-

ПОСЕЩЕНИЕ НОВОРОССИЙСКОГО КРАЯ Ионою Митрополитом Руиским. Пер. Н. Берзенова. Тифлис. 1852. В 12 д. л., 26 стр.

Путешествие Митрополита Ионы по Востоку и России, с 1790 по 1797 год, писанное на Грузинском языке, было издано в нынешнем году под редакциею П. И. Иосселиани, принявшего на себя, по воле Князя М. С. Воронцова, труд отыскивать и издавать более замечательные памятники Грузинской письменности. Несколько глав, переведенных г. Берзеновым, относятся к посещению Ионою Новороссийского края, Молдавии, Киева и Москвы. Рассказ путешественника почти везде проникнут чувством религиозности и простодушием. Для нас, Русских, особенно любопытны те места, где он описывает свои отношения к Князю Потемкину и кончину Светлейшего.

«Переехав реку Днестра, мы прибыли в Яссы. Вскоре обо мне дошла весть до Светлейшего Князя Потемкина, и он изъявил [151] желание видеть меня. Вследствие этого Амвросий (Архиепископ Полтавский и Екатеринославский) предварил меня, чтобы я в первый же воскресный день был готовя, представиться ему. В воскресенье, по отходе обедни, я стоял уже с Амвросием в палатах Князя, где многие важные особы, большею частию военные, ожидали его выхода. По сию пору я в недоумении — и чудное дело! при самом вступлении в это истинно царское жилище во мне совершился какой-то благотворный кризис (!); весь мой ум как бы просветился внезапно; все существо мое в обществе этих образованных людей озарилось, так сказать, неведомым дотоле чувством истины, добра и красоты. Но вот Князь вышел, я поклонился ему; он обратился ко мне с добродушною улыбкою, и, осведомившись о моем здоровье, сказал Амвросию позаботиться для меня обо всем, что будет нужно. В порыве признательности я чуть не заплакал. Сцена эта произвела на меня неизгладимое впечатление; я как теперь вижу доброе лице Князя, сияющее этою кроткою улыбкою. Вечная ему память!.... По возвращении из Петербурга, Князь Потемкин тяжело заболел горячкою; 40 дней провел он в таком состоянии, и, не получив облегчения, отправился из Ясс в ближайшее село, принадлежащее Молдавскому Господарю Маврокордату; оно расположено среди садов на возвышенности и пользуется прекрасным климатом. Но и это не помогло Князю. Преосвященный Амвросий и я известили его, и слезно умоляли беречь себя, принимать лекарства и воздерживаться от вредной пищи. «Едва ли я выздоровею, отвечал на это Князь; сколько уже времени, а облегчения нет как нет. Но да будет воля Божья! Только вы молитесь о душе моей и помните меши. Ты духовник мой, — продолжал он, обращаясь к Амвросию, — и ведаешь, что я никому не желал зла. Осчастливить человека было целию моих желаний». Зарыдали мы от этой, предсмертной речи доблестного мужа. Вышедши, мы нашли в гостиной генерал-доктора, Француза, от которого узнали, что положение Князя безнадежно, что никаких лекарств он не принимает, а болезнь уже в таком развитии, что обыкновенное врачество едва ли поможет. Глубокое отчаяние овладело нами, но нечего было делать. Наконец Князь изъявил желание поехать в Херсон, надеясь, что хоть тамошний климат окажет благотворное влияние. Тщетно убеждала его племянница (Графиня Браницкая), неотлучно находившаяся при нем, отказаться от этого. Заложили карету и бережно поместили в нее больного; племянница, как ангел-хранитель, ни одну минуту не покидала его, везде и всюду сопутствуя ему. Переправившись через реку Прут, Князь велела, остановиться на прекрасной злачной [152] долине, у подножия горы, говоря, что чувствует тошноту н хочет, соснуть. Когда его уложили в постель, он приказал удалиться всем, кроме племянницы, и потребовал принести св. икону. Осенив себя крестным знамением и облобызав икону, он тихо зевнул — и не стало Потемкина.... (Князь скончался близ села Сабиены, Ясского уезда) Душа, покинув бренную храмину тела, оставшегося на руках безутешной племянницы, воспарила в мир горний, в свое вечное отечество. Вечная и паки вечная память доблестному герою, ревностному поборнику за Веру, за Царя, за Отечество. Будучи православным ревнителем благоденствия и славы своей родной земли, Потемкин окончил жизнь в неведомом, пустынном месте, вдали от людей. — Быстро разнеслась роковая весть по всей области. Тело Князя, утром выехавшего живым из Ясс, вечером того же дня было привезено туда при общем звоне колоколов, и поставлено в его великолепных покоях. Набальзамированное, оно стояло несколько недель, пока делались приготовления к похоронам. Распорядителем похоронной церемонии был Павел Сергеевич Потемкин. Обряд отпевания совершили преосвященные: Амвросий, Молдаво-Влахийский Экзарх и Моисей Херсонский, вместе со много, Греческим Митрополитом и 14 архимандритами, не говоря о белом духовенстве. Множество полков конных и пехотных были отряжены на этот случай; их расположили перед Гольским монастырем, в две шеренги, прямою линиею, занявшею пространства более чем на 5 верст; командовал Князь Волконский. Когда погребальный кортеж, среди коего следовал гроб под великолепнейшим балдахином, приблизился к воротам монастыря, музыка заиграла так умилительно, что у меня слезы ручьем брызнули из глаз. Народу было тьма тьмущая; все кровли домов, все балконы, окна были битком набиты зрителями. Отпевание кончилось, и стоны, плачь, рыдания, раздирающие душу, послышались со всех сторон; склонясь кадь самым гробом, плакали родные покойного и им облагодетельствованные; но это последнее зрелище я уже не в силах описать. Салют из пушек заключил печальное торжество, при котором, надо заметить, находились Константинопольский Реис-эфенди и драгоман Муроз, прибывшие накануне для переговоров о мире. — Главнокомандующим на место Потемкина был назначен, по его желанию, Князь Волконский».

Перевод был бы хорош, еслиб только его не пестрили слова: кризис, цивилизация, грация, комфортабельно, и т. п., слова, о которых наверно и не слыхивал добродушный автор путешествия.

Текст воспроизведен по изданию: Посещение Новороссийского края Ионою митрополитом Руиским // Москвитянин, № 20. 1852