-

Пугачевские листы в Москве.

1774 г.

VI. ¹

Письмо московского главнокомандующего князя М. Н. Волконского к генерал-прокурору князю А. А. Вяземскому. ²

Милостивый государь мой, князь Александр Алексеевич! Прошедшего сентября 24-го дня (1774 г.) пойманы здесь полицейскою командою отставного надворного советника Петра Татищева двое беглых людей, из коих у одного при обыске в полиции найдена копия с публикованной злодеем Пугачевым возмутительной бумаги, с которой у сего копию прилагаю; а в тайной экспедиции из оных людей Василий Афанасьев и оного же Татищева человек Андрей Иванов показали, что оную копию он, Иванов, списал в доме помещика его, по приказу его, и отдал ему; а он, Афанасьев, с той уже бумаги списал сам, вынув оную у помещика в спальне из-за зеркала тайно. А Татищев показал, что с упомянутой бумаги означенному человеку своему Иванову копию списать велел из одного любопытства, а ту-де копию привез к нему в дом Шацкой провинции прокурор Василий Нелидов, который, по просьбе его, дал ему списать копию. По допросам же показанных беглых двух человек открылось и то, что Афанасьев, списав взятую у него бумагу, подговоря другого человека Ивана Соколова и покрав, бывши у помещика камердинером, денег тридцать два рубля, бежали и шатались здесь по питейным домам; оной же-де бумаги никому он, Афанасьев, не показывал; равно и Соколов сказал, что той бумаги у Афанасьева он не видал, и оной ему он не показывал. Я, описав сие обстоятельство, прошу, что с оными людьми и с помещиком их учинить, всеподданнейше доложить ее императорскому величеству. Касательно же до прокурора Нелидова, как его здесь в городе уже нет, а притом, что оный состоит точно в команде вашего сиятельства, то я от оного, что где он ту мерзскую бумагу взял, а равно и для чего Татищеву показывал и копию списывать давал, не сообща о сем вашему сиятельству, спрашивать его удержался; объявленные же люди, Афанасьев, Иванов и Соколов, до указа содержаны быть имеют в тайной экспедиции, [441] а Татищев не был и арестован, но, по допросе иною в доме моем, отпущен с подпискою, чтоб не имел он о сем деле ни малейшего разглашения. Пребываю впрочем с истинным почтением и совершенною преданностию как и на всегда и проч. М. Волконской.

Октября 13-го дня 1774 г.
Москва.

VII.

Божиею милостию мы, Петр третий, император и самодержец всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая.

Жалуем сим имянным указом с монаршим и отеческим вашим милосердием всем находящимся прежде в крестьянстве и подданстве помещиков быть верноподданными рабами собственно нашей вороне, и награждаем древним крестом и молитвою, головами и бородами, вольностию и свободою вечно казаками, не требуя рекрутских наборов, подушных и прочих денежных податей, во владение землями, лесными, сенокосными угодьями и рыбными ловлями и соляными озерами, без покупки и без оброку; освобождаем всех прежде чинимых от злодеев дворян и градских мздоимцев судей крестьянам и всему народу налагаемых податей и отягощениев и желаем вам спасения душ и спокойной в свете жизни, для которой мы вкусили и претерпели от предписанных злодеев дворян странствие и не малые бедствии. А как ныне имя наше властию Всевышней десницы в России процветает, того ради повелеваем сим нашим имянным указом — кои прежде они дворяна — противников нашей власти и возмутителей империи и разорителей крестьян — ловить, казнить и вешать и поступать равным образом так, как они, не имея в себе христианства, чинили с своими крестьянами, — по истреблении которых противников и злодеев дворян всякой может восчувствовать тишину, спокойную жизнь, коя до века продолжаться будет. Дан июля 31-го дня 1774 года. Петр.

VIII.

Князь Михайло Никитич (Волконской) пишет, что пойманы в Москве отставного надворного советника Татищева двое беглых людей, из коих у одного при обыске в полиции найдена копия с публикованной, злодеем Пугачевым возмутительной бумаги, которую один, именем Андрей Иванов, списал в доме помещика его по его приказу, а другой, Василий Афанасьев, вынув оную в спальне из-за зеркала списал себе сам. Татищев же показал, что ту [442] бумагу привез к нему в дом Шацкой провинции прокурор Василий Нелидов, который, по просьбе его, дал ему списать копию, почему он списать и велел из одного любопытства. По допросам же тех беглых двух человек открылось, что Афанасьев, подговоря другого человека Ивана Соколова и покрав у помещика 32 руб., бежали и шатались в Москве по питейным домам. Оной же-де бумаги Афанасьев никому не показывал, и Соколов у него не видал. Касательно же до прокурора, как его в Москве нет, а притом, что оный состоит в точной генерал-прокурора команде, о том, где он ту мерзкую бумагу взял, а равно, и для чего копию списывать давал, без сообщения генерал-прокурору он, князь Волконской, его спрашивать удержался.

IX.

1774 года октября 23-го дня, тайный действительный советник генерал-прокурор князь Вяземской, во исполнение высочайшего е. и. в. соизволения, по полученному от генерала князя Волконского письму, о содержащихся в Москве в тайной экспедиции надворного советника Татищева беглых людей Василье Афанасьеве, Иване Соколове и Андрее Иванове, приказал: как из показаниев из оных людей двух человек открылось, что они списывали с публикованной злодеем Пугачевым возмутительной бумаги по приказу помещика их, Татищева, и сами для себя копии, — а оную бумагу помещик их взял у прокурора Василия Нелидова, того ради к нему, генералу князю Волконскому, отписать, что публикованными из сената указами велено все рассеянные злодеем Пугачевым и его сообщниками возмутительные слова истреблять, и для того потребовал бы он у прокурора Нелидова помянутую бумагу и сделал ему такой вопрос: у кого он ее взял, не давал-ли еще кому, кроме Татищева, оной читать или списывать, и для чего? Зная о требовании сих вредных писем повеление, осмелился он в противность того поступить, за что как ему, так Татищеву, учиня строжайший выговор, объявить, что они от заслуженного ими по мере своих преступлений наказания избавляются, по единому только ее императорского величества милосердию; помянутые же бумаги, кои у людей и у Татищева сысканы, также и от Нелидова и от других, если он давал кому еще списывать присланы будут — сжечь; а что касается до людей Татищева, то оных, из-под караула освободи, отдать помещику, для учинения им за вышеписанные дерзости, побег и кражу наказания. Князь Александр Вяземской.

На подлинном собственною ее императорского величества рукою написано тако: «Быть по сему».

Комментарии

1. См. «Русскую Старину» изд. 1875 г., том XIII, стр. 272–276.

2. Из дела о содержащихся в Москве надворного советника Татищева беглых людях Василие Афанасьеве, Иване Соколове и Андрее Иванове. Из документов государственного архива извлечено И. П. Шульгиным.

Текст воспроизведен по изданию: Пугачевские листы. 1774 // Русская старина, № 7. 1875