-

ИЗ БУМАГ ГРАФА Н. П. ШЕРЕМЕТЕВА ¹.

Письма разных лиц.

Я непременно, сударик, хочу разбудить тебя в мирном сне твоем; ибо конечно ты так заснул, что и забыл совершенно человека, любящаго тебя чистосердечно, как жизнь свою. Хотя я уже несколько месяцев от тебя ли строчки не имела, хотя и писала к тебе, но ты не отвечал. Последнее мое было чрез певицу нашу ². Скажи, что я тебе сделала и чем заслужила сие? Разве тем, что чувства мои тебе совершенно посвящены; сердиться я на тебя не могу, а что больно, то правда. Ты блажишь, что нездоров; а я скажу, что наведомясь чрез зятя Зубова о тебе, от него слышала, что ты был у них однако. Я лучше замолчу, а скажу, что я хочу только знать, что ты с отпуском своим располагаешь делать и могу ли я надеяться тебя у нас видеть. Прости, вспомни иногда стараго дружка княгиню Елену Вяземскую ³. Яшеньке ⁴ кланяйся.

5 Апреля 1795 года.

* * *

По высочайшему Его Императорского Величества соизволению, объявленному от его прев-ва господина генерал-маиора и кавалера Григория Григорьевича Кушелева в письме ко мне, полученном вчерашнего дня, указано: выбрать в Селе Царском приличный дом по сношению лейб-кирасирского Его Величества полка с господином полковником Рожновым к устроению для больных того полка служителей штатами без промедления времени со всем нужным к помещению оных. Исполнив сие выс. соизволение, покорнейше прошу [502] в. с. приказать находящемуся в Селе Царском коммисару в должности гардмебеля Шуберту очистить занятый на время гардмебельскою должностью, состоящий в Царскосельской слободе, казенный деревянный дом ведомства Конторы Царскосельской бывшего каменного мастера Минчаки, также в каменном флигеле, где помещается во время высочайшего присутствия отец-духовник, противу его комнат, занятый малым числом мебелей, покой для квартирования чиновникам того полка, как кроме сих двух мест нет других домов. Затем еще прошу в. с. приказать тому Шуберту дать потребное число в казенные дома, которые будут заняты полковым штаб и обер-офицерами, из простых кроватей, стульев и столиков, на что я буду ожидать от в. с. с сим же нарочно посланным о приказании к настоящему выполнению высочайше повеленного, и за тем остаюсь и пр. Михаил Изъединов.

20 Генв. 1797.

* * *

Милостивый государь граф Николай Петрович.

В прошедшей ночи взят патрулями от гаубвахты у арсеналу безчувственно пьяный мундшенский помощник Петр Алымов, который, вытрезвясь, поступил весьма грубо с дежурным на гаубвахте, коего к вашему сиятельству на рассмотрение при сем представить честь имею. Впрочем с истинным моим к вам почтением пребуду Алексей Аракчеев.

Февраля 11 дня 1797.

* * *

Как известна вашему сиятельству милость Его Императорского Величества, что приказать изволил взять моих дочерей ко дворцу Ноября 29 дня, и оне все еще при мне находятся: то я осмеливаюсь беспокоить ваше сиятельство моею покорною просьбою сделать милость поместить моих дочерей во дворце, для того, что я но обстоятельствам моим должна ехать из Петербурга, то не имею здесь у кого их оставить. Пожалуйста, ваше сиятельство, доставьте сие благодеяние мне несчастной и моим детям, которые утеснены разными огорчениями, то хотя бы с этой стороны покойна быть могла, чтобы милость государская была выполнена. Ежели будет ко мне, ваше благодеяние, то покорно прошу меня уведомить, когда их привезти во дворец; я сама не знаю, на каком положении остаются дети мои и надеюсь на великодушие ваше, что покорная моя просьба не будет оставлена, а меня обязать изволите навсегда благодарностью и высокопочитанием, с которым имею честь быть и пр. покорная Авдотья Нелединская.

