются к Югу три отрога: первый идет параллельно к берегам пролива, и дошед до гавани, прикрывает ее от Северных ветров, имея 85 сажен высоты над поверхностию воды; второй тянется между речками Кидаром и Барбизою, и примыкает к предместию Эюбу; третия отрасль находится по Западную сторону Кидара, начинается у Эюба и, простираясь к Мраморному морю, наполняет полуостров Константинополя семью холмами. От первого отрога, идут к берегам пролива многие отрасли, оканчивающиеся мысами, более или менее выдающимися, которые и образуют излучинные долины, по берегу Босфора лежащие. Между первыми двумя отрогами находятся долины Джен-Дере, Пиргоса и Белграда.

Хребет, на коем расположен Константинополь, при Адрианопольских воротах имеет до 50 сажен отвесной высоты. Вообще все горы возвышаясь одни над другими представляют с моря амфитеатр постепенных [134] возвышенностей. Высота у селения Топшилар, командует тройною стеною и отстоит от нее на пушенный выстрел. Горная сия возвышенность постепенно понижаясь к морю, приближается к стене, и перерезывается долинами Сан-Стефано и Дауд-Паши, а третия косвенно входит в крепость несколько выше Семибашенного. Таким образом хребет гор, составляющий Северный берег гавани, и отрасль от Эюба чрез Топшилар к морю идущая, командует Константинопольскими стенами.

Скат гор, обращенный к Черному морю, безлесен и в море текут три малых ручья. Первый хребет, идущий параллельно к берегам пролива, перерезан многими долинами, из коих Буюкдере и несколько других орошены горными ручьями, впадающими в пролив. Сей хребет покрыт кустарником; речки Барбиза и Кидарь со многими впадающими в них ручьями орошают долины Джендере, Пиргоса и Белграда. Воды Кидаря и Барбизы (при слиянии называемые пресными водами, кои впадают в залив, гавань составляющий) были бы недостаточны для столицы, если бы древние водопроводы, построенные [135] Константином, Юстинианом и Солиманом, не содержались в порядке. Турки искусны в сих гидравлических работах. Как Константинополь с предместиями расположен на сухой почве, то еще до покорения его Магометом II, было устроено множество Цистерн, из коих только две сохранились до сего времени; одна из них может снабжать столицу водою в продолжение 60-ти дней осады.

Дорога из Силиврии до Константинополя пролегает по берегу Марморного моря. Близ Понте-гранде (Буюк-Чекмедже) и Понте-Пиколо (Кучук-Чекмедже) находятся два залива удобные для пристанища кораблям. Здесь на ровных берегах Пропонтиды, в некоторых только местах встречаются курганы; сухая почва худо обработана по той причине, что земледельцы терпят недостаток в текучих водах, кои состоят в нескольких малых ручьях.

На Анатольском берегу, цепь Вифинских гор также тянется вдоль пролива, и, начинаясь горою Булгурлу, оканчивается возвышением, господствующим над источником Кара-Кулак. От сей цепи отделяются отроги, образующие на [136] берегу Черного моря мысы Риво и Юм-Бурну и Маджар-Бурну, а на берегу Босфора мысы: Каплидже-Киой, Кандили и Скутари. Вообще неровности местоположения и излучины обоих берегов придают проливу очаровательную наружность. Горы более приближаются к каналу, чем к Босфору; почему на канале долины не так велики, как прилегающие к берегам Босфора. Залив при замке Рива, хотя с песчаным дном, представляет однакож для флота лучшее убежище, нежели залив при Новой Килии, на Европейском берегу Черного моря находящийся. При Азиатском замке впадает речка Рива, по коей сплавливлают дрова в Константинополь; тут флот может наливаться пресною водою и получать дрова. Напротив залив у Новой Килии представляет большую удобность для высадки войск; ибо рейд, имея 7 сажен глубины, позволяет фрегатам подходить к самому берегу; неудобство же его состоит в том, что по причине песчаного грунта, от Северных ветров не совсем безопасен.

Обозрев военное положение Константинополя и его окрестностей, очевидно, [137] что Дарданельский пролив, как внешнее укрепление, представляет пункт почти неприступный; ибо высаживать войска в Сироском заливе, столь близко к многолюдной столице, не надежно. Надобно признаться, что и со стороны Черного моря гористая и перерезанная почва земли также тверда, и оборона представляет более удобности, чем в атаке можно ожидать выгод; известно, сколь Турки храбро защищаются в окопах, и сколь упорно сидят они в крепостях; но известно и то, что дисциплина и искуство армий образованных народов имеют над ними большое преимущество.

Наконец в торговом отношении ни один из знаменитейших городов во вселенной, по выгодному положению для оной, не может сравниться с Константинополем. Находясь посреди Северных и Южных стран, между народами Востока и Запада, окруженный плодоноснейшими областями умеренного климата; сообщаясь с Севером и Западом чрез Черное, с Югом и Востоком посредством Средиземного моря, Константинополь по истине заслуживает титло Царя-града, ибо положением своим назначен [138] быть первопрестольною столицею света. Турки, первенствуя в торговле на Востоке, не ищут больших прибытков; они довольствуются справедливым барышем; за всем тем торговый баланс остается в их пользу; ибо они по цене более отпускают, чем покупают. В Турции не знают еще запретительных тарифов; там предоставляют иностранцам полную свободу торговать, чем и как им угодно; даже таможенные пошлины в сравнении с другими весьма незначительны. Крепкое положение Константинополя особенные доставляет выгоды и преимущества; ибо в мирное время все корабли, идущие в Черное море и обратно, должны платить здесь пошлину за один проход. При начатии же воины с Россиею, сколь бы впрочем повелитель сей столицы ни был слаб, тотчас Северные ворота чрез Босфор затворяются; и вместе с Россиею все нейтральные нации торгующие на Черном море лишаются торговли, и Владетель Константинополя может располагать оною.

В. Б.

Комментарии

1. Из Журнала Морского Офицера.

2. Константинопольский пролив лежит от Одессы на Ю. З. 12° в 564-х верстах; от Варны на Ю. В. 24° в 227-верстах; от Бургаса на Ю. В. 38° в 175 верстах и от Феодосии на Ю. З. 49° в 637 верстах.

3. По-Турецки Атмейдан, так называется площадь для конских ристаний, или лучше, для бунтов буйных Янычар.

4. Manuale per Ii Piloti, Bat. Grubas.

5. Английский флот в 1807 году, под начальством Адмирала Дукворта, прошел из Архипелага к Константинополю мирно и еще до обявления войны; на возвратном же пути, пустившись с бурею и по течению, флот потерял гораздо более, нежели в славной Трафальгарской битве.