ПОРОШИН С. А.
ЗАПИСКИ ПОРОШИНА
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
Весьма я сожалею, что с самого моего вступления ко Двору Его Императорского Высочества не пришло мне на мысль записывать каждой день упражнения и разговоры вселюбезнейшего Наследника Российского Престолу.
Но как, по слабости памяти, то теперь невозвратимо, то предприял я написать (что уже и начал) хотя сокращенное изображение всего того, что происходило, как до определения меня к Его Императорскому Высочеству, так и со вступления моего доныне, в обиталище Государя, которой мне жизни моей милее. Сие некоторым образом наградит оное упущение. Что касается до того, что до меня делалось, в том имевшие счастие быть тогда при Государе, а особливо собственная его обширная память будут мне руководствовать, что он по своей ко мне милости и обещал мне. Со вступления моего доныне буду стараться внесть все, сколько могу я припомнить.
В сих, по прошествии десятилетней эпохи начатых моих записках 1 показаны в каждой день упражнения и забавы Его Императорского Высочества. Всем оным с самого того времени, как определен я к Государю Великому Князю, от большой части сам я свидетель, по неотступному почти моему при Его Императорском Высочестве пребыванию. Естьлиж когда изредка и сделается что без меня, то, как скоро приеду, слышу из дрожайших уст наивернейшего свидетеля самого Государя Цесаревича. О повсядневных учениях за тем не упоминал я здесь подробно, что в вышеозначенном приуготовляемом мною сочинении объявлено будет, когда началось какое учение, а с начатия продолжается каждое обыкновенно в положенное время.
Естьли в сих повсядневных записках кому что маловажным покажется, тому я отвечаю, что иногда по видимому и не важные бы вещи лучше нежели прямые дела изображают нрав и склонности человеческие, особливо в нежной младости.
В штиле нечего здесь искать великой красоты и точности. Всякой вечер записывал я что днем произойдет, и не мог на то употребить более часа или полутора часа времяни, за другими моими упражнениями и делами. Впрочем вить это и не настоящая Его Высочества история, а только записки, служащие к составлению его истории; многое в них есть такое, которого чтение мне только одному и тем бесценно и любезно, кои непосредственное в том участие приемлют.
Справедливость и беспристрастие, украшающие Историю, наблюдены здесь с наисовершеннейшею точностию. [3]
1764 год
СЕНТЯБРЬ.
20. День рождения Его Императорского Высочества: минуло десять лет. По утру Отец Платон говорил Его Высочеству в покоях его небольшое поздравление, весьма разумно сложенное. Потом пошли к Ее Величеству на половину; оттуда за Ее Величеством к обедне. По окончании божественной I службы говорил Отец Платон проповедь на тему из чтенного Евангелия: в терпении стяжите души ваша. Оной проповедью Ее Величество приведена была в слезы, и многие из слушателей плавали, когда проповедник на конце предлагал о терпении Ее Величества в понесении трудов для пользы и безопасности отечества, о успехах Его Высочества в преподаваемых ему науках, и о следующей оттуда надежде российской. Из церкви пошли на половину к Ее Величеству, где, приняв поздравления от чужестранных министров, и пробыв несколько времяни во внутренних повоях у Ее Величества, изволил Его Высочество возвратиться к себе, и там паки принимать поздравления от придворных той половины, от морских флагманов и офицеров, и от штаб и обер-офицеров гвардии. Потом по-завтракавши несколько, изволил пойтить к обеденному столу Ее Величества. В продолжение стола присылали оттуда за грудным портретом Его Высочества, которой живописцем недавно окончен и сегодня принесен. Государыня изводила указать, чтоб тот же живописец написал Его Высочества портрет во весь рост, потому что оной весьма был сходен. После стола тотчас Его Высочество к себе пройтить изволил. Играли в билиард, и Его Высочество с танцовщиком Гранже менуэта три протанцовать изволил. Ввечеру, часу в шестом пошли мы во внутренние покои Ее [4] Величества. Там побыв несколько времяни, изволил Его Высочество пойтить в залу и открыть бал с пгтатсдамой графиней Марьей Андреевной Румянцевой. Потом изволил танцовать с фрейлинами графиней Гендриковой, Хитровой, Паниной и графиней Шереметевой. Изволила прибыть на бал и Ее Величество; танцовать не изволила, и недолго побыв ретировалась. По окончании бала, был публичной большой стол в галлерее. Сидели по билетам. Его Высочество изволил сидеть с гофмейстериной Аленой Александровной Нарышкиной. После стола, часу в десятом изволил Его Высочеетво ретироваться в свои покои, и тотчас лег опочивать.
21. Был день отдохновения. Заказаны делать турецкие платья к назначенному на 23-е число сего месяца маскараду. Обедал у нас Александр Петрович Сумароков. Его Высочество весьма забавлялся, как он описание делал о г. Емине и о его с ним ссоре, также о бывших его побранках с обер-маршалом Сиверсом. Ввечеру сделали росписание, каким порядком ийтить назначенным к Его Высочеству в сотоварищество для маскараду Туркам. Назначены были следующие, и на маскарад положено ийтить в следующем порядке:
№ 1.
Церемониймейстер
Сергей Олсуфьев.
№ 2.
Капитан Янычарской
Князь Белосельской.
№ 3.
Бостанджи-Баша
Степан Апраксин.
№ 4.
Chef des Huissiers
Гр. Петр Разумовской. [5]
№ 5.
Капитан-Баша или генерал-адмирал
Гр. Андрей Разумовской.
№ 6.
Визирь
Гр. Николай Шереметев.
№ 7.
Муфти
Гр. Матюшкин.
№ 8.
Султан
Его Высочество.
№ 9.
Евнух черной
Гр. Скавронской.
№ 10.
Капитан гвардии
Неплюев.
№ 11.
Евнух белой
Алексей Спиридов.
№ 12.
Селиктар-Ага
Вадковской.
№ 13.
Либригдар-Ага
Вадковской.
№ 14.
Пейк
Гр. Лев Разумовской.
Ввечеру для всех сих господ написаны билеты и послана к ним повестка.
22. День коронования Ее Императорского Величества. Его Высочество, одевшись по утру, изволил ходить к Государыне с поздравлением. Оттуда за Ее Величеством изволил пойтить в церковь. Не доходя до дверей церковных, в галлерее стояли по обеим сторонам тридцать человек кавалергардов в [6] новом их уборе, которой надет был сегодня в первой раз. Командовал ими вахмистр их Дмитрий Васильевич Арсеньев. По окончании обедни Преосвященной С. петербургской Гавриил и говорил проповедь, а на-конец Преосвященной Дмитрий Сеченов, митрополит новгородской Ее Величеству поздравление, по обыкновению своему в словах кратких, но важных и выразительных. От обедни Его Высочество, проводив Ее Императорское Величество, изволил пойтить к себе и позавтракать. Того дня в зале был большой фигурной стол. Его Высочество с Государынею изволил кушать на троне, где во все время стола стоял у него за стулом и раскладывал ему кушанье Его Превосходительство Никита Иванович Панин. Форшнейдером был и против Ее Величества стоял гр. Александр Сергеич Строганов. Его Высочество сидел у Государыни по правую руку. Кушанье ставил во все время гофмаршал князь Николай Михайлович Голицын: носили до трону кавалергарды. После стола Его Высочество, проводя Государыню до ее покоев, возвратиться изволил к себе и препровождать время разговорами по большой части о завтрашнем маскараде. Потом танцовал с г. Гранже, при чем был и Его Превосходительство Никита Иванович. Часу в седьмом пошли к Государыне, и оттуда на бал. Не ходя еще к Ее Величеству изволил Его Высочество наложить орден Святые Анны на г. генерала-рекетмейстера Ивана Ивановича Козлова. Бал открыл Его Высочество с графиней Марьей Андреевной Румянцовой. Лотом изволил танцовать с прибывшею тогда принцессою голштинскою, урожденною бургграфиней Дона; потом с фрейлиной Анной Алексеевной Хитровой. Ее Величество прибыв на бал приказала объявить через Никиту Ивановича Его Сиятельству вице-канцлеру князю Александру Михайловичу [7] Голицыну, что изволит его жаловать в действительные тайные советники. Перед балом изволила в покоях своих наложить орден Св. Александра Невского на обер-прокурора гр. Федора Григорьевича Орлова, и пожаловать ему камергерский ключ. В сей день подписаны доклады артиллерийские; также штатские о коллежских советниках; во флоте к экспедиторам некоторые пожалованы в оберы, прощен Синельников в похищении казны и проч. В окончании бала, часов в восемь, Его Высочество, упражнен будучи воображением о завтрашнем маскараде, и заботясь, чтоб лечь поранее и проснувшись також поймать опять теж воображения и идеи, начал показывать почти сквозь слез нетерпеливость, чтоб ретироваться, что Его Превосходительство Никита Иванович, наблюдая благопристойность, и принужден был сделать; но пришед в опочивальню не преминул, чтоб молодого Государя гораздо не пожурить за то, и потом пошед к себе, нам рекомендовал с ним обхождение поступке его соответствующее; сему последуя во время ужины и до самой той минуты, как Его Высочество опочивать лег, наблюдали мы особливую скромность, и представляли англинскую беседу, говоря с великими расстановками и чинами.
23. Его Высочество изволил проснуться часов в шесть. Разговаривал со мною о вчерашнем дне, и я старался показать ему непристойность его поступки, в чем он и признаваться изволил. К сему прицепил я по смыслу своему и иные для Его Высочества наставления, кои все с великим вниманием были слушаны. По сем нечувствительно зашел у нас разговор о пословице: «каков поп, таков и приход». При том между прочим внушал я Его Высочеству, какая разница бывает между министрами и ближними Государя доброго и остроумного, и Государя нерадивого и легкомысленного. Потом принесли Государю [8] примеривать сделанное для маскараду султанское платье и туфли. Часу в двенадцатом подал некакой магистер Бодинус Его Высочеству немецкую оду. Потом читал пред Его Высочеством речь свою, на немецком же языке сложенную. Читаючи стоял на принесенной в покой походной его катедре, о которой весьма усильно просил, чтоб внесть дозволено было. После полудни часа в четыре начали съезжаться назначенные с Его Высочеством в маскарадную кадриль господа. Одели их. Часу в седьмом пошли к Государыне во внутренние Ее Величества повои. Оттуда-же в зал, где маскарад был, шли вышеозначенным строем. Наконец, расстроились и начали танцовать. Его Высочество изволил довольно танцовать с фрейлинами и другими масками. С маскараду ходили отдыхать со всеми оными турецкими вельможами в учительную комнату Его Высочества. Потом возвратясь в маскарад еще танцовали. Его Высочество пойтить к себе изволил в девять часов. Турки все остались, иные танцовать, иных матушки по домам повезли. Пришед послали для Его Высочества за кушаньем. Прежде нежели оное поставили, зашел у нас разговор о воспитании оных бывших с Его Высочеством в маскараде детей и потом генерально о воспитании. Его Превосходительство Никита Иванович, приемля в сем разговоре участие, весьма основательные делал рассуждения о разности между человеком благовоспитанным и человеком без воспитания; как мвногие естественные слабости воспитанием скрыты, или еще и в добро превращены быть могут, и как напротив того необузданны склонности, безосновательны и нелепы дела человека воспитанием не просвещенного. При сем изволил Его Превосходительство сказывать тому несколько примеров из самой новейшей летописи о приключениях, кои несколько дней тому назад случились. Его Высочество в сем [9] случае более был слушателем. Потом сели за стол. Его Высочество изволил говорить, как ому визир поправился, и как он хорошо воспитав. Изволил послать со мной к ному поклон и со стола конфектов, также к капитану-баше поклон. После стола, положив Его Высочество опочивать, пошел я опять на маскарад, и оную Его Высочества коммиссию исправил.
