ЗАПИСКИ АЛЕКСАНДРА МИХАЙЛОВИЧА ТУРГЕНЕВА

(1772-1863 гг.)

Составитель представляемых здесь Записок принадлежит к числу достойнейших русских людей; представитель старинной дворянской фамилии, он верой и правдой прослужил многие десятки лет России и ее державным представителям, на его веку четыре раза сменившихся; — храбрый воин на ратном поле, мудрый и честный администратор на поприще гражданской службы, — А. М. Тургенев был человек весьма образованный и отличался светлым взглядом на все, что только относилось к славе и пользе дорогого отечества — России, так, напр., он пламенно желал освобождения крестьян и был столь счастлив, что на закате дней увидел свою мечту осуществленной!

Помещая на страницах “Русской Старины” в высшей степени интересные записки А. М. Тургенева, писанные им в 1848 году, предпосылаем им весьма обстоятельный очерк всей его жизни.

Записки и очерк жизни А. М. Тургенева получены нами от его внука, Александра Сергеевича Сомова, которому и приносим нашу глубочайшую благодарность. Ред.

Александр Михайлович Тургенев родился в Москве 26 октября 1772 г., в приходе Преображения Господня, в доме, слишком 200 лет принадлежащем роду Тургеневых. [366]

Герб рода Тургеневых: под рыцарским, лазуревого цвета с золотым подбоем, наметом, увенчанным шлемом с обыкновенной золотою дворянскою коровою, осеняемою тремя страусовыми перьями, поставлен щит, разделенный на четыре равные части, из коих в нижней половине в левой части в голубом поле золотая звезда из Золотой Орды, происхождение рода Тургеневых показующая, над коей серебренная рогатая луна, означающая прежний магометанский закон; а над сей частью, в верхней половине на левой части, в серебряном поле, парящий с распростертыми крыльями и как бы отлетающий от луны орел, смотрящий вверх, — означает удаление от магометанства и воспарение к свету христианской веры. В той же верхней половине на правой части в красном поле обнаженный с золотой рукояткой меч — в воспоминание кровавого заклания страдальца Петра Никитича Тургенева от Гришки Отрепьева самозванца за безбоязненное обличение его; в нижней половине на правой части в золотом поле готовый, оседланный, бегущий по зеленому лугу конь, показующий всегдашнюю рода Тургеневых готовность и ревность к службе государю и отечеству. [367]

11-го февраля 1786 г. Александр Тургенев, 14 лет от роду, поступил на службу, унтер-офицером лейб-гвардии в конный полк. 5 ноября 1796 г., накануне смерти императрицы Екатерины II, в день ее заболевания, Тургенев был в карауле во дворце.

8 ноября его уже назначили ординарцем к императору Павлу I и он был очевидцем первых вахт-парадов.

При образовании в 1796 г. кавалергардского полка имелось в виду составить его исключительно из дворян, рассеянных по всей гвардии. Кроме дворянского происхождения требовался еще известный рост. А. М. был среднего роста и поэтому, когда очередь дошла до него, то заведовавший формированием, гатчинский полковник Давыдов, решил — “куда его, каратыша”, и Тургенев, с производством в корнеты, был выпущен, 18 декабря 1796 г., в Екатеринославский кирасирский полк.

Полковым командиром был Гудович, а шефом — князь Волконский, к которому Тургенев был назначен адъютантом.

В записках своих А. М. Тургенев подробно описывает опалу, которой подверглись офицеры Екатеринославского полка во время коронации за то только, что полк именовался прежде “князя Потемкина-Таврического полком” — именем для государя неприятным.

В начале мая 1799 г. вокруг Москвы было собрано до 100,000 войска на царский смотр. Тургенев состоял адъютантом при фельдмаршале и генерал-инспекторе всей Российской кавалерии, графе Иване Петровиче Салтыкове. За болезнью государева бригад-майора он был назначен исправлять эту должность на все время маневров. С мая 1799 г. до 18 сентября 1803 г., когда был уволен от службы ротмистром, Тургенев состоял адъютантом при моск. генерал-губернаторе, графе Салтыкове. Графине Салтыковой удалось убедить Тургенева оставить на время службу и ехать учиться за границу. Послушавшись доброго совета, Тургенев отправился в Геттинген, где и слушал курс наук 1803-1806 гг.

