Лашманство исчезло пятьдесят лет тому назад. Народ уже забыл о его существовании; лишь немногие старцы из простолюдинов знают — что такое лашманы, для остальных же имя “лашман” представляет собою “крылатое слово”, обозначающее здоровяка, богатыря.

Лашман — термин немецкий, происходить от нижненемецкого laschen обрубать, обтесывать, обделывать — и Mann. Лашманы, в дословном переводе, значить будут “тесальщики”.

Так назывались инородцы, приписанные к Казанской Адмиралтейской конторе и обязанные заготовлять лесные материалы для надобностей флота.

Первый русский корабль был “Орел”, построенный при Царе Алексее Михайловиче. Он предназначался для Каспийского моря, был сведен по Волге в Астрахань и там, во время бунта Стеньки Разина, сгорел (С. М. Соловьев, История России, том XII, стр. 282, 285, 286).

Петр Великий начал строить флот в 1696 году в Воронеже. Морское управление этого времени сосредоточивалось в Воронеже и, по имени царского жилища, называлось “Государев шатер на Воронеже” (В. Чубинский, Историческое обозрение устройства управления морским ведомством в России. СПБ. 1869, стр. 4).

Центральным учреждением, заведывавшим всеми делами кораблестроения, был в это время Володимирский судный приказ. [248]

Для заготовки строительных материалов для флота были назначены леса к северу от Воронежа по обеим сторонам реки Воронежа и ее притоков (О. с., стр. 6). Выработка и доставка лесных материалов возложены были на особые, образованные из местных помещиков “кумпанства”.

В 1700 году часть Володимирского судного приказа, заведывавшая кораблестроением, была выделена в самостоятельное учреждение под именем “Приказа адмиралтейских дел (О. с., стр. 8).

На севере кораблестроение началось в 1702 году на реке Сяси, впадающей в Ладожское озеро. С 1703 года стали строить суда на Свири на Олонецкой верфи, в Лодейном поле, в Новой Ладоге и на реке Луге; с 1706 года — в Петербурге (О. с., стр. 11).

Лесные материалы первоначально употреблялись местные. Но с 1710 года стали в Петербург доставляться лесные материалы для постройки флота — из Казани, где образовалось “портовое управление” (О. с., стр. 30, 29).

После учреждения в 1713 году Адмиралтейств-коллегии морское управление в Казани стало называться “Лесною конторою"; когда в 1722 году в Казани учреждено было адмиралтейство, то Казанское морское управление стало называться “Адмиралтейскою конторою”, но иногда употреблялось старое название — “Лесная контора" (О. с., стр. 32, 76).

Эта двойственность наименования объясняется двойственностью функции — Казанское управление ведало и постройкою судов в Казани, в Адмиралтейской слободе, до сих пор сохранившей это название; и заготовкой лесов для Петербургского адмиралтейства.

Число людей, состоявших при Казанской конторе, достигало, говорить Чубинский, до 800 и свыше; одни назначались собственно для изготовления лесов, другие к кораблестроению, иные к магазинам” (О. с., стр. 76).

Описания — как происходила заготовка лесов для Казанского и Петербургского адмиралтейства — до сих пор, насколько мне известно, в русской исторической литературе не имеется. [249]

В указателе Межова упомянута лишь книга Чубинского, которой я между прочим воспользовался для составления настоящего очерка, но у Чубинского нет описания способа заготовки лесных материалов.

Затем, так как указатель Межова составлен в 1886 году, я просмотрел, начиная с этого года, журналы — “Морской Сборник”, “Русский Архив", “Русскую Старину” и “Исторический Вестник” г. в просмотренных мною нескольких сотнях книг этих журналов ни одной статьи о Казанском адмиралтействе не нашел (К сожалению, некоторые книги последних трех журналов (кроме “Морского Сборника”) в библиотеке Университета оказались взятыми для прочтения, некоторые утрачены, “Исторического же Вестника” за некоторые годы вовсе нет. С этой неполностью пришлось помириться).

