-

Материалы для истории Дружеского Ученого Общества 1782 г.

Мысль об основании Дружеского ученого общества принадлежала Шварцу, другу Новикова и его сотруднику. Еще в 1781 году незначительное число членов, принадлежавших, большею частию, к московскому масонству, при скудных средствах, начало свою деятельность, почти тайную; оно ограничилось переводом и изданием нескольких полезных сочинений, преимущественно духовного содержания, противных учению энциклопедистов; главною целию общества было — [205] воспитание: распространение в публике правил истинного воспитания, а для этого приготовление знающих русских наставников. При помощи Петра Алексеевича Татищева и других богатых и знатных людей, общество получило значительные денежные пожертвования, так что на его счет была учреждена филологическая семинария на 35 учеников, в которой воспитывалось в 1782 г. 21 человек студентов. Московская академия, Троицкая и др. семинарии посылали своих питомцев дружескому ученому обществу, которое вверяло их образование особенному наблюдению Шварца, и помещало их в своем доме, близь Мясницкой, в Банковском переулке, №4, в доме, принадлежащем ныне г. Сабанееву. Таким образом в короткое время образовалось общество, обладавшее значительными денежными средствами и в числе своих членов имевшее сильных покровителей; оно действовало почти год без всякого формального заявления, наконец положено было сделать торжественное открытие 6-го Ноября 1782 года, в доме П. А. Татищева; предварительно были разосланы печатанные в типографии Новикова приглашения на латинском и руском языках, в которых объяснена цель общества, исчислены его покровители и изложена программа торжественного открытия; вероятно, что латинский текст был написан самим Щварцом. Брошюра эта в 4-ю д. л., на 11 стр. находится в моей библиотеке, и по ее редкости, здесь перепечатывается вполне (один русский текст). Более подробные сведения о дружеском обществе находятся: в статье г. Тихонравова в Биографическом словаре профессоров и преподавателей Импер. Москов. Университета, ч. II, стр. 571-579; в сочинении М. Н. Лонгинова: Новиков и Шварц, Москва, 1858; в статье А. Н. Афанасьева: H. И. Новиков, в Библиографических Записках 1858 года, № 6; в Истории Московского Университета, 1855 г. С. П. Шевырева, п в Сборнике студентов Санктпетербургского Университета, выпуск 1-й, 1857 года.

М. Полуденский. [206]

Дружеское Ученое Общество с достодолжным высокопочитанием приглашает сим и просит именитейших любителей наук и покровителей учености удостоить своим присутствием Торжественное его Открытие, имеющее быть в доме Его Высокородия Петра Алексеевича Татищева, Ноября 6 дня, 1782 года.

В Москве, В Университетской Типографии у Н. Новикова.

По истории нам известно, что П. Сципион, который по завоевании Африки, первый, за свою храбрость, получил наименование Африканского, говаривал, что он никогда не был меньше празден, как в свободное от дел время. Знаменитое сие и толикому вожду (sic) приличное изречение достойно быть внушаемо всем к подражанию. Ибо хотя много таких, которые совсем не обязаны давать отчета в своих делах, поколику добродетельные их деяния, устремлены будучи к общенародной пользе и благоденствию своих сограждан, видны пред очами всех: а больше еще таких, которых дела, хотя не столь блистательны и славны, которые однакож сверстникам своим легко показать могут, что они по званию своему в обществе учинили сразмерно своим силам: однакож мы думаем, что весьма немного найдется таких, которые могли бы дать отчет и в самой праздности, и показать, на что употреблена ими безопаснейшая, способнейшая и лучшая часть протекшего их времени. Ибо иные, освободясь от дел, как бы от несносного какого ига, [207] остальное время теряют и губят в навлеченном на себя беспокойстве, в упражнениях суетных и тщетных и таких делах, которые большею частию вредны, или по крайней мере бесполезны. Другие провлекают жизнь в ленивом бездействии, в сладострастиях телесных, и как бы в бесчувственном сне души своей. Иные-ж наконец, от праздности почувствуя в себе некоторое расслабление и скуку, всяким случаем, как бы некою бурею, влекомы и носимы бывают всюду. Ибо, как говорит Энний,

Дух праздного не знает, чего желает в праздности. То есть, мы не занимаемся войною, да нет нас и в отечестве. Идем сюда, отсюда туда; но туда пришед, тянемся назад. Дух бродит в неизвестности, и мы живем и не живем.

