-

ЕКАТЕРИНА II И ПУГАЧЕВЩИНА.

1774 г.

В значительном собрании материалов в истории Пугачевщины, обнародованных в течении сорока лет, со времени издания Пушкиным «Истории Пугачевского бунта», весьма заметен один и весьма крупный недостаток, именно в печати мало документов, непосредственно исходивших от Екатерины II, т. е. собственноручных ее писем и личных распоряжений, обращенных к главнейшим и наиболее доверенным ее лицам, посланным тушить пламя мятежа, охватившего в 1774 г. всю восточную полосу России.

Ныне «Русская Старина» отчасти восполняет этот недостаток, представляя на своих страницах ряд подлинных, от первой до последней строки, писанных самою Екатериной II писем к Павлу Сергеевичу Потемкину. Эти письма объемлют время с 30-го июня 1774 г. по 12-е февраля 1775 г. и вполне воспроизводят пред нами душевное настроение и направление мыслей Екатерины II в виду чрезвычайного бедствия, едва не потрясшего ее престол и весь государственный строй России.

Троюродный брат кн. Григория Александровича Потемкина, генерал-маиор Павел Сергеевич Потемкин, без сомнения, по совету и указанию Григория Александровича, был облечен, в июне 1774 г., весьма важным поручением Екатерины II: ему вверены были обе секретные комисии, действовавшие в Казани и Оренбурге, и поручено установить связь в действиях этих комисий по открытию виновных в мятеже; кроме того, по силе особой инструкции, 10-го июня 1774 г. данной Павлу Потемкину, государыня поручила ему исследовать причины возмущения, придумать меры к устранению их и установить прочный порядок в яицком народе. ¹ [116]

В виду особого значения и исторического интереса писем Екатерины II в Павлу Потемкину, печатаем их с буквальною точностью, т. е. с сохранением всех особенностей правописания императрицы, расставя лишь, для удобства чтения, знаки препинания. — Ред.

«Июня 30 ч. 1774 г. из Петергофа.»

«Г-н генерал маиор Потемкин. Писмо ваше из Масквы от 21 ч. сего месеца я из рук Григорья Александровича ² получила, и по оному к Казанскому губернатору писано будет, чтоб осторожно поступали в давании пашпортов и подорожных, а во все (вовсе) остановит сие не можно, дабы для (т. е. ради) безделников не пресеч и добрым людем обращенье, торги и промысли. Сверх того еще Сенат публикует на сих днях в следствие уже мною публикованные манифесты, чтоб с повинным явились в Казанской, Оренбурхской и Сибирской губернии правительства(м), да и к вам (являлись бы), — а не инде; чрез что опасенье, которое вы имеете, колико способно, отвращано будет; я же нетерпеливо жду ваше на место прибытие, дабы узнать вточности теперишное состоянье тамошных дел, и остаюсь к вам доброжелательна. Екатерина».

Помета П. Потемкина: «Получено августа 3-то числа 1774 году в Казани.»

«Июля 18 ч: 1774 г.»

«Павел Сергейвич. В’Сенатской Тайной Экспедиции зделаны, с ведома моего, при сем приложенные примечании на прежних решении абеих Секретных комисии, как в Казан, так и в Оренбурх; я их при сем прилагаю, дабы вы из них зделалы употреблении по вашему усматрению, для поправлений впредь случающийся дел, и остаюсь к вам дображелательна Екатерина».

Помета П. С. Потемкина: «Получено августа 6-го дня 1774 года.»

Павел Потемкин прибыл в Казань в ночь на 8-е июля 1774 г. и на утро доносил уже Екатерине II о необыкновенном унынии, в каком он нашел город, о неизвестности, куда [117] направился Пугачев, преследуемый Михельсоном, о готовности своей выдти на встречу злодею с небольшим, в 500 человек, отрядом войска, имевшимся в городе, и о готовности прежде погибнуть, нежели допустить Пугачева атаковать город. ³

11-го июля, утром, Пугачев напал на Казань; Потемкин заперся в Кремле; а между тем императрица, получив донесение от 8-го июля, спешила на него ответить:

«Июля 20 ч: 1774 г.».

