-

ПИСЬМА Г. Н. ТЕПЛОВА.

1. К неизвестному лицу.

Мил. гос. мой князь Михайло Михайлович! Будучи вашего сиятельства истинным другом и почитателем ваших добродетелей, сердечно сожалею, что вы больны, тем паче что и причина прискорбия вашего (обойдение чином) меня столько же обременяет, как и ваши вас неудовольствия. Весьма ложною я нахожу пословицу: за Богом молитва, а за государем служба не пропадает. Служба моя для меня при жизни моей была суетна; но не малым утешением служит, когда бедствующему есть товарищи. Труд и усердие, даже до потеряния своего здоровья, мне ваши известны, а за соединенные таланты с способностию и честною душою дорого всегда платить долженствует отечество. Но не так делается, м. г.; часто таковые таланты и качествы за бесценок идут в свет, и мне кажется счастлив тот, кто сам для себя проворствует о приобретении имения, только бы огражден был друзьями и покровителями. Не будет ему никогда на пути его ни препинания, ниже оскорбления. Совесть его не угрызает потому, что он ее не имеет, а с богатством чести сами за ним гонятся, оскакивая всех по пути порядочно идущих. Богомолы говорят, что все сие судьбою устроивается, а разумные стесненным духом воздыхают и часто кончат жизнь свою поспешнее от сокрушения. Стяжатели все молятся прилежно и помолившись смело и дерзко грабят и отнимают; а после думают, что молитва их за Богом не пропала….. Я дни и ночи нераздельно употребил чрез 15 лет на службу ¹. Некогда ни грабить, ни богатитъся [217] душе моей, и без того бескорыстной; теперь, изнурен будучи, состарелся и почувствовал такие болезни, которые повсядневно заставляют меня умирать. Не родился я ни богат, ни знатен, и вижу, что в ту же нищету потомки мои возвращаются, в которой я родился. Ветхозаветные пророки предсказали нам будущую жизнь воздаянием за наши добродетели, а истолкователи их предсказания в Новом Завете, так как Павел Апостол, дефиницию лестную сказал будущего блаженства, что оное ни ухо не слышало, ни око не видело, да и на сердце человеку не всходило ². Сии поучители делают должность свою искусно, ибо ежели бы они за добродетель обещали воздаяния на сем свете (а казалось бы награждать чем скорее тем лучше), то бы стократно ложь их обличалася, и вы бы и я собою то доказали по теперешнему, но они сие делают для того, что с того света никто еще у нас не бывал с известием, и мы не знаем, кто из тех там награжден, который любил государя и отечество, служил бескорыстно, верно и честно. Вот, милостивый государь мой и любезный друг, как за Богом молитва, а за государем служба не пропадает! Однакожь утешением остается то, что добродетельный человек, делая благое, собственное в себе из того удовольствие чувствует и всякими препятствиями в первом своем только движении оскорбляется, доколе к разуму обратится, а обратившися напрягает путь свой по той же дороге, по которой честная душа его от рождения повела. За сим сей податель письма есть зять мой, за которым большая моя дочь Анна Григорьевна, г. полковник Семен Александрович Неплюев. Он карактеру благородного и честной души, [218] способности имеет к службе не площадные. Скучил быть членом в Малороссийской коллегии, сидя с дураками Малороссиянцами и ябедниками, чрез шесть лет. Я, зная нужду в людях для наместничеств и зная его способность и многое чтение, которое природный его разум весьма украшает, и пером действовать (так как имеющего уже великую практику в делах) много подкрепляет, посоветовал ему искать места в наместничестве Орловском, где он испомещен, и в том адресоваться по порядку к вашему сиятельству. Молодому человеку, не из корысти, но из чести служащему, первое побуждение есть самая честь. Примите его в свою протекцию и, сколько сила ваша действовать может, помогите сему честному человеку представлением вашим, когда дело дойдет до Орловской губернии. Октября 17, 1777 года.

2. К графу Никите Ивановичу Панину.

Вчера я на загородном дворе у Марьи Павловны ³ обедал, где была и Марья Степановна ⁴. Накануне был я тощ, без аппетита и о кушаньи думать не мог, что уж и давно со мною делается. Стол нашел жирный: щи богатые и другие похлебки русские столь густы и вкусны, что половину есть, а другую хлебать должно; теленок в аршин и больше городского, весь соком молочным напоен, грыбы в разных горшках, пироги мягкие и пузатые, блины легкие и толстые, сливки, в которых ложка торчком стоит, все сие и мертвому аппетит подаст. Хотя все три ⁵......... стола в один ряд поставлены были, однакожь изобразить вам не могу, сколь приятного [219] вида был сей стол. Не шутя говорю, что сей стол пирующим в язычестве богам только приличен был. Я столь много ел, что прежний свой век здоровья помянул с удовольствием. Откуда взялись язык, веселые мысли, забвение всех скук и досад: словом, сел я за стол близехонько к столу, но силою упругости чрева моего очутился под конец стола на четверть нечувствительно отодвинутый. Не узнал я себя в [220] немощи; но что счастливее всего! Все с рук сошло хорошо, и со всяким кушаньем, которое по. ........... на веки простился. О когда бы вся жизнь наша была такого сложения! не знали бы мы ни скорби ни печали.

Сообщено профессором С. М. Соловьевым; первое письмо писано вероятно к историку кн. М. М. Щербатову, который тоже находился в числе недовольных Екатериною. Теплова же Государыня должна была отдалить от себя вследствие жалоб, поступивших на него от его крестьян.

Комментарии

1. Теплов считает службу свою при Екатерине.

2. Слышен воспитанник Феофана Прокоповича.

3. Нарышкиной, письмо которой выше напечатано.

4. Перекусихина.

5. Неразобранно.

Текст воспроизведен по изданию: Письма Г. Н. Теплова // Русский архив, № 2. 1869