-

НЕКРОЛОГИЯ СЛАВНОГО РОССИЙСКОГО МЕХАНИКА КУЛИБИНА.

Изобретения его и некоторые анекдоты, собранные статским советником Кулибиным, 1831 года

(С собственноручного подлинника авторова.).

1735, апреля 10. День рождения его, в Нижнем Новгород.

1768. В лето сего года, во время бытности в Нижнем Новгород Государыни Императрицы Екатерины II, был неоднократно представлен он Ее Величеству с изобретенными им, но не оконченными еще часами, имевшими фигуру яйца, и с сделанными им григорианским телескопом, микроскопом и электрическою машиною. Директор академии наук, граф Владимир Григорьевич Орлов, находившийся при Императриц, объявил ему свое покровительство и приглашал приехать в Петербург.

1768, августа 11. Граф Владимир Григорьевич, по приезде в Петербург, писал к нижегородскому губернатору Якову Степановичу Аршеневскому, чтобы спросил механического художника Кулибина: желает ли он определиться в академию, для усовершенствования в сем [28] художестве? — На что Кулибин отвечал письменно, что он желает быть при академии и насмотреться тамошних произведений. Из сего твердого ответа видна была уже самонадеянность его, что в последствии и оправдал он на самом деле.

1769, февраля 27. Приехал в Петербург из Нижнего Новгорода, с тамошним купцом Костроминым, и привез с собою изобретенные и оконченные им работою, механические часы, помещенные в филаграмовом медном вызолоченном яичке. Сии удивительные часы, в воспоминание славного Воскресения Христова, представляют следующее действие: в средине яичка видишь за стеклом маленькие царские двери: двери растворяются; вдали гроб Господень, по сторонам стоять вооруженные стражи. Приходит ангел, отваливает камень от гроба, стражи упадают ниц от страха; тут, с другой стороны, являются две жены Мироносицы; куранты играют три раза: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!» и двери затворяются. Все эти маленькие фигурки сделаны из серебра. Такое действие повторяется каждый час. На другой стороне яичка маленький цыферблат показывает часы и минуты. Сверх того, они играют марш и кантату, им же, Кулибиным, в стихах сочиненную и на голос положенную. Машина эта заключает в себе более 1000 малейших колес и прочих механических частиц! Нужно сказать здесь и то, что почти все инструменты для сих часов он изобретал и делал сам же.

Тогда же привез он, им же сделанный, особого устройства григорианский телескоп, микроскоп и электрическую машину. Все сии вещи вторично представлены были Государыне Императрице, и ныне хранятся в кунсткамер академии наук (О сем было публиковано в академических ведомостях особым прибавлением 1769 года, в N 34.).

Изобретатель получил в награждение 1000 рублей, а [29] Костромину всемилостивейше пожалована богатая серебряная большая кружка с золотым на ней портретом Императрицы и следующею вокруг нее надписью: «Екатерина II, Императрица и Самодержица Всероссийская, жалует сию кружку Михаилу Андрееву, сыну Костромину, за добродетель его, оказанную над механиком Иваном, Петровым сыном, Кулибиным, 1769 года, апреля 1 дня». Ибо г. Костромич содержал у себя изобретателя со всем его семейством, на своем иждивении, в течение двух лет, в которые занимался он деланием помянутых часов, снабжал его деньгами на покупку нужных материалов и делал ему всякие пособия.

Кружка сия, сохраняемая до ныне в семействе почтенного Костромина, как известно, при жизни его, в торжественные дни и праздники, когда бывали у него обеды, всегда ставилась посредине стола на возвышенном мест, наполненная лучшим виноградным вином. Пред окончанием обеда за десертом, хозяин ставил кружку на серебряный поднос, все гости вставали, а он, обнося ее вокруг стола, потчивал дорогих гостей и повторял с навернувшимися на глазах от умиления слезами: «прошу выкушать за здравие матушки нашей Императрицы!» и все с радостными лицами пили из нее при громогласном восклицании: «да здравствует матерь отечества и весь Августейший дом ее!» — причем многие старцы, убеленные сединами и исполненные чувств сердечных, проливали слезы радости и благодарности! — Но на таковые сцены верноподданической преданности можно только смотреть с умилением, а не описывать их.

1770, генваря 1. Вступил в службу при Императорской академии наук механиком, но условию, с жалованьем по 350 рублей в год, при казенной квартире. Он принял на себя обязанность: иметь главное смотрение над инструментальною, слесарною, токарною, столярною и над тою палатою, где делаются оптические инструменты, термометры и барометры, чтобы все работы с успехом и порядочно производимы были, и делать нескрытное показание академическим художникам во всем том, в чем он сам [30] искусен. Причем обещано было, что если он выучит из данных ему учеников одного или нескольких, делать телескопы или астрономические трубы, то получит за каждого в награждение по 100 рублей и более.

1774, генваря 15. Всемилостивейше пожаловано ему на машину к деланию телескопа 1000 рублей.

1775, генваря 16. Но Высочайшему указу, данному сего числа правительствующему сенату, исключен он с детьми его из подушного оклада и оставлен на службе при академии.

В академических ведомостях 1772 года под № 36 было объявлено, что лондонская академия назначила дать значительное награждение тому, кто сделает лучшую модель такому мосту, который бы состоял из одной дуги или свода без свай, и утвержден бы был концами своими только на берегах реки. Это объявление возбудило ревность во многих механиках и ученых. И г. Кулибин принялся изобретать модель такого моста. «Смелые и остроумные идеи этого отличного художника, коего природа произвела с сильным воображением, соединенным с справедливостью ума и пылким воображением (так пишет академия наук), довели его до желаемого успеха, но будучи обременен семейством и не имея капитала к произведению того в действо, просил пособия.

1775, генваря 19. Всемилостивейше пожаловано ему на сделание модели такового моста 1000 рублей.

Получа это пособие, расположил он и сделал модель деревянного моста, на дворе академическом, длиною в 14 сажен, т. е. в десятую долю настоящего моста.

