Отрывки из журнала плавания г. Хромченки, в 1822 году.

(Продолжение).

Пребывание в реке Нушегак.

Свидание с Аглегмутцами и Кускохвагемутцами; — нечто о сих последних. — Описание Аглегмутцев в нынешнем их положении; образ их жизни. — Нравы и обычаи — их одежда — пища; — их жилища — домашние приборы — оружие — байдарки; — домашние четвероногие; — язык Аглегмутцев и собрание нескольких слов оного.

Желая, как можно скорее отправиться из реки Нушегак, на другой день нашего прибытия, рано по утру, мы спустили все. гребные паши суда и взятую с острова Гагенмейстера большую байдарку на воду, по том тотчас приступили к перевозке экипажа и разных провизий находящихся у нас, для отвозу в Александровскую крепость. [39]

Погода во все время продолжалась прекраснейшая, и ровный постоянный ветерок во весь день дул от SW.

Сколь ни далеко мы стояли от Александровской крепости, но к захождению солнца все уже, долженствовавшее поступить к Калмакову, было свезено с брига на берег, и с оного весь пушной товар, следующий для доставления в Ново-Архангельскую Контору, был уже у нас на судне; только некоторые малозначущие вещи, принадлежавшие промышленным, прибывшим с нами с острова Гагенмейстера, еще оставались на бриге.

Около полуночи ветер стих: за тем последовало на несколько часов безветрие; а при восхождении солнца дул между S и O тихий ветерок при совершенно ясной погоде.

Пред полднем приезжали к нам из селения в 7 однолючных байдарках Аглегмутцы и Кускохвагемутцы. Одежда первых состояла из оленьих парок, шерстью на лицо, а последних из еврашечьих шкур. Они все вообще на ногах имели обувь, торбасами называемую, которую они по большей части шьют шерстью же на лицо из оленьих шкур. [40]

Кускохвагемутец довольно пожилых лет, по имени Куск, сказывал мне, что он при самом нашем прибытии приехал из реки Кускоквим, где от многих своих земляков слыхал о разбитии небольшого судна, повыше упомянутой реки. Он рассказывал, что веревки и мачта, рубленная топором, найдены осенью 1821 года, несколько севернее реки Кускоквим.

Аглегмутцы кажется очень рады были, что Колмаков возвратился в реку Нушегак, и говорили, что теперь мы станем бить оленей ни сколько не опасаясь Кияхшегмутцев, которые прошлую зиму хотели всех нас истребить.

Аглегмутское племя, как храбростию, так и жестоким своим варварством известно всем народам, обитающим по северо-западному берегу Америки, от Бристольской губы до залива Нортон.

Беспрестанное переселение, еще памятное старикам, и всегдашняя война с прочими народами, сделали их храбрыми и опытными на войне, но очень уменьшило их число, и они прежде страшные, ныне притесняемые, нашли [41] убежище у Калмакова; но где первоначальное их отечество, определить трудно.

Кияхшегмутцы, из повиновения Калмакову, ныне не делают никаких обид Аглегмутцам; но не могут однакожь забыть того варварства, с каким они прежде с ними поступали.

Аглегмутец, по имени Алинах, сказывал мне, что Кияхшегмутцы ни сколько не хотят с ними примириться, ибо никогда не приезжают к ним в домы и не берут от них жен.

Куск и Алинах подарили мне половину недавно убитого оленя и несколько оленьих же языков.

Аглегмутцы, коих мы видели, все вообще среднего росту, довольно статны, поступь имеют мужественную, черты лица правильные, на голове и бороде волосы черные, жесткие; у них также, как и у всех жителей северо-западной Америки, нижняя губа по обеим сторонам рта и нос проняты; в отверстия вставливают кости, каменья, или голубой стеклярус.

Муцины и женщины носят оленьи парки шерстью вверьх. Женщины носят род шировар вместе с сапогами, из кож выдры или оленя. [42]

Образ жизни Аглегмутцев совершенно одинаков со всеми народами обитающими в Кенайскjй губе, на острове Кадьяке и к северу от них находящимися.

Трудно определить прав притесненных Аглегмутцев: они теперь кажутся тихи, но может быть поневоле. Другие пароды много рассказывают об их строптивости и варварстве.

Вера у них Шаманская, ибо они верят своим колдунам или шаманам; — боятся чертей, коим всегда на игрищах и при каких-либо сборищах приносят жертвы; но об Единстве Высочайшего существа не имеют понятия и даже не именуют его; а разные божества и идолов называют разными именами.