24. По утру одевшись был (сел) Его Высочество за обыкновенные свои учения. Потом вышеупомянутой датской живописец списывал с Его Высочества портрет во весь рост, по приказанию Ее Величества. После обеда, окончав учения свои, приказал Его Высочество читать себе Волтерову трагедию «Tancrede», и потом комедию «Ecossoises». Сей день изволил Государь Цесаревич опять вспомнить о визире своем и сожалеть, что он не при нем теперь. Его Высочество будучи живого сложения, и имей наичеловеколюбнейшее сердце, вдруг влюбляется почти в человека, которой ему понравится; но как ни какие усильные движения долго продолжаться не могут, естьли побуждающей какой силы при том не будет, то и в сем случае оная крутая прилипчивость должна утверждена и сохранена быть прямо любви достойными свойствами того, которой имел счастье полюбиться. Словом сказать, гораздо легче Его Высочеству вдруг весьма понравиться, нежели на всегда соблюсти посредственную, не токмо великую и горячую от него дружбу и милость. Но нет же отнюдь в сем деле я невозможности; прямые достоинства и чистое проницательное рассуждение тысячьми средств и орудий обращают.
25. По утру и после полудни упражнялся Его Высочество в положенных своих учениях. В физике трактовано сей день было о магните. Но как доказательства к пришли несколько сухие и [10] геометрические, то казалось, что Его Высочеству было не без скуки. Что до меня касается, я никогда того мнения но был, чтоб физику предлагать в молодых весьма летах; естьли предлагать со основательно, то основания ее и доводы, утверждены будучи на правилах математических, малолетнему ученику не изучившему еще оным, кроме скуки ничего причинить не могут; естьли же предлагать вершками и цветками, то учащееся дитя, неусматривая важности дела, превратит всю науку себе в игрушки и на протчие важные и необходимо-нужные учения не иначе как с презрением и отвращением смотреть будет... Под-вечер изволил Его Высочество играть со мною в биллиард. Весьма был весел и шутил со мною много; иные я такие были шутки и предложения, о которых бы я не запечалился, естьлиб сбылись и в самом деле. Наконец, как я сказал Его Высочеству, что ввечеру к Локателлию в маскарад намерен ехать, то паки изволил приказывать мне, что ежели я увижу графа Шереметева, тоб поклонился ему от него и сказал, что ему без него вчерась и сего дня было скучно. Будучи на маскараде и увидев маленького гр. Николая Петровича, исполнил я приказанное.
26. Воскресенье. Перед обедней подарил Его Высочеству гр. Алексей Григорьич Орлов конской убор, выложенной хрусталики, топазами и композициями с фабрики господина Ломоносова: ценили оной убор рублей в тысячу. За Государыней изволил Его Высочество ходить в церковь к обедни. От обедни прошел во внутренние Ее Величества покои, оттуда к себе. Прежде нежели за стол сели, приходил к Его Высочеству прощаться граф Огинской с супругой, которой чрез два дни намерен был ехать ко Двору своему в Варшаву. За столом между протчим разговаривали о кадетском корпусе; был при том оного корпуса директор [11] Михайло Михайлович Философов. Его Превосходительство Никита Иванович рассуждал, что надобно в корпусе завесть постарее офицеров, дабы соблюсти тем порядок и удобнее простираться до тех намерений, с коими основано военное сие училище. После полудни в пятом часу изволила Ее Величество переехать в зимний каменной дворец церемонияльно, при пушечной пальбе. Часу в шестом изволил Его Высочество поехать в оной зимний дворец на оперу. Опера была комическая «le marechal ferrant»; балет «lа coquette punie»; маленькая пиэса «l’aveugle clair-voyant.» По окончании зрелища, изволил возвратиться Его Высочество в летний дворец. Тотчас сели ужинать. После ужины через четверть часа, в исходе десятого, лег Государь опочивать. Опера очень понравилась.
27. По утру изволил упражняться Его Высочество в обыкновенных учениях своих. Между тем ходил я к Его Превосходительству Никите Ивановичу с докладами о больнице, до которой касающиеся дела мне поручены от Его Превосходительства. При том изволил расказывать Его Превосходительство о сделанной медали на основание Павловской сей в Москве больницы. На одной стороне оной портрет Его Высочества, так как ее основателя; на другой стороне аллегорические изображения с надписью: свобождаяся сам от болезни о больных промышляет. Его Высочество предложил Его Превосход. Никите Ивановичу, чтоб завесть оную больницу в то время, как начал оправляться от тяжкой своей болезни, коею одержим был в бытность 1763 году в Москве, и которая меня и всех любящих сего надежды-полного Государя многократно в трепет и обомление приводила. Еще рассказывал Его Превосходительство и о медали на сиропитательной дом. На оной изображена между прочим престарелая женщина, [12] подъемлющая найденного младенца: в стороне, Милосердие, указывающее на сего младенца и вещающее: ныне и вы живы будете. Тут принесли с почты письмо, адресованное к Его Высочеству, и при нем ящичек. Оно было из Цербста. Некая девка, имянем София Гельвиг, дочь суконщикова, выживши-ли из лет, или прежде еще старости с ума сшедши, вздумала вступить с Великим Князем в переписку, и прислать ему батистовую рубашку с шитыми своего рукоделья манжетами и галстух. Не мало тому смеявшись, изволил Его Превосходительство послать оную рубашку со мной к Великому Князю, где также смеху о том довольно было. Потом принесли счет маскарадным тем четырнадцати турецким платьям. Они стали с работой и со всем в 1950 рублей. Перед обедом в покоях своих изволил Его Высочество крестить новорожденного сына Димитрия кастелянши своей Елисаветы Петровны Редриковой, жены маиора Редрикова. Дожидались часу до второго Его Превосходительства Никиты Ивановича. Он ездил В зимний дворец к Ее Величеству с докладами. Сели за стол. Стронних никого кроме караульных гвардии офицеров не было. Говорили о вчерашней опере комической. Что некоторым она не понравилась, тому справедливо причиною полагал Никита Иванович: то что мы привыкли к зрелищам огромным и великолепным, в музыке ко вкусу италианскому: а тут кроме простоты в музыке и на театре кроме кузниц, кузнецов и кузнечих ничего не было. Вставши из за стола, приметит Его Превосходительство, что Его Высочество, говоря, ныне не столько картавит, как картавил прежде. Его Высочество не картавя не может выговорить тех слов, где есть ра, ро, ры и ру, а в словах где ре, ри, ря, рю, там рцы выговаривает чисто. Потом пошли глядеть, как портной кроил Его Высочеству соболью шубу с [13] крышкою цвету солодонового. Мех дан три тысячи рублей. Оттуда Никита Иванович пошел к себе отдыхать, а Его Высочество изволил пойтить учиться. У меня учился весьма хорошо. Потом играли в билиард. Ввечеру долго со мною ходя разговаривать изволил Его Высочество о жизни людей партикулярных и о их домашнем управлении. При том изволил выговаривать, как бы он желал иногда в моем доме запросто провождать время в маленькой беседе, естьлиб дом у меня был хорошей и проч. Изволил приказывать, что ежели завтра в трагедии увижу бывшего визиря его, чтоб опять ему поклонился и сказал тоже, что он последний раз изволил приказывать. Сели ужинать. После ужины скоро лег опочивать.
28. Изволил проснуться Его Высочество в половине седьмого часу. За чаем зашел у нас разговор о мешании чужестранных слов в язык свой. Тут весьма остроумно сказал Государь, что иные Русские в разговорах своих мешают столько слов французских, что кажется будто говорят Французы, и между французских слов употребляют русские. Также говорили, что иные столь малосильны в своем языке, что все с чужестранного от слова до слова переводят и в речах и в письме, например: «vous avez trop de penetration pour ne pas l’entrevoir», вы очень много имеете проницания, чтоб этова не видеть; «on pretend, qu’il n’est parti que ces jours-ci», требуют, что он не поехал, как только на сих днях и тому подобное. Такие люди не знают, или не хотят знать, что то, что на одном языке очень хорошо, на другом переведенное от слова до слова очень худо быть может. Обуваючись изволил мне Его Высочество с крайним сожалением рассказывать о кончине покойной Государыни Елисаветы Петровны; в каком он тогда был [14] унынии, и сколько от него опасность живота ее и потом кончину ни таили, какое он однакож имел болезненное предчувствие, и не хотел пристать ни к каким забавам и увеселениям. Потом изволил рассказывать, как он при покойном Государе Петре Третьем ездил в крепость в Соборную церковь, и с какою печалию видел гробницу, заключающую в себе тело Августейшей и им почти боготворимой Бабки своей. Тот же день, сказывал, что изволил ездить и к Аничковскому дворцу, в коем тогда пожар сделался. От сего позорища Его Высочество почти всю тогдашнюю ночь заснуть не мог. Всякое незапное или чрезвычайное какое происшествие весьма трогает Его Высочество. В таком случае живое воображение и ночью не дает ему покою. Когда о совершившейся 15-го числа сего месяца над бунтовщиком Мировичем казни изволил Его Высочество услышать, также опочивал ночью весьма худо. Во время убиранья волосов, изволил сего дни сам читать комическую онеру, называемую «l’arbre enchantr ou le Tuteur dupe», и распевал оттуда арии. Часу в десятом принялся Государь за ученье. После обеда також учился в уреченное время. После учения изволил играть в билиард. При вечернем столе в последний раз были караульные гвардии офицеры. Отужинавши скоро опочивать лег. Ввечеру приехал курьер из Варшавы с известием о смерти бывшего там нашего посла графа Кейзерлинга. Трагедия сего дни представлена была французская Вольтерова Заира. Его Высочество присутствовать не изволил. Я был там; маленькова графа Шереметева не видал. В трагедии Бомон Оросмана и Нейвиль Нерестана играли изрядно, а протчие дурно, особливо Заира скверно представляла. В бытность 1763 году в Москве эту же трагедию играли кавалеры при Дворе гораздо лутче: князь Петр Васильич [15] Хованской Люзиньяна представлял весьма хорошо, а графиня Варвара Александровна Бутурлина (что ныне за князем Долгоруковым) была Заира и всем чрезвычайно понравилась.