1776, декабря 27. Модель была свидетельствована по Высочайшему повелению, и к неожиданному удовольствию академии, найдена совершенно и доказательно верною для произведения в настоящем размере. Сложение и крепость ее частей столь надежны, что мост, построенный по ней на 140 саженях, может поднять, без малейшего изменения, более. 50.000 пуд, что далеко превосходит предполагаемую всякую тягость, какая может намосту случиться. Единогласное свидетельство и одобрение модели подписали все главные [31] академики, которые ее осматривали, а именно: Леонард Эйлер-отец. Иоган Алберт Эйлер-сын, Семен Котельников, Степан Румовский, В. Л. Крафт. А. И. Лексель, и при них адъюнкты: Петр Иноходцев, Николай Фус и Михайла Головин.

Г. Кулибин в 1773 году дошел сам собою до тех правил исчисления, чтоб узнавать по модели, может ли настоящий мост снести собственную свою тягость, и сколько может понести постороннего груза. Эти правила были совершенно сходны с теми, которые после вывел из механических оснований славный Эйлер, С. Петербургский академик, и которые напечатаны в календаре с наставлениями на 1776 год, и внесены в академические комментарии. Следовательно г. Кулибин был и хороший природный математик (Как об этом, так и о помянутой модели публиковано было в академических ведомостях в 1777 г. под N 12.).

1777, мая 13. За изобретение и сделание этой модели моста, Всемилостивейше пожаловано ему 2000 рублей.

1778, мая 5. Светлейший князь Григорий Александрович

Потемкин, прислал ему Всемилостивейше пожалованную золотую, большой пропорции медаль, сделанную на учреждение академии художеств, с надписью: академии наук механику Ивану Кулибину, при следующем отношении: «Ее Императорское Величество, удостоив вниманием оказанные вами в механике успехи, в награждение отличного искусства вашего и трудов, Всемилостивейше пожаловать соизволила золотую медаль, которую и носить на голубой ленте на шее. Я, поздравя вас с получением сего Высочайшего Ее Величества благоволения, помянутую медаль при сем препровождаю, пребывая навсегда и проч.».

Надобно припомнить, что в то время (в 1778 году) таковой Монаршей милости удостоились в России только два человека: один казацкий полковник, приезжавший к Государыне депутатом от своей Сечи, и второй Кулибин. Получив этот знак отличие, он имел уже безостановочный [32] вход во все благородные собрания, и его перестали наминать мужиком.

В июнь 1793 года, показанная модель моста, устроенная в видь одной арки длиною в 14 сажень, по Высочайшему повелению, снята им же с места неразобранная и перевезена с Васильевского острова в сад Таврического дворца, там поставлена была чрез речку и укреплена фундаментально. Многие удивлялись смелой предприимчивости механика в перевозки такой огромной машины, не разбирая се. Многие любовались, осматривая ее, переселенную как бы волшебством в одну только ночь, в Таврический сад; но время изгладило и последние следы ее там пребывания. В воспоминание этого небывалого моста, остались эстампы с описанием его. Изобретатель, желая оставить потомству изображение такого любопытного строения, обещанное академиею, приказал в 1793 году выгравировать его на большой медной доске, и напечатав с подробным описанием — пустил в продажу; но не выручил и той суммы, какую употребил на это дело.

Здесь кстати сказать о суждениях, бывших при опробовании помянутой модели (Здесь в рукописи пробель. Ред.).

1778. Во время бывшего при академии наук публичного собрания и 50-летнего от заведения ее юбилея, была великолепная картинная иллюминация. Над картиною в воздух представлено было солнце (действием огня чрез стекло), мимо которого проходил Аполлон.

Солнце и движение фигуры Аполлоновой изобретено и устроено им же, Кулибиным.

1779. Изобретено и сделано им вогнутое зеркало из маленьких трехугольных частиц зеркальных же стекол, употребляемое в фонаре, с которым и был представлен Ее Императорскому Величеству в Эрмитаж (Об атом публиковано в академических ведомостях 1779 года под N 15.).

За это изобретение Всемилостивейше пожаловано ему 800 рублей. [33]

Таковые фонари были употреблены для освещения улиц, корридоров и для карет. Они делались различной величины: от 1/4 до и 1 1/2 аршина в поперечнике, круглые и овальные. Сначала выливалась из алебастра вогнутая чаша по линии, известной только механику, и вытачивалась по той же линии; потом внутри чаши наклеивались маленькие частицы зеркал, которых в большом фонарь помещалось до нескольких тысяч; в средине фонаря утверждалась одна свеча или лампа, огонь которой отражался постоянно в каждой частице зеркальной, сколько бы тысяч их ни было, и сливаясь вместе, представлял одно большое солнце, на которое смотреть прямо было невозможно.

1782. Изобретено и сделано машинное судно, которое шло противу воды, помощью той же воды, без всякой посторонней силы.

Ноября 8. В том же году этот первый опыт, по Высочайшему повелению, на Неве реке, покойным генерал-прокурором князем Вяземским и всею адмиралтейскою Коллегиею опробован и одобрен; ибо небольшое судно, нагруженное до 4000 пудов баластом, на котором находились и все помянутые гг. ревизоры, шло против воды так скоро, что порожний ялик с двумя гребцами едва успевал плыть с ним рядом.

Ноября 10. За это полезное изобретение Всемилостивейше пожаловано г. Кулибину 5000 рублей.

С 1782 по 1786 г. изобретены и сделаны им следующие машины: по Высочайшему повелению, в Царско-Сельском Дворце, устроены такие механические на стенах приборы, помощию которых, человек, стоя на полу, может отпирать, отворять, опять затворять и запирать верхние в аванзалах окна, не употребляя к тому больших лестниц, как прежде бывало; ибо Государыня Императрица, проходя по аванзалам, несколько раз видела, как истопник, взобравшись по лестнице на верхнее окошко, стоя на нем коленами, отпирал задвижки в переплетах, всегда ужасалась, и соболезнуя о человеке, приказывала еще двоим служителям [34] поддерживать лестницу, а истопнику говорила: «осторожнее! не упади». В это самое время увидела она проходящего тут механика Кулибина и повелела ему придумать какое-нибудь средство, чтобы избегнуть опасности упасть с такой вышины. Какое человеколюбие! какое сострадание к верноподанным и материнская заботливость! После того такие же приборы сделаны им и в аван-залах Зимнего дворца для отпирания форточек в зимних и летних переплетах.