Пища их по большой части состоит из произведений моря; однако они весною и осенью бьют оленей, мясо их вялят на солнце, как и самую рыбу, а кожу употребляют на одежду и обувь. Они промышляют много белугами и нерпами: кожи и жир, променивают соседственным Индейцам и от них получают шкуры речных, бобров и выдр. [43]

Жилище их походит во всем на Алеутские землянки, кои издали кажутся буграми; на верху крышки сделано отверзшие для выхода дыма.

Домашние приборы состоят из деревянных коробок, ведер, чашек и разной величины лотков; все это сделано с особенным искуством и довольно чисто. Горшки они делают сами из глины и в них варят по большой части яства жирные; от того посуда сия чрезвычайно засалена и вообще не чиста.

Аглегмутцы много имеют копей, стрел и луков, которые кажется они употребляют для промысла зверей на море и на суше, большие байдары и байдарки совершенно такие же, как у всех народов северо-западной части Америки. Аглегмутцы вообще почитаются лучшими промышленниками; но нынешнее их положение даже и на промышленность некоторым образом много действует; ибо находясь во всегдашней опасности, они стали ею мало заниматься.

Аглегмутцы имеют собак, коих в зимнее время употребляют для езды. Для сего у них есть большие и малые сани, совершенно похожие на Камчатские нарты. [44]

Язык их во всем почти походит на язык Конягов, что можно видеть из сравнения слов мною собранных:

Слова:

Окончив выгрузку и все наши судовые работы, я не думал долго оставаться в реке Нушегак, но противные ветры и густой туман удержали меня до 9 Июня. В продолжение сего времени я с Г. Этолиным часто ездил на охоту, и как дичи здесь очень много, то мы кроме того, что всякой день к столу имели свежую, но еще и в море несколько недель сряду ее употребляли. Калмаков часто снабжал нас свежими чаичьими яйцами и [50] оленьим мясом; рыбы же кроме гольцов ни какой еще не было в реке Нушегак.

Отбытие наше из реки Нушегак.

Продолжение плавания на запад. — Вторичные поиски. — Заключение наше, что к востоку от Прибылова островов ни какой земли не существует. — Плавание на север. — Прибытие к острову Нунивок. — Мы становимся на якорь по S сторону оного. — Свидание с жителями острова Нунивок. — Мы обходим остров с SO стороны. — Описание пролива и берегов, вокруг его лежащих. — Наименование оного проливом Кука. — Обозрение берегов, лежащих севернее мыса Ванкувера — Плавание по мелководию вдоль берегов северо-западной Америки и положение якоря при северо-восточной части острова Стюард или Кихтахпак.

9 числа Июня, в половине четвертого часа утра, при ровном от NO ветре, мы оставили реку Нушегак.

Во время пребывания нашего в реке, из многих наблюдений широта якорного места [51] найдена средняя 57° 40' 53'' северная, а средняя долгота по двум лунным обсервациям, учиненным мною до полудня и после полудня, 158° 34' 31'' W.

Ветер перешед чрез O к OtS, до полудня дул довольно свежо при пасмурной погоде, а потом стал потише и вскоре последовала ясная погода.

В 9 часов вечера, находясь от SW, оконечности острова Гагенмейстера на SO 53° 30' в расстоянии 18 или 19 миль, я опять стал править на SW, прямо к тому месту, где в прошлом месяце делал поиски. Глубина по удалении пашем от берега время от времени увеличивалась.

10-го, в два часа утра, усмотрели на NW 30° мыс Невенгам, от коего находились в расстоянии 36 миль: глубина по лоту оказалась 26 саж:, грунт серый, мелкий песок.

Штиль и маловетрие продолжались до II часов утра 12 числа, а по том дул от SSO ровный ветерок. Мы всякий день ловили удами треску, которая в сем месте нам попадалась очень часто. Некоторые рыбы были довольно велики; каждая из таковых рыб весила от 25 до 30 фунтов. [52]

В 9 часов после полудня сделалось пасмурно и вскоре пошел дождь.

В половине 10 часа вечера мы были в 57° 16' широты и 107° 53' долготы западней, более нежели на два градуса, к востоку от меридиана острова Св. Павла. Я вторично посетивши сие пространство, твердо уверился, что к NO и O от Прибылова островов не существует той земли, о которой я уже упоминал (будто она была видима с островов Павла и Георгия).

