«Умоляю Ваше Величество не лишать меня своего доброго расположения»

Письма великой княгини Натальи Алексеевны к императрице Екатерине II. 1773-1775 гг.

Личность великой княгини Натальи Алексеевны (1755-1776), урожденной принцессы Гессен-Дармштадтской Вильгельмины, первой супруги императора Павла, долгое время не привлекала внимания исследователей. Данное обстоятельство во многом объясняется тем, что первый брак Павла оказался недолгим: он продлился менее трех лет и закончился в апреле 1776 г. смертью Натальи Алексеевны во время родов (О великой княгине Наталье Алексеевне см.: Казанский П. С. Великая княгиня Наталия Алексеевна, первая супруга императора Павла (По автобиографии митрополита Платона и письмам Павла I) // ЧОИДР. 1875. Кн. 4. С. 171-174; Брикнер А.Г. Эпизод из истории Екатерины II. Смерть великой княгини Натальи Алексеевны // Новь. 1886. Т. 9. № 18. С. 107-118.; Корсакова В. Наталья Алексеевна // Русский биографический словарь. Т. «Нааке-Накенский-Николай Николаевич Старший». СПб., С. 116-121). Историк П. П. Каратыгин в 80-е гг. XIX столетия справедливо отмечал, что «личность ее (великой княгини. — Публ.) доныне не выяснена в нашей отечественной истории. Предания о ней крайне противоречивы» (Каратыгин П. П. Светлые минуты императора Павла I // Исторический вестник. 1886. № 10. С. 128). Данное замечание не потеряло своей актуальности и в наши дни.

Важным источником для изучения личности великой княгини является ее эпистолярное наследие. На протяжении всего своего пребывания в России Наталья Алексеевна вела постоянную переписку со своими ближайшими родственниками, в первую очередь — с матерью, ландграфиней Генриеттой Каролиной, и четырьмя родными сестрами. Внимательное отношение к переписке в целом весьма характерно для представительниц Гессен-Дармштадтского владетельного дома (См., например: Heipcke С. Landgrafin Karoline of Hessen-Darmstadt: Epistolary Politics and the Problem of Consort Biography // Biography. 2004. Vol. 27, № 3. S. 535-550; Meise H. Posthumous Fame and Writing of the Self by the «Great» Landgrafin Karoline of Hessen-Darmstadt // Biography. 2004.Vol. 27. № 3. S. 554-574), и Наталья Алексеевна, вероятно, не была здесь исключением. Однако мы вынуждены судить о характере ее корреспонденции лишь по небольшой части писем, сохранившихся в отечественных архивах. Хотя в свое время П. В. Стегний использовал копии нескольких посланий Натальи Алексеевны к ее матери (они датированы концом 1773 — началом 1774 г. и находятся в одном из фондов Государственного архива Российской Федерации) при написании «Хроник времен Екатерины II» (См.: Стегний П.В. Хроники времен Екатерины II. М., 2001. С. 113-115), в целом корреспонденция великой княгини изучена в недостаточной мере. [208]

Ниже публикуются три коротких письма, адресованные великой княгиней Екатерине II в период с 1773 по 1775 г. Данная часть корреспонденции Натальи Алексеевны сохранилась в составе фонда «Переписка лиц императорской фамилии и других высочайших особ» Российского государственного архива древних актов. Тексты этих писем, составленных на французском языке, проливают свет на особенности характера великой княгини и содержат ряд важных сведений об отношениях Натальи Алексеевны как с императрицей Екатериной, так и с ближайшими родственниками из Гессен-Дармштадтского владетельного дома. Стоит отметить, что какими-либо иными «следами» частной переписки между императрицей и великой княгиней Натальей историки на сегодняшний день не располагают.