1784. Сделана механическая гора, по рисунку известного живописца Гавриила Григорьевича Козлова, вышиною в полтора аршина, внутри ее играла музыка. На ней видны были местами деревья, сельские домики, каскады из стекла в движении, ветряные мельницы, пруды с натуральною водою, где устроены мельничные колеса, приводимые в обращение теми же каскадами; в прудах плавали стеклянные гуси и утки. Все это было так живо и прекрасно, что очаровывало зрение каждого. Гора эта ставилась на особо устроенном столе.

Ветряная мельница, вышиною в 3/4 аршина; вертящиеся крылья ее атласные, местами высеребрены. С одной стороны видны были толчеи в движении, ступы и пестики из серебра; с другой стороны можно было видеть, как действуют жернова и проч.

Обе эти машины заводились подобно часам и представлены были Ее Императорскому Величеству для увеселения их Императорских Высочеств Государей Великих Князей.

В исподнем корридоре Царско-Сельского дворца так было темно, что ходили ощупью; уступы же или ступени, в некоторых и кетах бывшие, для приезжих людей, незнакомых с ними, причиняли большие неприятности и ушибы, да и привыкшие к ним служители, носившие столовые и чайные приборы, забывшись иногда, падали и разбивали посуду. Хотя ступени и были сравнены, а корридоры и днем и ночью освещаемы многими лампами, но копоть, от них происходящая, производила какую-то мглу еще хуже пустой темноты, а комнаты, устроенные по сторонам этих проходов, наполнялись чадом, вредным для здоровья. Чтобы очистить там [35] воздух, господа архитекторы делали отдушины, проводили жестяные трубы, но ничто не помогало.

Г. Кулибин, часто проходивший по этим мрачным корридорам по делам службы, и слышавший жалобы многих служителей, вызвался пособить горю. Тут превратился он из механика в искусного оптика, нашед средство осветить днем эти проходы поставленными в удобных местах обыкновенными зеркалами, которые внешний свет передавали одно другому. Люди перестали ушибаться, посуда цела, расходы на масло сократились, а оптик имел удовольствие слышать искреннюю благодарность от многих там проходивших.

Сделан им отменной величины эллектрофор особой и самой простой, малосложной конструкции, из двух только частей. Он представлен был Государыни Императрице в Царско-Сельском дворце, а ныне хранится в физическом кабинете академии наук.

Описание устройства и действия эллектрофора.

Представьте себе огромную овально-продолговатую сковороду длиною около четырех аршин, сделанную из белого железа, края которой завернуты кругом ее подобно трубке; на двух противоположных концах, по длин ее, приделано по одному из того же металла шару. Сковорода эта наполнена гарпиусом, смешанным с красным сургучем. Она лежит на стол, устроенном подобно кровати с ножками и столбиками. На ней лежит другая точно такая же сковорода, с двумя же по концам шагами, но меньше первой и пустая. Последняя на шелковых шнурках приподымается кверху, помощию блока, там укрепленного. Когда она поднимается и держится в некотором расстоянии от первой, то налитый в нее сургуч натирается кошачьими шкурами, которые, как известно, имеют много электрического огня, а при трении трещат и сыплют искры. Чем более натираешь ими сургучную массу, тем сильнее становится машина. Приготовя таким образом электрофор, [36] опускают верхнюю часть на нижнюю, берут изогнутый медный кондуктор, на концах которого сделано по шарику: одним шариком касаются шара исподней сковороды, а другим шара верхней, тогда электрическая сила переходить в последнюю, она подымается опять на блоке кверху и готова поразить каждого, кто осмелится коснуться шара ее. Из опыта известно, что этот эллектрофор может убить даже быка. Ужасная сила! А вот и великолепное, приятное зрелище, им производимое.

Когда эта машина была еще в квартире механика, он хотел позабавить детей своих, купил несколько сот листов турецкой золоченой бумаги, с изображением цветов, зверей и других фигур, обвешал ими всю верхнюю часть так названной кровати ее, в виде занавесы; вынесли огонь из комнаты (это было вечером), он коснулся кондуктором одного листа, и все золоченые фигурки мгновенно наполнились огнем по всему пространству бумажной занавесы и представили великолепное блистательное зрелище, что повторял он много раз. К этой машине так же можно приспособить фейерверк, играющие колокольчики, словом все те действия и перемены, какие обыкновенные электрические машины производят.

Карманные эллектрофоры.

В последствии времени делал он карманные эллектрофоры, со всеми к ним принадлежащими увеселительными приборами. Машинка эта состояла из стеклянного маленького шарика, налитого красным, смоляным веществом с подушечкою амальгамы. Она действовала довольно сильно, имела красивый вид и укладывалась в сафьянную коробочку такой величины, что можно было носить ее в кармане неприметно.

Не говоря о многих машинах, об ахроматических телескопах, астрономических часах, им исправленных и которые прежде поступления его не могли быть исправляемы при инструментальной палате тамошними мастерами, нужным [37] нахожу упомянуть о следующем: во время бывшего в кунсткамер академии наук пожара, так называемая славная машина планетариум или система света под небесным стеклянным глобусом, купленная Великим Императором Петром I, при разборе и переноске ее, претерпела большое повреждение. Академия предлагала многим художникам не малую сумму, кто бы мог исправить ее; но никто приступить к тому не осмелился. Наконец обратили внимание на г. Кулибина. Он взялся, починил, исправил, возобновил казенными мастеровыми и пустил ее в действие без всякого возмездия. Столь важные труды его и отличные способности к механике, можно также причислить к числу знаменитых его изобретений, ибо без его гения машина эта была бы потерянною для ученого света.

Как не применить здесь стихи славного Державина:

Пришел, взглянул — и все препятство победил.