29. По утру Его Высочество не учился, потому что все книги были убраны для перевозу в зимней дворец. Часу в двенадцатом и сам Его Высочество туда переехать изволил. Переехавши тотчас изволил пойтить к Государыне. Оттуда возвратившись к себе рассматривал сделанную в уборной ево комнате решетчатую птичну и поставленной в учительной токарной станок, старанием Его Превосх. Ивана Ивановича Бецкого. Около птични осело нас с Его Высочеством человек пять, и представляя будто бы партер, били в ладоши, как скоро какая птичка особливое какое движение сделает, вспорхнет, ощипнется или отряхнется. Сим позабавясь Его Высочество изволил пойтить за стол. Перед самым тем времянем представлял Главного Магистрата Президент князь Мещерской петербургских купцов с хлебом да солью Великому Князю на новоселье. За столом Его Превосх. Никита Иванович рассуждал и отзывался между прочим о чужестранном одном министре не весьма выгодно. К сему разговору приставши голштинской тайной советник г. Салдерн сказал, что оный министр жесток только на меленькие интриги. Граф Александр Сергеич Строганов перервав у него речь, говорил: «я весьма коротко ево знаю, позвольте сказать и поверьте пожалуйста, что он и крупные интриги разумеет.
Г. Салдерн отвечал ему на то: «может быть конечно, что и вы правы; надобно только нам объяснитца: весьма легко станетца, что вы (все) те интриги крупными называете, кои я за весьма мелкие 2 почитаю». [16]
Сие осталось без ответу и начался между ими разговор спокойной, как-будто иичево не бывало. Признаться должно, что не всякой бы проглотил такую пилюлю.
После обеда не учился ж Его Высочество; книги еще были не разобраны и в комнатах кое-что прибирали. Токарному станку труда не мало было: Великой Князь точил, мы все точили, и никто ничего не умел. Потом пришол Иван Иванович Бецкой; показывал как с токарной збруей обходиться. Его Высочество зачал точить получше и мы как настоящие токари громотню опять подняли. После изволил Его Высочество играть в карты в три-три: играли Его Высочество, Тимофей Иваныч Остервальд, Петр Иваныч Пастухов и я. Окончав игру, изволил Великой Князь сам распоряжать и устанавливать комнатную свою библиотеку в опочивальне. Потом смотрел я с ним план франкфуртской баталии, которой прислан тогда вскоре после оной баталии к Его Высочеству от фельдмаршала графа Петра Семеновича Салтыкова. Великой Князь изволил высматривать ордер баталии и которой полк стоял подле которого. Часу в осьмом изволил лечь в учительной комнате на канапе и начал несколько подремывать. И как я, севши подле него и пощекотав, сказал: дремлешь, батюшка, дремлешь! то на сие развеселившись изволил сказать мне нарошно сонным голосом: je regne, вспомни сие слово из комедии «Arloquin, empereur de lа lune». В исходе осьмого часу сели ужинать. Тут в разговорах между прочим доносил я Его Высочеству, какое скаредное и болотистое место там было, где ныне прекрасная улица, что Большой Морскою называется. Потом зашла речь о строениях и о дорогах. Я Его Высочеству рассказывал о крепости старинных зданиев, о Аппианской дороге в Италии, о канале Лангедокском, о нашем [17] Ладожском, и как у нас при Государе Петре Великом, его прадеде, за крепостью в строении и за обжегом и приготовлением кирпича крепко смотрели. Откушавши попрыгал несколько Его Высочество и лег опочивать.
Сего вечера была при Дворе сватьба: женился гвардии офицер граф Апраксин на фрейлине графине Катерине Ивановне Гендриковой. После венца был в галлерее стол жениху с невестой, где и Ее Величество присутствовать изволила. Как я туда пошел, то Его Высочество опять изволил со мною поклон посылать к графу Шереметеву, естьли ево увижу.
30. По утру изволил Его Высочество учиться по обыкновенному. Заказан для него морской мундир простой, бархатной. Отучась изволил пойтить на половину к Ее Величеству. Вчерась прибыл турецкой посланник и стал под Невским монастырем. Сего дни въезжал церемониально в город. Ехал Милионной улицей, потом мимо дворца Луговою и так далее до назначенной в доме княгини Юсуповой квартиры. Чтоб видеть процессию, Ее Величество изволила сходить в антресоли, в покои Его Сиятельства графа Григорья Григорьича Орлова. Государь Великой Князь тудаж сходил за Государынею. Его Превосходительство Никита Иванович и нас человека три при нем были. Как посланник выехал из Мошкова переулку в Миллионную, то Его Высочество, оборотись к стоявшему не далеко от нево английскому послу Милорду Букингаму, шутя изволил сказать по-французски: voila votro neveu qui vient. Его Высочество сего утра весьма был весел. Как посол проехал, то изволила Ее Величество пойтить вверх в свои покои, а Его Высочество к себе. Пока за кушаньем ходили резвился Его Высочество с вице-канцлером князь Александром [18] Михайловичем Голицыным. Севши за стол разговаривали об обрядах турецких.
Между прочим сказал я тут, что я слышал, что когда здесь во время Императрицы Анны Иоанновны был турецкой посол полномочной, то свиты его турки великие неистовства и насилия делали. Сие также и Его Превосходительство Никита Иванович и Его Сиятельство вице-канцлер подтверждали. К тому сказывал еще Его Сиятельство вице-канцлер, что как был здесь посланник персидской, то поехавши назад и женского и мужского полу свиты его Персияне нещадили и увозили с собою. Покойной отец Его Сиятельства был тогда в Астрахани губернатором и получил повеление, чтоб при проезде оного посланника со свитою увезенных ими девок и мальчиков обобрать у них. Но совсем тем Персияне в сундуки заперши иных провезли с собою.
Его ж Сиятельство рассказывал, что в бытность его в Лондоне при тамошнем Дворе министром, одна Англичанка неустыдилась формально выйтить замуж за находившегося тогда там мароккского посланника. Его Превосходительство Никита Иванович сказывать изволил в невразумительных Его Высочеству словах, что как в бытность его в Швеции некогда за столом зашла речь, как Турки мужественны в полях цитерских, то одна бывшая тут графиня не покрасневши ни мало на то молвила: «на Турков слава только; а я знаю и Русских, против которых негде в этом Туркам тягатца». По сем говорили о бывшем при Порте во времена Государя Петра Великого министром шведским графе Понятовском. Рассуждали о великих его дарованиях, особливо о его красноречии. От здешнего Двора находившийся тогда там министром граф Толстой много мешал ему в интригах его при Порте. О Толстом говорил Его Превосходительство Никита Иванович, как он вмешан был в бунтах [19] стрелецких против Государя, как то и по истории известно. Тут натурально упомянуто было о хитростях употребляемых в смутные оные времена от Милославского, коего Толстой был орудием.
Никита Иванович рассказывал, что случалось, когда Государь Петр Великой в компании подвеселится и Толстой тут, то Государь, снявши с него парик и колотя его по плеши говаривал: голова, голова, кабы не так умна ты была, давноб я отрубить тебя велел.
Толстой плешив был. Еще ж Никита Иванович изволил расказывать, что он слышал от графа Ржеутского, а Ржеутский с нынешним Его Величеством новоизбранным королем Польским от самого оного старика министра графа Понятовского, что он был тогда в Гданске, как фельдмаршал граф Миних во владение Императрицы Анны Иоанновны взял город сей приступом. Граф Миних имел тогда повеление взять его под-караул. Услышавши о сем граф Понятовский сам пришел к нему: побыл с ним с полчаса. Фельдмаршал отпустил его с учтивостию и не коснулся до его свободы. Как граф Ржеутский и нынешний Его Величество король польский спросили старика графа Понятовского: «Что ж за причина, что он не задержал вас по повелению"; то на сие ответствовал им министр: «я тогда говорил ему то, чево он никому не перескажет, и он говорил мне то, чево я никогда никому но перескажу».
По окончании сих разговоров пошутил я несколько над Его Высочеством. В то время Его Сиятельство князь Александр Михайлович, сидя подле меня и держа в руках блюдо с хорошим кушаньем, спросил смеючись у Великого Князя про меня: «полно, давать ли ему этого, Ваше Высочество, [20] видите какой он насмешник». Его Высочество с просьбою изволил говорить ему, чтоб подал мне блюдо, что почитало подтвердительным знаком незлобивого и ко мне склонного его сердца, хотя дело само собою и неважное.
Никита Иванович изволил расказывать о графине Цедеркрейц в Швеции, как ее обманул первой ее муж Шотланец Мул. Женясь на ней и обобрав ее, уехал в отечество и к ней не возвращался.
Вставши из за стола изволил Его Высочество выкушать чашку кофе, сего дни в первой раз. Прежде изволил кушать, но давно уже отменено было. После обеда точил Его Высочество, также ходил к птичне, приказал там фонтан пустить, и позабавясь, часу в четвертом в половине сел учиться. У меня очень хорошо учился; начал вычитание долей. Сего дни при учении у меня сам Его Высочество изволил сделать примечание, что когда неравное число или нечетное вычтешь из числа равного или четного, остаток всегда будет не-чет. Его Высочеству и прежде неоднократно сему подобные острые примечания делать случалось. Естьлиб Его Высочество человек был партикулярной и мог совсем предаться одному только математическому учению, тоб по остроте своей весьма удобно быть мог нашим российским Паскалем. Государь Великой Князь был бы в математике ныне гораздо далее, потому что прежде меня еще за долго начал арифметику. Но тяжкая московская болезнь все выученное из памяти его истребила. Может быть и бывшая в учении метода тому была некоторым образом причиною; потому что все учили только на намять. Я стараюсь Его Высочеству показать причину и основания каждого действия, чем рассуждение весьма острится. В сие и сам он весьма охотно вникает и с большой легкостью пройденное на мысль себе приводит. Часу в шестом сели мы в [21] опочивальне в маленьком будуаре играть в три-три. Играли Его Высочество, Тимофей Иваныч Остервальд, князь Иван Сергеич Барятинской, и я. Кончивши игру, изволил Его Высочество послать за библиотекарем Франсуа и приказал ему при себе устанавливать книги, кои вчерась еще не все помещены были. В осьмом часу сели ужинать. Его Высочество изволил раскалывать мне о купленной для него библиотеке у министра нашего при дацком дворе барона Корфа. Сия библиотека состоит из тридцати шести тысяч книг. Положено платить за нее по десяти тысяч рублей на год, а сторгована она за пятьдесят тысяч. Его же Высочество не прежде оную библиотеку к себе получит как по смерти оного г. Корфа 3. Тут я смеялся, и говорил Его Высочеству, что ежели Корф еще проживет лет сорок, так эта библиотека достанется, когда Государю пятьдесят лет будет. Не погодить ли, говорил я, до тех пор упражняться в учениях и в чтении? Лутче зачать тогда как такая хорошая библиотека будет. Государь много тем изволил веселиться. Оному министру Корфу лет уже около семидесяти. После стола расхаживал я с полчаса сам-друг с Его Высочеством по комнате, и кое о чем балагурили. Зашел Его Превосходительство Никита Иванович: побыл с нами с-четверть часа. Изволил сказывать, что турецкой посланник просит аудиенции у Великого Князя. [22] Потом разговаривал Его Превосходительство о разных мастерствах, о токарном, о столярном, о кузнечном, о золотарном, о ткальном и проч. С какою охотою он, в бытность свою в Швеции, ходил по мастеровым, и все такие мастерства сматривал, что от большой части имеет изрядное о них понятие и сведение, и что чувствует и из искуства знает, что и такое по видимому и не весьма важное бы любопытство свою пользу и еще не малую пользу приносит. Наконец изволил пойтить к себе за дела свои, а я тотчас раздев Великого Князя положил опочивать, и поехал домой. Час был в половине десятой.