16 Февраля 1797. [503]

При сем препровождаю для сведения в. с-ва две учиненные Комиссией повестки, из коих по одной всепокорнейше прошу приказать чрез весточных лакеев известить всем придворным дамам и кавалерам о съезде их в назначенный день и число в Петровский дворец, а по другой равномерно спросить у всех придворных дам и кавалеров, у кого есть парадные экипажи и кто из них пожелает иметь парадный свой экипаж в церемонии при высочайшем въезде в Москву, в силу статей о предыдущих знатных особ экипажах, означенных в церемониях, с которых писаны у вас копии еще в Петербурге. Равномерно прошу в. с-во дать мне знать, какое число можете вы пожаловать для высочайшего въезда двора Е. И. В. камерлакеев, гайдуков, скороходов и лакеев. Петр Валуев.

Март 1797.

* * *

За необходимый долг поставляю себе сим ваше сиятельство уведомить, что Его Императорское Величество сего Марта 22 дня, то-есть Воскресенье, высочайшее свое присутствие восприять изволит в церковь Св. Василия Кессарийского ко служению обеденной литургии, для чего мною уже приказано, чтоб все придворные певчие там были, а ваше сиятельство покорнейше прошу, по неимению в той церкви, для Их Величеств ковров, коих потребно два, ежели у вашего сиятельства имеются, пребывая и пр. граф Тизенгаузен.

20 Марта 1797.

* * *

Государь император соизволил указать, дабы отпущено было в гвардию в Преображенский полк гренадерский батальон генерал-маиора Аракчеева на пятьсот девяносто три человека на каждаго по одному фунту говядины. Г.-адъютант Нелидов.

Апреля 20-го дня 1797 года.

* * *

Его Императорское Величество высочайше повелеть соизволил в означенных, в прилагаемых при сем планах, комнатах Гатчинского дворца сделать к прибытию его величества в Гатчину балдахины: для его величества в бельэтаже в проходной комнате, что из зала проходить в столовую под литерою Д, в нижнем этаже, под портретом Государя Петра Великого, не снимая оного, под литерою С; для ее величества императрицы в бельэтаже в картинной комнате, что из Китайской сделана под литерою Е; для его величества Александра Павловича, в верхнем этаже под литерою А, а под литерою В будет опочивальня его высочества, о чем [504] дано повеление архитектору Брену. Впрочем пребываю и т.д. Григорий Кушелев.

Минск,
Мая 10-го дня 1797 года.

* * *

Камерфурьер Назаров, не имев с собою на расходы иных денег кроме ассигнаций, которых по неимению в Литве медных денег променивать было не можно, а на серебряные без потери по курсу лажу равномерно выменивать нельзя, просил меня дать ему триста червонных и мне в них дал росписку, с тем, что из дворцовой канцелярии те деньги мне возвращены будут. Я, выдав оные, помянутую росписку при сем имею честь к вашему сиятельству препроводить с покорною просьбою означенные деньги мне возвратить. Пребываю впрочем с совершенным почтением и пр. князь Николай Репнин.

Вильно.
24 Мая 1897 года.

* * *

Его Императорское Величество высочайше указать соизволил, чтоб двора Его Величества камерпажи ездили на гулянье и на вахт-парад в маленьких кафтанах, для чего и сделать всем им те кафтаны, а сумму, сколько на оное потребно, требовать из придворной канцелярии, и сей Его Императорского Величества указ Придворной Конторе объявляю к исполнению. Граф Виельгорский.

В гор. Павловском.
Июня 2-го дня 1797 г.

* * *

Как сего Июня 3-го дня ведомства придворной конторы кихен-шрейбер Алексей Самсонов, при выезде его в город Павловск на заставе при спросе, что он за человек, объявил, что он порутчик, Его Императорское Величество высочайше указать соизволил, чтоб отныне и впред никогда придворные чины себя так не именовали и не сказывали, а объявляли б всегда тот чин, каким кто при высочайшем дворе служит, о чем всем им и объявить. И сей Его Императорского Величества высочайший указ Придворной Конторе объявляю к исполнению. Граф Виельгорский.

