СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

КАШЕВАРОВ А. Ф.

ЗАМЕТКИ ОБ ЭСКИМОСАХ В РУССКОЙ АМЕРИКЕ ¹

В № 208 Северной Пчелы помещена статья: «Искусства и мануфактуры Эскимосов». Статья эта, составленная, как видно, из сведений об Эскимосах, живущих на восточной половине, северного берега Америки, мало знакомит нас с жителями западной половины этого же берега, принадлежащею России. На столь обширном разстоянии, как от Залива Принца Виллиама (Чугатского), на Тихом, до Лабрадора, на Атлантическом Океане, естественно встречаются различия в климате, в местности и в средствах пропитания. Все это имеет важное, если только не главное влияние как на нравы и обычаи диких народов, так на искусства и мануфактуры их.

Такое влияние местных особенностей ясно видно в Российско-Американских Колониях. Там приморские туземцы, говорящие языком одного корня с Эскимосским, разнствуют между собою во многом. Так, например: Чугачи и Коняги, обитающие между Заливом Принца Виллиама и полуостровом Аляксой, на материке и на островах лежащих на Тихом или Великом Океане, имеют море, никогда не замерзающее, землю гористую, каменистую, покрытую хвойным лесом, и не имеющую значительных рек. Здесь зимою мороз редко превышает 15° по P:, и часто снег сменяется проливным дождем. Море, лайда ² и морския птицы доставляют жителям главные средства существования. И потому Чугачи и Коняги преимущественно моряки и рыболовы. На берегу они вялы и неловки; на море искусны и отважны. На своих чудных байдарках, доведенных ими до совершенства, удаляются они от берега далеко в море, переезжают широкие проливы, и когда на быстром проливе внезапно разыграется сулой, или буря разведет в море большую волну, и необходимость заставить приставать к открытому берегу в страшных бурунах, они умно владеют веслом, пользуются законами волны, практически ими дознанными, и преодолевают такия морския опасности, для которых недостаточно одной отваги. У поморцев Берингова Моря, от полуострова Аляксы до Берингова Пролива, страна орошается множеством рек больших и малых; прибрежье не имеет леса, низменно и одето тундрою, как и горы, находящияся в некотором отдалении от моря. Сие последнее три четверти года бывает покрыто носящимся льдом, смерзающимся зимою плотно и крепко. Морозы доходят до 30° по Р., и снег лежит там во всю зиму. Оттого у здешних жителей промысел разделяется на зимний и летний, на сухопутный и морской, и потому они сделались столько же звероловами, сколько и рыболовами, имея изобилие для того и другого рода промышлености. Но они не моряки: их плоскодонные байдарки устроены для плавания по рекам и вдоль отмелого берега, вообще для тихой воды. Затем следуют обитатели полярной части Российско-Американских Владений. С этою-то частью и с жителями, почти неизвестными Европейцам, я намерен несколько познакомить, благосклонного читателя ³.

На всем вышесказанном пространстве число приморских жителей простирается до 2400 душ обоего пола. И эта горсть людей, подобно многим диким народам, занимающим обширные пространства, не смотря на свою одноплеменность, делится на несколько родов, находящихся между собою в дружеских или неприязненных сношениях. Каклигмюты и Силалинагмюты населяют северную часть, от Мыса Врангеля до Мыса Ледяного. От сего последнего до Мыса Лисбурна нет ни каких жителей. От Мыса Лисбурна до Острова Шамиссо живут Тыкагагмюты, Кивалинагмюты и Кыктагагмюты. Все это народонаселение вообще рослое, сильное и воинственное, по своим физическом свойствам подходит к Чукчам, говорит языком одного корня столько же с эскимосским, сколько и с Чукотским ⁴.

Местность здешнего края, при всей суровости климата, имеет свои особенности, и разнообразится, так сказать, постепенным омертвением природы. Она делится на гористую и плоскую. Первая от — Зунда Коцебу До Мыса Бофор (шир. 69° 5'); наибольшая высота гор около 900 футов. Последняя идет [908] к северу, ровно сохраняя высоту между 6 и 12 футами, до Мыса Франклина. Отсюда берег как бы приподнять до 50-ти футов, и образует скалы, состоящия из смеси глины и чистого льду. Весь Берег Князя Меншикова понижается почти до уровня моря, и представляет саванну.

