КН. ГРИГОРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ПОТЕМКИН-ТАВРИЧЕСКИЙ.
1739–1791.
VI.1
7-го сентября 1787 года последовал манифест о разрыве с Турциею. Войска наши разделены были на две армия: украинскую (главнокомандующий граф П. А. Румянцев-Задунайский) и екатеринославскую (князь Г. А. Потемкин-Таврический). Армия Румянцева из 32,000 человек вступила в Подолию; защита юго-западного края была возложена на екатеринославскую, численностью в 78,000. План Потемкина состоял в ведении войны оборонительной; действия наступательные были предоставлены черноморскому флоту. Эскадре севастопольской, под командою контр-адмирала графа Войновича, повелено было идти к Варне, с целию истребить или запереть стоявшую там турецкую эскадру. Наши суда вышли в море в начале сентября и встали на якорях в виду Варны, но сильная буря сорвала корабли с якорей, рассеяла их и, в течении восьми дней, они носились по морю. Один фрегат потерпел крушение; 70-ти-пушечный корабль «Мария Магдалина» (капитан Тисдель, англичанин), потеряв все мачты, был взят в плен турками; их же эскадра явилась на водах Очакова. По распоряжению Суворова, лейтенант Ломбард, с двумя галерами и 10-ю канонирками, напал на турецкие фелуки и принудил их отступить; буря довершила поражение. Другой подвиг совершен [21] был капитан-лейтенантом Веревкиным, командиром пловучей батареи: он бился со стократно-сильнейшим неприятелем до последней крайности, нанося туркам жестокий вред и взят был в плен, но при таких условиях, при которых таже участь могла постигнуть древнего спартанца, или римлянина.
1-го октября турки решились сделать нападение на Кинбурн, переправя на фелуках отборные свои войска из Очакова на Кинбурнскую косу. Их было 6.000 и ими предводили Юс-паша и французские офицеры-наемники; наших было не более 1,000, но они были под начальством Суворова. Битва, трижды возобновляемая, длилась от утренней зари до десяти часов вечера и окончилась совершенным поражением турок; под Суворовым была убита лошадь, он получил тяжелые раны в бок картечью и в левую руку пулею.
С октября по декабрь 1787 г. Потемкиным к Суворову написаны были нижеследующие пять писем: 2
__________________________
Елисавет(град), 5-го октября (1787).
«Я не нахожу слов изъяснить, сколь я чувствую и почитаю вашу важную службу, Александр Васильевич. Я так молю Бога о твоем здоровье, что желаю за тебя сам лутче терпеть, нежели бы ты занемог».
«Уверьте всех, что я воздам каждому; рядовым, бывшим в деле по 5 рублей пришлю, когда мне дадите число. Я всем то сделаю, что ты захочешь. Прошу тебя, для Бога, не щади оказавших себя недостойными. Прости мой друг сердешной. Вернейшей друг, к. П. Таврический».
(Милостивому государю моему Александру Васильевичу Суворову).
2-го ноября (1787).
«Друг мой сердешной, Александр Васильевич. Я полагал сам к вам быть с извещением о милости высочайшей, с какою принята была победа неприятеля под Кинбурном, но ожидание к себе генерала цесарского тому воспрепятствовало. Препровождаю теперь [22] к вам письмо ее величества, столь милостивыми выражениями наполненное, и притом вас уведомить, что вскоре получите знаки отличной монаршей милости, о чем изволит сама государыня ко мне писать.
«Будьте уверены, что я поставляю себе достоинством отдавать вам справедливость, и, конечно, не доведу вас, чтоб сожалели быть под моим начальством. Я всех произвел, от вас рекомандованных. Генерала Река и коменданта Тунцельмана уверьте, что они по желанию будут удовольствованы.
«Из присланных крестов я оставляю один для Ломбара, о коем я просил ее величество, чтобы его выручить; один я назначаю для полковника Орлова; остальные четыре прошу тебя, мой друг сердешной, назначить достойнейшим, и имена их прислать ко мне. Бога ради употреби тут всю справедливость и рассмотрение. Полковникам двум донским пришлются золотые медали. Также назначь мне, для кого их выписать из греков, командующих судами. За исключением одной, 19 медалей серебряных для нижних чинов, отличивших себя в сражении, разделите по 6-ти в пехоту, кавалерию и казакам, а одну — дайте тому артилеристу полковой артилерии, который выстрелом подорвал шебеку. Я думаю не худо-б было призвать вам к себе по нескольку или спросить целые полки, кого солдаты удостоят между себя к получению медали.
«Я буду скоро к вам; мне нужно, мой друг, с тобою изъясниться о некоторых предположениях.
«За секрет скажу: в будущую кампанию, коли Бог даст помощь свою, все, что с веслами, подчиню сухопутному начальству, а парусные — оставлю морским. Приехал ко мне принятой в наш флот голандской капитан с отменным одобрением и человек, искусившийся в войне. Я его из Херсона привезу к вам; вызнай его, мой друг, хорошенько. Мы его сделаем командиром предприимчивой флотилии.
«Прибыл еще ко мне морской артилерист, капитан французской службы, родом швейцар, с зажигательным секретом, которой состоит в ядрах, делаемых из состава химического. Я знаю, что сие было пробовано во Франции, но оставлено втайне, находя столь пагубно, а противу бесчеловечных турок не стыдно употреблять. [23]
«Прости мой друг сердешной; посылаю тебе шинель, которую прошу носить вместо шлафора. Пока жив — твой вернейший друг и слуга к. Потемкин-Таврический».
Херсон, 24-го ноября (1787).
«За Богом молитва, а за государем служба не пропадает.