«Павел Сергейвич. Письмо ваше, от 8 сего месеца, я получила 17 ч., и из оного усматрела, в каком состоянье вы нашли город Казан, с обывателями, и что вам удалось, на первой случай, умалять робость и унынье в духах, и что вы намерены, на некоторое врямя, остановится в Казан; чего не инако, как полезно быть может для тепершпнаго положенье тамошних дел. Естьли все те известии правильны, о коих вы ко мне пишите, то обороты злодейские весьма чудны и наши деташементы в неблиском от них растояние. Узнав о сем, для всякого незапного случая, наряжены, ⁴ с генерал маиором Чорбою, великалутской пехотной, владимирской драгунской, да казатской Донской полк, с тем, чтоб княз Ми: Ни: Волхонской их употребил, где нужно окажется; а дай Боже, чтоб никакой нужды не было, и выб тамо управились. Я к князю Галицыну, ибо Щербатова отозвала, писала, чтоб он, во-первых, дворянских улан не раздробил на мелкие деташементы, а во-вторых, сей корпус употребил для защищенье Казан, и снабдил его содержаньем из штатсконторских доходов той губернии. Усердье ваше во всех строках письма вашего я с удовольствием усматриваю и не сумневаюсь, что пример ваш ободрить в состоянье самых слабых сердец. Продолжайте почаще к нам писать, а за нашими ответами дело не станит. Из за Дунай нам Бог дал весьма израдные известия в теченье сих трех последних недел. Впрочем остаюсь к вам доброжелательна. Екатерина».

Помета П. Потемкина: «Получено августа 6-то дня 1774 г.»

«Июля 23 ч: 1774 г.».

«Павел Сергейвич. Сей щастливой день получила я известия от фелдмаршала Румянцова, о заклучения славнаго для Империи мира с турками. Вы из копии с ряляции его ко мне увидите [118] кондиции, коих не Петр Великий, не Императрица Анна, за всеми трудами, получит не могли. Тепер осталось усмирит безделних бунтовщиков, за коих всеми силами приимусь, не мешкав ни единая минута; чего повсюду можете обявит. Остаюсь к вам доброжелательна. Екатерина».

На обороте: «Павлу Сергеивичу Потемкину».

Помета Павла Потемкина: «Получено августа 12 дня 1774 г.»

«Июля 23 ч: 1774 г. Секретно».

«Павел Сергейвич. Дабы вы свободнее могли упражнятся службою моей, к которой вы столь многое показываете усердное рвенье, приказала я заплатит, в место вас, при сем следующие возвратно к вам, двацат четыри вексели; о чем прошу более не слово не упомянут, а впред быть воздержнее, дабы качествы твои, столь полезные для службы и для меня, ничем не затмились. Впрочем остаюсь к вам доброжелательна. Екатерина».

Оба письма были уже запечатаны, когда императрица получила донесение Павла Потемкина, писанное на имя графа Григория Александровича, от 12-го июля, о разгроме Казани Пугачевым (см. в «Р. Ст.» 1870 г., т. II. изд. первое, стр. 403–404). Вот ответ Екатерины, как и прочие письма, писанный ею, от первой до последней строки, собственноручно:

«Июля 23 ч: 1774 г.»