И так один из седми Греческих мудрецов, на предложенный ему вопрос: что всего труднее? справедливо отвечал: То, чтоб уметь расположить праздное время. Почему естьли приведенный нами выше П. Сципион Африканский, в наитруднейшем, по мнению упомянутого теперь мудреца, деле, толико успел, что за сие похвален был от своих современников: то самого его почитать должно за самого мудрого и самого щастливого человека. Однакож в сей добродетели нашел он себе ревнителя в том самом, кто лютейшим врагом был ему и Римскому народу, то есть, в Аннибале, о котором также говорит История, что сей полководец, не смотря, что вне развлечен был толикими войнами, а внутрь отечества гоним завистью злобных сограждан своих, уделял однакож время на упражнение в науках, и сочинил несколько книг на Греческом языке.

Сих двух великих мужей праздность замечена в Летописях древности, как кажется, по тому наипаче, что от оной к согражданам обоих проистекала не меньшая польза, как и от знаменитых их дел. Ибо оба они занимали такие должности, которых бы никак не могли исполнить, естьлиб они не беседовали почасту сами с собою в уединении, и не размышляли, каким образом с пользою употребить то в государственных делах, что они благоразумно изобрели и придумали. [208]

Но хотя толь славная и толь знаменитая праздность случается не со многими, а только с великими людьми: однакож ни природа произвела кого толь слабым, ниже щастие унизило и отвергнуло кого столько, чтоб не мог он всеми своими трудами, усердием и тщанием ободрить и укрепить душевных своих сил. К просвещению-ж себя и приведению в большее совершенство много способствуют вспомоществования в том от друзей, их примеры, советы и добрые качества. Ибо что трудно одному, ни кем не подкрепленному, то весьма удобно производится соединенными силами. Сие самое побудило нас, учинив выбор друзей, знаменитых разными дарованиями и добродетельми, составить Общество; и сим способом подкрепить себя взаимною помощию, дабы тем удобнее труд и упражнение свободного нашего времени обратить в пользу, и к сведению многих, что все, вне нашего союза, было бы слабо, и осталось бы тмою неизвестности покрыто.

Естьли наше усердие покажется кому обращенным на маловажное, и занятым как бы началами только предприемлемого дела: то в таком случае, уповательно, не поставит нам сего в предосуждение тот, кто припомнит, что всех великих дел начала бывают малы. Ибо, как говорит Ксенофан,

Боги с начала не все открыли смертным: но сии, продолжая свои исследования, со временем обретают лучшее.

Совершенно чужды будучи низкости всякого тщеславия, хотя не покушаемся мы великолепным описывать наше учреждение, и тем хитро и коварно выманивать себе хвалу: однакож самое дело того требует, особеннож при столь щастливом стечении обстоятельств, когда уже мы сего дня можем торжественно открыть наше общество, чтоб мы кратко показали, что мы сделали по сие время, или по крайней мере, что намерены были учинить?

И так Ученое Общество, под именем Дружеского, составлено из разных мужей и юношей знаменитых благородством, и других, испытанных в науках, в ревности к распространению просвещения, и в отличных своих дарованиях. Сих различествующих друг от друга летами, образом жизни, [209] разностию упражнений и дарами щастия, соединило между собою драгоценное употребление в пользу праздного времени, любовь к наукам и общее и частное блого. Взаимной между ими союз, взаимная благосклонность и взаимные добрые качества, производят им взаимную пользу, взаимные услуги и взаимные совершенства. Так например, иной посредством сего Общества, после дел своих находит приятнейшую для благоразумного ученую праздность; другой, не столько будучи занят, чрез праздность сию возбуждается и поощряется к полезным обществу делам: иной умягчает свои нравы; другой, будучи робок, навыкает быть смелее: иной делается учтивее; а другой становится известнее: одного скрытые дарования чинятся явными; другого добродетели делаются полезнейшими; а иному подается нужная помощь, дабы чрез то мог приносить вящшую пользу: наконец все делаются полезнейшими и деятельнейшими.