Исследователям, впрочем, хорошо известно, что отношения Екатерины с невесткой были весьма неоднозначными. После смерти Натальи Алексеевны в народе и в высшем обществе поползли слухи, связывающие смерть великой княгини с действиями повивальной бабки, якобы получившей от императрицы указание умертвить невестку. Многие европейские писатели-современники «северной Семирамиды», расходясь в деталях, обвиняли Екатерину в убийстве невестки, в которой императрица увидела опасного конкурента. Разговоры о насильственной смерти первой жены Павла велись в высшем российском обществе и позднее (CasteraJ. Histoire de Catherine II. Paris, 1797. P. 379.; Wraxall W. Historical memoirs of my own time. Vol. I. London, 1815. P. 194; Греч Н. И. Записки о моей жизни. М., 1990. С. 87; Фонвизин М. А. Сочинения и письма. Иркутск, 1982. Т. 2. С. 128-129). В данной связи письма Натальи Алексеевны к императрице, дошедшие до нас, важны для понимания общего «формата» отношений, сложившихся между первой женой и матерью Павла Петровича.

В первом из писем великой княгини не указана дата составления. В нем, в частности, говорится о курьере, отправленном Екатериной к матери своей невестки — ландграфине Генриетте Каролине. Последняя сопровождала дочерей во время их поездки в Россию в 1773 г. и покинула Петербург вскоре после свадьбы Вильгельмины (ставшей в православии Натальей Алексеевной) с великим князем Павлом Петровичем. Датировать это послание помогает письмо Павла к теще от 27 октября 1773 г., в котором он также упоминает об отправке курьера к ландграфине («Пользуюсь случаем отъезда курьера, которого моя мать посылает к Вам, чтобы в немногих словах сказать Вам, что ни разу в жизни я не чувствовал действительно неимоверной печали как расставаясь с Вами... ». Цитируемый здесь текст представляет собой перевод, выполненный неизвестным автором с копии французского оригинала. И перевод, и копия сохранились в составе фонда А. Бычкова в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН (Ф. 764. On. 1. Д. 122. Л. 6), местонахождение оригинального текста неизвестно). Следовательно, письмо великой княгини можно датировать октябрем 1773 г.

Это небольшое письмо мало информативно в плане реконструкции взаимоотношений великой княгини с императрицей. Однако оно весьма показательно для определения «степени приватности» той корреспонденции, которая выходила из-под пера великокняжеской четы. Так, сведения о приписке, сделанной Павлом Петровичем в сообщении, отправленном Натальей ее матери, не позволяют характеризовать интересующие нас тексты в качестве своеобразных «эго-документов»: подобные письма, по-видимому, зачастую создавались с учетом последующего прочтения их потенциальным «соавтором». Стоит отметить, что Павел делал приписки и в ряде других писем своей жены, адресованных ее родственникам (РГАДА. Ф. 4. On. 1. Д. 206. Л. 1-2. Об этих письмах см.: Морохин A. B., Маслов А. Н. Письма ландграфа и ландграфини Гессен-Гомбургских великому князю Павлу Петровичу (1773 — 1782 гг.) (по материалам РГАДА) // Проблемы войны и мира в эпоху Нового и новейшего времени (К 200-летию подписания Тильзитского договора). Материалы международной научной конференции. СПб., 2008. С. 85-89). [209]