Павловск.
Июня 4-го дня 1797 г.

* * *

На почтенное вашего сиятельства письмо от 3-го сего Июня имею честь донести, что за сельтерскую воду, которую ваше сиятельство купить изволили, деньги 1500 р. отпустить к вашему сиятельству от меня приказано; что ж принадлежит до чаю, как вашему [505] сиятельству небезызвестно, что по многому отысканию и в Москве лучшего отыскать было неможно, и что ныне отысканной ее величеству Государыне Императрице понравился, поставляю и я за счастие; и оного отыскано 20 фунтов, то и куплен оный весь, и приказано хранить в овошенной единственно для собственного Ее Величества употребления, из которого и отправлено в Павловское 5 фунтов.

Граф Николай Румянцов.

5 Июня 1797.

* * *

Ее императорскому величеству Государыне Императрице благоугодно было меня уведомить, что ваше сиятельство, снисходя к здешнему Воспитательному Дому, по сродному вам состраданию, дали повеление в Московскую домовую контору, на случай настоящего недостатка в кормилицах, уговорить из близ лежащих к Москве ваших деревень. Не мог я также равнодушно слышать обещание от вас награды тем, которые детей вскормят, сверх получаемой от Дома; но как уже некоторое к тому время прошло, а ни одной кормилицы из ваших вотчин не явилось, когда же я посылал в некоторыя, то охочих довольно было, а не смели на то пуститься без позволения вашего главного управителя, между тем погибает у нас много детей: то и побуждаюсь сим всепокорно вашего сиятельства просить о подтверждении в здешнюю домовую контору о сем человеколюбивом вашем подвиге; ибо я уверен о склонности вашей и готовности ко всякому добру.

Принимая участие во всем до вашего сиятельства принадлежащем, искренно поздравляю с высочайшим наименованием обер-камергером, находя с своей стороны вашего сиятельства уведомить, что в бывшее 28-го Октября производство и я пожалован в действительные тайные советники, ибо уверен о всегдашнем вашем ко мне расположении и дружбе. Александр Протасов.

Москва, 22-го Ноября 1798 года.

О взятии крестьянкам его сиятельства из Воспитательного Дома на воспитание младенцев писано в его сиятельства Московскую канцелярию Ноября от 9 и 22 чисел сего 1798 г. На сие письмо в ответ от его сиятельства писано Ноября 30 дня 1798 года.

* * *

Придворная служба вынудила графа Николая Петровича купить дом в Павловске у танцовщика Лепика (Le Picq), от котораго и до ныне сохранилось название Пикова переулка. Другой дом куплен был им в [506] Гатчине, о чем сохранилось сведение в делах его домовой конторы. "Вознамерясь купить дом у князя Григория Семеновича Волконского, состоящий в городе Гатчине, и препровождая при сем присланные от него на место под тем домом данную, план и купчую, выданные ему от князя Алексее Борисовича Куракина, предписываю совершить на имя мое от крепостных дел купчую в покупке его за 2700 рублей и следующую по законам с той суммы пошлину заплатить, а по совершении купчей означенное число денег 2700 р. доставить е. с. князю Григорию Семеновичу Волконскому." На бумаге надпись "собственной моей канцелярии", но года нет. В "Описании города Гатчины" (изданном по случаю его столетия) упоминается дом графа Николая Петровича: "В Екатеринвердере, кроме четырех воинских казарм, в 1798 г. имелось четыре частные постройки, принадлежавшие: 1) генералу-фельдмаршалу князю Николаю Репнину, 2) обер-гофмаршалу графу Николаю Шереметеву, 3) ген.-адъютанту Дмитрию Неплюеву и 4) камергеру графу Августу Ильинскому. У въезда в Екатеринвердер были ворота, около которых в 1797 г. строились две каменные караулки".

Дом в Павловске подарен был графом Д. Н. Шереметевым Ю.Ф. Грепингу.