«Поздравляю вас, мой друг сердешной, в числе андреевских кавалеров. Хотел-было я сам к тебе привезти орден, но много дел в других частях меня удержали.
«Я все сделал, что от меня зависило; прошу для меня о употреблении всех возможных способов об сбережении людей.
«В Херсоне очень запутано и полки на работе египетской, коих и внутренность не у всех исправна. Я пришлю осмотреть инспекторским и комисариатским смотром. Ввожу корпус егерей екатеринославских, но с тем, чтобы его не употреблять ни в работы, ниже в караулы. Он наполнен молодыми людьми, коим дать время нужно еще окрепиться. Я пришлю вскоре дальнее распоряжение обо всем, а теперь от избытка сердца, с радостию поздравляю. Дай Боже тебе здоровья, а обо мне уже нельзя тебе не верить, что твой истинной друг к. Потемкин-Таврический.
«Пиши Бога ради ко мне смело, что тебе надобно».
(Милостивому государю моему, Александру Васильевичу, его высокопревосходительству, Суворову). 3
Елисавет(град), 16-го декабря (1787).
«Прикажи мой друг Александр Васильевич, Розену, с инженерными офицерами, снять самовернейшим образом кинбурнскую косу и ко мне скорей доставить; показать каждой дистанции широту и возвышения от горизонта воды. Мне весьма сие нужно и для того проворней им сделать прикажи. Верной друг и слуга кн. Потемкин-Таврический».
(25-го декабря).
«Мой друг сердешной, Александр Васильевич. Я по росписанию зимнему разделил Херсонскую часть с Кинбурнскою и единственно для того оставил под своим ордером, чтобы ее обратить опять к вам, когда кончатся тамо многие приуготовлении, кои связаны с флотом и артилериею. Я желаю, чтобы вы не брали от них гранодерских рот, ибо и полки от того ослабнут и людей мало останется в Херсоне. Я нарядил туда киевских два баталиона, когда они придут, то я вам отделю что должно, а может Бог [24] поможет, что и Лиман до тех пор не замерзнет. У вас и так по землянкам люди тесно стоят.
«Присланной весьма прост и не о чем не знает; даже и татарского стану не видел сам, а их тысяча на Делигюле, 4 да тысяча выше, на Аджигюле. При хане мало, а в Кишневе, близ Днестра, считают полторы тысячи.
«Поздравляю тебя с праздником Рождества Христова. Верной ваш друг кн. Потемкин-Таврический».
__________________________
С наступлением зимнего времени прекратились военные действия, но усилились труды князя Таврического. Исправление черноморской флотилии было одною, из первых его забот; затем он принял меры к укомплектованию екатеринославской армии; учредил конно-егерские команды; набрал двухтысячный гусарский полк волонтеров; сформировал из иностранных выходцев отдельные команды или когорты, собрал несколько казачьих полков в целый корпус и призвал под знамена до 1,000 бывших запорожцев. Император Иосиф II, согласно своему обещанию, объявил Турции войну, выставив против нее 100,000 армию и назначив принца де-Линя состоять при Потемкине, в качестве военного дипломатического комисара. Выше мы говорили, что план Потемкина состоял в ведении войны оборонительной; но союзники рассчитывали на войну наступательную и, главным образом, на взятие Очакова. Это «подсказыванье» со стороны австрийцев было крайне досадно Потемкину и он не скрыл этой досады, при первом свидании с принцем де-Линь. Вот подлинный рассказ австрийского фельдмаршала:
«Приехав к князю, кидаюсь ему на шею, спрашиваю: «когда сдается Очаков?»
— Ах, Боже мой, отвечает он, — там 18,000 гарнизону, а у меня столько не наберется и в целой армии. У меня во всем недостаток и, если Бог не поможет, я несчастнейший человек в мире!
— Как? А победа при Кинбурне? А удаление турецкого флота от Очакова? Разве этим нельзя воспользоваться? Я скакал и день и ночь; мне говорили, будто бы вы уже и осаду начали. [25]
— Куда! Дай Бог только, чтобы татары не пришли сюда и не предали все огню и мечу. Бог меня спас (я этого никогда не забуду), допустив собрать войска, находившиеся за Бугом. Чудо, что я мог еще удержать за собою весь край.
— Да где же татары?
— Да везде! У Аккермана сераскир с целым корпусом, 12,000 в Бендерах, 6,000 в Хотине и весь Днестр занят!
«Во всем этом (продолжает де-Линь) не было ни слова правды. Но могло-ли мне придти в голову, чтобы Потемкин стал обманывать того, в ком, по моему мнению, имел нужду?»
Через несколько времени де-Линь представил Потемкину, от имени императора, план предстоявшей кампании 1788 года, прося князя Таврического прислать, на обмен, свой. Потемкин отвечал двумя строками:
__________________________
«С Божиею помощью нападу на все силы, которые будут между Бугом и Днестром». (Avec l’aide de Dieu, j’attaquerai tout ce qui sera entre le Bog et le Dniester).
__________________________
Слухи о неискренности Потемкина с австрийским военным агентом достигли до императрицы. В письме своем к Потемкину, она намекнула ему на странную скрытность и получила следующий ответ:
__________________________
«Матушка государыня! Не сумневайтеся Бога ради, чтобы я пошел в чем-нибудь противу союзников. Я не люблю коварства, однакоже не буду причиною остуды, а напротив, надеюсь правотою своею заставить их платить и мне тем же. Мне очень грустно оттого, что мне показалось в вас в сей материи некоторое сумнение; будьте уверены и надейтеся на меня!» 5
__________________________
Но насколько князь Таврический был недоверчив к союзникам, настолько был искренен и ласков к великому своему сподвижнику — Суворову. Следующий ряд писем Потемкина к герою Кинбурна, будущему Рымникскому, проливая яркий свет на обоюдные отношения обоих полководцев, в начале 17S8 года, вместе с тем до некоторой степени ослабляет укоренившееся мнение, будто князь Таврический, завидуя дарованиям Суворова, тормозил ему блестящий путь к славе.
