-

ИСТОРИЯ КИСТЕНЕВСКОГО ПУГАЧЕВЦА

Летом 1774 года пламя крестьянской войны охватило поволжские губернии России. Манифесты Пугачева, призывавшие к истреблению дворян-крепостников, провозгласившие свободу от крепостной неволи, права трудового парода на безвозмездное пользование землей со всеми ее угодьями, свободу от податей и рекрутских наборов, подняли крестьян Поволжья на всеобщее восстание. В конце июля в зоне активных действий повстанческих отрядов оказалось село Болдино и сельцо Кистенево — родовая нижегородская вотчина отставного артиллерии подполковника Льва Александровича Пушкина — деда гениального поэта. 25 июля в Болдино вступил отряд пугачевского полковника из волжских бурлаков Александра Суходольского. Болдинские крестьяне взбунтовались, связали господского приказчика, разгромили помещичью усадьбу, присягнули на верную службу самозваному «императору Петру III» — Пугачёву. Но уже в начале августа пугачевские отряды в Нижегородской губернии были разбиты и рассеяны карательными войсками, наиболее активные из болдинских пугачевцев высечены плетьми в самом Болдине и в Арзамасе ¹. Позднее, когда в том же 1774 году по приказу графа П. И. Панина, командующего карательными войсками правительства, во всех селениях Нижегородской губернии, принимавших участие в восстании, устанавливались виселицы, колеса и глаголи, была поставлена виселица и в Болдине, за то, что местные крестьяне показали «преклонность к приехавшим злодеям и за просьбу тех злодеев, чтобы прикащика повесить, токмо оной не повешен» ².

Задолго до всех этих событий активное участие в Пугачевском восстании принимал крестьянин сельца Кистенева Ефим Глупшев.

В Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА) среди бумаг Казанской секретной комиссии, производившей следствие, суд и расправу над пленными повстанцами, сохранилась протокольная запись допроса Ефима Глупшева ³. В своих показаниях он сообщил, что он крепостной крестьянин деревни Кистеневой Алатырского уезда помещика Л, А. Пушкина, от роду ему двадцать лет. Осенью 1773 года Ефим Глупшев, отпросясь у помещика и взяв в Алатырской провинциальной канцелярии паспорт на полтора года, отправился на оброчные заработки в Яицкий городок, «чтобы быть там маркитантом». Пришел он туда незадолго до Михайлова дня (8 ноября). За полтора месяца до этого Яицкий городок был атакован отрядом Пугачева, но отбит гарнизонными войсками. Не имея артиллерии, Пугачев не решился на штурм городка и отправился вверх по Яику к Оренбургу, захватывая по пути крепости, пополняя свой отряд новыми бойцами, артиллерией и припасами, и 5 октября осадил Оренбург. Глупшев, несомненно, слыхал об этих событиях, но в своих показаниях обошел их молчанием, [132] сосредоточившись на рассказе о своей предпринимательской деятельности в Яицком городке. Объявив свой паспорт в Яицкой комендантской канцелярии и получив разрешение на торговый промысел, Глупшев, «наняв у яицкого казака Петра Харчева курень, пек на продажу калачи и возил в крепость-кремль», где был расквартирован гарнизон городка. По словам Глупшева, он «продолжал свой промысел по самое Крещенье спокойно».

30 декабря 1773 года пугачевский атаман Михаил Толкачев, собравший в свой отряд казаков в крепостях и форпостах по нижнему течению Яика, взял Яицкий городок и осадил в нем крепость, упорно оборонявшуюся командой подполковника И. Д. Симонова. Не обладая достаточными силами для штурма крепости, испытывая недостаток артиллерии и боеприпасов, М. Толкачев обратился за помощью к Пугачеву, который в начале января 1774 года отправил из-под Оренбурга в Яицкий городок отряд атамана Андрея Овчинникова, а вскоре выехал туда и сам. Приезд Пугачева в Яицкий городок оборвал промысловые занятия Глупшева: он был взят рядовым бойцом в повстанческий отряд и неоднократно участвовал в штурмах крепости, из которых наиболее ожесточенным был штурм, предпринятый Пугачевым 20 января. Вспоминая события этих дней. Глупшев рассказывал: «А тогда как наехал в Яик из-под Оренбурга называемый Петр Федорович (Е. И. Пугачев, самозванно принявший на себя имя императора Петра Федоровича) с несколькими казаками, то со всеми бывшими тут казаками, взяв всех находившихся для промыслов бурлаков, коих до трехсот было, в том числе и он, Глупшев, ходил на приступ к означенной крепости, от которой комендантом были все отбиты с великим уроном».