На Петергофской дороге у графа Николая Петровича была дача "Шампетр" (Champetre), где, по словам Т. В. Шлыковой, было необыкновенно сыро, и житья не было от комаров. Ульянка куплена им уже после кончины графини Прасковьи Ивановны, у графа Н. П. Панина.

* * *

Зная в. с. великодушие и уверен будучи в вашей ко мне милости, беру смелость сим адресоваться по долгу моего родства к князю Василию Алексеевичу Урусову и к княгине Варваре Алексеевне Касаткиной, которых вся участь зависит от в. с., так как при выдаче замуж княгиню Варвару Алексеевну за князя Касаткина сделали ей ваше милостивое награждение деревнями и деньгами; а как я помню, что во время ее свадьбы в. с. объявили покойной тетушке нашей княгине Екатерине Борисовне, также и покойному моему брату князю Алексею Васильевичу и всем нам родным, что вы исполняете оное награждение по назначению вашего покойного родителя, но что вы при том не оставите выполнить и то, чтоб князю Василию Алексеевичу осталась приданая деревня княгини Екатерины Борисовны, село Вершилово, а меньшой их дочери княгине Анне Алексеевне подмосковную Серпуховскую, и что вы всех их таким образом уравняете. Но к сожалению теперь у княгини Варвары Алексеевны с братом ее князем Василием Алексеевичем выходит великое несогласие. Она говорит, что получила награждение от в. с., а по [507] законам еще ей следует получить после родителей 14-ю часть, то и зависит от решения в. с., следует ли ей получить часть из оставшегося имения или этим в. с. сделали ей награждение, чтоб она оным была довольна; то ей должно подать от себя отзыв, что после родителей своих ни она, ни ее наследники никакой претензии не имеют, чтоб они остались безо всяких следствий для их детей. И как в. с. расположите, то покорно прошу к княгине Варваре Алексеевне отписать; а мое истинное желание, чтобы стараться по ровной к ним моей привязанности о прекращении их ссоры и установлении их спокойствия. Я же сердечно желаю ведать о здоровьи в. с. и именно донесть, что все ваши приятели, а особливо обер-камергер князь Александр Михаилович Голицын, крайне жалеют об отсутствии в. с. из Москвы, а больше всех сожаление имеет тот, который навсегда с глубочайшим почтением и пр. князь Петр Урусов.

Притом могу уверить в. с., что меня ни моя племянница, ни племянник об оном не просили, и не знают, что я к вам писал. А по моему истинному чистосердечию и надеясь на вашу ко мне милость, долгом почел уведомить о сем в. с., милостивого государя.

Москва. Июня 18-го 1800 года.

Письма графа Н. П. Шереметева.

К гофмаршалу графу Тизенгаузену.

Французские метр д'отели должны приготовлять всякий день непрестанно для высочайшего императорского стола один паштет холодный с рябчиками, дичью и трюфелями, да два раза в неделю блюдо кровяных сосисок, называемых будинг.

Августа 19-го 1798.

Quoique il etait dit que le sieur Michel devrait preparer douze bouteilles a la fois de vin de bichof pour Sa Majeste Imperiale, mais comme il est plus convenable que ce vin puisse etre toujours frais, il ne fera que par six bouteilles a la fois. Comme il arrive que les viandes dans quelques entremets de la table imperiale se trouvent souvent trop dures, a quoi l'on peut citer un exemple qu'hier a table le mouton etait bien dur, les maitres d'hotels francais doivent surtout prendre garde que toutes les viandes qu'ils preparent pour la table de Sa Majeste soient moux et tendres, sans quoi ils ne pourront etre acceptees sur les comptes et payees. [508]

К неизвестному лицу.