Все эти письма относятся к первым восьми месяцам [26] 1788 года, в течение которых, до начала осады Очакова, в действующей армии произошли следующие события:
Начало года застало Суворова на его посту у Кинбурна; передовые егерские корпуса и Екатеринославский полк переправились чрез Буг, у Соколья, и правым берегом реки приближались к Очакову, с целью прикрыть другую переправу у Станиславова.
4-го апреля последовало высочайшее повеление о диспозиции войск: Румянцеву было повелено прикрывать Польшу и берега Днестра и Буга, для привлечения сил турок и для содействия этим самым австрийцам брать Хотин и Белград. Потемкину поручено оборонять Крым и брать Очаков. Екатеринославская армия была в следующем составе: 1-я дивизия — князь Н. В. Репнин; 2-я дивизия — А. В. Суворов; таврический корпус — Каховский, кубанский — Талызин, кавказский — Текеллий; севастопольский флот — граф Войнович. Флотом на Днепровском лимане, причисленным к дивизии Суворова, командовал прославившийся в Америке контр-адмирал Поль Джонс (Paul Jones); 6 гребным флотом — принц Нассау-Зиген, 7 в чине вице-адмирала принявший его в свое ведение в июне месяце.
23-го мая 1788 г. первая дивизия екатеринославской армии выступила из Ольвиополя и, в конце месяца, расположилась лагерем около нынешнего Вознесенска. Турецкий флот, прибыв к Очакову, расположился частью в море, частью в Днепровском лимане, против Кинбурна. Приближение турок было ознаменовано геройскою смертью капитана второго ранга Сакена, командира доппель-шлюпки. Окруженный тринадцатью неприятельскими судами, он взорвался на воздух, дав знать о своем намерении начальнику нашей флотилии чрез матросов, которых, в числе девяти человек, успел на маленькой шлюпке переправить на берег. Отплывая в море на неминуемую гибель, Сакен, прощаясь с подполковником Козловского пехотного полка Марковым, сказал: [27]
— Положение мое опасно, но честь свою я еще могу спасти: если турки атакуют меня двумя судами — я возьму их; с тремя — буду сражаться; от четырех не побегу... но если нападет больше — тогда прощай, Федор Иванович; мы больше не увидимся».
7-го и 17-го июня принц Нассау-Зиген, при содействии Поля Джонса, одержал над турецкими судами, стоявшими в лимане, две победы; 1-го июля он истребил остатки турецкого флота у самых стен Очакова. 3-го июля произошла первая морская битва севастопольской эскадры с турецким флотом. 7-го июля турецкие суда удалились к румельским берегам. В первых же числах июля Потемкин явился под Очаковым. Эта медленность в движении главного корпуса возбудила недоверие к Потемкину его современников.
«Скоро-ли сдастся Очаков?» торопила императрица князя Таврического. Участник в очаковском походе, князь Юрий Владимирович Долгорукий, по окончании кампании, произнес над Потемкиным резкий приговор, из которого можно сделать невыгодные заключения не только о дарованиях, но даже о храбрости Таврического. «Князь Потемкин никогда не вмешивался в военные распоряжения, а все старался выбирать себе под команду лучших генералов. Истинным предводителем его армии был князь Н. В. Репнин. Князь Потемкин все разъезжал в коляске, хотя я его уговаривал сесть верхом и подарил ему лошадь очень добрую и смирную. Обо всем этом походе сказать можно, что кто от роду не видал войска на походе и тот увидел бы неустройство. Марши делали самые короткие, но людей и лошадей так перемучили, что сделали множество больных».
Нижеследующие собственноручные письма Потемкина и летопись событий дальнейших могут служить мерилом справедливости суждений о Потемкине его современника и подчиненного. [28]
_______________________
Князь Г. А. Потемкин А. В. Суворову.
Елизавет(град), 1-го генваря.
«При поздравлении тебя, любезной друг, с новым годом, желаю тебе паче всего здоровья и всех благ столько, сколько я тебе хочу:
«Посылаю пирогов перигорских — прошу прими на здоровье.
«Сейчас получил я из Вены известие, что цесарские войска делали покушение на Белград: им хотелось ево охватить, но не удалося. Война открылася. В манифесте будут поставлены требовании на Боснию, Белград и провинцию, называемую Даермания, близ турецкой Далмации лежащую. Послано в прибавку еще 19 баталионов, и приказано, во чтобы не стало, взять Белград. Слава Богу, да подаст Он нам свою помощь. Прости мои друг сердешной. Верной друг и слуга к. Потемкин-Таврической».
__________________________
«С курьером, которой отправляется к вам с знаменами для запорожцев, писал я, что из Тавриды прислано в Збуревск 500 аулов, которые и для нашего лагеря нарочно приготовил, дабы в оных заранее могли стать, ибо они теплее палаток. К. Потемкин-Таврической».
_______________________
Елизавет(град), 13-го февраля.
«Друг мой сердешной, Александр Васильевич. Я был нездоров и для тово так долго не писал к тебе. Теперь легче, слава Богу. Я Исаева к себе взял по необходимости, что у меня походного атамана нет, а полковники-старики и весьма плохи: я их отправляю троих на Дон.
«Партия, которую Денисов сделал Внанию (?) кончилася еще бы лутче. Впрочем, от малова числа и требовать больше нельзя; они взяли командира с пятью человеками и убили подлинно семерых, но он пекся об овцах, к которым отделил 15 казаков и ослабив себя тем и испугавшися сикурсу, почти бросил есаула и хорунжева. Я не отказываю добычи легким войскам, но прежде требую исполнения должности.