Особливо же внимание Дружеского Ученого Общества обращено будет к тому, чтоб те части учености, в которых, сравнивая их с прочими, не столько упражняются, как на пример: Греческой и Латинской языки, знание древностей, знание качеств и свойстве вещей в природе, употребление Химии и другие познания, процвели вящше, и могли приносить свои плоды. В таковом намерении сие Общество стараться будет также присоединить к себе славнейших чужестранных ученых мужей, а с некоторыми из них вступит в ученую переписку.

Но дабы польза ото всего вышесказанного не заключена была и ограничена в тесных пределах сего общества; то оно стараться будет, как то уже сие прежде чинено было, о печатании своим иждивением различного рода книг, особливо же учебных, и о доставлении их в училища. Так как оных и подарено уже разным семинариям и другим училищам почти на 3 000 рублей; да и впредь, уповательно, в состоянии будет Общество чинить подобную помощь духовным училищам.

Сверьх сего учреждена Филологическая Семинария, для содержания в ней на первый случай и обучения 35 питомцев, в число которых и приняты уже 21 студент из разных духовных академий и семинарий, [210] порученные Дружескому Ученому Обществу, для обучения их предписанным им наукам; для 14-ж впредь определяемых остались порожния места. Сии семинаристы три года наставляемы будут в предписанных им науках со всяким рачением, дабы по прошествии того времени, возвратясь к своим местам, могли они сами вступить в учительское звание.

Сие наше усердное намерение споспешествовать благу общему одобрено и похвалено многими великими людьми, особеннож Его Сиятельством г. Генерал-Фельдмаршалом Главнокомандующим в Москве и во всей Московской губернии, Графом Захаром Григорьевичем Чернышевым, мужем, которого мирные и военные таланты толико прославляются в свете. Таковое вожделенное для нас ободрение со стороны Его Сиятельства может ли быть кому удивительным, кто знает отличные свойства великой души сего Патриота? Ибо, когда сей муж, оканчивая важные и великие государственные дела, какие он, по неутомимому и неусыпному своему попечению, подъемлет на себя ежедневно, в самое время своего отдохновения, занимается изобретательными размышлениями о том, что успешнее способствовать может благу общему: то покажется-ль кому странно, естьли он и других, желающих праздное свое время употребить в пользу, удостоивает своей блогосклонности и покровительства? И так по всей справедливости можно о нем сказать то, что Веллей написал о втором Сципионе Африканском, разрушителе Карфагена: ибо никто, по словам сего Историка, изящнее не ознаменовал промежуток между делами и праздностию, как Сципион, который всем своим свободным временем жертвовал на науки мира и войны; он всегда занимался то оружием, то чтением; он упражнял или тело свое трудами, или дух науками. Сие наше предприятие удостоено благосклонного отзыва о нем равномерно и от Его Высокопреосвященства, Платона, Архиепископа Московского и Калужского, мужа превосходного в божественной и человеческой мудрости, и как у соотечественников, так и у иностранных славою имени своего знаменитого, которого отличная любовь к наукам и доброжелательная благосклонность к ученым всегда были сильнейшим [211] поощрением к тому всем другим, и которого изданные в свет во многих томах сочинения, показующие не токмо современникам, но и всему потомству силу его разума и сладкоречие, свидетельствуют, сколь за велико ставит сей достойнейший архипастырь полезное употребление свободного времени. Оно похвалено также Их Превосходительствами, Тайным Советником, Иваном Ивановичем Мелиссино, и Действительным Статским Советником Михаилом Матвеевичем Херасковым, господами Университетскими Кураторами, которым Премудрая Монархиня поручила особенное попечение о Музах и учености. Сверьх вышеупомянутых любителей наук намерение и старание наше благосклонно также принято многими благороднейшими и знатнейшими мужами, и между сими в особливости Его Высокородием, Петром Алексеевичем Татищевым, которого отличную щедрость, оказанную Дружескому Ученому Обществу, все члены оного хранить будут во всегдашней памяти.

И так остается для нас единое токмо искреннейшее желание, чтоб о сем нашем прилеплении к наукам представлено было Августейшей Монархине, Великой Екатерине, Всемилостивейшей Покровительнице и расширительнице всех изящных наук, и исходатайствовано было нам Высочайшее покровительство от Ее Императорского Величества, которые щедростию и победами все Ее подданные доведены до того, что могут они наслаждаться свободным временем и спокойствием и упражняться в науках.