Теперь приступлю к ответу на дружественные ваши ко мне письма о доме графа Разумовского. Я совершенно с вами согласен и думаю, что лучшее и способнее для меня нет, хотя признаюсь, что скученное его положение не имеет никакого вида, и только одна Воздвиженка, и та малолюдна; но со всем тем покорнейше прошу продолжать ваше о сем попечение и взять на себя труд приводить оное к концу, а для оного и прилагаю я при сем письмо к графу Алексею Кириловичу. Желал бы я очень, прежде нежели совсем решиться, увидать план и знать, есть ли в оном доме церковь и сад; ибо хотя я и помню, что церковь была, принадлежащая к оному дому, но не знаю, перейдет ли сия принадлежность к тому кто дом купит. А при том нужно мне знать: тот дом, где жила София Осиповна⁵ и который для нее нарочно строен, входит ли в счет продажи на самую туже назначаемую цену. Я совершенно вас уполномочиваю делать по сей покупке все, что вы заблагорассудите и к пользе и к принятию нужных мер. Нужно весьма быть уверену, что и мебели из оного дома не будут выбраны, а останутся, так как они теперь, из коих многие я сам помню. В рассуждении платежей вам мне нечего описывать. Скажу только, что таковой знатной суммы чистыми деньгами не нахожу я средств заплатить, при чем не можно ли будет под залог того дома 100.000 р. перевесть платежем на себя, с тем же или хоть другим залогом? Повторяю и еще, что оставляю все на дружественное ваше о мне попечение и буду ожидать о всем ответа вашего, пребывая и пр. Вашего превосходительства покорный слуга граф Шереметев.

Августа 22-го дня 1799 г.

Объяснение ваше с графом Иваном Петровичем ⁶ в рассуждение посещения его Марковских дач с охотою и ответ, сделанный ему вами, что Маркове от собственного моего распоряжения [509] зависит, весьма согласовалось с моими мыслями. Марково ⁷одно только такое место, которое оставляю и сберегаю я для себя; зайцы там не только набеглые, но в бытность мою много их куплено и насажено единственно для своего собственного удовольствия: ибо по болезни моей гемороидальной не могу я сделать дальней поездки, да и покойным родителем моим тут зайцы сажены, и немало за то заплачено. После сего согласитесь вы сами, что если не иметь мне ни одного убежища, которое могло бы служить ко временному моему удовольствию, то что же бы мне после сего осталось? Я, конечно, по родству и по искренней привязанности моей, охотно все приятное сделать желаю, и для того, если угодно, соглашаюсь предоставить Константиново, Николаевское и Троицкое для графа Ивана Петровича; у меня и там сбереженные места, и никого не пускаю, но из уважения к графу желаю доставить сие удовольствие. А что Измайлов ⁸ посетил Марково, то довольно известно вам самим, что оное было совсем противно моей воле, без всякого позволения и насильно. Следовательно не всякий согласится таким образом воспользоваться. Я покорно прошу при свидании вашем с гр. Иваном Петровичем изъяснить, что все прочие места остаются к его услугам для охоты.

Июля 30-го дня 1800 г.

Переписка с А. Ф. Малиновским.

Алексей Федорович Малиновский (1762-1840), впоследствии сенатор, служил тогда в Московском Архиве Министерств Иностранных Дел молодым чиновником. Отец его, Федор Аксентьевич, протоиерей Троицкой церкви в Сущеве (в ближайшем соседстве с подворьем митрополита Платона), пользовался особенным уважением графа Н. П. Шереметева, который приблизил к себе и его сыновей: Алексей Федорович заведывал постройкою Московского Странноприимного дома и служил первым его директором, а Павел Федорович был впоследствии одним из опекунов малолетнего графа Дмитрия Николаевича. П. Б.