«Считая, что при начале весны для людей здоровее будет оставить землянки, я велел доставить в Збуреевк 8 2, 500 аулов, которые частью уже привезены. Прикажите поместить туда людей из [29] землянок, раздела сии аулы по числу людей, и не помещайте тесно; какже придет нужда придвинуться к Кинбурну, тогда, их подвезя, можно сделать теплой лагир.
«Ставить же их таким образом: чтобы снизу не проходил ветер, то немного окласть дерном; на потстилку наслать камышу и камышем же обставить со стороны. Апробуйте сие: гораздо здоровее будет вмещение полков. В другие прикажите сделать, отпустя нестроевых от поступивших на формирование, и тем избавимся ненужных хлебоятцов. Фанагорийской обоз с нестроевыми и офицерами к вам из Тавриды прибудет. Я здесь стараюся два баталиона фанагорийские как можно скорей сформировать. Посланные знамена и протчее для запорожцов с принадлежащей тому церемонией прикажите при себе освятить. Прости мой друг сердешной. Я до гроба вернейший твой друг и слуга в. Потемкин-Таврический.
Елисавет(град) 2-го марта.
«Друг мой сердешной, Александр Васильевич. Последней твой рапорт я получил от 28-ro, а после не получал. Пальба, в Очакове производимая четыре раза сряду, может иметь разные причины: 1) для рождения дочери султанской, — для сего бывает иногда и до семи раз, а дочь родилась в последних числах генваря, к ним же поздно всегда доходит, ибо такое известие везет один по дороге от города до города; 2) может быть обучаются; 3) для показания нам приближения флота к берегам; 4) для хвастовства пред своими; показывают, что будто они, а не цесарцы, их бьют. Для своих войск, когда они входят, то стреляют для трехбунчужного паши 9 раз, двухбунчужному паше 6 раз, а протчим меньше. Я прилагаю здесь известии константинопольские и австрийские, и впредь сообщать буду.
«Я бы желал, чтоб вы поскорей ввели в употребление аулы и мне дали бы знать, как люди в оные вмещаются.
«Суда готовить приказал я гребные с крайнею поспешностию; в Кременчуге у меня на подобие Запорожских лодок будет 75, могущих носить и большие пушки. Как скоро Днепр пройдет, то и они пойдут. Естли бы сие строилося в адмиралтействе, то бы никогда их не дождалися. Еще строють 4 сильных катера и те скоро поспеют.
«Прости друг сердешной. Боже тебе дай всякого благополучие. Верный друг и слуга к. Потемкин.
Р. S. Полковник Ушаков крайне бестолков и вял. Я к вам определяю Сытина. Деньги к вам приказал отправить. [30] В крайней прошу содержать тайне: гребными судами будет командовать князь Нассау под вашим начальством; он с превеликою охотою идет под вашу команду. Я бы давно его отправил, но даю время морским изготовиться для себя, а как будет готово, тогда его пришлю.
«Посылаю вам гербы для касок: я таковые сделал на офицеров кирасирского и гренадерского моих полков».
Елисавет(град), 16-го марта.
«Посылаю тебе мой друг сердешной известии, полученные с последними моими посыланными.
«Я так расстроил желудок, что не могу куска съесть — все тошнота. Я для таво отменил ехать, а как скоро полегче будет, то приеду. Орлов у меня был и нынче отправляется; я приказал ему доехать до Перекопа для установления почты ради пакетов. Вернейший друг и слуга к. Потемкин-Таврический.
_______________________
«По прибытии принца Нассау с флотилиею, пока нужда не потребует, оставить его в Збуревском лимане ради приобучения людей и присоединения других еще судов. Оные в Херсоне оканчиваются отделкою. Положить с принцом Нассау, где быть станции под Кинбурном, чтобы людей возможно было для варения пищи и отдохновения отпускать на берег.
«Запорожские лодки прошли пороги, и когда сии с флотилиею соединятся, а эскадра обсервационная, команды г. флота капитана, ранга бригадирского и кавалера Алексиано будет готова, то уже чрез все сие дистанция от Збуревска будет обеспечена».
(Сер: коз: к Кинб–у не далее (слово не разобрать) 9
Елизавет(град), 30-го марта.
«Собирался давно уже, друг сердешной, к тебе писать, но отлучка твоя к Перекопу меня удержала.
«Отправил одного егеря для образца, как быть вооружену баталиону гранодерскому, находящемуся в третей дивизии. 500 для сего ножей уже к вам отправлено чрез Херсон, а другие пятьсот отдайте запорожцам. Егеря обучены здесь как прицеливаться с помощию ножа. Выдумка моя, ежели вам понравится, я буду рад. Вместо ружей гранодерам дайте карабины, которые стреляют лутче нежели ружьи, а столько же далеко, будучи легче несравненно [31] и удобнее для заряда скорого. Прикажите пули перелить по калибру карабинов, ружьи от них отобрать, выучить стрелять в цель и ножами, вместо штыков, колоть и рубить вместо сабли. У каменного мосту я поставлю деташемент ради связи и ради прикрытия транспортов от Бериславля; также будет формироваться полк Троицкой пехотной. Я приказал тамо в укрепления поставить пушки, и квартира моя будет тамо иногда. Приказал я шесть судов сделать самых легких для крейсирования у .... (слово неразобрано) ... и своих берегов у Баланчина. Дистанция сего деташемента пикетами будет касаться ваших к старо-скольскому редуту. Нассау поехал. Будьте дружны и любите друг друга столько, сколько я вам добра желаю и сколько на самом деле сие утвердить непремину.