Из заграницы он вернулся, по его собственным словам, совершенно другим человеком. Кроме курса философии, юридических и естественных наук, которые он слушал в геттингенском университете, Тургенев основательно изучил французскую и немецкую литературу. Пропутешествовав еще некоторое время по Европе, Тургенев, по возвращении на родину, принимает участие в трудах Сперанского. 15 апреля 1811 г. Тургенев вновь принят на службу штаб-ротмистром в Малороссийский кирасирский полк, с назначением адъютантом к его королевскому высочеству генералу от кавалерии герцогу Александру Виртембергскому. [368]

20 января 1812 г. переведен в лейб-гвардии драгунский полк с оставлением в той же должности.

5 марта 1812 г. переведен лейб-гвардии в Литовский полк с оставлением в той же должности.

1 апреля 1812 г. назначен дивизионным адъютантом к командиру 1-ой гренадерской дивизии, генерал-адъютанту гр. Строганову.

В этой должности Тургенев участвовал при занятии французами г. Вильно 7 августа; в сражении при деревне Любиной; в главных сражениях при селении Бородине 24 и 26 августа.

Во все время этого сражения он был посылаем в самые опасные места и, не смотря на адский огонь, исполнял все приказания в точности. Под самый конец сражения, везя приказания на следующий день, он был жестоко контужен в голову одним из последних выстрелов и лишился владения правой руки. Всю ночь пролежал он среди убитых и только к рассвету нашли его по особому настоянию графа Строганова, в бессознательном состоянии.

За Бородино Тургенев был награжден орденом Св. Равноапостольного князя Владимира 4 степени с бантом.

В 1813 г., не получив полного излечения, он явился к войску и участвовал во всех сражениях.

1-го мая .1814 г., за полученной раной, Тургенев уволен от службы капитаном с мундиром.

Съездив за границу для излечения раны, Тургенев поступает в гражданскую службу управляющим Феодосийской таможней, окружным таможенным начальником брест-литовским, а затем астраханским.

12 декабря 1823 г. он назначается тобольским гражданским губернатором. Вверенную ему губернию Тургенев нашел в большом расстройстве: недоимки простирались до 2.800,000 р.; татары, обложенные подушной податью и всеми земскими повинностями по новому учреждению управления сибирских губерний, бунтовали и отказывались платить.

Председатель губернского правления вынужден был предпринят целый поход против бунтовщиков с жандармами и 2-мя ротами солдат, окончившийся однако без всякого результата. Тургенев без всякого насилия, действуя исключительно вразумлением и разъяснением, собрал сполна всю недоимку в 7 месяцев. Такое быстрое очищение огромной недоимки не могло не обратить на себя внимания в Петербурге, и император Александр велел благодарить Тургенева и лично выразил удовольствие свое по этому поводу генерал-губернатору западной Сибири, Капцевичу. Внимание, оказанное [369] государем Тургеневу, послужило ему не в пользу: Капцевич видел в нем себе опасного соперника и старался всевозможными придирками выжить его со службы. Наконец, в марте 1825 г., Тургенев неожиданно был уволен по прошению, со снятием чина, хотя никогда никакого прошения не подавал.

По приезде А. М. Тургенева в Петербург, многочисленные друзья его вывели на чистую воду все интриги Капцевича и в мае 1826 г. высочайшим указом императора Николая повелено:

“Отставленного из гражданских губернатором со снятием чина статского советника Тургенева, за хорошее управление его Тобольской губернией, принять на службу чином статского советника, не считая того, что он был отставлен, и причислить кандидатом для определения губернатором на открывшуюся вакансию”.

Вскоре последовал второй высочайший указ, коим повелено выдавать Тургеневу до получения места то жалованье (5,000 р.), которое он получал в должности тобольского губернатора.

В 1828 г. Тургенев был назначен губернатором в Казань, но 27-го декабря того же года перешел, по просьбе министра внутренних дел Закревского, директором медицинского департамента, дела которого были в страшном беспорядке. Положение Тургенева было, действительно, критическое: две многочисленные армии были в действии; одна растянулась от Прута до Адрианополя, другая в Малой Азии; чума в Одессе и ее окрестностях; чума в Бессарабии; холера в Оренбурге и во многих других местах империи и при всем том полное истощение государственной казны. Таким образом Тургеневу предстояло не только водворить порядок в учреждении, которое не знало его с самого своего основания, но и найти в этом же учреждении средства на удовлетворение непомерных требований военного времени и борьбы с двумя страшными эпидемиями — чумой и холерой. Он энергично принялся за дело, и в незначительный промежуток времени ему удалось снабдить обе армии всем нужным.