Убедившись в бесплодности штурмов, сопровождавшихся большими потерями в рядах повстанцев, Пугачев решил подорвать ключевые пункты обороны неприятеля посредством подкопов и взрывов. Главный подкоп вели под шестиярусную колокольню, на которой располагалась основная артиллерийская батарея осажденных и в подвале которой хранилась пороховая казна. Работой в подкопе руководил сам Пугачев и крестьянин Матвей Ситников. Глупшев был также привлечен к этой работе и рассказывал об этом так: «Всех тех бурлаков, как и его, Глупшева, выслали рыть подкоп под одну в крепости колокольню, под которой была пороховая казна, и рыли они недель шесть»,

В ночь накануне взрыва подкопа к осажденным перебежал казак-предатель и рассказал о готовящемся взрыве. Осажденные успели вынести из подвала колокольни порох и приняли другие меры предосторожности. Подкоп был взорван 19 февраля, но взрыв не дал желаемых результатов. Последовавшая за взрывом атака повстанцев на крепость была отбита осажденным гарнизоном. Глупшев вспоминал на допросе: «Когда ж подкоп изготовлен был, то подкаченным порохом ночью взорвало той только до половины, потому что, как он слышел, мало пороху положено, И как сие без успеху зделалось, той оной [133] самозванец в тот же день, что было за две недели перед Святой (неделей), махнув рукой, уехал обратно в свою армию, приказав старшинам не выпускать из города никого, почему всех их никуда и не выпускали».

Глупшев был очевидцем свадьбы Пугачева на яицкой казачке Устинье Кузнецовой, получившей титул «императрицы» Устиньи Петровны. Свадьба происходила 1 февраля 1774 года в Яицком городке. В рассказе Глупшева она только упомянута. Гораздо интереснее для нас рассказ самого Пугачева об этом событии; он вспоминал, что после сговора «на другой день была свадьба. Венчался в церкви Петра и Павла, и в песнях церковных во время венчания велел я жену мою именовать государынею и императрицею Всероссийскою. По окончании венчальной церемонии Устинью посадили в сани, а я сел верхом, и со всеми моими ближними приехал я в дом к Толкачеву, был обеденный стол, и несколько повеселились» ⁴.

В последующей части своих показаний Глупшев описывает события весны 1774 года под Яицким городком. Сам Пугачев, пытаясь остановить продвижение карательных войск к Оренбургу, потерпел сокрушительное поражение в битвах у Татищевой крепости (22 марта) и Сакмарского городка (1 апреля) и с остатками разгромленных отрядов укрылся в Башкирии. 24 марта в сражении под Уфой были разгромлены отряды пугачевского атамана И. Н. Зарубина-Чики, а несколько дней спустя сам он был захвачен в плен карателями. Атаман Андрей Овчинников безуспешно пытался остановить продвижение войск генерала П. Д. Мансурова от Оренбурга к Яицкому городку. Действия атамана Овчинникова освещаются в показаниях Глупшева: «На Страстной неделе (13-19 апреля 1774 г.) приехал в Яик из Илецкой крепости атаман Андрей Овчинников, оставя бывшую при нем (команду) нафорпостах, взял несколько казаков и всех бывших бурлаков, в том числе и ево, Глупшева, и, совокупя оставленную команду, пошли все против идущего с Яику с военною командою господина генерал-майора Мансурова». Овчинников с полутысячным отрядом и при пяти пушках пытался остановить корпус генерала Мансурова у речки Выковки. В развернувшемся 15 апреля сражении повстанцы упорно отбивали атаки регулярных войск, но были разбиты, рассеяны по степи и более 12 верст преследованы неприятельской кавалерией. О том, что происходило после сражения, рассказал Глупшев: «Как были поражены, то кто только мог, все разбежались, кои куды, и, быв на Общем Сырте (Южный отрог Уральских гор у реки Яика), опять они Овчинниковым были собраны. И, проходя с ним через селения, набирал он опять в свою толпу вместо побитых господином Мансуровым и умножил до осьми сот человек, с коими, пришед до села Сок-Кармалы (Селение под Бугурусланом), взял тут он, Овчинников, из их толпы однех яицких казаков, ходил с ними в самое то село и там, как он слышел, застрелены поп и офицер, а за что и кто они по имени, не знает. Оттуда ж, пришед к деревне Кротовке, [134] расположились в лесу. И через два дни напала на них военная команда, с которой имели сражение, перестреливаясь друг против друга, где, как он слышел, застрелено солдат человек с двенадцать. И напоследок, будучи побеждены, разбежались».