«Когда он придет к вам, тогда я сообщу свою мысль о позиции ваших войск, что предварительно скоро вам доставлю. Понудьте легкоконные ваши полки о скорейшем сформировании конных егерских команд; скажите полковым командирам, что непременно хочу и строго буду требовать, чтобы они стрелять цельно в совершенстве умели. Полковнику Сулину объявите, чтобы он казаков своих привел в исправность; иначе будет худо. Генерально, чтобы отлуч(ившихся) от полков старалися собрать, а паче донцам скажите.
«Прикажи, мой друг сердешной, полковым командирам, чтобы людей поили квасом, а не водою, и чтобы кормили их травными штями; ежели есть рыба, то бы круто ее солить, а свежей не варить. Верной вам друг и слуга к. Потемкин-Таврический.
Елисавет(град), 2-го апреля.
«Отправляю к тебе, мой друг сердешной, унтер-офицера екатеринославского егерского корпуса, который одет и вооружен так, как быть гранодерскому баталиону, составленному из рот ярославских и муромских. Прикажи ему перед собой приложиться, утверждался на ноже стоя и на коленах закинуть ружье за плечо, и колоть, и рубить ножем. Сих ножей я отправил к вам пять сот для запорожцев и пять сот для гранодерского баталиона; тоже и патронташев егерских, с пряжками, которые принять прикажите. Сумы, ружьи и штыки, отобрав, содержать в сохранности. Карабины доставятся, так и протчее из Херсона. Сей унтер-офицер должен обучить и егерей пятисотное число на флотилии гребной.
«Я дал ордер о скорейшем вооружении судов, и князю Нассау отправиться приказал к вам, но, не имея промера, указал станцию у Вяземского деревни, где они эволюциям учиться будут. Я хочу, [32] чтобы до нужного времени они не казались неприятелю; чтобы он не привык на них смотреть. Секретно для вашего сведения: турки в тысяча человек переправились из Белграда чрез Саву к укреплению, что цесарцы у Землина делали, рабочих разогнали и роту пехотную, полку Естергазиева — венгерскую на-голову побили. В Хотине схватили целой патруль цесарских уланов и с офицером, которым, отрубя головы, взоткнули на пики и поставили у ворот. Император приехал к армии и надежда есть, что зачнут действовать всеми силами. Верный ваш друг и слуга к. Потемкин-Таврический. 10
Елисавет(град), 6-го апреля.
«Посылаю тебе, друг мой, план, в Вене напечатанной, кинбурскому делу. По записке о приближении Винтера не мог я знать, зачем он пришел и к которому месту подъезжал, и что за толпы выходили. Мы теперь собираяся на дело серьезное и на операцию большую, не должны открывать без нужды ни сил, ни способов, ежели бы что для взятья судна транспортнова, то вряд-ли удастся; такие дела производят украдкою. Запорожские лодки для сего удобнее, недолго бы их подождать. Мне всякого заряда, по пустому выпущенного, жаль, ибо их у нас мало. Впротчем, будучи на месте, вы лутче знаете и видите пользу. Верный друг и покорной слуга к. Потемкин-Таврический.
«Цесарцы взяли Шабиц. Император сам присутствовал, но (в) Кроации и у Землина много потеряли».
Херсон, 29-го апреля.
«Сего вечера я еду отсюда. Не отвечал я тебе, друг сердешной, на твое письмо за суетами, что исполню теперь.
«Я на всякую пользу руки тебе развязываю, но касательно Очакова попытка неудачная, тем паче может быть вредна, что уже теперь начинается общих сил действие. Я бы не желал до нужды и флотилии показыватся, чтобы она им не пригляделась.
«Очаков непременно взять должно; я все употреблю, надеясь на Бога, чтобы достался он дешево. Потом мой Александр Василич с отборным отрядом пустится передо мной к Измаилу, куда подведем и флотилию; и для того подожди до тех пор, пока я приду к городу; верь мне, что дорожу свою славу в....... все тебе подам способы, но естли бы прежде случилось дело авантажное, то можно пользоваться следствиями. 11 Ты мне говорил, что хорошо бы [33] пока флот не пришел, и, кто знает, может быть он тогда окажется, как толко подступим. Позиция судов на плане в 250 саженях; это далеко для бреши.
«Я получил известие из Царяграда, что муфти сменен. Визирь с капитан-паши содрал несколько мешков на поход себе; он хотя и губы кусал с досады, но отдал. Из Петербурха получил курьера. Государыня изволила апробовать мой план о присоединении польских войск, которые состоять будут из 12-ти тысяч конницы 12 ...... раздели на три бригады, каждая в 4 тысячи. Первая под командою гетмана г. Браницкого, вторая — воеводы русского г. Потоцкого, третья — князя Станислава Понятовского.
«У меня будет гр. Браницкий; уже и указ мне прислан — готовить им ружьи. Цесарцы от графа Петра Александр. (Румянцева) требуют, чтобы он, перешед Днестр, присоединив их к себе, действовал обще. Он прислал ко мне Кау (?), требуя моих мыслей. Я пишу, что это будет очень хорошо.
«Теперь тебе скажу, мой друг, что я в проезд видел. Конница свежа, лошади сыты. Мариупольский полк заезжает довольно живо, но очень рассыпается от тово, что берут много поля, да и люди падают с лошадей ни за ....... .и на ровном месте ........ хорошо заез....... 12 не так скоро двигается, но кажется поравняя, а вообще теряют угол конверции, что весьма дурно, ибо когда эскадронов много, то чрез сие хвост удаляется очень много в бок от головы колонны. Наблюетиже сие безделицы стоит.