Сделал телескоп с металлическим зеркалом сокращенной длины противу обыкновенных сферических телескопов, изобрел и самый состав зеркала и машину точить и полировать его по параболической линии, чем оказал большие сведения в химии.

Изобрел зажигательное зеркало из частей, диаметром в три сажени — даже более. Такое зеркало, в один аршин в поперечнике, зажигало лучину в одно мгновение ока.

Подобные зеркала могли бы быть весьма полезны при химических процессах и металлургических операциях.

Изобрел и сделал механический термометр без стекла, ртути и спиртов. Дощечка, собранная из стальных и медных квадратных прутиков, крепко между собою соединенных, выставлялась за окошко, а приделанный к ней цыферблат, подобный часовому, оставался в комнате. На этом циферблате начертаны градусы с разделением каждого на 60 частей; а над ними две стрелки показывали степень стужи или тепла.

Изобрел и сделал многие опыты водяных мельниц, [38] действующих на больших, быстрых, судоходных реках, как здесь на Неве и ей подобных — на воде и под водою. Мельницы такие, по простому механизму и без устройства плотин, могли бы приносить значительные выгоды. Из этого и других подобных произведений заключить можно, что г. Кулибин был и искусный природный гидравлик.

Изобрел и сделал одноколку для двух человек, самокатку на трех колесах; одно впереди, а два назади. Слуга становился на запятки в приделанные туфли, подымал и опускал ноги попеременно, без всякого почти усилия, и одноколка катилась вперед довольно быстро; если надобно было поворотить ее направо или налево, то тот же человек колесо, стоявшее перед ним, оборачивал в ту или другую сторону, и она катилась по желанию его. Оставалось только сделать некоторые перемены для ее усовершенствования. В это самое время прочел он в газетах, что подобная самокатка сделана и пробована в Берлине; а потому он уничтожил ее и не довел до сведения публики об этом новом своем изобретении.

1786, июня 3. Г. Кулибин получил из кабинета Ее Высочества, на заплату за сделание гидравлических и других машин его изобретения, 4000 рублей.

1790, июля 23. Всемилостивейше пожалованы, на заплату долгов, 2000 рублей.

1791. Артиллерии поручик Непейцынь, сражаясь при штурм Очакова в 1788 году, имел счастие, как он объяснялся, потерять ногу за отечество; пушечное ядро оторвало ее выше колена. Князь Григорий Александрович Потемкин, будучи в веселом расположении духа, просил г. Кулибина: «постарайся приставить сему молодому человеку ногу, да только живую, чтобы он мог отмстить за потерю старой. Не худо подумать и о подобных головах — ведь ты русский механик».

Г. Кулибин сделал ногу из тонкого металла, в вид натуральной; обложил ее пробочною корою, обтянул [39] замшею, привинтил к ней плоский из крепкого дерева костыль, досягающий до пазухи, на который бы можно было опираться; приставил ее вместо безобразной деревяшки, а костыль пропустил под мундир, обвязал, где следует, широкими бинтами и утвердил так крепко, что г. Непейцын мог ходить очень легко без палки, садиться и вставать, не касаясь до нее руками, ибо эта машинная нога сама собою в плюсне и колене (а костыль в вертлуге) сгибалась и разгибалась, согласно с движением другой ноги его натуральной; он мог надевать шелковые чулки, башмаки и даже танцовать польский.

1807 года (Это нарушение хронологического порядка известий находится в подлиннике.) г. тайный советник Аршеневский, ревнуя в пользу храбрых воинов, просил г. Кулибина, уволенного уже от службы и проживавшего в Нижнем Новгороде, сделать 2 куклы с механическими ногами и прислать к нему. Кулибин, желая быть так же полезным, не жалея ни трудов, ни денег, сделал таковые, вышиною в 9 1/2 вершков, из которых у одной механическая нога была выше, а у другой ниже колена, и сверх того особую модель ноги с показанием полного усовершенствованного устройства ее; одев куклы в мундиры, и составив подробное описание, прислал их в 1808 году, извиняясь, что они сделаны грубо и неискусно, потому что там нет хороших мастеров. Г. Аршеневский, получив их, хотя был личным свидетелем опыта сего механизма ноги г. Непейцына, но желая более увериться в пользе и способности их, приглашал многих гг. ученых рассматривать их. Утвердясь на мнении многих, он препроводил к его превосходительству г. В. (неизвестно почему) одну только модель ноги с описанием ее. Этот поручил рассмотреть ногу известному ученостию и практическим искусством г. профессору хирургии Б., который, вникая во все подробности механизма ее, заключил следующим мнением «Из сего видно, что художник, зная совершенно потребные свойства искусственных членов, [40] соединил их в своей машин довольно счастливо, т. е. легкость, прочность и удобство в употреблении. Никто кроме его столько не старался всю силу давления тела, действующую поверхностию или концем отсеченного члена на конец искусственной ноги, разделить, и чем употребление ее сделать безвредным. Ибо во всех, прочими изобретенных, расположено укрепление единственно на ближнем члене и отсеченный конец поддерживает тело, опираясь на подделанную ногу, от чего столь часто, не говоря уже о боли, раны снова раскрываются, раждаются свищи, и порча костей! Впрочем, кажется, к составу ноги выгодно было бы присоединить третью, представляющую персты, пружинкою движимую часть, как Бринингсгаузен предлагает, а между концем искуственной ноги, долженствующим соединиться с концем отсеченного члена, поместить подушки, или сделать такое расположение, чтобы конец члена посредством кожаного кошелька, прикреплен был к верхнему краю искусственной ноги».

«Вообще же необходимо велеть изготовить такую машину и пробовать ее настоящим образом; ибо все удобности и недостатки, какие могуч представиться при одном рассмотрении, иначе окажутся на самом деле» (Очень справедливо, ибо и первый опыт ноги г. Непейцына не обошелся без поправок.).

Модель возвращена была с этим справедливым и выгодным мнением г. Аршеневскому в 1809 году; он скончался — и тем дальнейшее производство столь полезного изобретения вовсе прекратилось! Вскоре после того, какой-го механик представил подобную механическую ногу Наполеону и получил значительное награждение.