Основной части отряда Андрея Овчинникова удалось, как известно, уйти от погони.

Кружным путем через обширные волжские степи и пространства Башкирии Овчинников вывел свои отряд к Магнитной крепости, где 7 мая 1774 года соединился с главными силами Пугачева.

По-иному сложилась судьба другой части отряда, в которой находился Глупшев. Он вспоминал, что после поражения под Кротовкой повстанцы «разбежались и потом сошлись с атаманом Михаилом Толкачевым, у коего было в команде человек до семидесяти, и, разделясь на партии, пошли в разные стороны». С этого места атаман Толкачев отправил Глупшева и еще двух повстанцев, беглого рекрута Михаила Васильева и крепостного крестьянина Емельяна Филиппова, «для разведывания о военной команде и артиллерии на Мелекесский винокуренный завод, куда, ехав, они дорогою объявляли о себе, что они яицкие казаки, идут из армии. И, быв в деревне чувашской Салаване, взяли безденежно у купца Ивана Башмашникова трои холсты и гребень. А как пришли в завод на базар, то в то ж время и взяты все они трои под караул, где, расспрашивая, были они сечены плетьми и потом отправлены в Синбирск, а оттуда сюда — в Казань». Глупшев и его товарищи были доставлены в Казань в мае 1774 года. Казанская секретная комиссия, допросив повстанцев, не успела вынести решения об их наказании.

Сведении о последующей судьбе Глупшева в архиве не обнаружено, и относительно этого можно строить более или менее верные предположения.

Известно, например, что при захвате отрядами Пугачева Казани 12 июля 1774 года все находившиеся в Казанской секретной комиссии пленные повстанцы (содержавшиеся в тюремных камерах в здании Казанской духовной семинарии) были освобождены, отведены в кузнечный ряд Гостиного двора, где с них были сбиты кандалы и колодки, а затем направлены в лагерь Пугачева и зачислены в его отряды. В их числе мог быть и Глупшев. Он, вероятно, позднее погиб в одном из сражений повстанческого войска Пугачева на пути от Казани до Черного Яра, за Царицыном. Бесспорно известно лишь то, что он не вернулся на родину: его не было в числе болдинских и кистеневских крестьян, наказанных в 1774 году за участие в восстании ⁵, не названы его потомки в подворных описях крестьян Болдина и Кистеневой (1834 г.), принадлежавших Александру Сергеевичу, Сергею Львовичу и Василию Львовичу Пушкиным ⁶.

Вряд ли знал о похождениях Глупшева и Пушкин, завершавший осенью 1833 года в Болдине историческое исследование о Пугачевском восстании — «Историю Пугачева», написанную по архивным документам и по рассказам престарелых [135] современников восстания. В «Историю Пугачева» не вошли местные предания о Пугачевщине, но Пушкин, безусловно, учитывал их при описании разгула стихии народного восстания в поволжских губерниях. Знаменательна заключительная фраза Пушкина в «Истории Пугачева»: «Народ еще помнит кровавую пору, которую — так выразительно — прозвал он Пугачевщиною».

И если в памяти болдинских крестьян не сохранилось преданий о Ефиме Глупшеве, то пусть пересказанный здесь старинный документ донесет до них повесть об их земляке, рядовом пугачевце из деревни Кистеневой.

Комментарии

1. М. Д. Курмачева. Участие крестьян нижегородского с. Болдина в крестьянской войне 1773-1775 гг. — «Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России». М., 1961, стр. 151-156.

2. «Пугачевщина». Т. III — М.-Л., 1931, стр. 375.

3. ЦГАДА, ф. Госархив. раздел 6, д. 507, ч. V, лл. 499-503.

4. Следствие и суд над Е. И. Пугачевым. — «Вопросы истории», 1966, № 4, стр. 119.

5. См.: М. Д. Курмачева. Указ. соч., стр. 154-155.

6. См.: «Пушкин». Летописи Государственного литературного музея. Т. 1. М., 1936, стр. 127-132, 176-179.

Текст воспроизведен по изданию: История кистеневского пугачевца // Записки краеведов: очерки, статьи, воспоминания, документы, хроника. Горький, Вып. 1. Волго-вятское издательство. 1973