ОКТЯБРЬ.
1. По утру устанавливать Его Высочество остальные в библиотеке своей книги; потом сел учиться. Перед обедом пришли Его Сиятельство вице-канцлер, граф Захар Григорьич Чернышев, тайной советник граф Миних, и Иван Перфильич Елагин. С ними Его Высочество порезвясь, изволил пойтить за стол. Все оные у стола остались, кроме Его Сиятельства вице-канцлера, которой уехал.
Его Превосходительство Никита Иванович рассказывал о сватьбе покойного Государя с нынешнею Государынею Императрицею. Семен Кирилыч Нарышкин был тогда гофмаршалом. Сделана у него была по вкусу его особливая кособокая карета, вся в зеркальных стеклах, и колеса зеркальными стеклами выложены были. Кафтан на нем был шитой серебром. Сзади, от самой прорехи вверх вышито было дерево. Сучья и листья его в рукава пошли, и по фигуре оного сучья оба обшлага были разные. Еще Никита Иванович изволил говорить о домоводстве графа Захара Григорьича, и как он людей своих учивал. Его Сиятельство и сам от того не отрицался: первым [23] под собою домоводцем поставлял Его Сиятельство генерала князь Александра Михайловича Голицына. Разговаривал о рыбе, подаваемой на стол Великого Князя. Его Превосходительство Иван Перфильич сказывал, что не только снулой, ни же томной рыбы на кухню никогда не отпускают; всегда живую. Иван же Перфильич расказывал об ответе своем вчерашнем Ее Величеству. Государыня изволила говорить ему, что Ее Величеству донесено, что в известном одном месте затем вечернего стола не приготовлено было, что не отпущено денег от него из дворцовой канцелярии. На сие Иван Перфильич ответствовал Ее Величеству, что хотя бы и деньги отпущены были, тоб к тому времени никак уже исправиться было не возможно, и так не в этих деньгах нужда была, а была нужда в разуме, коего в дворцовой канцелярии для раздачи не имеется.
Сего дня обедал у нас обер-провиантмейстер г. Замятин. Сказывал, как хорошо и легулярно Тверь выстраивается. Его Высочество примолвить к тому изволил: так по этому она со временем маленьким Петербургом быть может.
Граф Захар Григорьич рассуждал о военном деле так как генерал искусной; доносил Его Высочеству о большом на будущий год под Петербургом лагере, в коем назначено быть и кирасирскому полку Государя Великого Князя; говорил мне, чтоб я для Его Высочества мундир, конской убор и все нужное по штату велел к оному времени приуготовить; расказывал наконец с насмешкою, с какою точностию покойной король прусской отправлял военную службу, також и о немецких принцах, кои, когда в службе, всю по знанию своему, которое на себя приняли, должность отправляют с таким повиновением и с таким подобострастием, как и партикулярные в [24] равных с ними чинах по армии. О сих подробностях мне и прежде от некоторых слыхать случалось; но не тем тоном говорили они, коим говорил граф Захар Григорьевич; приводили то как бы в пример для подражания Его Высочеству. Сие подало мне причину в себе подумать, каковоб было, естьлиб в Его Высочество вложить охоту к подражанию оным примерам? и вот какие рассуждения у меня обращались. Немецкие принцы имеют по большой части весьма малые владения; в рассуждении оных и намерения их заключены в тесных пределах; не представляются мне они иначе как людьми партикулярными, окруженными только государскою пышностию в уменьшительном виде; между тем пышность сия разжигает славолюбие; оному нуды удобнее обратиться, как на Марсово поле? Своего войска, которое бы войском назвать было можно, у них нет; для того служат, стараются отличить себя в трудах и подвигах военных; таковые старания иногда до самых излишних малостей распространяют.
Его Императорское Высочество приуготовляется к наследию престола величайшей в свете Империи Российской; многочисленное и преславное воинство ждать будет его мановения, науки и художества просить себе проницания его и покровительства, коммерция и мануфактуры неутомимого попечения и внимания, пространные реки удобного соединения требовать будут; словом сказать, обширное государство неисчетные пути откроет, где может поработать учение, остроумие и глубокомыслие великое, и по которым истинная слава во всей вселенной промчется, и в роды родов не умолкнет. Таковые ли огромные дела оставляя, пуститься в офицерские мелкости? Пренебреженоб тем было великое служение, к коему Его Императорское Высочество призывает Промысл Господний. Я сам до военного дела великой охотник. Главнейшее мое [25] упражнение всегда было в нем и в тех и науках, кои ему основанием служат, кои его освещают и приводят в систему. Но в сем случае не своей охоте следую, а беру в рассуждение звание Государя и благополучие сограждан своих. Я не говорю, чтоб Государю совсем не упоминать про дело военное. Ни как, в том опять было бы сделано упущение; но надобно влагать в мысли его такие сведения, кои составляют великого полководца, а не исправного капитана или прапорщика. Естьлиб кто сказал, что надобно собой показать пример в повиновении и в исправности офицерской: томуб ответствовал я, что армия у нас уже ныне не такая, как была до первой нарвской битвы, что порядок и подчинение в оной господствуют, и что ежели из десяти полков в одной роте и сыщется какой прапорщик беспорядочной и беспокойной; для того потребно-ли великому Государю спускаться до неприличной ему низости; капитан наказанием или своим примером даст таковому наставление. Сверх сего в безделки пускаться весьма опасно. Они и такого человека, которой совсем к ним не склонен, притянуть к себе могут. Лености нашей то весьма угодно, а тщеславие не преминет уже стараться прикрыть оную видом пользы и необходимости. Легче в безделках упражняться, нежели в делах великих. Таким образом пораздумавшись положил я в себе твердо, чтоб Государю к оным и тому подобным мелочам отнюдь вкусу не давать, а стараться как можно приучить его к делам генеральным и государские великости достойным...
После стола, выкушавши чашку кофе, изволил пойтить Его Высочество к фонтану, что в птичне. Тут был Его Превосходительство Никита Иванович и все вышеупомянутые гости. Великой Князь попрыгал и побрызгал фонтаном с полчаса времяни. Потом сторонние разошлись. Принесли для [26] поставки в будуар разные саксонского фарфору куклы. Его Высочество приказал перемыть их. Весьма замысловато шутить тут изволил, как сделанных из фарфору Киров, Александров и Цесарей подкандитер Зайцов погружал в воду. В сие время пришел к Его Высочеству один кавалер. Великой Князь спросил его, что он так наряден; не на сватьбу ли зван? (Сего вечера была сватьба: на камер-юнфере Сахаровой женился карабинерной поручик Соковнин, коего Государыня сего дня пожаловать изволила в порутчики в гвардию.) И как он ответствовал, что на сватьбу не зван, то Его Высочество изволил сказать: а! так конечно ты для того нарядился, что сего дня на театре Туркарета играть будут; а ты вить и сам Туркарет, да полно, не бывает ни одной комедии, гдеб тебя не представляли.
Ввечеру изволил ходить Его Высочество на комедию. Комедия была французская вышепомянутая «Turcaret»; маленькая пиэса «l’ete des coquettes»; балет Толатов с деревянными башмаками. Пришедши из комедии жаловался Его Высочество горлом. Несколько простудился. Вечер был не весел. За ужиной говорили только о здешних французских комедиянтах. После ужины скоро Государь изволил лечь опочивать.
2. Его Высочество проснулся по утру в шесть часов. Чай кушал в постеле. Потом вставши изволил одеться и сесть за ученье. Перед обеденным кушаньем точил Его Высочество. Никита Иванович не кушал у нас сего дня. У него накрыт был особливой стол. Обедали Его Сиятельство вице-канцлер, и граф Захар Григорьевич Чернышов, Адам Васильевич Олсуфьев, ген. Веймарн, г. фельдцейхмейстер Вильбоа, и тайный советник граф Миних, с коими у него сего дня была конференция, как сказывают о делах [27] китайских. У нас за столом сего дня говорили о представленной в Москве кавалерами трагедии, и о балете, также рассуждали и вообще о театре. После стола тотчас изволил Его Высочество пойтить в парадной свой зал, куда принесен был сделанной по размеру совсем оснащенной корабль, длиною в 15 футов: делав оный под смотрением корабельного мастера Качалова и подмастерья Никитина. Корабль показывал Его Высочеству Его Превосходительство г.-адмирал Семен Иванович Мордвинов. Порезвился несколько Его Высочество, и в половине четвертого часу сел учиться. У меня и сего дня весьма хорошо учился. После учения изволил Его Высочество пойтить сам-друг и со мною в зал к оному кораблю. Подле него стояла модель крепости ораниенбаумской. Я сказал Его Высочеству, что вот две крепости, сухопутная и крепость морская. Его Высочество тотчас перехватив у меня, изволил говорить, что я то с языка у него сорвал, что он хотел сказал тоже самое. Потом изволил спросить меня: а кто выдумал строить сухопутные крепости? На сие доносил я Его Высочеству, что строение крепостей тогда началось, как начались между людьми раздоры, раздоры тогда начались, как в людях завелась 4 ненависть; ненависть завелась тогда, как родились страсти, а страсти родились с человеком. При том напоминал я, чтоб Его Высочество тогдашних крепостей не изволил представлять себе такими, какову изволит видеть эту ораниенбаумскую; но что тогдашние крепости против этой были клетки; и что как укрепления от времени до времени переменялись, о том буду иметь честь подробно предложить, когда станем и трактовать о фортификации. Тут изволил сказать Его Высочество: так по этому и морская-та наша крепость сначала не так хороша [28] была? Я изъяснил Его Высочеству в генеральных словах о начале и производстве корабельного дела. Упоминал при том, дабы больше вложить в него поощрение к учению математическому, что все в огромном сем здании расположено по правилам математическим, и что тот прямо красоты его еще не видит, кто незнает математики. Его Высочество изволил рассказывать мне о употреблении сигнальных флагов во время бою, чему он от морских наслышался; сему кораблю изволил тут Его Высочество дать имя Анна на память покойной сестры своей Великой Княжны Анны Петровны. Потом пошли мы во внутренние покои и сели в маленьком будуаре играть в карты в три-три; играли Его Высочество, Тимофей Иваныч Остервальд, Степан Васильевич Перфильев, и я. Кончивши игру часу в осьмом в исходе сели ужинать. За столом разговорились о суеверстве. Я рассказывал Его Высочеству какие странные забобоны суеверы рассказывают с несумненною верою о колдунах, о вампирах, оборотнях и тому подобных, что всему тому причина дурное воспитание. Вставши из за стола лег Государь опочивать в девять часов с четвертью.
