-

ИМПЕРАТОР ПАВЕЛ I И КНЯГИНЯ ЩЕРБАТОВА.

_______

Известно, что император Павел Петрович имел особенное, несколько фантастическое представление о достоинстве своей власти и хотел придать ей новое величие¹. Некоторые наши ученые склонны утверждать, что царствование императора Павла I недостаточно оценено, что оно имеет немалое историческое значение, так как этот государь прямо поставил вопрос о поднятии авторитета императорской власти и наметил программу всех главнейших реформ, осуществленных впоследствии, в лучшие эпохи XIX века ². При полном почти отсутствии в нашей исторической литературе научных исследований о царствовании императора Павла I ³, трудно решить, насколько основательно считать Павла Петровича предвестником «эпохи великих реформ», но что власти императорской он хотел придать новое величие, — с этим нельзя не согласиться. Император Павел I имел столь высокое представление о всемогуществе своей власти, что считал возможным распространить ее воздействие на совершенно новую область, область чувств. При разборе документов Московского губернского архива старых дел я обратил внимание на одно [719] дело ⁴, из которого можно заключить, что, по мнению Павла Петровича, император в силу своей власти может предписывать старухе-матери руководиться волею государя в проявлении своих чувств к взрослым детям, если же мать позволяет себе заметить, что родительское чувство может проявляться, не сообразуясь с указаниями государя, то она, по мнению Павла I, выказывает «забвение всего того, чем она обязана сану императора».

Указанное мной дело возникло вследствие жалобы, заявленной императору Павлу Петровичу его генерал-адъютантом, князем Александром Феодоровичем Щербатовым, который поссорился с матерью своей, княгиней Анной Григорьевной. Отношения сына к матери настолько обострились, что княгиня «наложила на него проклятие». Князь Александр Феодорович обратился к государю с жалобой на свою родительницу. Желая примирить мать с сыном, император Павел отправил к княгине в Москву увещательное письмо и вслед за тем послал к ней сына, надеясь, что он будет принят дружелюбно, благодаря высочайшему заступничеству. Но княгиня Щербатова воображала, что никто не может вторгаться в ее чувство; не успокоило ее родительского гнева и письмо императора, так что явившегося к ней сына она «в другой раз предала проклятию». Видя в этом поступке княгини «совершенное забвение всего того, чем она обязана не особе уже» государя, а его «сану», император Павел послал 29-го мая 1799 г. рескрипт к московскому военному губернатору, генерал-фельдмаршалу графу И. П. Салтыкову; в этом рескрипте было написано, между прочим, следующее: «повелеваю вам тотчас по получении сего ехать к ней (княгине Щербатовой) и, если она в то же самое время не простит своего сына, к нему о том написав, то взять ее и отдать под начало в монастырь, огласив по городу и по губернии ее продерзостный противу меня и жестокосердный ⁵ противу сына ее поступок и о всем без замедления меня уведомить». [720]

Получив 1-го июня с фельдъегерем этот рескрипт, граф Салтыков немедленно отправился к княгине Щербатовой, но не застал ее дома, она уехала из Москвы в свою каширскую деревню. Пришлось отказаться от точного исполнения императорского указа, так как московский военный губернатор не считал возможным покинуть Москву только для того, чтобы лично объявить княгине Щербатовой государев указ; Салтыков не поехал к княгине, а послал к ней своего адъютанта, подполковника Петровского, с письмом следующего содержания:

«Милостивая государыня моя,

«княгиня Анна Григорьевна!

«Получив сейчас высочайшее его императорского величества касательно несогласия вашего с сыном повеление, которое лично мне выполнить надлежало, был я у вас в доме, но сказали мне, что вы в деревне. Я, не могши сам отсель отлучиться, посылаю к вашему Сиятельству инспекторского моего адъютанта, подполковника Петровского, для выполнения оного высочайшего повеления по данному от меня наставлению с тем, что ежели ваше сиятельство не исполнит изображенной в нем высокомонаршей воли, то извольте с означенным подполковником Петровским теперь же приехать сюда, на что и имеет он от меня надлежащее приказание».