Ветер с часу на час становился свежие, пасмурность и попеременный туман не дозволяли ясно видеть горизонта; в таком случае, дабы не потерять напрасно времени, я решился идти прямо к острову Нунивоку, откуда намеревался с первою благоприятною погодою приступить к окончанию описи северо-западного берега Америки, от мыса Ванкувера до острова Стюарта. С глубины 45 сажен (грунт самый мелкий песок), мы поворошили и легли на NW.

Всю ночь ветер дул от SSO довольно свежо, при туманной попеременно пасмурной и мокрой погоде. Мы под парусами и фоком шли по 8 и 9 миль в час. Глубина [53] постепенно уменьшалась, и в 9 часов утра оказались 26 и 25 сажен.

Около полудни ветер стал потише, но густой туман ни на минуту не прочищался; а как мы считали себя не к дальнем расстоянии от острова Нунивока, то во все время под малыми парусами держались на разные галсы, по глубинам 23 и 18 сажень, часто ложась в дрейф. Команда удами всякой день ловила треску, которая здесь очень часто попадалась, и мы столько оной наловили, что избыток я приказал в особенной бочке посолить.

Густой туман попеременно с пасмурностию продолжался до 6 часов утра (17 числа;) а потом, когда подул легкий от NW ветерок, туман тотчас очистился и мы усмотрели остров Нунивок, который находился между NtW и NO, расстоянием на 12 или 15 миль. Глубина по лоту оказалась 17 1/2 сажен при песчаном грунте.

Я с начала лег прямо к оконечности, которая более выдается к S, и достигнувши омой, намеревался идти вдоль острова к проливу. Ветр дул от NWtN и NWtW тихий, при ясной, попеременно облачной погоде. [54] Пользуясь оною, мы в 9 часов вечера, в 59° 47' шир. 166° 25'' + W долготы, склонение компаса нашли 22 35' O, и находились в сие время от вышеупомянутого мыса на SW 45°, в расстоянии Литретном около 7 миль, глубина по лоту была 16 сажен, грунт серый, мелкий песок; вскоре ветер стих и в 11 часов вечера воспоследовало совершенное безветрие.

Штиль, а иногда маловетрие, меж N и W продолжались до утра 18 числа; а когда уже подул легкий от NtO ветерок, тогда я стал держать на S оконечность острова Нунивока.

Вскоре приехали к нам жители острова Нунивока, коих чрез короткое время набралось байдарок до 25. Байдарки были все однолючные, в них находилось по одному, а в иных по два человека островитян; каждый приближаясь, кричал очень громко и вероятно делал приветствие, подобно всем Американцам при первом свидании с Европейцами: слова ай-ай и ю-ю-ю, всегда были слышны при конце всякого напева.

В числе островитян находился старшина Аягакак, которому Г. Этолин в прошлом [55] 1821 году подарил серебряную медаль; он во всем наряде взошел на судно, и обратясь к Г. Этолину, говорил, что все его наставления, сделанные в рассуждении медали, он строго наблюдает; можно было видеть, как все данное Этолиным сохранено тщательно; и даже лист бумаги, на котором были означены год, месяц и число пребывания кутера Баранова при сем острове, ни сколько не поврежден.

Аягакак, судя по сединам его волос, кои были совершенно белы, должен быть чрезвычайно стар, по при всем том еще проворен и бодр. Я позвал его к себе в каюту, и он ни мало не противясь сошел за мною, где чрезвычайно всему удивлялся, что только попадалось ему на глаза; одно лишь для нас странным казалось, что сей старик ничего не ел, чем мы ни старались его потчивать, вероятно по каким-либо своим предрассудкам, а может быть наша пища казалась ему не столь вкусною.

Все вообще Нунивокцы, находившиеся у судна, были среднего роста, телом сухи, черты лица имели правильные, волосы черные жесткие. Они довольно статны собою и гордой поступи. У них у всех пронято в носу и в трех [56] местах на нижней губе; в сии проемы вставлены, либо каменья, кости чисто обделанные, или голубой стеклярус, который, по их рассказам, они получают посредством мены от Кусковагемутцев. Уши также прорезаны, в коих носят костяные чисто обделанные серьги.

Одежда их из лисьих и выхухольих парок, кои вообще сшиты шерстью вверьх, а сверх оных надеты из кишок морских зверей камлейки, кои служат к предохранению от сырых погод.