Более подробными являются письма Натальи Алексеевны к императрице, помеченные 11 и 17 декабря 1775 г. Они были составлены во время поездки великокняжеской четы из Москвы (здесь с начала 1775 г. пребывал двор) в Петербург. Отъезд Павла Петровича и Натальи Алексеевны в северную столицу был связан с беременностью великой княгини. Еще 27 августа 1775 г. императрица сообщала своему корреспонденту Ф. М. Гримму: «Молодая принцесса уже третий месяц беременна и здоровье ее, по-видимому, поправилось. Событие это ускорит мое возвращение в Петербург; я поеду туда по первому санному пути» (Сборник Русского исторического общества. СПб., 1878. Т. 23. С. 33). Несколько позднее, 19 октября 1775 г., английский посланник Гуннинг писал в Лондон: «Их Императорские Высочества намерены отъехать в Петербург прежде, нежели государыня императрица, избегая при этом сколько можно беспокойства в разсуждение нынешнего состояния Ея Высочества, почему и отправлена уже наперед часть экипажей» (АВПРИ. Ф. 6. Оп. 6/2. Д. 52. Ч. 15. Л. 324об.). 7 декабря 1775 г. Наталья Алексеевна и Павел Петрович «соизволили предпринять путешествие из Москвы в Санктпетербург». Вместе с великокняжеской четой в Петербург отправилась многочисленная свита, включая лейб-медиков Альмана и Бека с «аптекой» (РГАДА. Ф. 14. Оп. 1. Ед. хр. 246. Л. 46). Что касается самой императрицы, то она покинула Москву спустя несколько дней, 12 декабря (Камер-фурьерский церемониальный журнал 1775 года. СПб., 1878. С. 777, 780 — 782), посетила Серпухов, Тулу, Калугу, затем вновь вернулась в первопрестольную, и лишь 20 декабря «пред полуднем в 12-м часу» выехала в Санкт-Петербург (Там же. С. 782-813). Таким образом, письма Натальи Алексеевны царственная свекровь должна была получить, находясь, как и невестка, в дороге.

Письма, отправленные великой княгиней во время путешествия из Москвы в Санкт-Петербург, позволяют, помимо прочего, несколько расширить наши представления о поездках, совершаемых членами российской императорской фамилии. 9 декабря Павел с супругой приехали в Тверь. Отдельные эпизоды их пребывания в этом городе были зафиксированы в «семейном дневнике» местных купцов Блиновых. Великокняжеская чета прибыла в Тверь «часа в два ночи». Их встречал тверской архиерей Арсений, который «на паперти речь говорил». После этой встречи Павел и Наталья Алексеевна «ис собору (Спасо-Преображенского. — Публ.) шли во дворец пешком в западные двери... Ирхерей (sic!) шел наперет с крестом, а за ним следовал государь и с супругою, во дворце ночевал. В 2 ночи была леменацыя (т.е. иллюминация. — Публ. ). Был зделан щит против дворца, а поехал в обедню... хлеба кушать, а в Торжок ночевать, то есть, 11-го дня». Сведения дневника Блиновых подтверждаются свидетельством еще одного жителя Твери, отметившего, что в городе Павел и его жена «2 ночи пробыли. Выехали 11-го дня» (Купеческие дневники и мемуары конца XVIII — первой половины XIX вв. М., 2007. С. 229, 275). Эти заметки тверских обывателей могут быть дополнены с помощью данных, содержащихся в публикуемом письме великой княгини, составленном в Торжке 11 декабря 1775 г.

В письме от 17 декабря, отправленном из Новгорода, Наталья Алексеевна извещает императрицу о «счастливом прибытии» в этот город: «Мы приехали вчера в 6 [210] часов вечера, в весьма добром здравии». Как следует из следующих строчек послания Екатерине, «доброе здравие» великой княгини вовсе не было «здравием полным»: «меня... немного беспокоит боль в горле, которая, [однако], не помешает нам завтра продолжить наше путешествие». Упоминание Натальи Алексеевны о своем недомогании весьма примечательно. Известно, что великая княгиня никогда не отличалась крепким здоровьем и часто болела. Некоторое время врачи даже подозревали у нее чахотку. Здоровье супруги наследника российского престола находилось в центре внимания иностранных представителей в России (Английский дипломат Гуннинг 5 марта 1775 г. сообщал в Лондон о том, что «великая княгиня столько ж изнемогает с несколько дней, что она принужденною находилась в своей комнате» (АВПРИ. Ф. 6. Оп. 6/2. Д. 52. Ч. 15. Л. 130). Дипломатический представитель Франции Дюран в депеше от 27 марта того же года писал, что Наталья Алексеевна «жалуется на боли в горле, а на самом деле у нее поражены легкие» (Цит. по: Моран П. Павел Первый до вступления на престол. М., 1912. С. 149). В апреле 1775 г. Гуннинг свидетельствовал, что великая княгиня «в здоровии своем так поправилась, что при наступившей теплой погоде уповают видеть ее совершенно выздоровевшею» (АВПРИ. Ф. 6. Оп. 6/2. Д. 52. Ч. 15. Л. 169). Однако уже в июне невестка императрицы вновь болела, врачи отмечали у нее «кашель жестокой и лихорадку» (Письма графини Е. М. Румянцевой к ее мужу, фельдмаршалу П. А. Румянцеву-Задунайскому. СПб., 1888. С. 190)). Отправляясь в Петербург отдельно от великокняжеской четы, императрица, видимо, попросила невестку информировать ее о состоянии своего здоровья. В этом же послании содержится упоминание о поездке императрицы в Тулу, свидетельствующее о том, что великокняжеская чета была осведомлена о передвижениях императрицы.