Кончив как можно было скорее препорученное мне вашим сиятельством дело, имею честь препроводить у сего, во первых Архивной Коллегии Иностранной свидетельство, в котором включена и поколенная роспись, из Герольдии сообщенная. В известиях о службах знаменитых предок ваших я приискал документ на все, что упомянул достойнейший мой учитель покойный г. Миллер. [510] Удостойте особенно обратить внимание ваше на то, что граф Борис Петрович означен не Имперским, а Российским графом. Не взыщите, в. с., если не найдете вы в родословной вашей Ксении, в монашестве Марфы Ивановны, родительницы царя Михаила Феодоровича. Это оттого, что она была не Ивана Васильевича Шереметева дочь, а Ивана Васильевича из фамилии Шестовых. Я сам читал вкладную старинную Новоспасского монастыря книгу, в которой написано, что она в 1631 году, на помин деда своего Ивана Михайловича Шестова и отца своего Ивана Васильевича, отдала в тот монастырь старинную свою родовую вотчину село Домнино с деревнями, и во многих книгах сие уже напечатано. Почитать вас, сиятельный граф я по всему обязан был, но искренно любить вы меня заставили. Алексей Малиновский.

Москва. 15 Декабря 1797.

* * *

Строение гошпитального корпуса очень скоро идет, в бельэтаже под окнами уже перемычки выведены. В нынешнем месяце кончат каменную работу, а в будущем покроют. А. Малиновский.

Москва. 3-го Августа 1803 г.

* * *

Сохраняя всегда в памяти привязанность и дружество ваше, поставляю приятным долгом предупредить вас, чтобы вы не удивились, увидя повеление, данное на имя Дмитрия Любимовича Похвиснева в рассуждении небольшого строения в сельце Жихареве ⁹. Прекрасное местоположение того сельца подало мне мысль построить небольшую хижину, которая со временем может для меня быть приятным уединением и, зная усердие ко мне г. Похвиснева, препоручил ему выполнить, а между тем не хотел при том вас оставить без уведомления, имея случай сим уверить вас в истинном моем почтении и преданности, с каковыми пребуду. Гр. Н.Ш.

P. S. Здесь сказанное ничто иное думаю, как мечта, и то для того, если вздумается мне, по грусти моей, поездить по белу свету и чтобы, не заезжая в Москву, мог я недели три прожить под Москвою. Истинно скажу, ничего не будет; но не лишнее узнать оное место, столь положением приятное. Мимоходом здесь скажу, что канцелярия теряет планы и также мои повеления. Прошу потрудиться приказать отыскать виновных и наказать и мне дать знать. Желаю вам время провести благополучно и зиму встретить весело.

18-го Октября 1803 г.

Комментарии

1. См. выше, стр. 157. Обычные начала и окончания писем в некоторых из них, для краткости, опускаются.

2. По всей вероятности Прасковью Ивановну, впоследствии супругу графа Н. П. Шереметева. П. Б.

3. Княгиня Елена Никитична Вяземская, дочь и супруга генерал-прокуроров. По отцу своему князю Никите Юрьевичу Трубецкому она приходилась двоюродной сестрой графине Варваре Алексеевне Шереметевой, матери графа Н. П. Шереметева. Одна из ее дочерей была за Дм. Александр. Зубовым, братом царицына любимца. П. Б.

4. Яков Петрович Реметев, побочный брат графа Н. П. Шереметева. П. Б.

5. Приятельница стараго вдовца гетмана Разумовского, графиня С.О. Апраксина, ур. Закревская, мать графини В.Н. Завадовской. Московский дом на Воздвиженке принадлежал некогда Нарышкиным и достался сыну гетмана графу Алексею Кириловичу Разумовскому от его матери, Екатерины Ивановны, ур. Нарышкиной. По ныне существующая прекрасная церковь на дворе этого дома (разоренная в 1812 году неприятелями и возобновленная графом Д. Н. Шереметевым в 1842 году) воздвигнута, когда это владение принадлежало одному из Нарышкиных. П. Б.

6. Салтыковым, тогдашним Московским генерал-губернатором. П. Б.

7. Поместье в Коломенском уезде. См. о нем статью графа С. Д. Шереметева в Майской книжке журнала "Природа и Охота" 1896 года. П. Б.

8. Предшественник гр. Салтыкова на Московском генерал-губернаторстве. П. Б.

9. Жихарево близ берегов р. Истры; желание гр. Николая Петровича не осуществилось.

Текст воспроизведен по изданию: Из бумаг графа Николая Петровича Шереметева // Русский архив, № 12. 1897