изобретатель первой в Европе паровой машины в 1763-1766 гг.

В апреле 1882 года я был командирован в состав коммисии от министерства императорского двора для обозрения Алтайского горного округа (Алтайский горный округ занимает южную часть Томской губерния и принадлежит кабинету Его Императорского Величества.). Коммисия наша прибыла в город Барнаул, центр управления Алтайского округа, в половине июня, после двадцатипятидневного путешествия.

При обозрении учреждений, принадлежавших горному управлению, мне пришлось посетить и Барнаульский горный музей, находящийся при окружном горном училище. В музее этом сосредоточены образцы уральских и алтайских горных пород и представители местной флоры и фауны. Там же находятся довольно обширные орнитологические и энтомологические коллекции тропических поясов Америки и Африки. Броме того в музее имеется небольшой антропологический кабинет и обширный механический отдел, где сохраняются модели рудников, построек и различных машин. Между этими последними есть одна крайне интересная как для механика, так и для истории машиностроения: это модель паровой воздуходувной машины, изобретенной и построенной в 1763-1766 годах в гор. Барнауле шихтмейстером Иваном Ивановичем Ползуновым, за двадцать лет до постройки первой паровой машины в Западной Европе. Таким образом документально опровергается существующее [408] мнение о том, что паровая машина изобретена в Англии и там же впервые применена в делу. Представляю на страницах «Русской Старины» историю постройки ползуновской машины, взятую мною из архивов Алтайского горного правления, заменившего канцелярию Колывано-Воскресенского горного начальства. Я изложил этот краткий очерк в хронологическом порядке на основании подлинных документов, счетов и смет как Ползунова (умершего 16-го мая 1766 г.), так и тех лиц, которым после смерти изобретателя было поручено продолжение начатого дела. Документы эти извлечены мною из подлинного дела о постройке машины Ползуновым, начавшегося в 1763 г. и хранящегося в архиве Алтайского горного правления.

А. Н. Воейков.

I.

В апреле 1763 года шихтмейстер Иван Иванович Ползунов обратился с письмом (Дело канцелярии колывано-воскр. гор. начальства, № 525, начав. в 1763 г. из архива Алтайского горного правления.) в главному начальнику Колывано-Воскресенских заводов, генерал-майору Андрею Ивановичу Порошину (Отец знаменитого воспитателя великого князя цесаревича Павла Петровича — Семена Андреевича Порошина, интересный дневник которого вышел в издании ред. «Русской Старины» в 1881 г.). В письме этом он изложил подробно те мотивы, которые побудили его в отысканию новой двигательной силы, могущей заменить водяную, так как последняя не может быть применена на заводах, удаленных от рек. Открыв новую двигательную силу — пар, Ползунов испрашивал средства на достройку изобретенной им машины. Канцелярия, на рассмотрение которой генерал-майор Порошин передал письмо Ползунова и описание машины (Арх. Алт. горн. правл., журнал канцелярии 1763 г. 25-го апр., № 867. Это описание, равно чертеж паровой машины Ползунова см. в «Русской Старине» нзд. 1833 г., декабрь.), нашла, что идея заменить паром всякую другую двигательную силу известна уже в Европе, но в делу еще не применена, и в Россия не известна вовсе, почему следовало бы оказать содействие предприятию Ползунова. Канцелярия «его похвальное намерение [409] приемлет за благо и к горной механике признавает за ревность и совершенную охоту тем более, что не токмо в здешних нужных заводах, но и во всей России тот способ войтить и укрепиться может, который не сравненно с нынешним мог бы быть полезну, потому что во многих местах, а особливо здесь к строению нужных заводов многие неудобства и препятствия оказываются».

При видимой пользе, которую можно бы было ожидать от постройки подобной машины, канцелярия находит «сумнительство» в том, что в распоряжении ее нет искусного механика, а что если есть люди, знающие «теорически» арифметику, то нет искусного мастера, который сумел бы обращаться с таким «субтильным» делом. Это препятствие было тем более важно, что дело требовало великого «кошту». Поэтому канцелярия объявила Ползунову, чтобы он лично имел наблюдение за изготовлением местными рабочими всех медных, свинцовых и железных частей и приспособил свою машину, хотя бы только к двум или трем плавильным печам. Кроме того канцелярия обнадежила его тем, что разрешила ему не стесняться временем и лишними издержками, если по ходу дела и неопытности рабочих представится необходимость в переделке или поправке сделанного. Вместе с этим канцелярия о «прожекте» Ползунова донесла высочайшему ее величества кабинету (Арх. Алт. горн. правл., рапорт канцелярии 18-го июня 1763 г., № 1889.) и просила разрешить отпуск нужной на постройку машины суммы.