«Павел Сергеевич. Приложенной при сем пакет с двумя собственнаручными моими писмами, совсем был готов для отсыльки к вам, когда я получила 21 ч., поутру, огорчительная весть о прихода злодея с тольпою, к Казан, и что вы принужденным нашлись, для спасенья крепости, в’ ней воити с малым числом тех войск, кои вы при себя имели за раскомандированье в нужных местах других. В таком жестоком сострадании о печальной сюдбины города Казана, и разделая ваше состоянья целые трицат два часа, моя единственная упражнения была и клонилась к тому, чтоб закрыть злодеям путь к дальним предьприятием за Вольгою, или ясьнее сказать, заградит путь к Москвы. Для чего тот же час наряжено воиск, откуда только можно было к подькреплению тех трех полков, кои под предводительству гене:-маиора Чорба уже к тому означенны и действительно в пути, чтоб туда обратится, куда будет наклоненья злодей. Вделав сие и другие к тому клонящиеся распоряжения, ожидала я с нетерпеливостию известии о прихода гсдна Михельсона к Казан, с решительным сего дело оборотом, полагая надежда на помочь всевышнего, толь много Россию милующего во всякое врямя.» [119]

«Вчерашной, 22 число июля, чрез Адютанта вашего, Мартыновича, уведомилась я, что надежда моя не щетна была, и что Казан, по десятичасовном злом страдании в руках варваров, освободилась соединеньем вашим с гсдном Михельсоном, и что вы имеете упованье, по приближении тех войск, кои к вам на сикурсь идут, нанести зладеям наивящее истребленье, в чем Бог да поможет вам. Гсдина Подпольковника Михальсона я вчерашной же день пожаловала Полковником; всему же, с ним бывшему, деташементу жалую треть не в’ защеть; о чем указ сего же дня подпишу в военной коллегию, и вы всех и каждого, коего усердья вы засвидетельствуете, можете обнадежит, что усердные и ревностные труды их щетно не останутся. Моя намеренье есть, я от вась не скрою, наградит деревнями всех тех, кои во всякой другой войны кресты бы заслужили. Маиору Горичу я жалую российским дворянством. Мешерстским старшинам приказала послат золотые медальи. Да сверх того прикажите весь деташемент Михельсонова одеть и обуд на мой щеть; и есть-ли в’ Казани казенных денег неть, то смело дайте купцам асигнации на Кабинет мой, или на имя Адама Вас: Олсуфьева, и все верно им заплачено будет, где хотять принять, и сие вы лехго делат можете или чрез винных откупчиков или же чрез фабрикантов казанских, или как способнее будет.»

«Я из письма вашего к Григорию Александровичу поняла, что в Казане содержатся Башкирцы, на коих какие то недоимки, и что вы рассуждаите, что в нынешнем случае луче будет сие доимки упустит, и есть ли сие так, то объявите гсдну губернатору фон Бранту имяннем моим, что я недоимки им упускаю, а их повелеваю отпустит во своясы, дабы и другие видели моя к ним милость и вошли в чувства. Что касается до Пулавского, то естьли он в службы наши, по писму к нему графа Браницского, которое к вам генерал Потемкин перешлет, остатся не хочет, то я его отпускаю в отечество его, похвалая весьма труды его противу злодеях. Есть ли же он остатся желает, то принимаю его прапорщиком гусарским, чем его и объявит можете. Прочия награждении и произвождении услышите от надлежащих мест. Я весьма рада, что на сей чась вы находились в Казан и давольно похвалит не могу гярячее ваше ко мне усердье и сердечно желаю, чтоб вы предуспели заразит расположеньем души вашей ко мне духов тех, в коих погасло чувство. В прочем остаюсь к вам доброжелательна Екатерина.»

«Пажалуй пришлите Имянна отличившихся офицер, с отметкою [120] хто чтод елал. Так же, естьли вы тово офицера, которого изверг Пугачев назвал Бригадиром, еще не повешен, то пришлите его сюда, мы здесь тоже с ним учиним».

Помета Павла Потемкина: «Получено августа 6-го (?) дня 1774 году».

____________________________________

«Из Петергофа. Июля 25 ч: 1774 г.»

«Павел Сергейвич. Пнсьмы ваши, от 15 число сего месец, я получила почесь [тотчас] и из них усматрела с удовольствием, что зладей паки поражен. Пажалуй всячески старайтеся, во первых, его на сю сторону Волги не перепускать, а во вторых, приложите все возможного труда самого злодея поймать.