Севернее гор, на плоской части, почва земли везде тундра, лежащая корою на чистом, твердом льде. Толщина этой коры постепенно уменьшается, и от одного фута доходит до двух дюймов (на Берегу Князя Меншикова).

Южнее 69 N широты растут ягоды: шикша, голубика, брусника, морошка в некоторые мне неизвестные, и грибы. Из растений, тальник достигает высоты от половины до трех аршин (в Зунде Коцебу). Есть травы и цветы. Последняя ягода на севере — шикша (Empetrum nigrum L.), попадается на Мыс Лисбурн. Еще на полградуса широты далее к северу растут некоторые из трав, и кустарник изредка возвышается до полутора дюйма. Затем кое-где являются, на самой поверхности тундры, трех видов цветы: белые, желтые и синие. Трава, подобно толщине тундры, постепенно уменьшается в высоте от одного фута до двух дюймов.

Природа цепенеет на севере, но человек живет тем и, повидимому, не знает нужды. Множество оленей, волки и лисицы, и единственное домашнее животное, собака, верно и безбедно обезпечивают потребности полярного жителя в течение круглого года. Море, разбивая, во время короткого лета ⁵, свой ледяной покров, допускаете к нему китов, моржей и тюленей. Перелетные птицы, плодясь на здешних негостеприимных берегах, доставляют лакомство. Даже осенния бури, случающияса здесь ежегодно, служат с большою пользою здешнему жителю: оне приносят с моря лес, который оставался бы там за льдами, и выбрасывая его высоко на берег, или через кошки в лагуны, тем обезличивают сохранность его на все остальные времена года.

К югу от Мыса Лисбурна средства эти летом еще усиливаются морскими птицами, плодящимися на каменных утесах, ягодами и рыбою. На Берегу Князя Меншикова, в реке Фрейганга (устье реки в шир. 71° N, в долгот 155.° 10' W от Гринвича), севернейшей из Американских рек, и впадающей в Залив Купреянова, водятся сиги. У Мыса Франклина мы заметили из периодических морских рыб горбушу, более сонную, нежели живую; она, едва шевелясь, в наклонном положении плавала почти на поверхности холодного моря (1 1/2°, по Реомюру), в исходе Июля.

Мелки киты и моржи, которых здесь много, плавая на небольшой глубине, в некоторых приглубых местах подходят близко к берегу. Это обстоятельство дает возможность здешним жителям производить китовый и моржовый промыслы, не удаляясь на байдарах далеко от берега, что иногда, при напоре большой массы льда, во все лето бывает не только опасно, но и вовсе невозможно. Нерпы водятся круглый год; зимою оне выходят на лед чрез продушины, сделанные ими сквозь толстый лед или чрез полыньи.

Вот, повидимому, все, что Провидением назначено в удел Эскимосу для его существования. Олень, волк и лисица, кит, морж и нерпа не легко достаются в добычу. Мороз достегает здесь страшной силы, невыносимой для человека. И Эскимосу, в буквальном значении, определено бороться с холодом и голодом.

Все это умел победить дикарь, и конечно путем тяжкого испытания и опыта, создать себе те средства, при помощи которых он спасает себя от холода, и все, что только увидит его глаз, делается почти верною его добычей. Этими средствами он ставит себя на степень человека. По преимуществу этих средств, Эскимос сделался звероловом, да и как иначе можно существовать в суровом климате, как не звероловством? При море же поселился он потому, что на его долю не осталось более ни больших рек, ни рыбных озер, занятых уже другими, хотя и одноплеменными, но враждующими с ним народами. Житье на тундре, где нет ни леса, ни земли, ни рек и ни озер — невозможно.