По приказанию светлейшего князя Потемкина изобретены и сделаны две машины для Императорского стеклянного завода (что в С.-Петербурге): одна железная, в виде коляски, и другая подобная вороту, устроенная глаголем, посредством которых вынимают из горна огромные горшки с [41] растопленною стеклянною массою, подвозят их к вороту, а этим подымают, подводят к чугунной доске и выливают на нее массу для сделания зеркальных стекол длиною в 6 1/2, а шириною в 3 1/2 аршина, легчайшим способом.

Сделал фонарь с новоизобретенными 4 подобными первым зеркалам, но вогнутыми совсем уже по другой линии фонарь этот, поставленный на столб, может осветить вокруг себя горизонт беспрерывным светом, первые же освещали дорогу по прямой только линии.

Такие фонари способны для морских маяков, а одинокие зеркала полезны для освещения письменных и художественных столов, площадей, дворов, подъездов, и для карет.

Изобрел и сделал в комнатах без пороху и дыму несгораемый фейерверк с движимыми разнообразными колесными и фонтанными машинами, которые представляли зрению светящиеся в бесчисленном множестве искры и звезды, при чем слышен был треска, многих тысяч разрываемых ракет, как бывает в обыкновенных фейерверках. (Треск или гром этот можно усилить до того, что в комнате произведет весьма чувствительное потрясение). Тут видны были храмы с аллегорическими фигурами, пальмы, каскады, фонтаны разноцветных ярких огней, вензеля, окруженные лавровыми венками, и проч. и проч...

Все эти оптические действия производились посредством одного только вогнутого зеркала, им прежде изобретенного, следовательно одною свечкою или маленькою лампою. Такой дешевый, но приятный для зрения, фейерверк отличен от прочих и тем, что каждую его перемену, например бьющие фонтаны с выкидываемыми звездочками, можно продолжить по желанию, хотя несколько часов сряду, без малейшего в пылкости огней ущерба. Его можно повторять всякий вечер, сколько угодно раз, почему и назван он несгараемым.

Такой фейерверк можно сделать по пространству [42] комнаты или галлереи, вышиною и шириною хотя на нескольких саженях.

Первый опыт подобного фейерверка, в малом вид, был представлен Ее Императорскому Величеству в Китайском зал Царско-Сельского дворца, в присутствии всего Двора и многих чужестранных особ.

Во второй раз представлен был королю Шведскому в присутствии Ее Величества в Таврическом дворце.

1791, июля 22. За этот первый опыт несгораемого фейерверка Всемилостивейше пожаловано ему 2000 рублей.

Государыня Императрица, чувствуя слабость в ногах, с трудом могла входить по лестницам, наверх, в комнаты Зимнего дворца. Г. архитектор Гваренги устроил для облегчения Ее Величества отлогий, длинный всход без ступеней, во флигеле, к Эрмитажу принадлежащем, но как и это средство не приносило облегчения, а производило большую еще усталость в ногах, то и начали выдумывать такие кресла, помощию которых можно бы было опускаться в низ из комнаты и подыматься опять наверх. Г. Гваренги, как обыкновенно между иностранцами водится, поручил делать эти кресла многим землякам своим и другим иностранцам. В течение шести месяцев множество рисунков и даже моделей представлено было Ее Величеству, но как все такие кресла, действовавшие помощию гирь, или других тягостей, привешенных на веревках или струнах, были очень опасны, то и не опробованы Ее Величеством. Государыня, вспомнив о Кулибине, Высочайше повелеть соизволила заняться этим делом ему.

Русский механик, зная важность такого поручения, чтобы устранить и наималейшие опасности при действии машины, изобрел и сделал модель подъемных кресел совсем особенным образом: он устроил машинные кресла свои на двух твердых столбах, сделанных в виде толстых винтов; человек, становившийся позади кресел, посредством некоторого механизма, мог опускать и подымать их очень легко, а воображению сидящей в них особы не [43] представлялось никакого опасения. Государыня Императрица крайне довольна была этим изобретением, но почему оно не произведено было на практике, неизвестно.

Г. механик уверял, что посредством таких винтообразных столбов не только одни кресла, но и целую комнату с мебелью и людьми, в ней находящимися, можно опускать и подымать без малейшего потрясения так, что присутствующие не заметили бы и действия машины.

Изобрел особого устройства карманные часы большой пропорции, с непеременяемою, в теплоте и стуже, от расширения и сжатия металлов, верностию; на цыферблате этих часов 6 стрелок, которые показывать должны: Зодии, двенадцать знаков небесных, месяцы, градусы и повседневные числа, из которых в 4 года (в один высокосный) одно только должно переставлять рукою, седмичные дни в планетных знаках, часы, минуты, и единоударные, как в астрономических стенных часах, секунды, течение луны в шаровидной фигуре, течение солнца, которого восхождение и захождение во всех днях года по здешнему Санкт-Петербургскому и Московскому градусам с календарем будет согласно.

Этот удивительный механизм астрономических часов и хронометра, помещенный в таком малом пространстве, каков карман, возбуждал многих особ любопытство, а другие просили сделать им такие же. Механик, желая показать их ученому свету, и имея уже слабое зрение, нанял и содержал для делания их под его наблюдением часового мастера; и уже многие части были готовы, но продолжительная болезнь, а более недостатки, принудили его остановить работу и отпустить мастера.

Здесь кстати рассказать следующий анекдот:

Известный уже свету механик Собакин приходит к Кулибину, просит рассмотреть чертежи, предполагаемые к устройству больших стенных астрономических часов, и подать свое мнение: могут ли они быть приведены в исполнение. Последний, рассмотрев чертежи, сказал, что часы [44] расположены очень хорошо и могут действовать верно, ибо и он намерен сделать такие же, по как долг платежем красен, то покажет ему и свои. Тогда выносит он корпус часов, некоторые колеса и чертежи. Г. Собакин, увидев их, вскричал: «Как! и это все в карманных часах! После этого я пас!» обнял изобретателя и ушел с уверенностию, что он может устроить свой механизм удобно в стенных больших часах, которые, как известно, в последствии времени и сделал.