«Я приказала нижегородскому губернатору дать совет макарьевскую ярманку распустит.

«Уверьте всех, верно и усердно мне и отечество служащие, что никого не оставлю без награжденья, начиная с Михалсона, как я к вам уже писала, и из вашего реестра не одного не выпущю. В прочем, моля Бога, да поможет вам истребит зло поносное сие худо, все труды приложу скорея к вам доставит силы, туркам самым грозные, и остаюсь к вам доброжелательна Екатерина».

«С чась на чась жду Князя Ни: Ва: Репнина с мирным трактатом.

«Решенья ваше о Минеева и Фосфсанова я нашла весьма человеколюбива. Порочит не могу. Вам на месте и судит должно, что нужно: умягчит ли закон, или исполнять ли его где».

Помета Павла Потемкина: «Получено августа 13 дня 1774 году».

____________________________________

«Авгу: 4 ч: 1774 г. из Санктпетербурх.»

«Павел Сергеивич. Нижегородской губернатор, генерал-поручик Ступишин пишет ко мне, что 25 июля привели к нему разбойнического мнимого полковника Аристова, которой, между прочем, показал, что «будучи под Казанью, в тот самой день (:когда под Казан пришли:), поутру рано, Казанской Архиерей с семинаристом (:которого ни имени, ни отечества не знает, однако в’лицо узнат может, ибо приметами он лицем бел, чисть, глаза серые, волосы русые, завязаны пучком, ростом высок, корпусом тонок, к полукафтанье сукна василкаваго:), на верховой лошади прислал к зладею Пугачеву вязенной кашелек с золотыми денгами, по примечанию) тысеч до трех (:а сколько подлинно не ведает:); кои [121] тогда и при нем сам он, злодей, поднеся тому семинаристу рюмку вотки, приказал за то его преосвященство благодарит». ⁵

«Сие показанье, сколь не удивительна, ибо кажется, на первом взгляда, трудно себя представит, чтоб сей семидесятилетней старик, которой сам своим подвигом изверга Пугачева, со всеми к нему пристающими, предал церковному проклятию, столь много позабыл сам себя и таковой опыт дал своему неверию, захотя чрез то несколько минут продолжит жизнь свою, однако, без иследованье таковой поступок никак оставит неможно; и для того естьли, по сообщению нижегородского губернатора, вы к сему еще не приступали, то съперва наведайтеся под рукою и стараитеся узнат и получит в своих руках семинариста, а потом дайте знать суда; а к ⁶ его преосвященству оприделите офицера, которой при теперишных обстоятельствах ответствовал бы за все поступки из ума выжившего старика сего. ⁷ В прочем остаюсь к вам доброжелательна Екатерина.

«Аристов дворянин Костромской; за ним шесть душ. За харчеметво он в салдаты написан и бежал. Он еще показывает, что злодейские намерении суть ити к Донцу и Дону лесными местами, чрез Курмыш, миновав Алатар, на Пронзино Горадище, а потом, минуя Пензу, на Усть-Медведицу и чрез станицы: Качалино, Малые Чиры, Большие Чиры и Пятиизбинскую; а из сей последней станицы намерен послать в Царицыно осмотрет, не можно ли будет оттуда получит пушек с припасами, с коими маршировать до Черкаского, и там будучи, по способностию, возмутит Белогородскую и кубанскую орды, и умножа силы обратится к Москве. Voila de vaste dessein; только, благодаря Бога, ничего не удастся за сие я ответствую.

«Вчерашней день мы здесь Богу приносили благодаренье за дарованной нам славного мира, что читано в’Казанской церкви и с чем Конной гвардии маиор Давыдов разежжал с деташементом по городе. При сем прилагаю печатной эксемплар.

Помета П. С. Потемкина: «Получено августа 18-го дня 1774 году».

«Ав: 26 ч: 1774 г.»