По докладу кабинета, императрица Екатерина II (Там же, высочайший указ 19-го ноября 1763 г.), «яко щедрая наук и художеств покровительница, для вящего его, Ползунова, и прочих по примеру его в таковых же полезных упражнениях поощрения, пожаловала Ползунова в механикусы, с жалованьем и чином инженерного-капитана-поручика, и повелела выдать в вознаграждение четыреста рублев, а также буде он при заводах не надобен, указала «прислать его в С.-Питербурх при серебре, дабы он для приобретения себе большого в механике искуства здесь, при академии наук, года два или три и в оной с вяшшим наставлением прилежать и сродные [410] ево в тому дарования и способность с лучшими успехами впредь для пользы заводской употреблен быть мог».

Канцелярия не отпустила однако Ползунова в Петербург, так как в его отсутствии постройка изобретенной им машины была бы невозможна и поручила ему выбрать из среды «обер-офицерских и иных служителей детей, школьников и унтер-офицеров людей, знающих теоретически арифметику, и с помощию их построить огнедействующую машину, приспособив ее хотя бы в одной печи и приведя в действие» (Рапорт канцелярии 7-го марта 1764 г., № 941.).

В постройке подобной машины предстояла, по мнению канцелярии (Там же.), «искренняя надобность, так как в новооткрытых рудниках Новолазурном и Семеновском оказываютца свинцовые руды хотя и небогатые и непостоянные, а работа при них производится сильною рукою не столько для добычи, сколько для розыскания настоящих свинцовых жил, ибо здесь в свинце предстоит выскренняя надобность». Постройка же особого завода для этой местности считалась предприятием рискованным и поэтому огнедействующая машина, построенная в Барнауле и перевезенная в разобранном виде, была бы весьма полезна» (Там же, рапорт Ползунова № 681, 19-го марта 1764 г.). Поэтому Ползунов должен был остаться в Сибири до окончания дела.

Вслед за получением согласия Ползунова, канцелярия разрешила ему взять в себе указанных им рабочих (Журнал канцел. марта 26-го д. 1764 г.) и отпустила ему, по представленной им смете, нужную на постройку сумму и материалы, советуя ему «приложить всевозможной труд и радение, оставя кампании (кроме высокоторжественных дней) и праздничьи дни упражняться во всегдашней мысли о расположении оной к исправному и похвальному действию, собирая к тому государственную и себе самому могущую быть пользу и достохвальное почтение».

Таким образом «прожект» Ползунова перешел на практическую почву. 20-го мая 1765 года, изобретатель донес канцелярии, что подготовительные работы им окончены, и что машина будет приведена в действие в октябре того же года. [411]

II.

Ползунову не удалось, однако, кончить постройку машины к указанному им сроку. Масса непредвиденных причин и неопытность рабочих замедлили ход работы. К тому же многих материалов, необходимых для машины, нельзя было достать в Сибири. Приходилось выписывать их из Екатеринбурга и ожидать присылки в течение нескольких месяцев.

В декабре 1765 г. Иван Иванович Ползунов снова донес канцелярии о том, что машина готова и настолько сильна, что может служить при шести или восьми плавильных печах одновременно. Канцелярия, «по неусыпному своему в пользе российского государства рвению», определила: «приспособить машину к одной из печей барнаульского завода лишь для пробы, так как этот завод обладал весьма сильным и удобным вододействующим двигателем, по апробовании поставить новоизобретенную машину при Змеиногорском сереброплавильном заводе и Семеновском руднике» (Журнал канцел. 16-го декабря 1765 г.).

Ползунову не удалось видеть свое изобретение на деле: тяжелая болезнь сразила его за несколько дней до пробы. 20-го мая 1766 года местный лекарь Яков Кизинг донес канцелярии, что 16-го мая механику с Ползунов волею Божиею «помре от жестокого гортанного кровотечения». Канцелярия немедленно распорядилась поручить окончание машины ученикам Ползунова: Левзину и Черницыну (Рапорт канцел. 20-го мая 1766 г., № 1639.), бывшим ближайшими сотрудниками покойного.