И вот, совершенно неожиданно, весною 1911 года мне посчастливилось найти в коллекции старинных рукописей преосвященнейшего епископа Алексея один очень интересный документ, относящейся до Казанского адмиралтейства.

Означенная рукопись представляет собою Инструкцию корабельному подмастерью Ефимову и Коммиссару Афанасьеву" и относится к 1760 году. В этой инструкция содержатся подробные наставления о заготовка лесов для Петербургского адмиралтейства.

До 1712 года, т. е. в течение первых двух лет, заготовка и отправка корабельных лесов в Казанской губернии производилась “нарядом местных жителей" (Чубинский, о. с., стр. 30). С 1712 года работы эти стали производиться наймом (Ibidem). Указом 15 мая 1712 года (Полное собрание законов, том IV, № 2522) повелено из Казани “отпускать те леса по вешней полой воде до Твери, а рубить и спроваживать те леса наймом", производя уплату “из доходов Казанской губернии”.

"..... а во Твери те леса принимать из С.-Петербургской губернии и, приняв, в С.-Петербург спровадить против того же наймом из доходов С.-Петербургской губернии”...

При этом указывается даже специальный источник для этих расходов. — “Деньги сбирать с тех людей, что у готовления тех лесов в работе были, по чему за человека положить можно, чтоб без тягости было”... [250]

Те же правила, вкратце, повторяются в указе 27 февраля 1713 года (П. с. з., т. V, № 2647).

В 1718 году система заготовки корабельных лесов изменена — вместо найма стала производиться нарядом инородцев, которых для этой цели приписали к адмиралтейству и стали называть лашманами.

Указом 31 января 1718 года (П. с. з., т. V, № 3149) повелено на работы по заготовке корабельных лесов “брать Казанской, Нижегородской и Воронежской губерний и Симбирского уезда служилых мурз, татар, мордву и чуваш без заплаты”, т.-е. без вознаграждения, в виде повинности. С живущих далеко от лесов предписано взимать взамен этой повинности — денежный сбор.

Указами 31 июля 1722 года и 17 марта 1724 года (П. с. з., т. VI, № 4065 и том VII, № 4485) велено этих приписанных к адмиралтейству служилых инородцев обложить подушной податью — “расположить с прочими в подушную подать”, но денег с них не взимать впредь до особого распоряжения — денег “до указа не имать”. В указе 27 апреля 1724 года (П. с. з., т. VII, № 4495) подтверждается то же распоряжение — “в подушный сбор не писать, а быть им у тех работ и у отправления лесов по-прежнему”.

С 1729 (указ 12 марта) (П. с. з., т. VIII, № 5379 и 5643; см. еще Чубинский, о. с., стр. 77) с лашманов уже взимается подушная подать, а за работу по заготовка лесов полагается им плата, которая зачитается в подушную подать по рассчету 6 копеек в день конному работнику, 4 копейки пешему. Излишний сверх суммы подушной подати заработок выдается деньгами.

Указом 9 ноября 1730 года подтверждено — “а им мурзам и татарам у заготовки корабельных и прочих лесов быть по-прежнему, а ту работу зачитать им в платеж положенных на них подушных денег”, с уплатой излишне-заработанных денег наличными.

Когда именно повелено взимать с лашманов подушные деньги и был ли об этом особый указ, помимо вышеназванных — мне неизвестно; между прочим в [251] указе 2 декабря 1747 года (П. с. з., том XII, № 9455) говорится, что подушные деньги с казанских инородцев определены в 1725 году и обозначена сумма, но в полном собрании законов за 1725 год я такого указа не нашел. Вероятно, это было административное распоряжение.

В 1732 году, июля 3 (П. с. з., том VIII, 6114), издан указ “О способе узнавать гнилости и повреждения, скрывающаяся в привозимых для корабельного строения лесах, при заготовлении оных". В этом указе чрезвычайно подробно излагаются правила, каким способом и в каких местах нужно просверливать подозрительные деревья, делать на них пробные надрубы и т. д., чтобы найти — нет ли в дереве гнилости и других недостатков и повреждений, и как глубоко проникают эти повреждения в древесину.