Главнокомандующий Дибич официально просил прекратить подвоз медикаментов в армию, засвидетельствовав, что их было вполне достаточно.

Таких блестящих результатов Тургеневу удалось достигнуть следующим образом: уезжая в отпуск на 4 месяца, Закревский оставил ему в наследство уже высочайше одобренный доклад об обмене получаемого нами от китайцев ревеня на другие лекарства и хирургические инструменты, с доплатой нами им еще 200 р. на каждый принимаемый от нас пуд ревеня. [370]

Рассмотрев внимательно этот проект, Тургенев убедился в страшной его невыгоде и наотрез отказался его выполнить. Закревский, со своей стороны, не хотел входить с новым докладом по тому же предмету к государю. Наконец выведенный из терпения настоянием Тургенева, сказал ему: “делай как знаешь, в моем отсутствии, с немцем” (Энгель, тайный советник, которому поручено было управление министерства внутренних дел, не смотря на то, что был на лицо товарищ министра — Новосильцев).

Тургенев, получив разрешение от Энгеля действовать в данном случае по своему усмотрению, продал 1800 пудов ревеня с торгов, а не прежним дрогистам монополистам, за 720,000 р. и на эту сумму снабдил аптеки обеих армий по каталогу военного положения, т. е. на 975,000 чел.

Таким образом взамен 1,800 пудов ревеня правительство получило медикаментов на 720,000 рублей; между тем по прежней системе за меньшее количество медикаментов не только отдавалось 1,800 пуд. ревеня, но еще приплачивали 200 р. за принимаемый пуд ревеня, а всего 360,000 рублей.

Чин действительного статского советника был наградой Тургеневу за его успешную деятельность.

— “Много, много тобой доволен, я никогда этого не забуду”, — сказал ему император Николай при представлении.

Вернувшись из заграницы и узнав при первом докладе от самого государя об удачной операции с ревенем, Закревский, который был прежде весьма дружен с Тургеневым (он был на ты), вдруг переменился в обращении, стал придираться к последним мелочам и искать случая избавиться от него. Уезжая в отпуск, он поручил Тургеневу сначала устно, а затем не официальной запиской, произвести некоторые постройки и поправки в зданиях, принадлежащих медицинскому департаменту на Аптекарском острове. Все это было исполнено Тургеневым в точности, но в виду хороших отношений, существовавших между ним и Закревским, Тургеневу и в голову не приходило требовать по этому делу официального уполномочия.

Между тем Закревский стал обвинять Тургенева в самовольном расходовании казенных сумм. Тургенев, глубоко оскорбленный таким поступком Закревского, просил об отставке. Император Николай отставки не принял, но, уволив Тургенева от должности директора медицинского департамента, повелел причислить его к герольдии, для определения к другим делам, с сохранением жалованья директора и пенсиона, пожалованного за 1812-1814 гг. [371]

Не довольствуясь выходом из министерства Тургенева, Закревский назначил особую комиссию для ревизии департамента за время управления Тургенева. Не смотря на то, что комиссия эта состояла исключительно из ярых приверженцев Закревского, она не нашла нечего, что можно было бы поставить в упрек Тургеневу за исключением, якобы самовольной, постройки зданий на Аптекарском острове. К счастью своему, Тургеневу удалось найти частное письмо Закревского, в котором последний прямо поручал ему произвести эти постройки. Тогда комиссия разошлась без всяких результатов.

Между тем Закревский приказал военному губернатору с.-петербургскому, Эссену, объявить Тургеневу, по высочайшему повелению, домашний арест. Эссен, введенный в заблуждение, в точности исполнил приказание и в течение 18 месяцев ежедневно утром и вечером являлся к Тургеневу полицейский офицер освидетельствовать, — дома ли он находится. Два раза подавал Тургенев прошения государю, жалуясь на незаконный арест по высочайшему повелению, которого не существовало. Третье прошение его было передано лично государю другом Тургенева, Н. Лонгиновым. Император Николай повелел строжайше исследовать все дело, которое перешло в комитет министров. Но здесь Закревский вышел сух из воды: он изустно объявил Эссену о существовали высочайшего повеления об аресте Тургенева и письменных улик против него не было никаких, почему комитет министров, не смотря на фактически осуществившийся арест, и пришел к такому заключению, что Тургенев напрасно считает себя арестованным, что и было официально ему объявлено.