Наконец, утром 20-го мая, машина, в присутствии горного начальства, была пущена в ход и работала до девяти часов вечера. Очень естественно, что первая проба была не совсем удачна: в машине открылись недостатки, которые были хотя и незначительны, но тем не менее надолго остановили ее действие; оказалось, что водяные трубы в спайках дали трещины, которые могли быть заделаны только пробочным деревом, выписанным из России (Журнал канцел. 26-го июня 1766 г.).

Переписка о присылке дерева шла долго, как вообще всякого рода канцелярские переписки того времени. Посланный за [412] ним в Екатеринбург нарочный проездил даром, не найдя подобного дерева в екатеринбургском аптечном складе. Пришлось ждать присылки из Петербурга.

Наконец первая паровая действующая в Европе машина была, не смотря на все, пущена в ход при барнаульском среброплавильном заводе.

Стоила она 7,485 руб. 51 коп. (Рапорт Черницына и вдовы Ползуновой.), и в течение двух месяцев с ее помощью расплавлено 9,335 пуд змеиногорских руд, из которых получено 15 пуд 36 ф. 25 зол. и 75 долей золотистого серебра: из него отделено: золота 14 ф. 8 золоти. 21 доля и меди 8 пуд. 14 ф.

Из дела, откуда почерпнуто настоящее сообщение, не видно — была ли машина Ползунова распространена на Алтае. Действие ее было вскоре прекращено в Барнауле «по ненадобности», и была ли она устроена при змеиногорском заводе — сведений нет. Тем не менее можно сказать одно, что машина работала успешно, хотя постройка ее велась руками неопытными и окончена она была после смерти изобретателя людьми, не получившими никакого научного образования.

Не лишним считаю прибавить в этому краткому очерку эпизод из жизни Ползунова, касающийся тех четырехсот рублей, которые были пожалованы ему императрицею Екатериною II. Непосредственное начальство его, денег этих ему не выдало и уже после смерти И. И. Ползунова, вдове его пришлось выхлопатывать себе из канцелярии пожалованную мужу ее награду. Императрица, узнав об этом, повелела немедленно выдать всю сумму наследникам Ползунова и кроме того пожаловала им еще 500 руб. сер. Вместе с этим она потребовала в себе модель паровой машины, построенной Ползуновым, сделанную для тайного советника Олсуфьева, «за которую наследники Ползунова от щедрот ее императорского величества, яко щедрой и великодушной наук и художеств покровительницы, еще особливого награждения надеяться могут» (Высочайший указ 13-го ноября 1766 г.).

__________________________

Таким образом, сто двадцать лет тому назад совершилось в сибирской глуши величайшее открытие человеческого разума, не ученым, посвятившим себя изучению сил природы, [413] но простым рабочим, полюбившим свое ремесло и бескорыстно послужившим своей родине. Имя его было забыто и только через сто двадцать лет, благодаря случаю, оно снова показалось на свет; теперь только мы можем оценить как значение изобретения Ивана Ивановича Ползунова, так и высоконравственные качества великого человека, так безвременно погибшего за несколько дней до увенчания начатого им дела.

А. Н. Воейков.

Письмо И. И. Ползунова к А. И. Порошину, начал. Колывано-Воскресенских заводов

апрель 1763 года.