3. Воскресенье. По утру изволил Его Высочество проснуться, было седьмого часу три четверти. За чаем изволил разговаривать со мною, как мы в прошлом году в Москве жили. При том упоминал Государь, что ему милее зима нежели лето. И как я спросил, для какой причины? то изволил говорить, что зимою кажется ему, что он гораздо свежее нежели летом; что летом бывают жары несносные, что зимою маскарады, на театрах зрелища; летом этого нет. Во время убиранья волосов, перед птичнею сидя спросил у меня Его Высочество, может ли птичка на другой вечер найтить ту конурку, в которой она сего вечера ночевать усядется? при [29] сем доносил я Его Высочеству о том, что в животных инстинктом или побуждением называют. Ввернули для фонтану прямую трубку и пустили воду. Вода ударила вверх до самой верхней сетки и во все стороны брызгала. Его Высочество веселясь сим, изволил шутить, что по птичьему понятию вода теперь выше облаков бьет, что они теперь в великом страхе, и может быть ждут потопу и проч. Наконец изволил спросить меня, можно ли воду еще выше пустить и так высоко как захочешь? Тут сказывал я Его Высочеству, что вода ни как не может бить выше того места откуда она вытекает, да не только выше того места, но и сравниться с ним совершенно не может; что имеет такое свойство и усилование, чтобы всегда прийтить в горизонтальное всех своих частей положение; что от того и вверх скачет, что отделившиеся от общей груды своей части в оное с оставшимися положение прийтить силятся; что о движении воды и всех жидких тел прекрасные правила заключаются в идравлике и в идростатике; на сие о силившихся оных частях к горизонтальному с прочими, от коих они отделились, положению, изволил примолвить Его Высочество: так по этому сколько им бедненьким ни мучиться, а выше того места не взбежать, откуда вышли. Одевшись изволил Великой Князь пойтить со мною в учительную. Там от камину показалось ему несколько душно. Пошли в желтую комнату. Туда приказал принести от вчерашнего корабля шлюпку. Поставя ее на стол, уставливал парусы и раскладывал весла. Между тем изволил разговаривать со мною. Разговорились между прочим про людей разумных и про людей глупых. При сем говорил я Его Высочеству, что есть люди, кои с первого отзыву и не покажутся разумными, а в самом [30] деле разумны, что напротив того иные сперва и покажутся разумными, а в самом деле имеют только, что Французы называют faux-brillant; что особливо Его Высочеству не надобно тотчас заключать, что тот глуп, которой иногда вдруг перед ним обробеет и не даст ему хорошего ответу; что многие люди весьма разумные от непривычки к великому обхождению, от всегдашнего упражнения в делах, бывают застенчивы и торопливы в большом свете; что иные легкомысленные и слабоумные от всегдашнего по праздности своей в свете обращения бывают смелы и на обыкновенные ответы скоры; что блистательная острота хороша и забавна бывает в компании, а к прямому делу ее недовольно: надобно здравое и сильное рассуждение, обширное воображение, глубокое проницание; что сего-то последнего роду людям суждено великие рола играть в свете, обращать временами и случаями. Сего слушав у меня Государь Великой Князь с крайним вниманием, спросил про одного человека: теперь нас двое только, скажи мне пожалуй, так ли я думаю; мне кажется, что у нево такой разум, которой в компании только годен? Сей Его Высочества вопрос старался я замять другими речами и склонить разговор в другую сторону, имея себе за закон и основание, чтоб Его Высочество через меня ни о ком не имел дурного мнения, развеб подлинно то был человек ему и отечеству вредительной.
Часу в двенадцатом изволил Его Высочество пойтить к обедни, где и Ее Величество присутствовать изволила. От обедни пошел Великой Князь за Государынею во внутренние Ее Величества покои. Там побывав с четверть часа, изволил возвратиться к себе. Перед обедом изволил точить Его Высочество. Сели за стол. Его Превосходительство Никита Иванович поехал сегодня кушать к брату своему Его [31] Превосходительству Петру Ивановичу (Панину). За столом разговорился я с Тимофеем Ивановичем Остервальдом о людях, что Французы называют des grands genies; несогласны мы отчасти были в наших при сем мнениях, и несколько поспорили. Его Высочество Тимофею Ивановичу и мне тихонько говорить изволил, как он рад, что один человек, быв у него по утру, не остался обедать, что он дурак, и что рожа его ему противна. Его Высочество издевался над нежным притворством господина Крока. Поподчивал я Петра Иваныча Пастухова блюдом макарони, которое против меня стояло: он отказал, и смеючись сказал мне, что это блюдо не по теперешнему годовому времяни, что теперь осень, а его надобно есть когда носят толстые бархаты. Сию шутку пересказал я Великому Князю, и он много изволил тем веселиться. Подали мне вынятой из кости мозг. Его Высочество изволил приказать подать мне золотую свою ложечку. Потом вдруг изволил взглянуть, и увидевши ложечку свою у меня на пустой тарелке, сказал: чтож ты не кушаешь? вить кажетца ложечка-та за тем подана, чтоб ты мозг ею ел. И как я сказал, что ложечка свое дело исправила, что я мозг съел уже, то Великой Князь изволил дивиться, что так скоро. Тут говорил я, что мозгу понемножку бывает, что не всегда в большой кости его много, так как и в людях, и тому подобные шутки. Потом взглянув на переводчика Иностранной Коллегии г. Курбатова, сказал я тихонько Его Высочеству, изволит ли он памятовать, как г. Курбатов в одно время подал нам причину говорить о маршале Дюке Люксембургском. Вспомнив сие, изволил тем Великой Князь забавляться. Дюк Люксембургской также как и г. Курбатов росту был малого, и сверх того еще горбат. Тимофей Иваныч Остервальд сказывал о [32] замысловатом ответе оного Дюка Люксембургского, когда ему сказывали, что дюк Оранской его бранит, и между прочим называет его горбатым чортом. На сие Дюк Люксембургской сказал только: «d’ou le scait-il» то есть, почему он это знает, что я горбат. Надобно ведать, что Дюк Оранской всегда бит был от Дюка Люксембургского, и что сей напротив того никогда от него не бегал, тылу ему не показывал.
После стола попрыгал Его Высочество, и изволил пойтить к кораблю в зал. Высматривал все там части и веревочки. Ввечеру часу в седьмом изволил пойтить в галлерею на куртаг, 5 где Ее Величество присутствовать изволила. Его Высочество разговаривал с шведским министром гр. Дибеном, с голштинскою принцессою, с датским министром графом Остеном, с графом Захаром Григорьичем Чернышевым, с графом Иваном Григорьичем Чернышевым и с ген. фельдцейхмейстером Вильбоа. В восемь часов изволил пойтить к себе, и скоро сесть ужинать. За ужиною говорили о куртагах и о пикетной игре. После стола прохаживаясь со мною изволил мне сказывать Его Высочество, что он будучи в куртаге с удивлением сделал примечание, как один богатой господин на такой дурной жене женился. В десятом часу изволил Государь лечь опочивать.
4. По утру изволил Государь проснуться в седьмом часу в начале. Одевшись сел за ученье. Отъучившись изволил ходить в зал к кораблю [33] своему. Перед обедом порезвился с гр. Захаром Григорьичем Чернышевым. Сели за стол. За столом до самой почти половины обеда говорил граф Захар Григорьич панегирик российскому войску. Сказывал между прочим, что при нынешнем избрании короля в Польше тридцать шесть тысяч армии выбыло из государства, и никто того не чувствовал, никто не слыхал ни малейшей докуки, чтоб в котором полку чего недоставало; но по повелению безо всякой медленности все в поход вступили. Его Превосходительство Никита Иванович изволил рассуждать при сем о разности нынешней и прежде бывшей у нас армии, с какою преж сего медленностию приуготовлялися к маршу, и все военные предприятия производились, как бесплодны были собственно так в тогдашнее время нарицаемые консилиумы: «человек десять, продолжал он, начальных голов съедутся, один что нибудь предложит, а потом всякой покачав головою скажет — и я так-то вить думал, да что делать, нельзя. — С тем и разъедутся». Граф Захар Григорьич замысловато сказал к тому: что «это такие люди, у коих сама натура посредине всякой мысли положила рогатку. Лишь зачнут думать о чем, то не дошед до конца и запнутся за рогатку и выдет всегда невозможность».
