-

РУССКИЙ ВОЛЬНОДУМЕЦ XVIII в. О ПОРАБОЩЕНИИ ПОЛЬШИ

В истории русско-польских литературных взаимоотношений мы нередко сталкиваемся с фактами, которые до сих пор мало изучены. В частности, мы очень плохо представляем себе, как приняла русская передовая общественность разделы Польши.

«На присоединение польских областей к России» многие стихотворцы, жаждавшие милостей двора, откликнулись соответствующими одами — заглавие одной из них и приведено в начале этого абзаца. Ее автор — В. П. Петров; она была дважды издана в 1793 г. В том же году М. М. Херасковым была напечатана «Ода по случаю присоединения от Речи Посполитой Польской к Российской империи областей». В 1794 г. В. Г. Рубан издал «Оду на занятие Варшавы победоносным российским воинством».
В том же году появилась анонимная «Ода по случаю торжества над Польшею». В 1795 г. И. И. Дмитриев напечатал в журнале «Приятное и полезное препровождение времени» (часть шестая) «Стихи на присоединение польских провинций, Курляндии и Семигалии к Российской империи». Вот все или почти все, чем располагала до сих пор наша историография.

Разумеется, это только одна сторона медали. В русском обществе конца XVIII в. были уже налицо значительные вольнолюбивые тенденции: громы французской революции докатились до России, уже был в сибирской ссылке Радищев, Новиков томился в Шлиссельбургской крепости, ненавистное властям слово «вольность» с величайшей оглядкой, шопотом передавалось из уст в уста...

Были и поэты, которые возмущались тем, что три державы, по взаимному уговору, растерзали четвертую. Их голоса не могли прозвучать в свое время. Но один из альбомов Пушкинского дома АН СССР, сохранивший свидетельство оппозиционных настроений, открывает нам стихи безымянного поэта.

Обнаруженный мною список озаглавлен: «Ода на день торжественного праздненства порабощения Польши».

О каком порабощении идет речь? Содержание оды не дает прямых оснований для датировки: стихи 90-97 обращены к царице, т. е. к Екатерине II (ср. также ст. 24),— значит, ода написана не позднее 1796 г. Кажется, не будет ошибкою предположить, что речь идет о втором или третьем разделе Польши в 1793 или в 1795 г. На эту мысль наводит ст. 2: «Где огнь вражды едва погас» — скорее всего намек на предшествующие разделы. Стихи 25-26: «Сонм подлых душ подобострастный Жжет лести гнусный фимиам» — очевидный полемический выпад против названных выше од Петрова, Рубана, Дмитриева, Хераскова.

Построение оды, ее стиль, образы, интонация — все выдержано в традициях классицизма. Автор полностью на стороне лишившегося [90] самостоятельности народа. Он мечтает о восстановлении справедливости. Особенно выразительно заключение оды:

Уж скоро троны потрясутся,
И если власть царей минет,
Уж скоро мертвые проснутся
И месть в них пламень свой возжет.

(ст. 80-83)

Автор верит в грядущее свержение царей, в месть восставшего народа. Правда, последняя строфа— просьба, чтобы царица сама даровала свободу польскому народу. Но, в нарушение традиции, поэт отнюдь не во власти царистских иллюзий — Екатерина II дважды названа фурией (ст. 24, 97), а это плохо согласуется с заключительными мольбами о даровании народу вольности («К твоим я падаю стопам»).

Неизвестный нам по имени и фамилии одописец без сомнения принадлежал к самому левому флангу русской интеллигенции конца XVIII в. Трудно себе представить, что он не знал оды «Вольность» и «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева, что он не находился в сфере влияния его идей.

Исследования последних лет существенно расширили наше представление о значении радищевской традиции в русской литературе; постепенно мы находим все новые документальные подтверждения передовых тенденций развития общественной мысли тех лет, противостоявшей официальной линии, пользовавшейся неизменной и могущественной поддержкой правительства.