В Париже был изобретен телеграф, механизм которого содержался в тайне. Г. Кулибин, узнавши из газет об этом новом изобретении, тотчас сыскал внутреннее расположение машины, сделал модель ее и представил академии. Модель эта хранится в кунсткамере.

Изобрел новый механизм стенных часов, играющих на гуслях. Многие части были у же сделаны, но по занятию его важнейшими изобретениями, делопроизводство их оставлено.

Светлейший князь Потемкин Таврический желал подарить Государыне Императрице знаменитые часы: одни с павлином, петухом и совою, а другие с слоном; но они были испорчены до того, что никто из известных иностранных механиков и часовых мастеров не брался починить их. Один только Г. Г. вызвался починить их, но требовал непомерной цены; 3000 червонных, полагая, конечно, что на такую сумму не согласятся. Князь призывает Кулибина и просит: «Пожалуйста, г. Кулибин, возьми моих бедных птичек и слона, оживи и поставь их на ноги, — тебе честь и слава!» Механик идет в кладовую, находит больших десять ящиков, вполовину развалившихся, и две корзины с принадлежностями к этим машинам; привозит их домой, разбирает, и с первого взгляда видит, что еще не достает к механизму некоторых частей. Три недели смотрит он только на павлина, не находя возможности разобрать его, наконец заметил на спине одно перышко, которое несколько отличалось от других, — обратил на него свое внимание, и по счастию нашел, что точно оно было ключем к [45] разобранию всей птицы; отвинтил его и собрал все перья, раскрыл внутренность и увидел всю связь удивительного механизма. Но, к несчастию, нашел тут многие лопнувшие пружины, порванные цепочки, изломанные колеса; многие части вышли из своих мест, причинили повреждение внутреннему устройству машины, и даже нельзя было догадаться, куда они принадлежали, а из наружных частей многих не доставало. Должно было доходить до всего умом и опытностию. Наконец он все превозмог, и намереваясь приступить к делу, разложил принадлежности каждой птицы на особых столах; составил рисунки не достающим вещам. В то же время (19 августа 1791 года) получает Высочайшее повеление отправиться в Яссы к генерал-фельдмаршалу князю Потемкину Таврическому, который имеет в нем надобность. Принимает из кабинета прогоны на три лошади, и прощаясь с своим семейством, приказывает старшему сыну беречь разложенные вещи пуще глаз своих, а в случае пожара, оставя все, сколько можно поскорее сложить в корзины и вынести в безопасное место, для чего и спать ему в той же комнате; сел в кибитку и уехал. По прошествии двух недель, в самую полночь, сын его пробуждается от великого крика, видит комнату свою ярко освещенную, а под окошком у берега Невы горящие барки с сеном. Он в испуге торопился складывать вещи в корзины, без всякого разбора, что к чему принадлежало. Опасность миновалась, но вещи остались перемешаны и не малые хлопоты наделали механику в разобрании их. Кулибин, по кончине князя, возвратился и спрашивал разрешения, что делать с этими часами? Государыня Императрица Высочайше повелеть ему соизволила, починить их на счет казны и поставить в Таврическом дворце. Он в 1792 году составил смету в 1200 рублей; получив деньги из кабинета, починил обои часы, вызолотил всех птиц, пень дуба с ветвями, и слона, поставил их в Таврическом дворце заново; а оставшиеся от сметы 7 руб. 50 копеек представил управлявшему тогда кабинетом В. С. П., который, сказав, что все деньги, по сделанной смете, [46] принадлежат художнику, не принял. Кулибин отдал их в церковь. Если кто видел огромность часов с птицами и дубом, тот должен удивляться гению и бескорыстию художника. Светлейший князь правду сказал: «Тебе честь и слава», ибо без него и эта великолепная машина осталась бы во мраке неизвестности.

В 1797 году, по Высочайшему повелению, обои эти часы переставлены им же, Кулибиным, в Зимний дворец. Из них павлин до ныне находится в бриллиантовой комнате Эрмитажа, а слон отослан в подарок Персидскому шаху.

Описание действия часов.

Павлин, петух и сова.

(В подлиннике пропуск.)

1792, марта 30. Высочайше повелено механику Кулибину, к получаемым им от академии наук трем стам рублям и казенной квартире, производить из кабинета по 900 рублей в год жалованья.

И так, он служил на 300-рублевом жалованья 22 года.

1792, ноября 22. По представлению графа Ангальта, господ Нартова, Эйлера и Редингера, принят в члены Императорского Вольно-экономического общества.

1796, ноября 15. По Высочайшему повелению, поставлены им во фронтоне над Зимним дворцем боевые астрономические часы, которые и были в его смотрении. Он имел обязанность заводить и содержать их в исправности, за что получал жалованья по 1200 рублей в год.

По примеру укреплений славного его изобретения модели моста, придумал он устроить такое каменное здание под железною крышкою, которого потолок внутри его, без столбов, имел бы шириною от шестидесяти сажен и более, [47] а длиною по желанию, хотя на несколько сот сажен. Подобного строения нет еще в целом свет. Оно могло бы служить экзерцис-гаузом. Столь смелое предприятие оправдывается самою моделью его моста, которая была свидетельствована академиею наук.

Этому устройству есть печатные чертежи и описания.

Г. Кубилин придумал сделать подобное же укрепление для остановления осеннего Ладожского льда (если бы это понадобилось) на большой Неве. Он предполагал устроить пловучую изогнутую перемычку пониже Смольного монастыря, где изгибается Нева, и там не допустить осенний лед идти далее и сохранить все мосты от развода для безостановочного на них проезда. В возможности этого удостоверился он опытами.