Но коснемся уже того самого, для чего мы сделали сие вступление, и опишем самое действие настоящего торжества сего общества.

Один из членов Дружеского Ученого Общества откроет сие действие Российскою речью, в которой покажет причины и намерение сего Общества.

Потом Секретарь оного прочтет перечень протокола, из которого окажется, в чем Общество упражнялось по сие время, и что оно впредь предположило себе к исполнению.

По прочтении-ж протокола предстанут собранию двое из Профессоров Университетских, из коих один господин Шнейдер, прочтет краткую речь на Французском [212] языке, и поднесет Его Сиятельству Юридические свои лекции; а другой, господин Баузе, в Латинской речи предложит о благах России и ее выгодах ¹.

Потом двое из питомцев Общества произнесут, один благодарительную речь, а другой сочиненные им стихи.

После чего Председатель Общества подносить будет книги напечатанные старанием сего Общества.

А потом рассуждаемо будет о публиковании в ведомостях задачи с награждением 60 червонных тому, кто решит оную лучше.

По окончании сего Члены Общества, Федор Петрович Ключарев и Петр Иванович Страхов, один прочтет свою оду, а другой речь о пользе и силе учения.

Напоследок Председатель Дружеского Ученого Общества окончит все торжество речью к Его Сиятельству, Графу Захару Григорьевичу Чернышеву, которою просить будет Его Сиятельство невинные предприятия сего Общества, по могущей от них произойти общественной пользе, удостоить своей рекоммендации ко Всеавгустейшей Монархине, Всемилостивейшей Матери Отечества и наук.

Дружеское Ученое Общество с достодолжным высокопочитанием просит любителей и споспешествователей учености и изящнейших наук, удостоить сие торжественное его действие благосклонным своим присутствием.

ОДА

Дружескому Ученому Обществу, сочиненная членом оного, 1782 года, Октября … дня ²

Объемлет чувства огнь священный,
Мой дух стремится воспарять.
Во храм от смертных сокровенный, [213]
И книгу промысла открыть?..
Несусь душевными крылами
В места, где вышними судьбами,
Пресветлый вижу я чертог,
В котором будущие лета,
Времен течение, чин света
Расположил великий Бог!

Повергшись ниц благоговею,
Бессмертным светом озарен,
И взор возвысить мой не смею,
Мой взор сияньем ослеплен!..
Ты, душе истинный и правый!
Открой премудрости уставы,
Приди и сердце обнови.
Чтоб мысль во след тебе летала,
Возвысь меня из смертна тела,
Завесу таинств подними.
Подъемлется!.. О ужас сладкий!
Моя кровь стынет, то кипит,
То медлит, то опять в путь гладкий
С прохладным пламенем спешит.
Гремит орган святый небесный,
И лики ангелов прелестны
Живому Богу песнь поют;
В псалтыре, в гуслях восклицают,
Трисвят Бог Саваоф вещают,
Им твари дышат и живут!

«Когда хаос смущен мутился,
Сый рек да будет свет!
Нестройный Понт сей укротился,
Быв духом Божиим согрет!
Стихии чудно разделились,
Одна с другой соединились,
Любовь их духи воззвала,
В них гнев и распрю укротила,
Недвижимых восстановила,
К парению крыле дала!..
От воспламенна Серафима
До червя в прахе что живет,
Хвала Его превозносима, [214]
Хор всяческих ее поет!..
Им солнцы жизнь свою имеют,
Уста громов пред Ним немеют,
Творения все в Нем текут,
Источник света Он и славы,
Незыблемы Его уставы,
Щедрота в них и правый суд.

Он благ, Он истинен, Он силен!
И имя есть Его любовь!
Всещедр, премудр и изобилен,
Из тьмы ведет ко свету вновь!
Когда миры он сотворяет,
Свой кроткий свет в них изливает,
Речет: и в стройности текут;
Родятся, возростут, созреют,
Умрут и в нову жизнь доспеют,
Воскреснут, вечный круг начнут!»
Воспев сие уста сомкнули,
Все кротко стали с тишиной,
И сладки звуки арф заснули,
Священный наступил покой.
Так глас природы умолкает,
Когда в сем мире нощь бывает,
Когда огромный вождь планет,
Сей дух сияньем облеченный,
Далеко в запад погруженный
Супруге скипетр отдаст!

