-

К статье «Кудрявцев и его потомство»

С живейшим интересом прочитал я статью профессора Д. А. Корсакова — «Кудрявцев и его потомство», напечатанную в 8 и 9 книжках «Исторического вестника» зa текущий год. Прекрасный историко-биографический очерк этой семьи мне, как одному из потомков по жениной линии Кудрявцева, представил живую картину быта и деятельности моих предков. Нефед Никитич Кудрявцев был такой же родной моей бабке, Екатерине Николаевне Поливановой (урожденной Чирковой ¹), пропущенной почему-то в статье г. Корсакова, каким он доводился С. Н. Давыдовой, жене партизана. Имения, как той, так и другой, до замужества их, были не разделены и составляли достояние их матери, Елизаветы Петровны Чирковой, дочери Петра Алексеевича Татищева, сына известного Алексея Даниловича, женатого на дочери и единственной наследнице Кудрявцева, Анастасии Нефедьевны. Из имеющегося у меня родословного списка видно, что: «1722 году Понкрат Давыдов, сын князя Хохона Давыдова, учинил наследницею дочь свою Александру в вотчинах Арзамаском, в Синбирском в селе Покровском Maзa тож, в Верхоломовском и в Можайском [496] yездах что есть по дачам; а в 726 мать ее Марья ² ее Александру зговорила в замужество за Нефеда Никитича Кудрявцева, — и при зговоре (в) замужество она Александра допрашивана и велено с него Нефеда с четвертей взять деньги: с 100 четвертей по 3 копейки с четверти принято у него Кудрявцева» ³. Затем следуют выписи, что около этогож с. Мазы, Кудрявцева скупила другия земли от некоего Астафьева и Головочесовых, чем значительно округлила свою родовую дачу. Но не этим только путем, как известно, составилось значительное состояние Нефеда Никитича. Пожалованные ему и его отцу за службу земли были весьма обширны. Если судить только по имениям нынешней Симбирской губернии, перешедшим к его наследникам по женской линии, то в целом он представляют цифру свыше 20 тысяч десятин. Прибавив к этому, что принадлежало Кудрявцевым в других губерниях, составится одно из крупных земельных владений в России. В жалованном составе этих имений находилась, между прочим, и принадлежащая мне дача при с. Акшуате, перешедшая в наш род по наследству от Кудрявцева. Имение это, находясь в Симбирской губернии, издавна населено было русскими крестьянами, и до указа царя Феодора Алексеевича 1681 г. составляло собственность татарских мурз. Благодаря этому, русское православное село удержало зa собою татарское название, равно как и многия из принадлежащих к нему урочищ. Построенная здесь в 1743 году Мефодием Кудрявцевым, деревянная церковь весьма оригинальной архитектуры сохраняет и до сих пор свой внешний вид с незначительными видоизменениями.

Переходя затем к семейным преданиям о мученической и геройской кончине Кудрявцева, я не могу не упомянуть здесь с чувством глубокого сожаления о пропаже у нас в доме, в 1867 г., дорогой семейной древности, образе-панагии с мощами, который Нефед Никитич имел всегда обыкновение носить на себе. Образок этот представлял с лицевой стороны Спасителя на престоле славы, а с противоположной, за стеклянной дверкой, находились св. мощи. Рамку образа составляли довольно крупные самоцветные камни, оправленные в золоте. Нефед Никитич, удалившись искать себе убежище во время пугачевского разгрома Казани в Девичий монастырь, только благодаря этому образу был узнан в груде обезображенных и обуглившихся трупов. В рассказе этом нет ничего невозможного, в виду того, что храм бунтовщиками после разграбления был подожжен и полусгоревшее тело страдальца с трудом было отыскано и погребено его внуком, Петром Алексеевичем Татищевым. От последнего образ перешел к Чирковой (его дочери), а от нее к бабке моей Поливановой, как старшей в роде. Нельзя, мне кажется, также не допустить возможности обращения H. Н. Кудрявцева с увещанием к пугачевцам, ворвавшимся в храм, иначе трудно объяснить отказ его укрыться в стенах крепости, где в эту страшную для города минуту нашли свое спасение большая часть именитых жителей. Подвиг этот вполне согласуется с мужественным и непоколебимым характером Нефеда Никитича, решившегося принести этим свою посильную жертву отечеству. Не знаю, на каком основании г. Корсаков предполагает, что «в виду желания [497] Кудрявцева представиться Екатерине II, во время ее посещения Казани, ему много это стоило хлопот, так как на него, повидимому, не обращали уже особого внимания; но, — говорит он далее, — Нефед Никитич достиг, наконец, своего желания и в воисполнение своей радости подарил императрице четверку прекрасных вороных лошадей с своего Каймарского завода» ⁴. Трудно предположить, чтобы человек, прослуживший с честью и пользою столько лет для своего края на видной по тому времени должности и находившийся в родстве с Паниными, мог быть забыт императрицею и местным обществом.