«Проезжая Шлиссельбургской полк, видел я, что у нево двойная цепь часовых. Напрасно полковой командир мучит людей. Егерей конных не видел; желаю, чтобы они, конечно, выучены были стрелять так цельно, как должно. Водки послал. Верной ваш друг и слуга, к. Потемкин-Таврический».
13-го июня.
«Получил я, мой друг, твое уведомление, что галера приближилася к кинбурнской косе, как видно, для поверки промера. Ежели она так близко, что пушки с батареи достигать могут, то не терпите ее тут.
«О выкинутой части судна, чтобы узнать, какое оно, то морским прикажи осмотреть оное; по болтам различить могут.
«Войновичу уже два ордера я послал, но знаешь как он поворачивается. Дай Боже испытать нам в сем счастия, о сем молю беспрестанно. Меня затащили на Буг, где перейти болоты [34] мешают, однако я нашел теперь место, без того был бы я уже у вас. Прости; верный друг твой, кн. Потемкин-Таврический».
24-го июня.
«Я от вас поехав на лимане, переезжая, плутал по мелям несколько часов, замочил ноги и промучился судорогами всю ночь. Армея сближается; скоро услышите мою зорную пушку. Примечайте, какое движение в очаковцах будет. Мой друг сердешной, уведомляй меня, что о Войновиче узнаешь. Штурмана Гурьева, которой у вас, пришлите немедленно ко мне. Мне он нужен для промера Ингула. Пусть он приедет в Станиславов, а оттоль его ко мне доставят. Верной друг и слуга, кн. Потемкин-Таврический».
Лагерь под Очаковым, 1-го июля.
«Приезжай ко мне, мой друг сердешной, завтра; мне нужда поговорить, кн. Потемкин-Таврический».
Князь Потемкин — Екатерине II.
Под Очаковым, 7-го июля.
«Отправляются теперь флаги, а за ними знамени. Здесь ничего нет нового; ожидаю осадной артилерии, которая частями приходит; корму у нас для лошадей почти нет. Турки очаковские упрямятся, положили защищаться до крайности.
«Матушка, всемилостивейшая государыня! заботят меня ваши северные беспокойства. 13
«Флаг генерал-адмирала турецкого еще в первой в наших руках; корабли и галеры отправляю для переделок и починки.
«Жары пренесносные, так что ежели нальет на себя ведро воды, то через пять минут знаку не останется, все платье высохнет. На сих днях отряжаю к Кочибею (Гаджибею). Что Бог даст. Простите, матушка, я пока жив. Вернейший и благодарнейший подданный, князь Потемкин-Таврический».
«О Войновиче имею известие, что он еще 28-го прошлого месяца стал в виду между Козловом и Ак-мечетью; следовательно турецкой флот его миновал». 14
_______________________
Осада Очакова, окончившаяся взятием этой крепости, длилась полгода, с июля по декабрь 1788 г. В течение этого времени [35] Потемкин неоднократно выказывал редкую личную храбрость и хладнокровие. Главная его квартира находилась за правым флангом и состояла из пространной, роскошно убранной ставки, перед которою каждый вечер гремела музыка под управлением Сарти. Принц де-Линь, докучая Потемкину напоминаньями об ускорении осадных работ, или о штурме, рассказывал о неустрашимости Иосифа II под крепостью Сабач. «Там была тысяча человек гарнизона, отвечал Потемкин, — брали-же эту крепость 20,000». Этот разговор происходил 24 июля; в этот же день князь Потемкин писал Суворову:
__________________________
«Секретно».
«Я хочу сего дня ниже очаковских садов, к устью Березани заложить батарею. Придет противу той, что у вас на косе; я смотрел место сам. Как будет готова, станем пробивать, перекрестятся-ли выстрелы.
«Предполагаю я сделать поиск на Березани. 15 Нужно истребить то пристанище; изготовьте отборной пехоты 600 человек. Верной друг и слуга, кн. Потемкин-Таврический».
__________________________
Князь осматривал устраиваемую батарею под ядрами, пускаемыми из Очакова. В нескольких от него шагах был убит артилерийский фурлейт. Потемкин, смеясь, обратился к графу Браницкому:
— Спросите у де-Линя, храбрее-ли меня был император Иосиф под Сабачем?
Де-Линь отвечал князю комплиментом:
— Вижу, что для вашего развлечения необходимо пускать мимо вас пушечные ядра.
Но одним опытом храбрости Потемкин не ограничивался; большую часть разведок (рекогносцировок) делал он сам. В одну из них был убит стоявший близь него генерал-маиор Синельников — и тут князь Таврический не оказал ни малейшего страха. Как-то обходя апроши, увидя солдат, вставших с мест при его приближении, он шутливо сказал:
— Слушайте, ребята: приказываю нам единожды и навсегда, чтобы вы при моем приближении не вставали, а перед турецкими ядрами не ложились! [36]
Неустрашимость фельдмаршала поддерживала бодрость в солдатах и дух войск был превосходный, но Потемкин не хотел им пользоваться; блокада Очакова тянулась и ей не предвиделось конца. Для объяснения медлительности Потемкина необходимо сказать об окружавшей его обстановке. Главная его квартира была переполнена иностранцами-союзниками, беззастенчиво навязывавшими ему свои советы и указания. Кроме докучливого де-Линя, воображавшего, что он может водить Потемкина на помочах, тут были принцы Нассау-Зиген и Ангальт-Бернбургский (родственник Екатерины II), Поль-Джонс, граф Рожер Дама (Damas), французский волонтер, и с ним толпа его соотечественников инженеров, были польские магнаты: князь Любомирский, граф Соллогуб и каждый из них указывал, советовал Потемкину, который с терпением выслушивал всех этих господ, истощал их собственное терпение в надежде, что все эти советчики, удалясь, оставят за ним полную свободу действий, а с нею и неотъемлемую его славу взятия Очакова. Потемкин не хотел делать иностранцев ее причастниками и в этом, быть может, разгадка его медленности и мнимой нерешительности под Очаковым. Отношения его к непрошеным помощникам явствуют из обхождения с ними. От наставлений де-Линя он отшучивался. Принцу Нассау-Зигену на его советы отвечал колкостями, хотя и отдавал должную справедливость его заслугам. Любопытен разговор Потемкина с французским инженерным генералом, присланным в наш лагерь Лафайеттом. 16
— Здравствуйте, генерал! встретил Потемкин этого иноземного розмысла: ну, что скажете? Вам хочется взять Очаков? Хорошо, мы вам его возьмем... только нет-ли у вас Вобана или Кугорна? Да и мне хотелось бы еще заглянуть в Сен-Реми, припомнить забытое, или вычитать из него то, что мне еще неизвестно! И то сказать, я инженер не военный, а инженер путей сообщения (des ponts et chaussees).