Текст оды обнаружен мною в альбоме «Сокровище Парнаса, или Собрание сочинений разных авторов в стихах. Санкт-Петербург, 1800 года», принадлежавшем профессору русской словесности и истории Виленского университета Ивану Николаевичу Лобойко (Пушкинский дом АН СССР, ф. 154, ед. хр. 117, л. 39 об.-42). Дошедший до нас список дефектен: в первой строфе (судя по рифмовке ABABCCDEED) недостает восьмой или девятой строки, текст стиха 19 неисправен,— вероятно, надо читать «презлобной». Семь точек, поставленных в конце, скорее всего, скрывают имя автора, которое пока не поддается расшифровке.

Сохраняем пунктуацию воспроизводимого текста.

Ода

на день торжественного праздненства порабощения Польши

В долине кровью обагренной, Где огнь вражды едва погас, В которой Тартар раздраженный Изобразился столько раз — Жена, печалью сокрушенна, В одежду скорби облаченна Почти безжизненна лежит; Мечами тело изъязвленно И смерть на ней косой блестит.	²⁰ Их жерл Плутоном сотворенных Веселия раздался гром, Во храмах богу посвященных Звучит признательный псалом. В чертоге фурии ужасной Сонм подлых душ подобострастный Жжет лести гнусный фимиам. Звон колокольный слух пронзает, Чернь буйна громко восклицает И плеск несется к облакам.
¹⁰ Недавно в счастьи ликовала, Недавно мощною рукой Врага кичливого смиряла Бросая гром ужасный свой. Но, вот, десницей разъяренной, Перед гордыней вознесенной Заставил преклонить чело: Насилье с ней венец сорвало, Тщеславие его прияло И ей дрезлобной <?> поднесло.	³⁰ Превыше звездного эфира Стоит престол царя царей, Который всю громаду мира Объял десницею своей. Туда Фемида воспаряет, К стопам владыки упадает И так со стоном вопиет: «О царь, о отче мой любезный! Смягчись моей судьбою слезной Уж скоро власть моя минет. [91]
⁴⁰ Неправда злобною рукою Повсюду ярый мещет гром, Поправши истину ногою Невинность тяготит ярмом. Возри на грады сокрушенны, В сердца проникни огорченны, Услышь стон вдов и плач детей, Зри в ризу мрачну облаченну Жену, железом изъязвленну И тронься жалобой моей».	⁷⁰ Исчезли власти все коварны, Исчез неправды лютый вид — Но кто ж приметы сии славны Возмог толь быстро совершить?! То вольности рука могуща, Вселенной счастие несуща, Низвергшая насилье в ад. К ней равенство с небес приходит, Законы скипетр златой приносит И море пролилось отрад.
⁵⁰ Творец божественным возженьем Покой душе ее отдал, Перста единым мановеньем С лица мрак грусти весь согнал... Но вдруг небесный чин смутился, Блеск яркой молнии пролился И громы небо потрясли. Простри он ведь на землю взоры Пройдут неправды и раздоры — Другие времена пришли.	⁸⁰ Уж скоро троны потрясутся И если власть царей минет, Уж скоро смертные проснутся И месть в них пламень свой возжет. Железный скипетр самовластья Уж крайность совершил несчастья. И земледелатель простой Почувствовав неволи бремя Благословенного ждет время Как вольность принесет покой.
⁶⁰ Сияюща нам солнца дева Держа ужасный бич в руках, Являя на земле жар гнева Повсюду простирает страх. Так тень ночная исчезает, Когда луч солнца воссияет: От ней чудовищей так сонм Стремится в Тартара пучины Страшася грозные судьбины Услышав возгремевший гром.	⁹⁰ Царица областей обширных! К твоим я падаю стопам: Будь нам виновницей дней мирных, Уподоби себя богам, Реки: «Народ мой, будь свободен». Сей глас божественный удобен Моря блаженства проливать. Иль хочешь фурией остаться, Ввек человечеством гнушаться И свет ногами попирать. ....

Текст воспроизведен по изданию: Русский вольнодумец XVIII в. о порабощении Польши // Советское славяноведение, № 2. 1969