В дополнение к сведениям о Петре Алексеевиче Татищеве я приведу здесь содержание интересного подлинного документа, именно, «Рядной записи 1792 г. генваря 19-го», данной Татищевым дочери:

«Лета тысяча семьсот девяносто втораго генваря в девятый надесять день лейб-гвардии секунд-майор Петр Алексеев сын Татищев зговорил я дочь свою родную девицу Елизавету в замужество оренбургского драгунского полку за полковника и кавалера Николая Александровича Чиркова в благословение ж ей дочери моей пишу в начале светые образа первой Знамение пресвятыя богородицы на ней риза кованая серебренная и вызолочена второй богоматерь Казанские в серебряном ковчеге на ней риза золотая с алмазами и яхонтами ⁵ крест серебряной и вызалоченой с мощами до приданаго за нее даю вещей бралиантовых цветок три тысячи рублей серги две тысячи триста рублей, складни тысяча рублей медалион пять сот рублей, перстень двесте рублей жемчуг восемь сот рублей, часы золотыя с жемчугом двесте рублей, серебра двадцать восемь фунтов платья белья кровать с прибором на тысячу рублей, да недвижимаго имения состоящего Симбирского Наместничества Сызранской округа в селах Мазе в коих по четвертой ревизии в подушном окладе написано мужеска полу дворовых людей и крестьян триста девяносто девять, изы котораго выключив двороваго человека холостаго Ивана Родионова Тагаевскаи округи —акшуате, пять сот пять, Казанского Наместничества Спасской округи Грязнуха восемдесят одну да Казанской округи в деревне Улановой шеснадцать душ, сверх сего еще состоящей в городе Казани на кобане двор лежащий под оным же городом Казанью сенные покосы называемые семичевские и на реке волге противу слободы Услона остров с рыбными ловлями до написаннаго по четвертой ревизии за мноюж Калужского наместничества малоярославецкой округи в селе добром двороваго человека Василия Кузмина с женою анною Сергеевою и с малолеткою их дочерью александрою девок Катерину петрову анну Иванову написанных Московской губернии Клинской округи в селе Никольском. К сей рядной лейб-гвардии секунд-маиор Петр Алексеев сын Татищев, что я дочь свою родную девицу Елизавету в замужество зa полковника и Кавалера Николая Александрова сына Чиркова зговорил и знею в благословение святые образа также и вышеписанное приданое и недвижимое имениe отдал в том руку придожил».

Затем идут подписи 11-ти свидетелей, в числе которых встречаем родственников и знакомых Татищева.

Этим крайне интересным в бытовом отношении документом, между прочим, опровергается предположение г. Корсакова, что Петра Алексеевича [498] Татищева в 1792 году в живых уже не было ⁶, равно как и год кончины мужа его сестры, Марии Алексеевны, князя Василия Михайловича Голицына, показан не совсем правильно ⁷. Первый 19 января этого года собственноручно подписывал «рядную», а второй, у той же рядной был свидетелем. Очевидно, что на этот счет у казанских потомков Татищева данные не совсем точны.

Перехожу к прабабке моей, Елизавете Петровне Чирковой и мужу ее Николаю Александровичу. После свадьбы, получив отцовское приданое, Чирков не долго продолжал службу и занялся устройством своих имений. Зиму Чирковы проводили в Москве, где имели свой дом, а летом жили в Акшуате, любимом местопребывании Николая Александровича Здесь он построил прекрасный каменный дом, развел во вкусе своего времени парк, держал домашний оркестр и большую псовую охоту. Вообще, генерал-майор Чирков, по сохранившимся современным портретам и рассказам его современников, представляется одним из видных и блестящих представителей Екатерининской эпохи. Украшенный только что учрежденным георгиевским крестом, он, кроме того, зa свои военные заслуги награжден был императрицей золотой, весьма богатой, шпагой. Надпись, находящаяся кругом эфеса, гласит, что она пожалована «за мужество, оказанное в сражении 7 Июня 1788 года на Лимане Очаковском». На обеих сторонах клинка вырезаны торжественные восклицания: «Vivat Catharinа». Шпага эта от дочери его Екатерины Николаевны перешла к моему отцу Ник. Иван. Поливанову ⁸. В сохранившейся частью, принадлежавшей Чиркову, довольно обширной библиотеке, состоящей исключительно почти из французских изданий, находятся все лучшие философския сочинения конца XVIII столетия. При равностороннем образовании, он не чужд был, кажется, того умственного движения, которое коснулось хотя и поверхостно, но не бесследно передовых людей нашего дворянства. Женившись довольно поздно, Николай Александрович скончался в Москве, в декабре 1806 года, 72 лет от роду. Елизавета Петровна пережила мужа на 17 лет и прах их покоится рядом в особой каменной часовне при Акшуатской церкви.

Владимир Поливанов.

2 октября 1887 г.
С. Акшуат.

Комментарии

1. Екатерина Николаевна была замужем зa сенатором Иваном Петровичем Поливановым, начавшим службу при Екатерине II в Преображенском полку и окончившим ее в звании сенатора в царствование императора Николая I.

2. Сестра архиепископа Ростовского Георгия Дашкова.

3. Родословная семейного архива.

4. «Истории. Вестн.» 1887 г., сентябрь, стр. 647.

5. Образ этот находится у меня в с. Акшуате.

6. См. «Ист. Вестн.» № 9, стр. 557.

7. Idem, стр. 560.

8. Школьный товарищ и друг М. Ю. Лермонтова, отец мой скончался в 1874 г. в Казани.

Текст воспроизведен по изданию: К статье «Кудрявцев и его потомство» // Исторический вестник, № 11. 1887