Подали устерсы. Никита Иванович изволил рассказывать, что одна боярыня из весьма экономической предосторожности прятывала их к Петрову дню. Каковы же тогда они были? Из за стола вставши ходили смотреть ту комнату, где завтра Его Превосходительство Никита Иванович, вместо канцлера, прибывшего турецкого посланника принимать будет. Оттуда пришед разговорился Его Превосходительство Никита Иванович о бывшей у нас Тайной Канцелярии, и о происходивших от нее многим людям несчастиях и напастях. [34] В четвертом часу сел Его Высочество учиться. У меня изрядно учился: из ошибки только произвел единицу в десятки. Наконец изволил танцовать Его Высочество. После танцования сели в маленьком будуаре играть в три-три: играли, Его Высочество, Тимофей Иваныч Остервальд, Петр Иваныч Пастухов, и я. Сего вечера комедия была французская г. Детуша «le dissipateur;» балет «la Rose enchantee»; маленькая пиэса «Crispin valet, rival de son maitre». Его Высочество в комедии быть не изволил. Я туда ходил. Большую комедию весьма хорошо играли: последнею сценою до слез я был тронут. Пришедши рассказывал о том Его Высочеству. Его Высочество изволил мне на то сказать: я думаю, если бы я был, тоб и я заплакал. Сели ужинать. За ужиною Его Высочество очень был весел. Разговаривали между прочим о людях, кои употребляют слова, не зная знаменования их, без разбору, как например: материя причины, мышца силы, вещь касательства и тому подобные. Вставши из за стола в десятом часу лег Государь опочивать
5. Государь изволил встать в шесть часов. Одевшись учился. Сего утра назначено турецкому посланнику быть у Его Превосходительства Никиты Ивановича на аудиенции, и подать лист от визиря своего. Его Высочество вчерась еще выпросил у Никиты Ивановича позволение, чтоб смотреть оной аудиенции инкогнито. Она была сего дня по утру в исходе двенадцатого часу в парадных покоях Великого Князя. Как ввели посланника в комнату аудиенции, то Петр Васильич Бакунин вошел в парадную Его Высочества залу, которая на сей раз кабинет представляла, доложить Его Превосходительству о прибытии посланника. Его Превосходительство тотчас вышел, и выслушав речь от посланника, по подаче [35] визирского к нему листа, говорил ему ответ. По окончании оного изволил Его Превосходительство сесть за стол в креслы, посланника посадил по правой стороне; а на левой стороне сидел для асистенции Его Превосходительству Иностранной Коллегии член граф Александр Сергеевич Строганов. Около, множество кавалеров стояло. Его Высочество изволил смотреть из оной залы в двери. Перед ним стояли фрейлины Анна Родионовна Веделева и графиня Анна Петровна Шереметева, и все составляли для него из робронов своих ширму. Его Высочество был без кавалерии. Видя Турков не хотел близко подойтить к дверям, но все отсторанивался, знать от непривычки к челмам и усам их.
По окончании аудиенции сели за стол. Его Превосходительство Никита Иванович рассказывать изволил, что посланник между прочим говорил ему, что Его Превосходительство дарованиями своими пленил его душу, что честность и добродетель изображены на лице его. Турок сими последними словами крайне мне полюбился. Неможно ничего было сказать сего справедливее. Впрочем говорили за столом сего дня по большой части о обрядах в приеме послов и посланников. Встав из за стола поточил несколько Его Высочество, потом попрыгал. Сел учиться. По окончании учения в седьмом часу изволил пойтить к Государыне. Там разговаривали во все время о турецком посланнике и о турецких обрядах. Был притом и пристав нынешнего посланника, гвардии капитан г. Энгельгардт. Рассказывал, что Турки по пяти раз на день едят, по пяти раз Богу молятся, по пяти раз моются, и что кушанье у них для всех, для вышних и нижних чинов, в одном котле варится, пшено сорочинское с крошеным мясом; что поставляют крайнее в том великодушие, чтоб пойманного какого нибудь зверка или птичку выпустить на [36] волю; что дивятся, как мы много пишем и читаем, говоря, что для какой причины душу трудить нам, подверженным в жизни и без того столь многим противным случаям, что почитают пригожий и казистой вид в человеке за одно из первейших достоинств; что за стыд и за обиду считают, спросить у кого, сколько у него жен или дочерей, что иногда случается, что родной брат не знает, сколько сестер у него; что тот, которой хотя одну молитву в день прогуляет, почитается тот день за нечистого и от протчих в сообщество не принимается и проч.
Государыня изволила говорить, что сей посланник два раза посланником был у шаха Надира, и ныне сюды в другой раз приехал. Ее же Величество изволила рассказывать, что бывший здесь пред ним посланник, у коего приставом тогда был Денис Иваныч Чичерин, что ныне в Тобольске губернатором, приехавши в одно украинское местечко, требовал сто двадцать пуд петрушки. Развеб для сего сбирать со всего государства контрибуцию петрушкою! Нынешний посланник числится по войску своему генералом от кавалерии. Ему уже девятый десяток от роду.
Его Высочество изволил сшутить тут: то-то настоящий генерал от кавалерии: всюду поспеет за гусарами.
Пришед к себе жаловался Его Высочество, что не очень здоров. Сели ужинать. Покушал слегка. За столом разговорились мы о турках. Я говорил, что мне кажется, что со время нем конечно будут выискиваться люди, кои захотят стопами Боневалевым последовать. Что ему неудалось, то удаться может другому. Турки народ людной и сильной. Лишь бы счастье послужило, с таким народом голова умная и предприимчивая чего понаделать не может! Зашла речь о Магомете, в которой и Его Высочество приставать изволил. [37] Говоря о предприимчивости, сказал я: pourquoi n’ a-t-on pas trois ou quatre tetes a risquer! Сие кончивши зачал я говорить о Боневале и о его свойствах. Тимофсй Иваныч Остервальд примолвил к тому, что первая причина побегу его была одна женщина, ево полюбовница. Тут упомянул я, как от малых причин великие дела рождаются; склонился разговор о женщинах; говорил я, сколь многим делам они единственная причина, хотя по истории иногда вместо того совсем иные причины читаем. Князь Иван Барятинской сказал тут, что он слышал, что некогда славной маршал Тюренн открытием вверенной ему тайны своей любовнице, был в немилости и в несчастии. Встав из за стола изволил Его Высочество несколько погодя лечь опочивать. Было девять часов с четвертью.
6. Его Высочество изволил проснуться в седьмом часу. Одевшись упражнялся по обыкновенному в положенных своих учениях. Изволил читать с Его Преподобием Отцем Платоном Евангелие в назначенные часы для Богословия. Пришел потом Его Превосходительство Никита Иванович: говорил Отцу Платону, что сочиненной им катехизис возвратит ему на сих днях для печати. В сем катехизисе заключается все богословское учение, предложенное Его Императорскому Высочеству достойным сим слова Божия учителем и проповедником. Не отдавая сей книги в печать, поднес оную Его Преподобие Никите Ивановичу на рассмотрение.
Перед обедом изволил Его Превосходительство рассуждать о здешней Академии. Говорил, что она оставлена безо всякго попечения; что нижних школ для воспитания юношества и приготовления оного к академическим учениям у нас нет; что оные для распространения наук необходимо потребны. И в самом деле, какая из того польза и у разумных людей слава отечеству приобретена [38] быть может, что десять или двадцать человек иностранцев, созванные за великие деньги будут писать на языке, весьма не многим известном? Естьлиб крымской хан двойную дал цену и к себе таких людей призвал, ониб и туда поехали и там писать бы стали, со всем тем Татара все бы Татарами, прежними невежами остались. Когдаб принято было настоящее намерение, чтоб распространить у нас науки и художества и просветить граждан, тоб подлинно с прилежанием надобно о сем подумать, да токой голове подумать, которая сама думать умеет, а не такой, которая всюду бредет, куда волокут ее.
Его Высочество изволил разбирать и укладывать сигнальные флаги у корабля своего. К сим флагам некоторых не доставало. Принес сего дня остальные и всем список Его Превосходительство флота генерал-интендант Иван Логинович Кутузов. После сего упражнения сели за стол.
За столом Его Превосходительство Никита Иванович рассказывал, что во время шведской войны фельдмаршал Лессий имел повеление очистить твердую землю от неприятелей, а у адмирала графа Головина в инструкции написано было, чтоб тоже учинить на море: (при императрице Елисавет Петровне). Лессий прогнал неприятелей, и получил за то похвалу и благоволение; граф Головин разумными своими распоряжениями разлучил и отдалил корабли шведские, и после за то чуть в ссылку не сослан. Его Высочество тотчас на то спросить изволил: как же за одно дело одново похвалить, а другова наказать? Его Превосходительство доносил Великому Князю, что при дворе всплошь такие маленькие ошибочки случаются.
Посем разговаривал Никита Иванович о эволюциях нашего флота перед Балтийским Портом во время присутствия там нынешнего года Ее Императорского Величества, и говорил, что он [39] слышал, что оные эволюции не весьма были удачны. Приказывал Его Превосходительство Ивану Логиновичу Кутузову, чтоб собрав бывшие у них в Коллегии рассуждения о Тосенской пильной мельнице, к Адмиралтейству принадлежащей, прислать к нему. Ее Императорское Величество изволила Его Превосходительству указать рассмотреть оные мнения и доложить потом себе. Причиною сему было, что купец Мейер бил челом об отдаче оных мельниц ему в партикулярное содержание; а адмиралтейская Коллегия за лучшее признавала оставить их по прежнему. Вставши из за стола порезвился несколько Его Высочество. В четвертом часу изволил сесть за учение. У меня изрядно учился. В Физике казалось, что более игранья было, нежели внимания. После учения побегал Его Высочество кругом в желтой комнате. Потом изволил долго читать сам комическую оперу, представленную прежде на придворном театре, «le marechal ferrant». Сего дня на оном театре была русская комедия «Игрок»; балет «Венецианской маскарад»; маленькая пиэса «Слепой видущей». Его Высочество туда ходить не изволил. Ужинать сели мы в исходе осьмого часу. За столом спрашивал Его Высочество у г. Сакена, которой был в комедии, о балете, и он ему рассказывал, какие шалости на конце балета арлекин делал. Речь зашла о полковнике князе Белосельском, что он до военной службы не охотник. От сего родилось у нас рассуждение о разных людских дарованиях, и как по разности оных дарований иные к одному делу, иные к другому склонны и способны. Вставши из за стола, в начале десятого часа изволил Государь Великой Князь лечь опочивать.
Его Превосходительство Никита Иванович ездил сегодня на бал в бывший Штегельманов дом, что на Мойке, к графу Григорью Григорьевичу Орлову: его сего дня рождение, Ее [40] Величество изволила там присутствовать до первого часу по полуночи. Никита Иванович приехал пополуночи в четвертом часу.
7. Его Высочество изволил проснуться в седьмом часу. Одевшись сел за ученье. Окончав урок исторической, переводил русские ведомости на французской язык. Читаючи оные ведомости прежде вслух изволил два раза чихнут, и сказать после: два раза я чихнул и все на запятых, што-то будет как дойду до точки. Отучившись изволил Государь Великой Князь играть в воланы. Потом пошел со мною в опочивальню и пожаловал мне бывшего при нем штатского советника покойного Федора Дмитрича Бехтеева записки о прежних Его Высочества учениях, сколько оных записок отыскалось; их очень не много, да которые и есть, те весьма необстоятельны и кратки: строки по четыре. Я не премину однакож употребить их в сочинении своем о бывших до меня в комнате любезнейшего моего Государя Цесаревича происшествиях. 6
Из опочивальни изволил Его Высочество пойтить со мною в зал к кораблю. Там изволил приказать двум гайдукам и трем лакеям все принесенные ему флаги на корабле по разным веревкам привязывать. Для каждого флагу сам изволил показывать место и весьма тем упражнен был. Во время сего упражнения изволил разговаривать со мною о завтрашнем маскараде, в которой в том же султанском платье пойтить изволит, в коем последний раз был, и всех тех турков иметь с собою будет, кои тогда были. Говорил, что после завтрашнего маскараду, при первом случае намерен выпросить для себя и для всей своей кадридьи матрозские платья. Тут шутя докладывал [41] я Его Высочеству, что ему со всеми этими матрозами можно усесться на корабле, которой расцвечают теперь флагами, и подделавши под него колеса в маскарад на нем ехать. Его Высочество изволил тем веселиться и попрыгивать. В сие время шел сквозь залу на половину в Ее Величеству камергер Его Сиятельство князь Сергей Михаилович Голицын. Подошел к Его Высочеству к руке, и доносил, что он был на пробе балета, которой через несколько дней представлен будет, и очень озяб, потому что на театре холодно. Как Его Сиятельство прошел, то Государь Великой Князь сказал мне: жалуется, что озяб, будто кто посылал его смотреть. Вот до чего люди влюблены в позорища, что нет терпения несколько дней подождать настоящего балету. Христос носит глядеть пробы и мерзнуть.