Превосходительный г-н, м. г. в. п-ство, довольно свидетельствуете, какое под предводительством вашим здешнего корпуса горное общество имея усердие в приращению пользы в отечество, так что до последнего желает под прибежищем великодушия вашего себя подвергнуть, и тем самым показать: коим образом по закону истощаемые для горных дел государственные иждивения соблюсть. И те расходы, которые не токмо здесь, но и во всем нашем государстве в горном промысле по причине принятые, без которых обходиться не умеем, обыскиваем отвращать, и их по силе общим трудом стараемся часто вовсе уничтожать. Об чем всяк знающие того дела промысл известен. Кое знатное могло подать приращение, если б при реках избираемые под завод места нам не были причиною и учинились впред не полезными, а остаться с тем и тоже самое, что требуют заводы во всяком безводном месте, но при лесах исправлять, дойдтить другим способом было можно, чего поставить нельзя, дабы всякого не уверен отчего те убытки ныне происходят. Ибо горный промысл весь более содержится в том, когда изобилие руд имеем довольно, в близости же; леса и угодные к заводам места, из коих одно другому для прибытков будто сходственно быть видим. Но с натуры не всегда то получаем, и по большей части одно от другого разделено имеем, так что редко угодные к заводам при самых рудниках купно с лесами места случатся; в коих от земного смешения посредством огня металлы в чистоту приводимы бывают, чего для обычно в Российском государстве почти все заводы на реках построены. Из чего, но не всегда за неимением таковых или по крайней мере хотя при рудниках леса и случатся, но за недостатком приличных для плотин водяных угодий (как то в Нерчинску), а напротив того в здешнем, где угодные к заводам и есть, там лишает нас лесами, от чего премногие в перевозе к нам руд. В поставке же угля и лесов, по закону истощаемые возчиком в уплату истекает расходы, не включая народной тягости и умираемому безвозвратно при строении плотин с ее прибором расходу, что соблюдая обще принят. Мы все те, кто сын отечества нарещися (и иные способы искать, как бы от сего избежать зло можно) должен. Чего для возбудило меня из единой моей благодарности, в честь имени вашего превосходительства, принять смелость и всеусильно стараться, дабы способом огня действующею механиком с промысла сей недостаточно отвесть, и сложением огненной машины водяное руководством пресечь и его, для сих случаев, вовсе уничтожить; а вместо плотин за движимое основание завода ее учредить. Тогда чтобы [414] она была в состояния все наложенные на себя тягости; каковы в раздуванию огня обычно к заводам бывают потребны носить, и по воле нашей что будет потребно исправлять. С таким условием, дабы вашего превосходительства милостью и усердию моему украшены были подвиги; не менее и те перемены, которые выше ума в самом деле найдутся зазором почтены мне не были, ибо действие огненных машин должно более примечаниями и опытами, нежели в тягостях механическими, а в фигурах геометрическими доводами утверждать и теоретически доказывать. При чем бывает более случаи новые иметь вымысл, потому как теория, а особливо в воздушных и огненных делах бывает многим слабее практики, потому как сила воздушного знания поныне недалеко дойдена и при том еще будучи великой тьмой закрыта, но Бог все за труды нам платит, и все от Него трудами приобрести возможно; чему ясные примеры от наук в российском просвещении видим, которые также долгое время от нее могли быть сокровены.

Почему и нам не надлежит совсем отчаянным быть, и такое предприятие светом вожделенное без подвига оставить против общества есть, что усердно желаю, да благоволят ваше превосходительство в важных сего дела начинаниях одни наши под своим предводительством и тому первую заступить смелость, дабы сия славы (если силы допустят) Отечеству достигнуть, и чтоб то во всенародную пользу по причине большого познания об употреблении вещей, поныне не весьма знакомых (по промеру наук прочих) в обычай ввести и тем самым облегчая трудам по нас грядущим славу и благодарность имени вашего дойдтить. Так что я должен все возможные труды и силы на то устремить: коим бы образом огонь слугой в машинам склонить. И хотя правда, что новых и полезных дел начинателем не всегда вдруг делается удача, однако таковых умной свет не почитает продерзкими, но мужественными и великодушными. Что видя наипаче все свое рачение на то полагают, коим бы образом с пристойной осторожностию преодолеть зло можно.

И так, приступая в сему, во первых за избежанием дальних расходов, в навычным мастеров и рассмотрению ее составов, движению и силы, купно с пропорциею, где чего требовать станет, и как то исправлять, и отвращать будет потребно, то должно сделать не большую (например на одну сребро плавящую печь) со всем прибором, каковой и при большом заводе быть должно. А каким образом оную расположить также члены и составы и побуждению движению связать, и как оными действовать, тому предлагается с описанием профиль, по которой вся машина должна быть сделана из металла. А что же принадлежит до искуства мастеров, которые к сему будут потребны: то во первых отливного дела меди в крупных и мелких вещах, и притом также сверлить, точить и шлифовать мастеру знающему свое дело исправно. Во вторых котельного из меди паяльного, а наконец слесарного и токарного (для разных образцов), которые в сем здании хотя будут и не весьма исправны, однако и к сложению машины от тех рук субтильных вещей не потребует.

В. п-ство, преданнейше прошу сие мое приношение за знак искреннего моего усердия принять, и купно сим, для продолжения дальнейшей в трудах ревности, высокой вашего превосходительства милости достойным показать. Превосходительный г-н м. г. в. п-ства нижайший и преданнейший слуга шахтмейстер Иван Ползунов Апреля 1763 года.

(Продолжение следует).

© текст - Воейков А. Н. 1883
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русская старина. 1883