Сообщая в письме своем княгине Щербатовой о том, что она, если не простит немедленно сына, должна тотчас же вместе с Петровским ехать в Москву, Салтыков вовсе не был уверен в том, что княгиня исполнит его требование, и поэтому дал своему адъютанту ордер (от 1-го июня 1799 г. за № 980), в котором заключалось предписание «на случай ее какового либо в том (требовании ехать в Москву) сопротивления, требовать нужного пособия у земской тамошней полиции». Однако прибегнуть к таким крайним мерам не пришлось. Уже 2-го июня адъютант московского военного губернатора прибыл в имение княгини Щербатовой. После короткой беседы с непрошенным гостем, представившим не только письмо от графа Салтыкова, но и сам рескрипт государя, княгиня поняла, что увещание императора Павла, хотя бы по вопросу о проявлении родительского чувства, должно быть понимаемо, как повеление, неповиновение которому влечет за собой самые печальные последствия для ослушника. Поэтому княгиня немедленно согласилась исполнить предъявленное подполковником Петровским требование и не только простила сына, но также, «яко мать, благословила», о чем и сообщила во врученных Петровскому письмах на имя сына и графа Салтыкова. [721]

Высочайшее поручение было исполнено так скоро, что уже 3-го июня фельдъегерь Попов, привезший 1-го июня рескрипт императора Салтыкову, был отпущен из Москвы в Павловск с донесением о благополучном окончании дела. Между прочими документами фельдъегерю были вручены письма к князю А. Ф. Щербатову от матери его с прощением и благословением (от 2-го июня) и от графа Салтыкова с поздравлением «по поводу возвращения прежних к нему родительских чувствований» (от 3-го июня). Фельдмаршал, неоднократно приходивший в негодование по поводу некоторых распоряжений того времени⁶, не упустил случая довольно зло посмеяться над способом, каким князь Щербатов добился примирения с матерью: поздравление свое граф Салтыков сопровождает следующим замечанием: «я тем с большим удовольствием поздравляю ваше сиятельство, что таковое расположение матушки вашей, конечно, искренно, и желаю, чтобы вы навсегда пользовались спокойствием, какого только можно ожидать от подобного согласия». Князь Щербатов понял иронию, заключающуюся в этих словах, и, кажется, намекнул на это графу Салтыкову в ответном письме. «За приемлемое, — писал князь Щербатов, — участие в моем счастии приношу мою чувствительную и нижайшую благодарность. Смею уверить ваше сиятельство, что щедрые ваши ко мне милости на век останутся запечатленными в сердце моем тем паче, что оные изливаемы без заслуг моих».

Изложенное нами дело может, как кажется, служить недурной иллюстрацией всей деятельности императора Павла Петровича: благие намерения, великодушные планы осуществлялись так, что приводили к печальным последствиям.

Виталий Эйнгорн.

Комментарии

1. Пыпин, Общественное движение в России при Александре I. Изд. третье, 1900 г., стр. 52.

2. Сравн. указание на одно из таких мнений в «Лекциях по русской истории» проф. С. Ф. Платонова, вып. III, стр. 190.

3. Пыпин, ор. cit., стр. 50; Шильдер, Император Александр I, Его жизнь и царствование. Т. I, стр. 289.

4. Московский губернский архив старых дел. Дела военных губернаторов, № 2.853.

5. В «деле», указанном в предыдущем примечании, копия с рескрипта помещена на первом листе. В соч. Н. К. Шильдера «Император Александр Первый» этот рескрипт напечатан (т. I, стр. 305) по подлинному (сравн. ibid. стр. 289), но с пропуском слов, напечатанных нами курсивом. Не имев под руками подлинника, не можем решительно утверждать, что этот пропуск результат такого же корректурного недосмотра, какой допущен в I же томе цитируемого сочинения на стр. 128 и указан среди опечаток и описок; во всяком случае трудно допустить, чтобы при изготовлении копии с высочайшего рескрипта в канцелярии московского военного губернатора позволили себе прибавить в копии слова, не бывшие в подлиннике. Так как за исключением указанного нами, правда, довольно существенного пропуска текст, напечатанный Н. К. Шильдером, вполне почти сходен с текстом, бывшим в нашем распоряжении, то мы не считаем нужным печатать здесь весь рескрипт.

6. Сравн. Шильдер, Император Александр I, т. I, стр. 215.

Текст воспроизведен по изданию: Император Павел I и княгиня Щербатова // Исторический вестник, № 5. 1901