«Павел Сергевич. Письмы ваши, от 2, 4, 5, 7, 8, 11, 12 августа, мною получены; но после последних екстрактов [122] Секретной комисии, до 1 августа решенных дел, никакое сведенье о сих дел уже от вас не присланно, что однакож нужно и надобно, дабы видит не токмо, как сии дела идут, но притом, что б заключении нужные о умоначертании и розных понятии простаго народа в нынешнаго врямени с точности делать можно было. Смерт бывшаго губернатора Бранта я усматрела из писем ваших, и я надеюсь, что новопажалованной губернатор, ген: поруч: князь Платон Мещерской, уже к вам и приехал. О обращении зладейском здесь упоминать не буду, ибо вы скарея о сем в Казан сведат можете, нежели отселе к вам извести доити могут, а только то упомяню, что после похищение Саратова, когда уже Михельсон, Муфел и Мелин, соединясь, в Саратов вошли, и отуда идут для пораженье изменника, а с Царицина ему на встречи посланно княз Дондуков, с троимя тысечами калмык и одной лехгой командою, а с Дону полторы тысечи донских казаков туда же следуют, — то кажется ворам не осталось, естьли наши войск должность свою наблюдат будет, как паки переплыть Волгу на Иаисцкую степь. Сверх того еще есть надежда некоторая, что сущие воры, Иаицкие казаки, сами самозванца свяжут и его руками отдадут, в’ чем от них самых и отзыв есть, и туда посланно, к передовым нашим войскам, гвардии капитан Галахов, для принятии его, есть ли казаки не обманывают. Все сие, как то, так и другое, должно решится в нынешных чисел; а хотя бы и не то, не другое не испольнилось, то еще есть надежда переменны дел к лучему, ибо, по первому известию о нещастном казанском приключении, полученном в Крим, княз Вас. Мих. Долгоруков отрядил от себя ген. поруч. графа Пушкина, для следование в Воронежской губернии, с полком пехотным, двумя карабинерными полками, десяти эскадрон гусар, три эскадрон драгун, да еще пятисотной команды пехоты с линии и читаю я, что к 29 числу сего месяца все сие на месте будет. Из Оренбурха дала знат тамошная секретная комисия еще прежде вашего приезда в Казан, что казак Чика, которого бунтовщики называли Чернышевым, пойман и сидит в Уфе, с таким при том примечанием, что в Чике вся машейничество самозванца кроется, и что он то началник всего зла, в чем на него показывают все первые злодеи, кои при Татищева крепости пойманы, как-то: Почиталин, с товарищи, и содержутся в Оренбурх, но с того врямени здесь неизвестно, [123] привезен ли Чика в Оренбурх, и такой ли он важности, как обнем сказывают? Пажалуй, наведаитеся и дай те знать, когда вам досуг будет, что произходило, и открылось ли чего важного, да так же что тамо делается с прочими судьями воровской самозванцовой коллегии?

«Из письма вашего, от 5 ч. августа, известилася я, что вы приняли в Казан, по отезде князей Щербатова и Галицына, команду, чего я весьма хвалю и приписываю сей ваш поступок при таковых обстоятельствах патриотической вашей ревности к службе моей. В правлении губернии теперь облехчит вас княз Мещерской, а другие части, до врямены, еще останутся на попеченье, ваше. Что известие о мире обрадовало вась, о сем не сумневаюсь; оно весьма ко врямени и к стате подоспело.

«Вы, имянуя много отличившихся во врямя казанского дела, в письме вашем, от 4-го числа, коих конечно не оставлю без награждения, между прочим написали сержанта полку вовладимерскаго, но имя его не прописали, оставляя место в письме для внесение знатьно имя его. Вы имеете ему обьявить прапорщичье чин и прислать имя и прозванье его к вице-президенту военной коллегии; ибо президент, по собственном его желанию, уволен на сих днях от сей только должности.

«При сем прилагаю Синодское увещанье, на сих днях повсюду розосланное.