Не наклонность к кочевой жизни, но простые и естественные причины ввели в быт Эскимоса два рода жилищ: зимния и летния, т. е. постоянные и переносные. Переселение из зимнего жилища в летнее неизбежно здесь, в суровом климате, для всякого дикаря, потому что летом в зимних барабарах сыро, и вода выступает туда сквозь пол и стены от льда, тающего в земле, кругом барабары. Перекочевка совершается ежегодно в известное время, и почти всегда на одни и те же места для промысла оленей. Торговые связи с соседями и приглашения к ним в гости, также причины передвижения дикарей. Все это исполнять им необходимо, как необходим воздух и пища для жизни.

Зимния селения строятся обыкновенно не бугристом месте, где можно глубже выкопать землю. О воде для питья полярный дикарь не заботится. Летом он копает на кошке колодезь; в ней обыкновенно бывает солодковатая, неприятная на вкус вода; ее пьет он со льдом, которого всегда бывает очень много в здешнем море. Зимою для этого же употребления тают снег. От того, что на севере слой земли тоньше, зимния барабары кажутся здесь выше с наружной стороны, чем у южных Эскимосов. За всем тем эти барабары издали похожи на кучки, и только по вешалам, имеющимся при каждом селении, можно догадываться, что подъезжаешь к жилому месту. Вешала эта делаются из выкидного леса, и всегда имеют фигуру П. На них вешают оленье мясо, шкуры моржей, ремни и проч. По числу вешал, тотчас видно и многолюдство селения. Около селения вырывается множество ям, и в них как в погребах, снабженных от природы ледяным дном, хранят мясо моржей и китов.

На Мысе Лисбурне удалось мне, в отсутствие диких, всегда недоверчивых к чужеземцу, в подробности осмотреть зимнюю барабару. Вот ее устройство и размерения.

На небольшом возвышении вырыта земля в глубину до четырех футов. Устроенная в этом углублении барабара, с наружной стороны кругом обложена, в несколько слоев, тонким дерном. В одной сажени от барабары к западу, небольшое отверзтие служит спуском в корридор, вырытый в земле, длиною в 8, глубиною и шириною по 3 1/2 фута. В нем, по сторонам углубления, должны быть кухня и кладовая. Корридор ведет к люку в полу барабары; ширина люка едва достаточна пролезть человеку; чрез этот люк вход в барабару. Стены, пол и крыша барабары сделаны из колотого в грубо отесанного выкидного леса. В передней стороне, во всю ширину барабары, нары в пять футов ширины, из колотых горбылей. В правой стене, между нарами и заднею стеною, вырыто в бок правильное углубление, шириною в четыре, вышиною в два с половиною фута. На крыше, служащей и потолком, на правой ее покатости, окно квадратное, в полтора фута. На обоих углах задней стороны полки, секторами; на них лежат ночники, выдолбленные из камня, также наподобие сектора. Все люки или отверзтия имеют крышки; также к обоим концам корридора приставляются двери. Величина барабары в длину четырнадцать, в ширину семь, в вышину по средине шесть, по бокам с небольшим три фута. В барабаре было все в исправности, чисто и сухо, хотя соседния были наводнены водою.

(Окончание впредь.)

Комментарии

1. С удовольствием печатаем cии любопытные заметки, составленныи Поручиком Корпуса Флотских Штурманов Ал. Фил. Кашеваровым, который, прожив в Американских наших Колониях более десяти лет, совершенно изучил образ жизни и обычаи тамошних жителей. Изд. Сев. Пч.

2. Лайда — берег, открывающийся при отливе, и потопляемый приливом. На лайдах собирают туземцы, во время отлива, разные ракушка в морские норосты, употребляемые ими в пищу.

3. Обозревая этот край по поручению Российско-Американской Компании, от Зунда Коцебу до Мыса Врангеля — дальнейшего моего пункта, на протяжении почти 500 Италиянских миль (875 верст), я был во всех селениях дикарей. Описанный мною берег, идущий от самого северного предела Америки, Мыса Барро (Кибаллю, по туземному) к востоку, а украсил названием: Берег Князя Меншикова.

4. Смотр. Отрывки из Дневника Корпуса Флотских Штурманов Поручика Кашеварова, напечатанные в №№ 190, 191, 192 и 193 С. Петербургских Ведомостей 1845 года.

5. Не более двух месяцев.