20 декабря Павел и Наталья Алексеевна прибыли в Царское Село, где, как явствует из письма А. К. Разумовского к А. Б. Куракину, «гуляли в императорских садах» (Архив князя Куракина. М., 1899. Кн. 8. С. 163-164). Екатерина II, очевидно, готовилась тем временем покинуть Тверь, чтобы утром 21 декабря оказаться в Торжке. Проведя здесь несколько часов, императрица вечером того же дня направилась в Новгород, откуда 23 декабря (пересев «из кареты в дорожные почивальные сани») выехала в Царское Село. Согласно камер-фурьерскому журналу, Екатерина II добралась до своей резиденции уже в ночь на 24 декабря (КФЦЖ 1775 года. СПб.,1878. С. 819-826). В отличие от великокняжеской четы, озабоченной драгоценным здоровьем Натальи Алексеевны и будущего ребенка, императрица передвигалась по заснеженным дорогам России куда как быстрее.

Письма публикуются по современным правилам правописания, с сохранением их стилистических особенностей. Перевод с французского выполнен А. Н. Масловым.

Публикацию подготовили кандидаты исторических наук А. Н. МАСЛОВ и А. В. МОРОХИН.

№ 1

[Октябрь 1773г.]

Мадам.

Я, как никто более, впечатлена той милостью, которую Ваше Императорское Величество оказало, известив меня о курьере, коего она имеет доброту [211] направить к моей Матушке ¹. Я пользуюсь этим и имею честь отправить Вашему Величеству письмо для нее, в котором великий князь, низко кланяющийся Вам, мадам, сделал внутри приписку.

Я старательно использую всякую возможность [выразить] Вашему Императорскому Величеству те чувства уважения и покорной привязанности, с коими имею честь оставаться Вашего Императорского Величества смиренная и покорная служанка

Натали

РГАДА. Ф. 4 Оп. 1. Д. 116. Л. 1. Автограф.

№ 2

Мадам.

Я старательно пользуюсь разрешением, коим Ваше Императорское Величество одарило нас, писать иногда из нашей поездки, поскольку оно предоставляет мне одновременно и возможность заверить Вас, мадам, в моей почтительной привязанности, которую я хотела бы доказывать Вам во всякое мгновенье моей жизни.

От всего сердца я желаю, чтобы Ваше Величество совершило бы свое путешествие столь же приятно и счастливо, сколь мы совершаем наше. Я благодарна Богу как никогда. Этим утром мы отбыли из Твери, где в течение одного дня отдыхали ². Великий князь, имевший честь написать оттуда Вашему Величеству, приносит тысячу извинений за то, что забыл указать в своем письме дату и место, — он вспомнил об этом лишь после того, как письмо уже было отправлено. В Твери мы были немного утомлены обилием публичных речей и представлений прекрасных дам сего города. То же самое, сегодня вечером, было и здесь [в Торжке] ³. Мы, однако, были удивлены, обнаружив одну из этих [местных] красавиц одетой на русский манер, — сие придавало ей изящный вид, да и держалась она все время отдельно от других. Дабы известить Вас, мадам, обо всем, что с нами случилось сегодня, мне следует сообщить о небольшом несчастье, приключившемся со мной: я расстроена из-за моего бедного маленького попугайчика, во время обеда его нашли мертвым, этим я была огорчена до слез; в утешение себе я увезу его тело в Петербург, чтобы там его набили соломой.