Затем француза угостили превосходным обедом, но услугами его Потемкин не воспользовался. Принц де-Линь, в [37] глаза говоря любезности Потемкину и бросавшийся ему на шею при каждой удаче нашего оружия, писал на него изветы императрице. «Я думаю, что мы начали осаду Очакова, или, по крайней мере, так себе воображаем. Построили четыре плохих редута в 700 саженях от ретраншамента и 900 от крепости. Неприятель не удостоил даже стрелять по работающим, несмотря на то, что для работ были выбраны самые светлые лунные ночи (это было в августе). Говорят, что намерены поставить еще два новые редута в 200 саженях от крепости и 20 пушечную брешь — батарею, но все делается по двум, или по трем планам таких людей, которые ничего не видали и сами ни инженеры, ни артилеристы. Князь, не желая показать, что следует чьим-либо советам, смешивает все планы вместе и только понапрасну тратит людей и время».
Желание Потемкина — избавиться от иностранных опекунов исполнилось к ноябрю: принц Нассау уехал в Петербург, Поль-Джонс — в Варшаву; разъехались. и польские магнаты и принц де-Линь, и только тогда князь Таврический начал действовать самостоятельно и чрез месяц Очаков был взят.
К первым месяцам блокады Очакова относится любопытный эпизод размолвки Потемкина с Суворовым, на который нижеследующие письма проливают новый свет, отклоняя упреки от памяти князя Таврического.
Турки, ободряемые близостью эскадры Капудана-паши и бездействием наших войск, делая частые вылазки, наносили им значительный вред. 27-го июля 1788 г. Суворов, не испросив разрешения у Потемкина, решился напасть на сильнейший турецкий отряд. Эта смелая попытка не увенчалась успехом: Суворов был ранен, наши обратили тыл. Один из самовидцев этого события передавал С. Н. Глинке, 17 что когда наши рассеянные ряды бежали, Суворов бросился на землю и закричал: «Чудо-богатыри! вас не отбили, а меня убили... Задавите, стойте!» Все остановились, ближайшие спешили его поднять, но Суворов сам вскочил с криком: «Оживили, оживили!»
Эта попытка, даже если бы была успешна, могла возбудить [38] неудовольствие Потемкина; неудача-же навлекла с его стороны Суворову вполне справедливое замечание: «Солдаты не так дешевы, — писал ему князь Таврический, — чтобы ими жертвовать по пустякам. К тому же, мне странно, что вы в присутствии моем делаете движения без моего приказания пехотою и конницею. Ни-за-что потеряно бесценных людей столько, что их бы довольно было и для всего Очакова. Извольте меня уведомлять, что у вас происходить будет, а не так, что даже не прислали мне сказать о движении вперед». Сознавая свою вину, Суворов писал к Потемкину письмо, напечатанное во всех его биографиях («невинность не терпит оправданий» и т. д.), но, повидимому, с дополнениями собственного сочинения биографов. Следующие два черновые наброска писем Суворова к Потемкину печатаем с подлинников:
«Какая вдруг перемена милости вашей и что могу надеятся в случайных смертному нещастиях, 18 когда ныне безвинно стражду! Противна особа, противна дела. С честью я служил бы, м. г., но жестокие мои раны приносят с собою, светлейший князь, утруждать вашу светлость. 19 о испрошении милости вашей, 20 чтоб изволили дозволить мне на некоторое время отдалиться к стороне Москвы для лутчего излечения оных и поправления моего ослабшего здоровья, 21 с жалованьем и моему стабу. Я явиться к службе не замедлю.
«Voulez vous la vraie gloire? suivez les traces de la vertu. (Желаете-ли истинной славы? Следуйте стезями добродетели). Последней не предан; первую замыкаю в службе отечества. Для излечения моих ран, поправления здоровья от длинной кампании, я еду к водам, вы меня отпускаете. Минерал их ближе: в обновлении вашей милости! Св. к. защищайте простоправие мое от ухищрениев 22 ближнего, против государственных неприятелей. Я готов, милостивый государь! чрез 14 дней, ежели поможет Господь Бог, 23 с вечною преданностию и глубочайшим почитанием по гроб мой. 24 [39]
Для излечения от раны Суворов удалился в Кинбурн; отпуск-же в Петербург получил по взятии Очакова. Бантыш-Каменский ошибочно относит неудачное его дело к 28 августа и делает другую погрешность, обвиняя Потемкина в продолжительной злобе на Суворова. Опровержением служат следующие документы:
__________________________
Князь Потемкин — Суворову.
8-го августа.