Получив знак отличия беспорочной службы, утомленный 44-х летней службой — Тургенев вышел в отставку.

Тургенев получил первоначально домашнее воспитание и затем уже 30-ти слишком лет поехал доучиваться в геттингенский университет. По своим убеждениям он весь принадлежал к екатерининскому веку и до конца 90-летней жизни своей сохранил в душе обаяние мудрой императрицы.

Этот екатерининский либеральный здравый дух он затаил в себе в течении царствований императоров: Павла, Александра I и Николая, но он вылился наружу при реформах Александра II.

И вот, когда заговорили об освобождении крестьян, Александр Михайлович явился ярым его защитником.

Да оно и не могло быть иначе: А. М. был лучшим другом Жуковского, и все гуманное и справедливое всегда находило в нем отклик. [372]

Явление было многознаменательное: 90-ти летний старик, родовой дворянин, всем и каждому доказывал, что “нельзя продавать людей как скотину” и что освобождение крестьян не уничтожить дворянства, которое всегда останется опорою престола.

Противники освобождения понимали хорошо то влияние, которое имел Тургенев, и не побрезгали средствами. Тургенев получал приглашение явиться от шефа жандармов, кн. Вас. Ан. Долгорукого.

Это приглашение сильно потрясло и оскорбило А. М., тем не менее он отправился. Не менее его смутился и кн. Долгорукий, увидав перед собой как лунь белого старика, увешанного медалями и крестами.

— “В ваши годы, в ваши годы”...., — мог только произнести шеф жандармов.

— “Прослужив верой и правдой четырем императорам, мало надежды, чтобы я изменил пятому”, — отвечал А. М. Тургенев.

Не смотря на то, что, по настоянию многочисленных друзей Тургенева, кн. Вас. Андр. Долгорукий извинился перед ним, объясняя происшедшее ошибкой, что А. М. смешали с родственником его, Иваном Сергеевичем Тургеневым, однако случай этот произвел на него такое неприятное впечатление, что он уехал на 1857 и 1858 г. заграницу.

Манифест 19 февраля 1861 г. привел в умиление Тургенева; вот что он писал дочери своей:

— “Вчерашний день совершилось дело на земле истинно великое, христианское и до вчерашнего никогда не случавшееся! Благочестивейший и благодушнейший царь и самодержец православной России разрушил, сокрушил навсегда оковы, приковывавшие 23 миллиона к земле, как неодушевленное дерево прикрепляли корни, глубоко внедрившиеся в земле без малого столетие. 23 миллиона народа, порабощенного до скотского существования, возродил в человеческий быт, отверз миллионам очи и уста, возродил в миллионах сознание человека, что не скотина, не вещь, что его не будут продавать как быка или менять на борзую собаку.

“В сонме царей наш православный царь стал выше всех царей, ему предшествовавших и сущих”!

По возвращении из геттингенского университета до своей смерти А. М. Тургенев был в постоянных сношениях с лучшими людьми России: Сперанским, Канкриным, Жуковским, с которым переписывался в течении 30 лет, кн. П. А. Вяземским, графами Строгановыми; в 1850 годах на квартире его на Миллионной собирались молодые литераторы и читали свои произведения. Здесь И. С. Тургенев впервые прочел свой рассказ “Муму” и многие другие повести; [373] гр. Л. Н. Толстой свои “Военные рассказы”; тут же читали свои произведения В. П. Боткин, Я. П. Полонский, И. А. Гончаров, Дружинин; тут же бывал Н. А. Милютин и многие другие деятели по освобождению крестьян.

А. M. Тургенев женился 17 апреля 1835 г. на Пелагее Христиановне Литке, от которой имел дочь Ольгу, крестницу Василия Андреевича Жуковского, вышедшую замуж за С. Н. Сомова.

Александр Михайлович Тургенев скончался в июле 1863 года, в Царском Селе, где и погребен.

Не смотря на свой 92-й год, он до конца жизни своей сохранил зрение и память.

А. С.

Текст воспроизведен по изданию: Записки Александра Михайловича Тургенева. (1772-1863 гг.) // Русская старина, № 9. 1885

© текст - А. С. 1885
© сетевая версия - Трофимов С. 2008
© OCR - Трофимов С. 2008
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русская старина. 1885