-

Гавриил Романович Державин.

1743-1816.

Письмо к управляющему имением.

1-го сентября, Званка (1800-х годов).

Логин Сергеев ³⁴. Препровождаю письмо Мальцова и отца твоего, из коих первое покажи Василью Алексеевичу Злобину с тем, чтоб посмотрил он сам, как его слово, мне данное, не исполняется, то как он думает и что мне делать? По этому не буду надежен я на свой доход. Второе письмо сохрани у себя до времени, а к отцу напиши, чтоб он сходил к Федору Яковлевичу Шишкову и расказал бы ему беспорядки Мальцова, прося о них довесть до моего сведения. А буде теперь писать, то только произведешь ссору; а [730] правда-ли, то без доказательств утвердиться в том не можно, и ежели Шишков будет посылать...... ³⁵, то зачем его тут мешать, ему никакого нет дела. А я просил Шишкова, что ежели дойдет до него какая жалоба, то чтоб меня уведомлял, а потому и должен я дожидаться от него уведомления. К Мальцову я теперь ничего не пишу по жалобе твоего отца, а только ответствую на его письмо. Заблаговременно в хорошую погоду осмотри баню и чтоб пар не уходил, то надобно завалины хорошенько и потолок усыпать землею и окошки уконопатить. Мы ждем здесь дроби, а ты не пресылаешь. Бакунина письмо положи к делам Зорича. Делают-ли нашу решотку к дому? Гавриил Державин.

Сообщ. А. Ф. Бычков.

Письмо к А. В. Злобину.

18-го марта 1806 года.

Письмо ваше, братец Константин Васильевич, от 28-го истекшего месяца с приложением, получил я исправно. Весьма вас благодарю за прекрасные стихи ваши, на счет мой написанные; не стою я того, чтоб равняли меня с бессмертным певцом Фив. Другие три же мелкие стиха, вами присланные, также по нежным мыслям их очень хороши; только по приязни вашей и по желанию делать мои примечания на труды ваши дозволяю себе сказать вам, что в пиндарийской песни вашей, в первом куплете, последние две строки очень, мне кажется, темны, как то:

.... Мнил я вновь слышать.
Глас как священный умолк.
Не лучше-ли:
Гласы Фив песнопевца.

В прочих, когда в одном куплете начали писать рифмами, то не надобно уже оставлять в небрежении рифм и в других куплетах, например:

По вечеру в саду зеленом.
Я слышу, соловей поет.
(Не лучше-ли бы сказать):
В широком доле, боре темном
Свой громкий голос подает,

или

Голос краткодневный. [731]
(Можно бы рифму сказать):
Вымолвить душевной
Любви и горести конец,
и так далее.

И потому прошу вас не торопиться, а пересматривать в продолжение некоторого времени и, по налу исправляя, приводить в совершенство, следуя правилам Горация. Я вас уверяю, что ежели вы последуете сему дружескому совету, то вы будете из первых наших певцов. Затем, желая вам здоровья, спокойствия и удовольствия, а ври всем том частого собеседования муз, пребываю с истинным почтением ваш, милостивый государь, покорный слуга Гавриил Державин.

Посылаю вам мою кантату на случай побед.

Примечание. К. В. Злобин, сын известного откупщика Василия Алексеевича Злобина, служил под начальством Державина, бывшего в то время министром юстиции, и ездил по какому-то поручению в южные губернии, откуда и переписывался с своим начальником, мешая стихи с прозою. См. стихотворение «Молодому Злобину» в сочинениях Державина, с примеч. Я. К. Грота, т. III, стр. 445. Настоящее письмо, недавно доставленное посторонним лицом К. Б. Злобину, было сообщено им Я. К. Гроту, от которого и получено редакциею «Русской Старины». — Ред.

Басня «Горностай».

В бумагах Хемницера, изданных Академиком Я. К. Гротом, найден им писанный рукою Державина и очевидно им же составленный, план следующей басни:

Умный горностай, живучи в лесу, со многими зверями имел дружбу. Все его любили и почитали. Между знакомыми его были медведи и зайцы, и он только наблюдал, что ежели кто имел какие дурные поступки, то сам того не делал. Но были же у него и неприятели, которыезавидовали и говорили: «к, чему такое многое знакомство, а особливо с неравными себе?» Но случилось, что наехали заячьи охотники в лес. Тотчас зайца бедного оследили, обставили тенетами, тукнули и поймали. Из крику его услужливый и добрый горностай узнал несчастье приятеля своего, бросился в ту минуту к медведю, который спал в берлоге, и просил его, чтобы он только показался охотникам. Медведь показался. Охотники струсили, бросили тенета и зайца, и ушли. Заяц, будучи на свободе, из благодарности, в честь горностая написал стихи:

С кем можно, надобно дружиться:

Друг, если не себе, для друга пригодится.

Сообщ. Я. К. Грот.

Комментарии

34. Управляющий имением Державина.

35. Два слова намеренно вытерты. А. Б.

Текст воспроизведен по изданию: Сподвижники Екатерины II // Русская старина, № 11. 1873