Нунивокцы променивали нам шкуры белых и красных лисиц, оленьи и выхухольи, и за сие в заплату брали обручное железо, Алеутские топорки, голубой бисер и корольки.

Коль скоро подул легкий от N ветерок, мы тотчас вступили под паруса; я сначала лег вдоль берега на ONO.

Старшина Аягакак и некоторые островитяне отправились прямо на ближайший берег, а другие не отставая, следовали за нами.

Около 4-х часов после полудня, подойдя к селению Чунчалик, лежащему по восточную сторону S оконечности, на глубине 15 сажен, при крупном песчаном грунте, мы опять стали на якорь. Селение Чунчалик находилось [57] от нас на NW. 65° в 1/2 м., а S оконечность острова Нунивока SW 76° в расстоянии миль.

Нунивокцы, следовавшие за судном, по причине большого ходу отстали, но вскоре по положении якоря приехали из селения другие, вовсе нам незнакомые. Видя, что они приближаются к судну с осторожностию, я приказал толмачу своему звать их на судно, при всевозможном изъяснении нашего дружелюбного расположения. Нунивокцы однакож не приближались к бригу, а держались в недальном от него расстоянии. Не много спустя приехал с берега островитянин, о коем мы уже после узнали, что он назывался Таммлох, у него была на шее бронзовая медаль, с изображением на одной стороне портрета Государя Императора Александра, а на другой с надписью: шлюпы Открытие и Благонамеренный, и означением 1819 года.

Я в последствии узнал, что сей островитянин находился за промыслом у западной оконечности острова и там, как сказывал, получил с большого судна вышеупомянутую медаль. [58]

Таммлох сказывал также, что с того судна несколько человек съезжали на остров, но не долго на оном были, и потом опять обратились к судну, про которое не знает, куда оно ушло; ибо на другой день его уже не видал.

Зная, что Капитан Васильев в прошлом 1821 году был у западной оконечности острова Нунивока, мы поняли, откуда сия медаль получена.

Островитяне долго не входили на судно, но увидевши наше обращение с Таммлохом, тотчас пристали к бригу и взошли на палубу.

Все они совершенно во всем подобны тем, коих мы видели прежде, по W сторону S оконечности.

Многие из них имели некоторые Европейские изделия; в том числе я видел у одного выбойчатый платок, о коем должно думать, что он получил его с кутера Баранова.

Вскоре восстановилась мена и островитяне променивали нам красных лисиц, коих вообще кажется у них очень мало, и то самой низкой доброты, луки и стрелы; а от нас за все оное брали железные гвозди, обручное железо и голубые корольки. [59]

Нунивокские байдарки совершению такие же, как и Алеутские; они вооружены пиками и стрелами хорошо и чисто выделанными из моржовой кости.

Мена продолжалась до захождения солнца, потом Нунивокцы один за другим поехали на берег. Шум длинной приветственной речи продолжался до самого селения. Островитяне, вышед на берег, развели огни в разных местах и громко между собою разговаривали.

Погода всю ночь продолжалась ясная, при самом легком от NW ветре, и потому я решился простоять до утра.

На другой день окружили наш бриг многие байдарки островитян; в числе их находился старшина Аягакак, который взошел на судно и предложил в подарок мне две красные лисицы. Я с своей стороны одарил его разными безделицами и предлагал ему несколько листов табаку, но Аягакак не принял, вероятно потому, что не знал его употребления. Островитяне снова променивали луки, стрелы, деревянную посуду и разные свои изделия из кости моржовых зубов; за все оное брали от нас в заплату обручное железо и худые заржавелые гвозди. [60]

В числе островитян не было ни одной женщины; в байдарках, как я уже упоминал выше, находилось по одному и по два человека.

Многократно упоминаемый мною старшина хотя уважаем островитянами, но, кажется, не имеет никакой власти: ибо начальник сей не отличается ни одеянием, ни украшением от последнего из своих подчиненных; повеления его совсем не уважаются, а по большой части кажется они руководствуются одними только советами, и не редко над ним смеются; из сего заключить можно, что старшины их если и управляют ими, то не властию, а опытностию и умом.

Желая скорее достигнуть пролива лежащего между матерым берегом и островом Нунивоком, при легком от W ветре, мы вступили под паруса. Нунивокцы, кажется, весьма сожалели о скором нашем отбытии; каждый уверял нас, что в проливе мы ничего не найдем, и для судна там хуже стоять, чем у селения Чунчалик.