Не за долго перед обедом поднес Его Высочеству артиллерийской один офицер, родом Грузинец князь Чухлыманов, князь Чолакоев (или может быть и инако, не знаю хорошенько) две духовые гоубицы и две пушки. В зале делали им пробу. Стреляли приготовленными для них нарочно деревянными ядрами. Сели за стол. Его Превосходительство Никита Иванович сего дня у нас не кушал. Сего утра послал он с господином Козловским от себя к турецкому посланнику табаку нюхательнова по своему обещанию, и при том золотую табакерку, осыпанную в некоторых местах бриллиантами, ценою, как сказывают, в пять сот рублей. Турок чрезвычайно тем был обрадован, выхвалял Его Превосходительство, и из рук не выпускал табакерку. Господину же Козловскому подарил четырнадцать аршин стамеду. После Никита Иванович изволил послать к нему с камер-лакеем Сидоровым с пуд разных конфектов. Турок [42] камер-лакея посадил и подарил ему аршин пять цареградского рукоделья материи. Разговаривал я за столом с Его Превосходительством Семеном Ивановичем Мордвиновым о морском и сухопутном бою, утверждая, что их морские битвы ужаснее и жесточае, нежели сухопутные; что на сухом пути командующему по протяжению подчиненного ему фронту безопаснейшее для себя место избрать можно; что по разбитии ретировавшись с остальными людьми может собрать их и опять наступать на неприятеля; что на море кроме корабля, на несколько сажен простирающегося, деваться некуды; что на разбитом корабле принуждено ретироваться на дно и проч. Его Высочество изволил такоже в сию речь вмешиваться, и наконец между прочим сказал: чтож беды, хоть и на дно ретироваться. Вить в смерти-та больше страху, нежели вреда, особливо для человека добро-детельнова, которому на том свете лучше еще будет, нежели здесь. Потом глядя на поставленную на столе пирамиду, изволил сказать мне Его Высочество: я так в свой корабль вгляделся, что и эта пирамида кораблем мне кажется, когда немножко позадумаюсь. После стола пришел к Его Высочеству Его Сиятельство граф Григорий Григорьич Орлов. Великой Князь приказал принести из залы оные духовые орудия, два пожаловал графу Григорию Григорьичу и два себе взял. Назначили в комнате болота и пригорки, представили две армии и началась с обеих сторон пальба. Граф Григорий Григорьич с похвалою при сем случае рассказывал о графе Петре Александровиче Румянцове, как он предводительствовал своим корпусом и делал распоряжения в последнюю войну. После как ушол граф Григорий Григорьич, отведши меня к стороне говорил мне Его Высочество: [43] не прогневайся братец, что я тебе севодни за столом устриц больше одново блюда есть не дал. Я боялся, чтоб ты не занемог. За сие благодарил я Великого Князя. В половине четвертого часу изволил он сесть учиться.
У меня весьма хорошо учился. После ученья изволил послать с повесткою о завтрашнем маскараде к господам своей кадрильи. Приказал им съехаться к себе завтра в четыре часа по полудни. Послав изволил считать, что до того времени остается без малова двадцать четыре часа. Его Высочество до одного (сего) вожделенного времени по часам тогда еще счет вести начал, как до него девяносто два часа было. Потом началась из духовой гоубицы ужасная пальба и долго продолжалась. В шесть часов изволил Его Высочество пойтить на комедию. Комедия была французская: «l’ecole des femmes»; балет «les chasseurs»; маленькая пиэса «la fete de l’amour». Ее Величество присутствовать не изволила в комедии. В маленькой пиэсе и в балете изволил Его Высочество аплодировать многократно, особливо в балете танцовщику Тимофею, Парадису и Меркурше. Два раза партер без него захлопал, что ему весьма было неприятно. Пришедши в себе долго роптал о том. Граф Александр Сергеич Строганов пришед, говорил Его Высочеству, что в последний раз на комедии и Государыня дозволила при себе аплодировать, хотя она и не изволит зачать. Великой князь на сие изволил отвечать ему: да об этом я не слыхал, чтоб Государыня приказывать изволила, чтобы при мне аплодировали, когда я не зачну. Вперед я выпрошу, чтоб тех можно было высылать вон, кои начнут при мне хлопать, когда я не хлопаю. Это против благопристойности. За ужиной и после все время Его Высочество [44] посерживался. За столом показывал граф Александр Сергеич новонапечатанное в стихах французских письмо Барневельта к другу своему Трюману. Оной Барневельт любовницею своею приведен был на то, чтоб убить своего благодетеля. За то приговорен к смерти, и оное письмо перед смертию пишет. Гр. Александр Сергеич сказывал, что трагедию на сей случай именуемую «Барневельт» перевел на русской язык Андрей Андреич Нартов. Его Высочество, вошедши сего вечера в нрав брюзгливой, изволил выговорить: я знаю, что перевел, и очень дурно. И как граф Александр Сергеич спросил, почему он то знать изволит, то отвечал ему: я видел ее и строки две прочел. Тут говорил я Его Высочеству, что никогда так скоро судить не надобно; что авторы и переводчики трудятся из чести, кладут на упражнения свои для того много времяни, и что худое для них утешение будет, если после за все старания их и за пролитой пот прочетши строки две скажут: дурно, дурно, дурно. Сие напоминание изволил принять Его Высочество. После ужины спустя несколько времяни, побрюзжавши кое о чем на своих камердинеров, лег опочивать. Десятого часу было двадцать минут. Как изволил раздеваться, зачал было я вслух читать помянутое письмо Барневельтово. Его Высочество просил меня, чтоб я про себя читал, говоря, что боится, чтоб вслушаючись в такую материю, ночью сна не потерять.
8. Государь Великой Князь изволил проснуться в половине шестого часу. За чаем разговаривали мы о бывшем при нем статском советнике Федоре Дмитриче Бехтееве и о письме тогдашнего его сочинения от Правомыслова в Люборусову. Тут напоминал я Его Высочеству о старинном его ответе в то время как зывали его учиться. Его [45] Высочество, когда не имел охоты к ученью, на такой зов вскинув головою говаривал: вот уж, нелехкая! Тогда лет пяти он был. Великой Князь вспомня о сем изволил смеяться и говорить, что это бывало в старые годы. Приказал кликнуть к себе лакея Полянского, которой вчерась с повесткою о маскараде к господам его кадрили ездил. Изволил спрашивать, у кого он был, и у кого не был. У коих не был, к тем теперь приказал ехать. Спрашивая о графах Разумовских, в котором часу он вчерась у них был с повесткою и получив в ответ, что то в седьмом часу ввечеру было, изволил еще спросить Его Высочество: а што, они уже в это время отучились как ты у них был? Лакей донес Его Высочеству, что они учились еще. Тут как он вышел, говорил я Великому Князю, что не худо бы было еслиб и мы несколько по более времяни на ученье употребляли; что теперешнее-то прекрасное время и ловить надобно; что оно более уже не возвратится; и что чего теперь выучено небудет, то впредь и подавно неизвестным для нас останется: будут другие упражнения; что всегда чем более Государь в молодых летах упражняется в учении, тем более после, пришед в возраст, плодов от того собирает, бывает во всех делах своих прозорливее и основательнее и проч. Его Высочество изволил ответствовать мне, что он думает, что скоро на учение его час места а и более прибавится, и что самому ему хочется знать побольше. Обучаючись изволил Его Высочество попросить у меня посмотреть указу из адмиралтейской Коллегии в московскую адмиралтейскую Контору, которой я в сие время печатал для пересылки в Москву к Его Превосходительству Ивану Онуфриевичу Брылкину, директору Павловской больницы: оной указ был о выдаче Ивану [46] Онуфриевичу из помянутой Конторы денег на содержание больницы. Его Высочество, прочитав сей указ, изволил его ко мне бросить; я шутя сказал Великому Князю, что в старину за это слово и дело крикивали; он изволил спрашивать меня, что это такое, слово и дело? Не входя в подробное о сем изъяснение, доносил я Его Высочеству, сколько честных людей прежде сего от Тайной Канцелярии пострадало, и какие в делах от того остановки были. Сие выслушав изволил Великой Князь спрашивать: где же теперь эта Тайная Канцелярия? И как я ответствовал, что отменена, то паки спросить изволил, давно ли и кем отменена она? Я доносил, что отменена Государем Петром Третьим. На сие изволил сказать мне: так поэтому покойной Государь очень хорошее дело сделал, что отменил ее. Я ответствовал, что конечно много то честным людям сделало удовольствия, и что многие непорядки отвращены тем. Тут изволил Его Высочество вспомнить о деле Мяровнчевом". и просил меня, чтоб я рассказал ему о нем подробно; однако я повторил ему только то, что он знал уже, и начал другой разговор, не призвав за потребное много о том распространяться. Одевшись изволил приказать Его Высочество принесть вчерашнюю гоубицу и палил из нее. При сем разговорились мы о франктфуртской баталии. Рассказывал я Его Высочеству, сколько мог припомнить, как оная происходила. Руссужлали наконец, какое от войны бывает кровопролитие и как бесчеловечно и безответно пред Богом поступают те государи, кои заводят оную без всякой необходимости, из одного только своего честолюбия и из корысти. В десять часов изволил Его Высочество сесть за ученье. После ученья точил Его Высочество и несколько порезвился. Сели обедать. [47] За столом Его Превосходительство Никита Иванович весьма был задумчив, и оная задумчивость по всем распространилась; никто почти не говорил ни слова. К концу уже обеда начали понемножку поговаривать Его Превосходительство Никита Иванович разговаривал с Григорьем Николаевичем Тепловым о Малой России. Григорий Николаевич между прочим сказывал, что Малороссиянцы в церковных обрядах весьма много сходства имеют с католиками, при крещении обливаются, на прежде-освященных обеднях, как выхолят с переносом и все люди ниц падают, звонят у них в колокольчик, когда священник в алтарь войдет и проч. Никита Иванович изволил Его Высочеству рассказывать об отправленном в Средиземное море фрегате российском, что оной теперь к Ливорне. Великой Князь спросил тут: а где, сударь Никита Иванович, лежит Ливорнота? Его превосходительство сказывал Его Высочеству о сем городе, что лежит в великом герцогстве Тосканском. Говорили о нашем факторе, которой в Ливорне, что его весьма там хорошо принимают. Его Высочество спросить изволил: а кто таков этот фактор? На сей русской вопрос ответствовал тут некто, не сказав о его имени: «c’est un russe, Monseigneur. Il est poartaut un homme assez entendu». Я желал бы, чтоб в уши Великого Князя меньше таких выражений входило; в таком бы случае лутче соблюли мы пользу свою. Когда Всевышний обрадует нас и сподобит увидеть Государя Цесаревича в совершенном возрасте, тогда по остроте своей, конечно сам он увидит, какие есть в нашем народе недостатки. Но разность тут такую я предвижу, что ежели вложена в него будет любовь и горячность к народу, то усматривая народные слабости, будет усматривать, какие есть в нем достоинства [48] и добродетели, и об отвращении оных слабостей так как чадолюбивой отец пещись и стараться будет; а что ежели напротив того от неосторожных речей или ненавистливых внушений получит отвращение и презрение к народу, то будет видеть одни только в нем пороки и слабости, не видя его добродетелей, пренебрегать, а не исправлять оные и гнушаться имянем Россиянина. А от сего какие для отечества и для него самого произойтить могут следствия, всяк подумав назад кое о чем, легко рассудит. Наше сердце так сделано, что в человеке, коего мы любим, пороки и слабости сносными и почти не гнусными нам кажутся. Усердствуем по всей возможности искоренить оные и исправить кроткими и умеренными средствами, и поспешествовать благополучию ими одержимого, но нам любезного человека. Те же самые Пороки в человеке, которой каким нибудь случаем не мил и ненавистен нам стал, пренебрегаем, ругаем, употребляем их в причину для погубивши того человека, стараемся от него .избавиться и быть в соединении с другими.