«Дайте мне знать, что произходило по деле Аристова, и его на Казанского Архиерея, показания? В прочем, уведомляю вась, что я намерение взяла нынешной год, в конце, или будущий в начале ехать к Москвы для празнование мира и надеюсь, что с помощиею Божиею прежде того все внутренныя неспокойства пресекутся, ибо отовсюда войски следуют для усмирения неспокойных голов. В прочем остаюсь к вам доброжелательна Екатерина».

Помета Павла Потемкина: «Получено Сентября 10 дна 1774-го году.»

«Сен: 27 ч: 1774 г.»

«Павел Сергеевич. Пишет ко мне граф Петр Ив: Панин, что приведенной, пойманной на Иргизе, донскими козаками, беглой заводской крестьянин Мельников, которого тринацат леть ищют, князю Галицину сказал, что Иаицкие казаки, Перфильев с товарищи, Пугачева связали и везут в Иаицкой городок; а с другой стороны донские старшины прислали с Узанях теже вести, кои оне, слышели от Иаицких казаков, кои в тот же город едут с повинной. И как мое повеление есть, чтоб капитан Галахов, [124] которой уже давно отправлен, Пугачева принял, и его вёсь к Москвы, ⁸ и того для, чрез сие повелеваю вам, по получение сего, перенести перебыванье ваше к Москвы, и тамо, под дирекции князя Михаила Ни: Волхонскаго продолжит разбирательство дела сего важнаго колодника. Для лучего же узнания начали и всех концов сего злодейского дела, саветую вам Чику из Казани перевести к Москвы, также из Оренбурха — Почиталина с товарищи, естьли еще в живых, как я и думаю, находятся. Прочих калодников дел, менее важности имеющих, и их самых, можете поручит человекам двум гвардии офицерам и придайте им Тайной Експедиции секретаря Зряхова, которой в Оренбурх и весьма в сим делам привыкшаго и то под моими глазами многие годы; а к Москвы тепер я отправляю Шешковского в Тайную експедицию, которой особливой дар имеет с простими людьми, и всегда весьма удачно разбирал и до точности давадил труднейшие разбирательства. ⁹ В Казани же которыя останутся без вашего решения, никакое дело кончит не должны. А вы приехавши к Москвы и вступав в деле, старайтеся вывести плутни от корени, дабы не осталось ни вчем сумнение, чем вы мне и Государство окажите услугу; чего и ожидаю от усердной и ревностьной ваше ко мне души. Денги же на дароги для вась и прочих надобности, имеете требоват от казанского губернатора, о чем к нему и прилагаю указ. Пребывая к вам доброжелательна Екатерина».

Помета Павла Потемкина: «Получено октября 12 дня 1774 году, в Симбирске.»

«Ноя: 12 ч: 1774 г.»

«Павел Сергеивич. Не ответствовала я по сего числа на ваши письмы, ¹⁰ потому что я читила (считала) вас в’дороге и всякой чась ожидала известие о вашем приезде к Москвы; но из письми ваши, привезенные маиором Горичем, усматрела я, к немалому моему [125] удивлению, что вы ждете в Казан вторичного от меня повеления ехать к Москвы; на что вам ответствую, чтоб вы ехали к Москвы как скарея возможно, ибо зладей туда привезен уже 4 сего числа; а из ваших доношении вижю, что и все те его сообщники, кои служит и имеют к обьясьнению всего сего дело каверзи, уже все в дороги. Я же желаю, чтоб дело безостоновочно разобрано и до конца доведено было».

«Башкирских старшин, кои с повинною являются, имеете одресоват к ген. графу Панину, которой на все, до бунта в трех губернии: казанской, оренбурской и нижегородской, достаточно уполномочен. До Архиерея касающиеся имею вам сказат, чтоб вы оставили его в Казан, а от меня повелено здешному преосвященному, чтоб писал к казанскому письмо, в такой силе, дабы тот из ума выжившей старик немедленно прислал прошение ити на обещание, везде, куда похочет, окроме Казан, и Москву. Копию с письма, к нему писанное, от селе при сем прилагаю».