Я приношу Вашему Императорскому Величеству тысячу извинений за то, что столь долго беспокою моими излияниями. Припишите это, мадам, моему желанию возместить время, проведенное без Вашей обо мне заботы. Я надеюсь, что в воскресенье, в восемь часов, мы будем в милом Царском Селе, которое я очень люблю, но которое без Вашего Величества кажется мне весьма скучным. Великий князь и я будем иметь честь написать Вашему Величеству еще несколько раз на протяжении оставшегося пути.

В заключение осмеливаюсь попросить Вас, мадам, никогда не сомневаться в том глубоком почтении, с коим я имею честь оставаться, о мадам, Вашего [212]

Императорского Величества смиренная, послушная и покорная служанка и дочь

Натали

Р.S. Великий князь — у ног Вашего Величества.

РГАДА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 116. Л. 3-4. Автограф.

№ 3

Мадам.

Да позволит мне Ваше Императорское Величество известить ее этим письмом о нашем счастливом прибытии в Новгород. Мы приехали вчера в 6 часов вечера, в весьма добром здравии, — меня лишь немного беспокоит боль в горле, которая, [однако], не помешает нам завтра продолжить наше путешествие ⁴.

Великий князь выражает Вам, мадам, свое глубокое почтение, он хочет еще, чтоб я поскорей осведомилась о здоровье Вашего Величества, и [желает] счастливого возвращения из поездки в Тулу ⁵. Судя по здешней погоде, Ваше Величество не застанет особо хороших дорог; чем ближе мы к Петербургу, тем более погода размягчается, снег [мелок] словно песок и его здесь много.

Я умоляю Ваше Величество не лишать меня своего доброго расположения и всегда буду стараться заслужить его посредством нерушимой привязанности и глубокого уважения, с коим я навечно останусь, мадам, Вашего Императорского Величества смиренная, послушная и покорная служанка и дочь

Натали

РГАДА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 116. Л. 5-5об. Автограф.

Комментарии

1. Мать великой княгини, ландграфиня Гессен-Дармштадтская, Генриетта Каролина покинула Санкт-Петербург 15 октября 1773 г. (См.: Камер-фурьерский церемониальный журнал 1773 г. Б/г. С. 821). Спустя несколько месяцев после своего возвращения в Германию, 30 марта 1774 г., ландграфиня скончалась. (См.: Семенов И.С. Христианские династии Европы. М., 2002. С. 70).

2. Великокняжеская чета прибыла в Тверь 10 декабря 1775 г. в «половине 6-го часа после полудни» (Санкт-Петербургские ведомости. 18 декабря 1775 г. № 101. С. 1).

3. Утром 11 декабря Павел и Наталья Алексеевна выехали из Твери и вечером того же дня были в Торжке, где местное духовенство и дворянство устроило им торжественную встречу (Санкт-Петербургские ведомости. 22 декабря 1775 г. № 102. С. 2).

4. В Новгороде Павел с супругой, видимо, из-за нездоровья великой княгини задержались на два дня и лишь утром 19 декабря продолжили путь в Петербург (Санкт-Петербургские ведомости. 25 декабря 1775 г. № 103. С. 2-3).

5. Екатерина II приехала в Тулу вечером 13 декабря 1775 г. и находилась в городе до 15 декабря (Камер-фурьерский церемониальный журнал 1775 года. СПб., 1878. С. 786-793).

© текст - Маслов В. Н., Морохин А. В. 2009
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© OCR - Станкевич К. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Исторический архив. 2009