В 1800 году, при спуске из главного адмиралтейства, 130-пушечный корабль Благодать остановился на стапеле. Когда все усилия ученых для снятия его были истощены, когда самые решительные способы оставались без успеха, ибо крепкие большие дубовые брусья ломились как тонкие прутики, канаты рвались, как нитки, тогда граф Кушелев, вспомнив о русском механике, приказал сыскать его непременно и привести к себе. Вечером летит двенадцативесельная шлюбка к дому академии; посланный спрашивает, где живет механик Кулибин? Кулибин, бывший тут же, едет, является к графу, который просит его помочь горю. Механик обещает, но с тем, чтобы никто не мешался в его дело; возвращается домой, думает, чертит, исчисляет силы, нужные для снятия такой огромной машины со стапеля, трудится всю ночь, и на другой день рано является на место своей славы. Он опутал корабль блоками, пустил канаты в противоположные линии, приказал, чтобы поставленный на берегу Васильевского острова ворот не действовал, ибо толстый и тяжелый канат, проведенный из корабельного трюма к этому вороту, никакими силами не мог быть натянут, средина его отвесно погружалась в Неву, и пригнетала корабль [48] более и более к стапелю и земле: поставил несколько воротов также в противоположной стороне, к самому почти строению Адмиралтейства, расставил матросов и охотников, желавших помогать им, по местам, каждому показал свое дело, махнул белым платком (условный знак, чтобы дружнее налегли на ворота и блоковые канаты). Ура! тысячи голосов наполняли воздух, и корабль в одну минуту сошел на воду. Тьмы зрителей на обеих набережных в восхищения повторяли ура! били в ладоши, кидали вверх шляпы и удивлялись гению художника — Русского.

Народу, помогавшему матросам, объявлена Высочайшая благодарность, корабельный мастер получил богатый подарок. Матросам дано три дня на отдохновение. А Кулибин, возвратившись домой, призвал священника и возблагодарил Бога молебным пением за ниспосланную ему помощь в совершении столь полезного для отечества дела. Так поступал он во всех подобных случаях.

На другой день Кулибин встречается с несколькими матросами на Невском Проспекте. Они узнают его, кидаются в ноги, хватают целовать руки и благодарят за доставленный им праздник. Механик принужден был скрыться в дом графа Строганова от собиравшегося вокруг их народа.

В 1800 г., при окончании постройки Михайловского замка, Высочайше повелено было, хранивший в Гоф-интендантской кладовой, бронзовый монумент Петра Великого, поставить на приличном пьедестале пред самым замком. Пьедестал был устроен, монумент подвезен лицем к замку; начали придумывать, как бы поднять его и оборотить навесу? Решились, — приготовили все нужные к тому способы; но главный строитель заметил, что очень опасно поднимать такую тяжесть, не посоветовавшись с механиком. Тогда призван был г. Кулибин. Он нашел приготовленные укрепления к перенесению той тяжести недостаточными, и также в обороте на весу монумента [49] неудобства, присоветывал прибавить еще множество укреплении, и монумент оборотить на земле, что и исполнено, и монумент поднят легко и благополучно.

В том же году зимою был ужасный ветр, сопровождаемый громоподобным шумом. На другой день г. комендант Петропавловской крепости доносит Государю Императору, что от бури высокий шпиль на колокольне покривился, и вероятно, что в это время было землетрясение, ибо пол, где стоял ботик Петра Великого, обрушился. Государь призывает Кулибина, повелевает осмотреть повреждение шпиля и поправить его, если можно. Кулибин ответствует, что он готов исполнить волю Его Величества, но как шпиль был строен не механиком, а архитектором, то неугодно ли повелеть быть при том и архитектору.

Тотчас призван архитектор Гваренги, но он смело отвечал, (боясь поручения), что механик знает лучше, как укрепить шпиль. Тогда Государь повелеть соизволил обоим вместе заняться этим делом и донести о последствии.

Механик, условясь с архитектором, когда им войдти на башню и приняться за работу, возвращается домой, берет с собою старшего, сына и столяра с ватерпасом, обходит кругом крепость, смотрит на шпиль по отвесной гирьке и не находит ни малейшей в нем кривизны. Желая удостовериться, не ошибается ли он, является к коменданту и просит показать ему, в которую сторону шпиль покривился? Комендант выводит его в сени, и указывая на отворенную в половину дверь, говорит: видите ли, как приметно он покривился. Механик уверяет, что покривилась дверь его, а не шпиль, и доказывает истину отвесною гирькою. Встревоженный комендант просит поправить неумышленную ошибку.

На другой день механика, и архитектор входят на башню, и достигши на верх каменного строения, останавливаются, ибо последний, будучи довольно тучен, запыхался до того, [50] что насилу мог переводить дух, а взглянувши на верх, где курантовые колокола, и не видя твердых лестниц, ужаснулся; просил механика возвышаться далее как он знает, и оставить его на том же месте. Кулибин, ревнуя выполнить Высочайшую волю, не думал об опасности, перекрестился, полез по висячим лестницам, достиг колоколов, но не найдя уже тут и следов таких переходов, решился, не опуская глаз вниз, взбираться выше. Архитектор считал его уже погибшим. Представьте себе старца 65 лет, карабкавшегося между железных проволок по колоколам, хватавшегося руками то за проволоки, то за курантные молотки, и на такой высоте казавшегося ребенком, где и в тихую погоду сильный ветер. Представьте всю опасность оборваться или оступиться, лететь на низ и умереть еще на воздухе, не достигши земли, но механик с молитвою и твердым упованием на Бога, вошел в самый шпиль; увидел, что крепи и перекрестные брусья от времени рассохлись, некоторые болты развинтились, а контр-форсы раздвинулись. Надобно было все это укрепить. Сходит благополучно вниз, а архитектор предоставляет ему полную свободу трудиться как он хочет, лишь бы его избавить от вторичного путешествия на башню. Таким же точно образом входил он на шпиль несколько раз, заделал рассохшиеся места клиньями, закрепил винты на стычных брусьях, привинтил вновь железные полосы, и приведя все испорченное в надлежащий порядок, донес Государю, что хотя он не приметил кривизны шпиля, но найдя в нем повреждения от времени, исправил и укрепил его по прежнему, и что опасности уже никакой нет, — чем дело и кончено.