Еще за столом говорили о итальянском городе Вилла-Франке, что там ни с каких товаров не берут пошлины. После полудни в четвертом часу начали съезжаться кадрильи Его Высочества господа Турки. В седьмом часу в начале пошли на маскарад. К себе Его Высочество изволил возвратиться часов в девять. Кушал в опочивальне слегка один за маленьким столиком. В десятом часу лег опочивать. Как я пошел опять на маскарад, изволил мне Его Высочество приказывать, чтоб я поклонился от него графу Андрею Кириловичу Разумовскому и гр. Шереметеву, и сказал бы им, чтоб они вспомнили о его аллегории: о картине, об острове Мальте и о крюке. Между тем приметил я, что в сей маскарад Его Высочество [49] к маленькому графу Шереметеву не столько уже был привязан, как прежде. Гр. Андрей Кирилыч по прежнему имел доступ.
9. Государь изволил пробудиться в седьмом часу в половине. Одевшись учился по обыкновенному. Отучившись точить изволил. За обедом разговаривали сего дня о придворных маскарадах. Говорили, что ежели так продолжаться будут, то не многие современем станут и ездить: стола нет, пить ничево не допросишься кроме кислых штей, игры нет. Его Превосходительство Никита Иванович справедливо рассуждать изволил, чтоб лутче со всем не давать при дворе маскарадов нежели давать их с такой экономией. Иные говорили тут, что та беда, что у нас на даровое падки, и естьлиб все давать, так изошло бы много. Сие примечание, сказанное при Его Высочестве, весьма мне не понравилось; ибо такие разговоры вкоренить в него могут худую идею о характере нашей публики, скорее нежелиб прямо кто ругать ее стал при нем. Казалось, что и Его Превосходительству Никите Ивановичу не очень то угодно было, потому что он на то с невеселым лицем сказал: «где для публики даются увеселения, так там «как не быть издержкам? Ничево лучше не давать, «так ничево и неизойдет». Тут разговаривали, что в нынешних маскарадах богатых маек совсем не бывает; что из этова вкусу совсем уже вышли: кроме простых домин и капуцинского платья ни какого почти другого не видно. При сем изволил рассказывать Его Превосходительство Никита Иванович какие преж сего великолепия в маскарадах и при празднествах бывали. Изволил говорить, что во время свадьбы принцессы Анны, на горном генерал-директоре Шомберте гусарское платье было с брилиантами тысяч на полтараста; что оной же Шомберг в Москве у двора своего [50] сделал тогда для иллюминации гору и в ней все горные работы представил; что в оное время в милостыню от партикулярных людей миллиона два роздано и проч. Наконец разговорились о казненном бунтовщике Мировиче. Гр. Александр Сергеич Строганов рассказывал, с какою твердостию и с каким благоговением злодей сей приступал к смерти. Его Превосходительство Никита Иванович изволил сказывать о смешных и нелепых обещаниях, кои оной Мирович делал святым угодникам, если намерение его кончится удачно. При сем рассказывал еще Его Превосходительство о казни одного французского аббата в Париже. Как палач взвел его на висельницу, и наложив петлю толкнул с лестницы, то одой аббат держался за лестницу ногою, не хотелось повиснуть. Палач, толкнув его в другой раз по-крепче, сказал: descendez done, Mr. l’abbe, ne faites pas l’enfant. Сему весьма много смеялись. И говорили еще об операх и маскарадах, что при входе у всякого чин спрашивают, даже и у чужестранных министров, что весьма неприлично. Между прочим сказывал я, как в одно время случилось, что кадетского корпуса фельдвебель прошел в оперу, когда ниже штабского чину никого пропускать было не велено. Как приставленный у дверей придворной лакей спросил его, что он за человек? то но смутясь ни мало отвечал он: я фельдвебель. Другой спросил еще: а что это за чин фельдвебель? Фельдвебель опять весьма смело ответствовал: в армии три фельда только, фельдмаршал, фельдцейгмейстер и фельдвебель, так сам рассуждай каков этот чин. После сего лакей пропустил его с почтением. Во все оные разговоры Его Высочество немного изволил мешаться, более кушать. Между тем нельзя сказать, чтоб он не слыхал. Часто случается, что Великой Князь, стоя в углу, чем нибудь своим упражнен, и кажется [51] совсем не слушает что в другом углу говорит: со всем тем бывает, что недели через три или более, когда к речи придет, окажется, что он все то слышал, в чем тогда казалось, что ни какова по принимал участия. Для того-то я всегда говорил и говорю, что в присутствии Его Высочества наперед подумать надобно самому с собою, и тогда говорить. Все разговоры, кои он слышит, мало по малу, и ему самому нечувствительно, в основание собственных его рассуждений входят, что неоднократно мною примечено.
После обеда изволил Его Высочество забавляться своею артиллериею. Потом сел учиться. У меня очень хорошо учился. Часу в шестом уехал я, и у Государя сего дня не ужинал. После изволил мне рассказывать Его Высочество, что он после меня точил, и долго возил свою пушку по комнате; что потом изволил сесть ужинать, и что ему скучно было; что ничего примечания достойного не происходило. В десятом часу изволил лечь опочивать.
10. Воскресенье. Его Высочество изволил проснуться в семь часов. Одевшись изволил пойтить к обедни, по окончании которой сказывал Его Преподобие Отец Платон проповедь на тему из чтенного Евангелия: «будьте милосерды якоже и Отец ваш Небесный милосерд есть». Весьма сильно говорил против тех, кои расточая имение свое на вещи суетные и непотребные, оставляют бедность в изнеможении безо всякой помощи. Из церкви изволил Его Высочество пойтить во внутренние покои к Ее Императорскому Величеству. Ее Императорское Величество между прочим выговорить изволила: Отец Платон сердит севодни был; однакож очень хорошо сказывал. Удивительной дар слова имеет. От Государыни через четверть часа возвратился Его Высочество в свои покои. [52] Тут Его Превосходительство Семен Иванович Мордвинов представлял Великому Князю прибывшего на пакетботах из Голштинии морского офицера Телепнева, коему приказано остаться при столе Его Высочества. Еще гостей за столом сего дня у нас было: Его Сиятельство вице-канцлер, граф Захар Григорьич. Его Превосходительство Петр Иванович, г. Салдерн, Иван Логиныч Кутузов. Его Превосходительство Петр Иванович рассказывал, что он от прибывших дивизии его полковников слышал, что Выборгские женщины ни о чем кроме масла говорить не умеют, что о чем ни заведи разговор, они все сведут на масло.
Государь Великой Князь спрашивал у Петра Ивановича, для чего полковник Каменской к нему не ходит, что он рад бы был, естьлиб иногда за столом своим его видел. Его Превосходительство обещал привести его. Потом спрашивал Его Высочество у Его ж Превосходительства, по скольку ныне во всякой дивизии положено колоножных офицеров? Разговорились о положенном на будущий год под Петербургом лагере. Его Превосходительство Петр Иванович говорил Великому Князю, что он с своими гусарами полк его прогонит и его самого в полон возмет. На сие ответствовал Его Высочество: если пойдет дело на драку, так мы и оборонятся умеем. Большую часть время ни говорили Петр Иванович и граф Захар Григорьич с Его Высочеством о военном деле, и так как бы всегда л желал, чтоб о военном деле говорили, то есть, не входи в мелочи говорили о делах и обращениях, коими полководцу упражнену быть должно. Его Превосходительство Никита Иванович приказал поставить перед себя канфор и варил устерсы с англинским пивом, и прожог себе манжету. [53]
Комментарии
1. Т. е. в сих записках, начатых с того дня, когда Великому Князю минуло десять лет отроду. — Прим. изд. 1844.
2. Нов. Рук.: «низкие».
3. Тонкое, свойственное тому веку обращение с людьми грамотными. Так Императрица Екатерина II купила у Дидрота его библиотеку; но чтоб не лишить его книг, тщательно им самим в течение целой жизни собранных, оставила их при нем в Париже, приказав нанять ему квартиру и выдавать по смерть жалованье, в качестве библиотекаря Российской Императрицы. — Прим. изд. 1844.
4. Нов. Рук.: «началась».
5. Cour-Tag — выход при Дворе, буквально: придворный день; такой день начинается вечером. См. любопытные сведении о вечерних собраниях того времени, в статье «Литературные забавы Екатерины Великой в Эрмитаже»» Сын Отеч. 1836 г. № 2. — Прим. изд. 1844 г.
6. Записки эти напечатаны нами в приложениях к этой книге. — Ред. «Русск. Стар.».
Текст воспроизведен по изданию: Записки Порошина 1765 г. // Русская старина, № 1. Приложения. 1881
© текст - Семевский М. И. 1881
© сетевая версия - Thietmar. 2018
© OCR - Андреев-Попович И. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русская старина. 1881