До 1740 года не только заготовка корабельных лесов, но и сплав их производился лашманами; в 1740 году, указом 7 мая (П. с. з., том XI, № 8097), предписано сплавлять корабельные леса “наймом и подрядом”. В 1745 году, 24 сентября (П. с. з., том XII, 9209), добавлено: если наемных людей для надобностей сплава не хватит — командировать к этой работе солдат из полков, расположенных по близости производства сплавных работ.

Для сбора людей к производству работ и для надзора за работами назначались особые комиссары из местных дворян; в качестве низших служителей по тому же надзору и для караулов при лесах и на верфи — полагалось назначать солдат из особо содержавшейся для того роты.

Технической стороной работ руководили корабельные мастера и подмастерья (См. Чубинский, о. с., стр. 77).

Найденный мною документа и представляет собою, как сказано, инструкцию корабельному подмастерью и комиссару, данную 30 сентября 1760 года и озаглавленную так:

“По указу Ее Императорского Величества из Казанской адмиралтейской конторы инструкция г-дну корабельному подмастерью Ефимову и камисару афонасьеву”.

Начинается эта инструкция так:

По указам Ее Императорского Величества, “а по [252] поданным от команд ведомостям от г-дна карабелного мастера Тучкова и от протчих надлежит в нынешнем 760 году осени к зиме доготовит требуемых напочинку флота карабелных дерев пятсот восемдесят одно, досок тысячу семсот шездесят одну, колоковому делу дубу молодого наконопатные молоты пятнадцеть, к блоковому же делу в санкт питербурх досок восемь тысяч шесть сот девяноста две, бриков тысячу шесть сот один, кряжеи сто двадцеть один, мачтовых дерев сто четырнадцеть, досок десеть, камелных дерев сто дватцеть одно, досок триста сорок три, галерных шеснатцеть, досок двести восемдесят четыре, ботовых дерев двести дватцет, досок четыреста сорок восемь кряжей на роспиловку шлубочных досок два в кронштат, к каменному Петра Первого великого каналу ветреным водяным мелницам на валы дубовых восемь штук всего дерев и досок четырнатцеть тысяч триста тритцет семь для которой заготовности лесов оной гдн карабелный мастер Тучков поданным своим доношением требовал чтоб нарядит ныне с приписных к адмиралтейству служилых мурз и татар в нынешней осени и будущей зиме пеших тысячу пятдесят да для вывоски прошлозимней и вновь заготовляемых карабелных и протчих дубовых лесов конных тысячю пятдесят же”.

Далее указывается, на какие пристани сколько выслать рабочих; к сурским пристаням

Для производства этих работ предписано быть “на сурских пристанях на илманской чирковской сабаевской кунеевской алаторской сыресевской порецкой Евлейской языковской курмышской ивановской рангу капитанского корабельному подмастерью Улфову и при нем корабелному ученику куломзину камелному подмастерью тюнину на свияжских волских цивилской атлашевской вам на казанской адмиралтейской камской полянской галерному подмастерью апухтину а ему самому гдну карабелному мастеру Тучкову на всех оных пристанях над вами всеми опредленными к тои заготовности показанных лесов подмастерьями також и протчими мастеровыми и работными людми иметь в той заготовности в распиловке и вывоске лесов крепкое и все прилежное смотрение...”

При этом предписывается “галерные и ботовые и шлюбочные леса выбирать... из оставших за карабелною и камелною поделками покидных штук,” а “чего изоставших откарабелных и камелных членов набратся не можете то заготовлять и вновь без упущения первого [254] к тому удобного времени стискивая леса из молодых а не старых и не ис трупореховатых выбирая нишие и не толстые деревья а болших на малое употребление отнюдь не портит...; "; деревья “заготовлят годные и здоровые с надлежащею пробою и браком и клеимом и при той заготовности и при срубке скорени дерев велеть быть Форштмейстеру Селиванову и команды ево ундер Форштмейстеру и форштмейстерским учеником для лутчего по должности их форштмейстерской знания стоячих на кореню годных дерев.”