Погода продолжалась облачная, попеременно пасмурная, ветер дул вдоль острова, и я по возможности держался с бригом ближе к [61] оному, дабы лучше рассмотреть изгибы берега и узнать, какая глубина простирается вдоль острова.

В 4 часа после полудня обойдя SO мыс острова Нунивока, в 3-х милях от берега стали на якорь.

Нунивокцы в 20 байдарках отвалили от берега и с чрезвычайною скоростию спешили к бригу нашему ; но я недождавшись их, с Г. Этолиным отправился в селение Чиник. Островитяне приметя сие тотчас воротились, и потом вместе с нами следовали к селению.

Мы вышли на берег против самого селения в небольшой песчаной бухте; с северной стороны прикрывает оную гряда каменьев, почти вплоть к берегу лежащих, а от S вышеупомянутой рыер, так, что в том месте, где мы приставали, вовсе не было никакого буруна.

Едва только мы достигли к селению, как все островитяне прибытием нашим были приведены в движение; каждый из них спешил в шалаш и немедленно из него возвращался с разными изделиями своего искуства. Луки, стрелы, деревянная посуда и тому подобное служили началом мены, которая [62] уже установилась в последствии надлежащим порядком.

Между тем как мена производилась, я ходил на некоторое пространство от селения внутрь острова; но встретив мокрое тундряное место, принужден был возвратиться. На пути видел свежую могилу, вокруг коей стояли разные вещи и одни решетки байдарок; но воинские оружия лежали сверх самой могилы и ни сколько еще не были повреждены. После того был в некоторых шалашах, кои совершенно во всем походят на Аглегмутские. В одном из таковых жилищ, я нашел железную шляхту с коротким деревянным топорищем; на ней еще было клеймо, но трудно было сделать по оному заключение, откуда сия шляхта досталась; я купил оную. Островитянин Чанихак, которому она принадлежала, сказывал, что ее получил от Кускохвагемутцев, а сии вероятно от Колмакова; ибо мы видели здесь некоторые вещи суконные, сшитые на Руской покрой, очень на скорую руку и не чисто, кои они получили от Кускохвагемутцев, а сии без всякого сомнения от Колмакова. [63]

Жители острова Нунивока вообще росту среднего, и весьма стройны; они имеют довольно правильное расположение лица, на коем приметна доброта сердечная: это видно из ласкового их обращения с иностранцами; но тупость и беспечное равнодушие оказывается во всем. Цвет тела, не смотря на неопрятность и копоть от дыма, мало разнится от Европейского; между ими мы не видали уродов; тело у них сухо, но чисто.

Женщины вообще не столь красивы; лица у них плоские; глаза малые, узкие и черные, волосы прямые, длинные и жесткие, кои они по обеим сторонам висков заплетают в две или четыре косы и перевивают их голубым бисером или плетешками из оленьей шерсти: но сие украшение без вкуса и бедно. Телом они белы и очень толсты, ростом малы и вообще неуклюжи, походка тяжелая, и даже молодые ходят очень не свободно и как бы переваливаясь. Закоптелая и запачканая в жиру камлейка из оленьей кожи прикрывает их прелести и недостатки; они, как кажется, целомудреннее женщин островов Тихого Океана, ибо скромны, стыдливы и молчаливы; они испещряют узорами одни только руки, [64] исключая кисти; железные или медные кольца, кои они надевают на руки у кисти, есть главный их убор. Рукоделие их грубо; здесь не видно ни тщательности, ни вкуса Алеуток.

Мы видели у Нунивокцев совершенное сходство во всех обычаях и образе жизни с Аглегмутцами, и даже с другими народами обитающими до залива Нортона и далее от оного к северу.

Потовые бани и здесь точно также устроены и служат островитянам, как кажется, для одного и того же предмета, как у Аглегмутцев и Алеутов.

По кратковременному нашему пребыванию на острове, я не могу ничего более сказать о сем кротком народе.

(Продолжение впредь).

Текст воспроизведен по изданию: Отрывки из журнала плавания г. Хромченки, в 1822 году // Северный архив, Часть 11. № 13-14. 1824

© текст - Булгарин Ф. В. 1824
© сетевая версия - Тhietmar. 2018
© OCR - Иванов А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Северный архив. 1824