«Милостивой государь мой, Александр Васильевич. Болен бых и посетисте мене. Евангелие и долг военного начальника побуждает пещись о сохранении людей. Когда вы возьмете труд надзирать лазареты, то врачи будут стараться паче. Предписанные лекарства и наблюдение чистоты суть средства наиудобнейшие к пресечению. Я худо сплю от сей заботы, но надеюся на милость Божию и полагаюся на ваши неусыпные труды, будучи с истинным почтением и чистосердечною привязанностию, вашего высокопревосходительства, милостивого государя моего, покорнейший слуга кн. Потемкин-Таврический».
20-го августа.
«Из письма вашего к Попову, я видел, сколько вас тяготят обстоятельства местных болезней. Мой друг сердешной, ты своей персоной больше десяти тысяч. Я так тебя почитаю, и ей-ей говорю чистосердешно; от злых же Бог избавляет: он мне был всегда помощник. Надежда моя не ослабевает, но стечение разных хлопот теснит мою душу, и скажу вам правду, что сердце мое столь угнетено, что одна только помощь Божия меня утешает. Что вы только придумать можете к утешению больных, все употребляйте: я не жалею расходов. Вода ли дурна — приищите способ ее поправлять переваркою или уксусом: винную порцию давайте всем. В жарких местах наружная теплота холодит желудок, то и должно ево согревать спиртом.
«Рекрут я на укомплектование приказал отправить, кои прежде месяца не будут.
«Как много в Херсоне иностранных, то скрывайте от них число больных, показывая, что много выздоровело.
«Я дал ордер отпустить все, что нужно на поправление казарм, а за всем еще скажу вам, что мне крайне нужно узнать, что слышно в Очакове. О сем проведать можно чрез обыкновенно посылаемого из Кинбурна, которому объявите, что я [40] приказал ему, сверх ево жалованья, производить на расходы еще 200 рублев; тому же, которого к вам прислал, содержание определю затем. Во всю жизнь пребуду верный и покорный слуга, князь Потемкин-Таврический».
1-го сентября 1788 г.
«Показании вышедшего из Очакова частию может быть и справедливы; частию же похожи и на хвастовство, турецкому народу свойственное. Ты, мой друг сердешной, преодолейте своим усердием их замашки. Нельзя-ли как-нибудь удостовериться о истинне нового флота, в правду-ли он прибыл?
«Я бы советовал вам Мариупольской полк придвинуть ближе к Кинбурну, поставя его тамо, где лутче вода и корм. Тоже Санкт-петербургской, когда прибудет; Павлоградской-же оставьте у мосту. Казакам подтвердите бдение иметь не оплошно. Боже дай вам здоровье и помощь. Вернейший и покорнейший слуга, князь Потемкин-Таврический».
(Милостивому государю моему, Александру Васильевичу, его высокопревосходительству, Суворову. В Херсоне).
(Продолжение следует).
Комментарии
1. См. «Русскую Старину» изд. 1875 г., том XII, стр. 481–522; 681–700.
2. Письма эти и следующие извлекаем из архива светлейшего князя Александра Аркадьевича Суворова-Рымникского; этот драгоценный архив еще в 1870 г. был весьма обязательно предоставлен князем Александром Аркадьевичем в распоряжение Русской Старины» и почти весь нами списан и тщательно исследован. Письма кн. Г. А. Потемкина к Суворову в этом архиве переплетены в особую тетрадь; некоторые из них в выдержках, впрочем, не вполне исправных, была приводимы в разных монографиях о Суворове; мы приводим эти драгоценные документы вполне, с дословной точностью и считаем их весьма важным материалом для характеристики двух великих деятелей екатерининского века. Ред.
3. На последующих письмах та же надпись. Ред.
4. Следует: Телегул.
5. Писано на золотообрезном почтовом листе, и не подписано Потемкиным.
6. Поль Джонс, шотландец, род. 1747, ум. 18-го шля 1792 г. Прославился подвигами на море во время американской войны за независимость.
7. Принц Карл-Гейнрих-Николай-Оттон, род. 1745, ум. 1805 г. См. «Русская Старина» 1871 г., том III, 482–612: 1872 г., том VI, 426.
8. Збуревский лиман.
9. Слова, напечатанные разрядной, писаны Суворовым.
10. Внизу адреса помета руки Суворова: «2-го апреля. (Ночью)».
11. Точки означают вырванные в подлиннике письма места.
12. Слова в подлиннике вырваны с лоскутками письма. Ред.
13. Дела с Швецией.
14. Подлинник писан на большом листе грубой, синеватой бумаги.
15. Желание Потемкина исполнилось только через четыре месяца: Березанью овладели казаки. Ред.
16. Мари-Поль-Рох-Ив-Жильбер Мотье, маркиз де-Лафайетт (La Fayette) р. 1754 ум. 1834 г., герои воины американцев за независимость и деятель французских революций 1789 и 1830 годов.
17. См. «Русское Чтение» 1842 г. Часть II, стр. 197.
18. Следующее затем слово: «вперед» зачеркнуто.
19. Три последних слова написаны сверху строки.
20. Зачеркнуто: «св.».
21. «По укреплении которого я к службе явлюсь» зачеркнуто.
22. Зачеркнуто: «моих».
23. Далее зачеркнуто: «чрез 10 дней».
24. Эти черновые наброски руки кн. Суворова сохранились и архиве его внука, кн. А. А., одной тетради с письмами кн. Потемкина. Ред.
Текст воспроизведен по изданию: Кн. Григорий Александрович Потемкин-Таврический. 1738-1791 // Русская старина, № 5. 1875
© текст -
Семевский М. И. 1875
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
© OCR -
Андреев-Попович И. 2017
© дизайн -
Войтехович А. 2001
© Русская
старина. 1875