Рабочие высылаются на эти работы из “приписных к адмиралтейству казанской и нижегородской губернеи по близости к вышеписанным пристаням пензенского, саранского синбирского петровского алаторского курмышского свияжского да казанского уездов горной и закамской сторон и по сю сторону камы реки пяти дорог — всего сорока пяти тысяч шести сот душ по расположению с тритцети осми душ по два человека пешего да конного” всего пеших 1.050 и конных 1.050, а всех 2.100 человеке.

При этом прилагается расписание — с каких деревень, сколько человек высылать “а с новокрещен никого по силе присланных Ее Императорского Величества указов в тое работу к заготовности лесов отнюдь не нарежать и не высылат понеже всех оных новокрещен для восприятия ими святого крещения истой адмиралтейской работы велено выключить и ни в какие работы не нарежать а оставить на платеже подушных денег”....

Высланным на заготовку корабельного леса рабочим заработная плата засчитывается в подушную подать: “со вступления их в тое работу по окончания как та работа может окончатся в зачет по плакату и по силе состоявшего в прошлом 757 году в правителствующем сенате указу взбор с них татар подушных денег на предбудущей 761 год”.

Высылаются рабочие по извещении о том нарочными — пеших немедленно высылают сами нарочные при себе, а конных высылают сотники, старосты и выборные “на добрых лошедях на каких они свои работы работают и вот езды ездят по первому зимнему пути как санной путь утвердитца по повесткам с пристаней от подмастерьев и камисаров и протчих немедленно”...

Далее следуют технические правила. [255]

1) ... “...срубать дубовые деревья скорени в силу присланного из государственной адмиралтейской колеги прошлого 751 году апреля 29 дня указу не оставляя болшего пенья сколко возможность допустит ниже и для того в зимнее время снег около дубов рощищат до земли дабы те зоготовленные леса были длинные и напрасноб в пеньях дубового дерева на кореню не оставалось и в вывоске на пристани негодных отнюдь не было.

2) ... наблюдать, чтобы “на каждой пристани кладены были как потребные на строение новых кораблей и протчих судов так и починочные порознь по рангам и по сортом не мешая водно место”... “и чтоб на пристанях как карабелных камелных и галерных так и протчих дерев двойных ни одного дерева не было”...

3) ... по силе указа адмиралтейств коллегии 1759 года февраля 21 “еслико возможно будет фауты усматривать на корени дабы те леса рублены не были а ежели в котором дереве до срубки тех фаутов всеконечно познать будет невозможно а по срубке оные фауты явятся и затем в такие сорты будут негодны те обтесывать и по лекалом производит в другие в какие годны быть могут а в лесах их неоставлять дабы от имеющихся в них фаутах и здоровым местам не было напрасного повреждения ибо хотя из таких фаутных при заготовности лесов против наряду на другие ранги несколкоб было заготовлено излишних те могут употреблены быть в починочные в которых всегдашняя бывает нужда”.

4) ... “и чтоб одних дерев в заготовности вдвое а других в недостатке отнюдь не было и с камисарами б вы и ученики и мастеровые также и между собою имели в том частое сношение и содержали верные журналы”.

6) И посылат вам камисаром и учеником репорты по прошестви каждого месяца как в казанскую адмиралтейскую кантору так и корабелному мастеру Тучкову за руками своими одни общие против прежнего стягостию [256] помесечно ж для репортования в государственную адмиралтейскую колегию и для сообщения ко определенным для забрания лесов афицером”.

7) ... рубить леса при вальдмейстерах “и для того у срубленых дерев пни клеймит адмиралтейскими клеймами в то же время без упущения чего ради дано камисаром по два клейма”.

8) “Работников пеших как ныне по первым высылкам так и на месячную им перемену (Очевидно, у служилых мурз и татар была установлена между собою очередь отбывала лашманной повинности, с месячными сроками) других принимать годных и дородных и не малолетних”...

Когда наступить время вывозки деревьев и досок из лесов, то следует послать нарочных за конными рабочими “и принимат тех конных работников потомуж годных и здоровых и немалолетных на добрых лошадях на каких они свои работы работают и вотъезды ездят а негодных работников и на худых лошадях отнюд не принимать чтоб от того вынтересе Ее Императорского Величества траты не было”.