При праге светлом мне лежащу,
Хранитель ангел мой предстал,
И руку жезл златый держащу,
Простер ко мне; меня подъял!
Ах! что я слышал восхищенный!
В восторг пришедый, изумленный!
Гласи о Лира!.. Нет молчи!
Запечатлей!.. храни опасно!..
И таинство сие ужасно,
О скромность, в грудь мне заключи!
Иссеченный от адаманта,
Сиял божественный алтарь,
Венцем златого амаранта [215]
Его царей украсил Царь!..
Лежала книга разогбенна,
В смарагд зеленый облеченна:
Сей книги каждая черта
Судьбу народов заключала,
Деянья их предвозвещала,
Их сила вся в ней заперта.

В моем восторге созерцая,
К России оком я притек;
И радостию весь пылая,
Златой ее увидел век:
«Петром она восстановленна,
Екатериной оживленна,
В зенит с орлом своим парит,
И к солнцу в след за ним стремится;
Ей вся вселенна удивится,
И в севере восток узрит!..
Науки странницы земные
У ней себе созиждут дом,
Деянья расширя благие,
Прославится своим трудом;
Воздвигнут храмы, вертограды,
Блаженства вечного награды,
Минерве принесут своей;
Там лавры возрастут с оливой,
А земледелец терпеливой,
Венец получит и елей.

Мемфис, Кротана и Афины
Свои дают ей семена,
В ней розы процветут и крины;
Преславны будут имена
Ее любезных чад избранных,
Премудростию осиянных;
Их дружба узлом съединит;
Престол ее в них утвердится,
И дух любовью оживится
И свет из тьмы себя явит!»
Но вдруг восторг мой прекратился,
Невидим стал чудесный храм.
В себя пришедый изумился, [216]
Дивясь превечного судьбам.
Мое вниманье усладилось,
И сердце током слез излилось;
Я славил, пел, благословил;
Слова текли во мне, как реки,
А мысль в себя вмещала веки;
Я сам себя не находил!..

Теперь я зрю, и зрю неложно,
Что милость нам Господь дает!
О сколь ему легко, возможно,
Из тьмы призвати нас во свет;
Любовь сей свет воспламеняет!
Любовь, что вас возобновляет!
Храните, чтите, дщерь Небес,
Вы Бога в ближнем возлюбили,
Сердца и души съединили,
Число познали, меру, вес.
Когда натура воскресает,
Весна роскошствует в полях,
Огнем любовным все дыхает,
И зрится радость на устах;
Пернаты сладко воспевают,
Покрыты чешуей играют,
Лазурями сияет свод,
Древесны ветви зеленеют,
Луга цветущие тучнеют,
Спешат Дриады в хоровод!

О сколь видение прекрасно,
Для мыслящего существа!
Во всем творении согласно,
Отца он видит естества.
Он перст всесильный примечает,
Который всеми управляет,
В восторг блаженный вознесен,
Чистейшу ощущает сладость,
И в дар тому приносит радость,
Кем в разум правый приведен.
Я тако вижу восхищенный,
Здесь красную весну наук!
Се мужи в подвиг устремленны, [217]
Вступают в их обширный круг.
Я чистым воздухом дыхаю,
Огнем священной дружбы таю;
Отныне буду их певец!
Они, что в древности читают,
То в пользу ближних направляют
И цепь слагают из сердец!

Царь вечности, святый, всесильный,
Призри от высоты в сей час,
Источниче щедрот обильный,
Вонми молению от нас;
И быстрою сошли стопою,
Седящу выну пред тобою,
Бессмертную Софию к нам;
Да с нами купно потрудится,
В сердца и в души водворится,
И путь отверзет к небесам.

Комментарии

1. Шнейдер и Баузе, преподавали в Университете Римское право.

2. Была ли когда напечатана эта ода, мне неизвестно; полагаю, что эта ода сочинена Федором Петровичем Ключаревым и была читана при торжественном открытии Дружеского Ученого Общества, 6 Ноября, 1782 года. Полуд.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы для истории Дружеского Ученого Общества 1782 г. // Русский архив, № 2. 1863