Естьли где, на присланные от вас екстракты из дел, резолюция какая нужна будет, то к вам присланна будет; но, по великому стечении дел на сей поры, с сим курьером еще отправит не успели. Впрочем, похвалая ревность и усердие ваше, во всех случаях примеченная, остаюсь к вам доброжелательная Екатерина».

«Указы, мною подписанные, о деньгах, и от вас ко мне возвращенные, я получила. Остаточные же у вась суммы, и кои в комисии ваши не нужны будут, возвратите в казанской губернскую, от куда взяты».

Помета Павла Потемкина: «Получено ноября 22-го дня 1774 году».

«Февр: 12 ч: 1775 г.»

«Павел Сергевич. Прикажите гвардейских офицер, находящиеся еще при Секретных комисии, возвратится к своим полкам. А как уже калодников важных, кажится, нету, то осталых прикажите здать губернаторам. Державина также прикажите вратится. Впрочем остаюсь к вам доброжелательна Екатерина».

Примечание. Подлинники приведенных писем, от первого до последнего слова руки Екатерины II, превосходно сохранились; писаны на тогдашней почтовой бумаге, в 4-ю долю, и только письмо от 12 ноября писано на большом листе простой бумаги. На некоторых письмах виден еще серебристый песок, которым императрица засыпала строки. Незнакомых с почерком Екатерины II, отсылаем к снимку с ее письма, приложенному к ХІ-му тому «Русской Старины» 1874 г. (стр. 496). — Ред.

Комментарии

1. Эта инструкция впервые напечатана акад. Я. К. Гротом в его интересной статье: «П. С. Потемкин во время Пугачевщины», в «Русской Старине» 1870 года, т. II, изд. первое, стр. 400–402. По сличении напечатанной копии с подлинником, бывшем в нашем распоряжении, только одно слово в копии разнится от подлинника: в копии сказано: «по точному рассмотрению», («Р. С.», т. II, стр. 401, строка 23-я снизу), в подлиннике — «по локальному рассмотрению». Подлинник инструкции только подписан Екатериной, и ее же рукой вписаны цифры: «2 т.» и «5 т.» суммы, данные Павлу Потемкину при его отъезде. Подлинная инструкция прошнурована; к шнуру приложена большая сургучная печать с государственным гербом.

2. Потемкина. Ред.

3. См. это донесение Потемкина в «Рус. Стар.» 1870 г., т. II, изд. первое, стр. 402–403. Ред.

4. Далее зачеркнуто: «отселе».

5. В подлиннике все показание Аристова приведено в ковычках.

6. Зачеркнуто: «дому». Ред.

7. См. в «Русской Старине» 1870 г. (т. II, изд. первое, стр. 406–408; 413–414) ответ Павла Потемкина на это письмо императрицы и объяснение архиепископа Казанского Вениамина по поводу лживого извета на него Аристова. Ред.

8. О секретнейшем поручении, данном Екатериною II капитану Галахову см. подробный и в высшей степени интересный рассказ бывшего с ним в командировке офицера, впоследствии сенатора Павла Рунича. «Русская Старина» 1870 г., т. II, изд. первое, стр. 116–131, 211–253, 321–372.

9. О Степане Ивановиче Шешковском, этом знаменитом тайнейших дел розыскателе и жестоком выведчике, см. статью П. А. Ефремова в «Рус. Стар» изд. 1870 г. (т. II, изд. первое, стр. 637) и предания о том-же, Шешковском, в «Рус. Стар.» 1874 г. (т. X, стр. 781–785). Ред.

10. Из писем Павла Потемкина — в «Русской Старине» 1870 г. (т. II, изд. первое, стр. 402, 404–413) напечатаны следующие: 1774 г. — 26-го июля, 17-го августа (три письма), 17-го сентября, 2-го и 8-го октября из Симбирска, 15-го и 30-го октября из Казани. Ред.

Текст воспроизведен по изданию: Екатерина II и пугачевщина. 1774 г. // Русская старина, № 5. 1875