“9) А ежели из тех работников будут нетчики и беглецы то по них нео(т)писывая в кантору посылать вам же от себя и за прогульные дни работников имать с них вдвое чтоб от того не последовало в тои заготовности остановки и продолжения токмо тем высылщиком солдатом накрепко подтверждать чтоб они обид и налог вуезде им иноверцам отнюдь не чинили и взяткам не касались”.

“10) Да вам же при вывеске смотрит и салдатом приказыват накрепко чтоб накладывали на сабаны деревья и впрягали под них лошадей с рассмотрением по исчислению тягости а имянно считая под принцыпалные от десяти до пятнатцети пуд на каждую лошадь а под лехкие сколко можно и нарятчиком солдатам с квартир в леса и из лесов до пристаней ездит на тех же сабанах а особливых подвод отнюдь не давать”.

11) Солдатами при пеших рабочих и плотниках — подвод также не полагается.

Самому корабельному подмастерью Афанасьеву и ученику “если случится ехать для прииму лесов и осмотру [257] работ то имать каждому по одной подводе ис тех же конных работников толко в то время когда необходимо случится для осмотру лесов и работ ехать или лекала куды вести а излишних не брать и завсегда тех подвод у себя на квартирах отнюд не держать и смотрит накрепко: и напрасно для прихотей своих никому отнюдь не давать и причислять те взятые подводы к той же вывоске”.

12) ... “а для писма репортов и протчих ведомостей дано вам комисаром бумаги пять дестей”.

13) Работы инородцев в лесах засчитываются им в подушную подать по следующему рассчету: “в зимнее время октября с 1 апреля по 1 число конным но плакату по шести да к ним прибавочных за излишную их в ночных часах работу но две итого по осми копеек на сутки пешим по плакату по четыре к ним прибавочных за излишнюю в ночных часах работу по одной итого по пяти копеек на сутки каждому человеку а в летнее время то есть апреля с 1 октября по 1-е число оной зачет за те работы имет токмо по плакату конным по десяти пешим по пяти копеек каждому на день без прибавки за ночные часы в збор с них подушных денег на будущей 761 год и вносит пеших и конных работников во особые записные книги с которых делать одному тебе камисару для зачету работником месечные квитанцы с росписками”.

14) . . .Все записи и счета должны вестись правильно и подробно “чтоб во исчислени за леса цен помешателства и излишнего затруднения отнюд не было”...

15) Для счетоводства выданы шнуровые книги, которые вменяется в обязанность “содержать вам во всякой чистоте и вносит в те книги и в прописях писать что у кого иноверцов заработано дней и зачтено денег складом а не цыфрою подопасением за неисполнение неупускаемого по указом штрафа и истязания”...

18) Квартиры чинам, состоящим при лесных работах, отводятся у обывателей в ближайших к месту работ деревнях.

“И когда вывоска лесам начнется и где случится через реки и ручьи и протчие неспособные места мосты мостит дабы обыватели заблаговременно мосты мостили и ни в чем бы не отговаривались чтоб за не мощение мостов вывоске лесов остановки неучинилось и обоном писано в [258] Казанскую и нижегородскую губернские канцелярии и поташного правления в контору промемориями и требовано дабы определенным при той заготовности и вывоске карабелных и протчих лесов как вам так и комисаром и учеником даны были от оных канцеляреи и от поташной конторы против прежнего послушные указы которых вам чрез посланных от оных команд требовать”.

19) “По окончани той заготовности и вывоски лесов записные и журналную и квитанциям книги и у чиня из них по уездам и деревням перечневую ведомость и во что со всею заготовностию и вывоскою и со взятыми для розездов подводы и материалы и с приложением вашего и протчих служителей денежного и хлебного жалованья те заготовленные леса ценою станут обстоятелную ведомость подат в адмиралтейскую контору немедленно”.

20-й пункт содержит в себе упреки за медленность представления отчетов и угрозы наказанием.

