-

Стихи для начертания на гробнице Суворова.

На стр. 415, т. IV, «Русск. Стар». помещена по списку не вполне исправному, эпитафия Суворову; мы забыли оговорить, что это курьезное «надгробие» есть плод фантазии бывшего впоследствии министром народного просвещения А. С. Шишкова. Вирши напечатаны и в собрании его сочинений (т. XIV, стр. 160–164), с примечаниями. Считаем не безъинтересным для большинства читателей «Русск. Стар.» напомнить своеобразную эпитафию в связи с примечаниями автора (Это же стихотворение напечатано и в заграничном издании записок А. С. Шишкова. (Прага, т. І-м, стр. 64-66). Записки эти, к сожалению, в публике почти вовсе не известны, так как, Бог ведает почему, запрещены в продаже. — Ред.).

Остановись прохожий!

Здесь человек лежит на смертных не похожий;
На крылосе, в глуши, с дьячком он басом пел (а).
И славою как Петр иль Александр гремел.
Ушатом на себя холодную лил воду (б),
И пламень храбрости вселял в сердца народу.
Не в латах, на конях, как греческий герой (в),
Не со щитом златым, украшенным всех паче (г),
С нагайкою в руках и на казацкой кляче,
В едино лето взял полдюжины он Трой (д).
Не в броню облечен, не на холму высоком,
Он брань кровавую спокойным мерил оком, [580]
В рубахе, в шишаке, пред войсками верхом (е),
Как молния сверкал и поражал как гром.
С волками там ходил, где чуть летают птицы (ж).
Жил в хижинах простых, — и покорял столицы (з).
Вставал по петухам (и), — сражался на штыках (к).
Чужой народ его носил на головах (л).
Одною пищею с солдатами питался (м).
Цари к нему в родство, не он к ним причитался (н).
Был двух империй вождь (о); Европу удивлял;
Сажал царей на трон, — и на соломе спал (п).

Примечания: а) Суворов сослан был в село свое Кончанское, Новгородской губернии в Боровицком уезде. «Там» — говорит о нем историк его Фукс, — «часто победоносная рука его звоном колокола призывала жителей в священный храм, где старец сей, исполненный веры, пел вместе с церковными служителями хвалы Божеству». Когда позвали его повелевать австрийскими и нашими войсками, он сказал: — «Я пел басом, а теперь еду петь барсом». б) Он имел привычку, для укрепления членов своих, часто обливаться холодною водою. в) Ахиллес. г) См. у Гомера, в Илиаде, описание Ахиллесова щита, коней и колесницы. д) Он не щеголял красивостью коня своего; садился на простую казацкую лошадь и на ней разъезжал перед полками. е) Он не мог сносить летних жаров и, по сей причине, часто среди самого пылкого сражения, «видали его скачущего верхом в одной рубахе; но никогда не скидывал он с головы своей шлема или шишака, в котором даже дома и при женщинах хаживал. ж) Известен славный переход его чрез Альпийские горы. з) Варшаву, Медиолан, Турин и проч. Он не любил великолепия и пышности; жил всегда в простых покоях, без зеркал и без всяких украшений. и) Суворову когда надлежало идти в поход, никогда в приказах своих не назначал часа, в который выступать, но всегда приказывал быть готовыми по первым петухам, для того выучился петь по-петушьи, и когда время наставало идти, то выходил он сам и крикивал кокореку! Голос его немедленно разносился повсюду, и войско тотчас поднималось и выступало в поход. Казалось он нарочно придумывал сии странности, дабы посредством их избавляться иногда от таких объяснений, которые были для него или неприятны или затруднительны. Он не опасался затмить ими славу свою; ибо мог сказать о себе подобное тому, что в Метастазиевой опере говорит о себе Ахиллес, проведший отроческие лета свои в женском одеянии, на острове Хиросе:

............ gli ozi di Sciro
Scusera questa spada, e forse tanto [590]
Occupero la fama
Co'novelli trofei.
Che parlar non potra de falli miei.

то-есть: «праздность дней моих на Хиросе оправдаю я сии моим мечем и, может быть, новыми победами моими столько озабочу славу, что не успеет она говорить о моих проступках». В присылаемых донесениях, Суворов не описывал побед своих пространными объяснениями. По взятия турецкой крепости Туртукая, он написал к императрице:

Слава Богу, слава вам!
Туртукай взят, и я там.

к) Известно, что Суворов белое оружие, то есть штыки, в руках русских солдат, почитал всегда средством превосходнейшим к побеждению неприятеля чем ядра и пули. Пословица его была: «пуля дуря, штык молодец».

л) В Италии, когда он въезжал в какой город, народ выбегал на встречу к нему, отпрягал лошадей у его кареты и вез его на себе. Однажды случилось, что в самое то время, когда он приближался к освобожденному им от французов городу, нагнал его посланный из Петербурга с письмами к нему офицер. Он посадил его в свою карету, и когда народ выбежал и повез его на себе, то он спросил у офицера: случалось ли ему езжать на людях? — Офицер отвечал: — «Случалось, ваше сиятельство, когда мы в ребячестве игрывали бывало шахордою» (т.-е. в чехарду).

м) Он часто едал с ними кашу. н) Баварский король причислял его в родственники (Шишков здесь очевидно ошибается: при пожаловании Суворову ордена Аннунциаты, т.-е. Благовещения, сардинский король в рескрипте своем величал его mon cousin, потому что орден этот, переходящий старшему в род, давал право на этот титул. Баварских же королей до 1806 г. не было.

о) Российский генералиссимус и австрийский фельдмаршал, имевший два почетных прозвания: Рымникский и Италийский.

п) Он не любил мягких перин и пуховиков, сено и солома служили ему вместо оных.

Текст воспроизведен по изданию: Стихи для начертания на гробнице Суворова // Русская старина, № 11. 1871