Указом Ее Императорского Величества из адмиралтейский коллегии от 5 июня 1760 года предписано, вследствие запозданий в представлении Казанскою Адмиралтейскою Конторою счетов в Адмиралтейскую Коллегию — “что присылаются в колегию ис казанской адмиралтейской конторы не на указные сроки но со многим продолжением времени” — на членов конторы наложить штраф: “для положения на присутствующих той канторы и на секретаря за продолжительную присылку таких щетов надлежащего по указом штрафа”....

Контора, в свою очередь, угрожает подведомственным ей лицам, за медленность представления отчетов, штрафами и взысканиями: если вы отчетов “в апреле или по крайней мере майя в первых числах подавать не будете то вы камисары не токмо надлежащего за ту вашу бытность при смотрени работ заслуженого жалованья лишены, но и сверх того не малым штрафом штрафованы будете а имеющимся при вас камисарах писарям учинено будет за то жестокое наказание”...

Тут же немедленно контора однако смягчается и добавляет — ,,а ежели паче чаяния вам камисарам сочинением оных книг за многими и разными для осмотру работ розездами каждому одним писарем исправится невозможно то в таком случае по необходимости требоват вам по другому писарю кои вам изобученых шкодников и даны быть имеют”. [259]

В пункте 21-м предписывается вообще по службе “поступать правилно и чинить всесущественную правду по самой истинне ища вынтересе Ее императорского Величества ползы и прибыли и все исполнят по присяжной своей должности как надлежит честному афицеру и верному Ее Императорского Величества рабу а обид и приметок никому никаких отнюдь нечинит и взяткам некасатся чего и за подкомандными смотрит накрепко и ни до каких своевольств и обид не до пущать”...

В пункте 22-м обращается особое внимание, чтобы подведомственные Ефимову и Афанасьеву “адмиралтейские служители и мастеровые люди и работники при заготовностях и вывоске карабелных галерных и прочтих лесов соляным подрятчиком и их прикащиком и работником никому отнюдь обид и помешателства никаких притесненей не чинили под жестоким штрафом и истязанием понеже по указом правительствующего сената оным подрятчиком никаких обид чинит невелено но показывать всякое благодеяние”...

В пункте 23-м содержатся указания о порядке сношений по делам “подлежащим тайности”.

“У подлинной инструкцы писано тако Федор Игнатьев”

“По пунктам коллежской регистратор Никита Иванов” .“по листам канцелярист Григорий Толчеев”.

“Такова подлинная иструкцые имеется при нас корабелной подмастерья Лука Ефимов”.

Указанным в этой инструкции порядком, может быть лишь с изменениями в некоторых частностях, производилась заготовка корабельных лесов лашманами до 1859 года, когда корабельные леса были переданы из Морского ведомства в Министерство государственных имуществ и лашманы переведены в общий разряд государственных крестьян.

В заключение я дополню мой очерк краткими сведениями из воспоминаний казанского купца Василия Ивановича Гудочкина, происходящая из села Ошняка Лаишевского уезда Казанской губернии и помнящего, как лет 50-55 тому назад лашманы возили корабельные леса.

“По зимам, рассказывает В. И. Гудочкин, проезжали через наше село лашманы. Они ездили целыми обозами и возили огромнейшие бревна — до 1 1/2 и до 2-х аршин толщиной; бревна лежали на особых полозьях и под каждое бревно запрягалось от 30 до 50 лошадей. Приезжая [260] к нам в Ошняк, лашманы останавливались на ночлег; бревна оставляли за околицей, лошадей ставили во дворах, сами ночевали по избам.

Ранним утром, задолго до света, раздавался крик лашманских старост — “кувала китты лашман!” что значите по-татарски “гони в отъезд, лашманы!” и лашманский обоз трогался в путь”.

Детскому воображению крестьянских мальчиков лашманы представлялись какими-то сказочными богатырями, везущими из далеких дремучих лесов гигантские бревна к Царю на постройку кораблей.

В. Залесский.

Текст воспроизведен по изданию: Казанские лашманы // Русская старина, № 8. 1916

© текст - Залесский В. 1916
© сетевая версия - Тhietmar. 2015
© OCR - Станкевич К. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русская старина. 1916