1801, августа 24. По прошению его, уволен от всех дел с пенсионом по 3000 рублей в год. При чем Всемилостивейше пожаловано ему, на уплату долгов, 6000 единовременно, и, сверх того, выдано ему на сделание пробного машинного на реке Волге судна, по его предположению, заимообразно 6000 р, с вычетом их из пенсиона по 1000 руб. в год. [51]

Получив такие Монаршие милости, и горя нетерпением оказать важные пользы любезному отечеству, он немедленно отправился в Нижний Новгород, занялся объездом рек Волги и Оки, для испытания быстрых и тихих вод их. Исчислив силу стремления вод, приступил к устройству и самого машинного судна. В этом упражнении провел он 1802, 1803 и 1804 годы, трудился не жалея ни сил своих ни здоровья, претерпевал жестокие ветры, ненастье, сырость и морозы, усердствуя ускорить исполнением Высочайше возложенного на него дела, словом, он жил все почти это время на воде. Но видя, что на окончание машины и на расплату за взятые материалы, не достанет у него суммы, в 1804 году испросил еще 5000 рублей, под вычет же пенсиона своего. Окончив совершенно свое изобретение, представил Правительству и просил освидетельствовать его.

28 сентября, 1804 года, вошли на машинное судно гражданский губернатор, многие нижегородские чиновники, дворяне, купцы, и при стечении многочисленного народа, оно пущено в надлежащий ход и оказало совершенные успехи, ибо проходило с грузом вверх противу течения реки без лошадей и всякой посторонней силы, но только помощию той же воды, на которой оно плыло, в один час по 410-ти сажен, чем ясно доказало не малые выгоды противу обыкновенных судов.

Польза этих машинных судов состояла в том, что на них употреблялось рабочих людей вполовину того количества, сколько употребляется на обыкновенных судах. Делан был расчет еще в 1807 году, что от одних казенных грузов и на одной только Волге привозимых, казна могла бы получать прибыли до миллиона рублей в каждое лето, а в 10 лет, в течение которых могу т служить машинные суда, от 9 до 10 миллионов рублей. Сверх того, оставшиеся за излишеством рабочие люди, числом более 50,000 человек, могли быть употреблены на [52] хлебопашество и другие работы, равным образом и купечество, соразмерно своим грузам, получило бы не малые выгоды.

Это пробное машинное судно, по распоряжению Правительства, в 1807 году механиком сдано в смотрение тамошней городовой думы, к чему присовокуплены были: чертежи и подробное описание, дабы купечество могло воспользоваться ими и строить такие суда для своей доказанной выгоды; а с изобретателя Всемилостивейше сложены все суммы, употребленные им на устройство механизма. Он радовался, что еще при жизни увидит исполнение благонамеренных своих желаний. Надежда обманула его. Городовая Дума, видя, что никто не хочет заниматься этим машинным судном, за которым она должна была присматривать, нанимать особенного человека для отливки из него воды, и проч., представила о том своему начальству и получила решение продать его с аукционного торга. Кто-то купил его, и весьма дешево, на дрова! Таким образом вознаграждены многолетние труды, потеря здоровья изобретателя и уничтожены миллионы предполагаемых выгод. Каждый благомыслящий может себе представить, что чувствовал тогда 75-летний старец, видя такой печальный конец своего любимейшего и полезнейшего изобретения. Но тем еще не кончилось испытание его терпеливости: в 1814 году французский механик Пуадебард ввел там же на Волге свои водоходные машины, приводимые в движение лошадьми, а не водою, получил привилегию, и нижегородское купечество обогатило его. Кулибин видел это и молчал.

После уже смерти Кулибина, графа Шереметьева крестьянин Михайло Сутырин ввел также на Волге подобные машинные суда, действующие лошадьми; но как они были малосложнее и выгоднее первых, то и получил привилегию; ибо Пуадебардова машина стоила 5000, а Сутырина 500 рублей.

Кулибина машина, могущая служить 10 лет, стоила 2000 рублей, но не содержания лошадей требовала она, а [53] уменьшения рабочих, людей, быстрой воды, — и для сделания ее простого плотника. Чертежи этих машин, с описанием, сохраняются в Нижегородской городовой Думе.

Такие неудачи не охладили изобретательного духа его, не остановили ревности к пользам и славе любезного отечества. В 1814 и оду придумал он построить чрез Неву реку железный мост из трех арк, на двух гранитных, так называемых, быках в воде и двух фундаментах, в берегах утвержденных, а для пропуска кораблей сделать на Васильевском остров канал с подъемными мостиками. Вдоль всего предполагаемого моста, от берега до берега, проезд назначался горизонтальный. Сделав ему чертежи, описание и составив прошение на имя Государя Императора о бедственном своем состоянии (ибо в 1815 году сгорели у него два деревянные дома, составлявшие все его имущество), искал случая представить их Его Величеству, но в течение четырех, бесполезно протекших годов, не достигши такого счастия, скончался.

Чертежи этого великолепного моста, описание его и прошение механика сохранены до ныне.

Многие гидравлики, даже и известный ученостию инженер генерал-лейтенант г. Бетанкур затруднялся в том: как можно на такой быстрой и широкой реке, какова большая Нева, устроить гранитные, так называемые, быки, для предполагаемого Кулибиным железного моста. Но г. Кулибин предвидел такой вопрос гидравликов и придумал простое и надежное средство бить в Неве сваи и складывать гранитные быки без всяких затруднений, не запружая реки, не делая никаких перемычек и не останавливая хода судов по ней.

В доказательство неутомимых трудов его и неусыпной ревности принести пользу и славу отечеству, нельзя умолчать и о следующем, хотя неоконченном изобретении его, и которое едва ли какой смертный открыть может. [54]

Сначала приезда его в С.-Петербург (1769 г.) узнал, что многие механики занимаются изобретением машины вечного движения, и что этот феникс скрывается уже многие веки. Это самое воспламенило его желание достичь всеми силами недостигаемого другими. Множество неудачных опытов не остановили его. Наконец он решился искать вечного движения в механизме колесообразном. Сделал колесо со многими вспомогательными колесцами, перевесными тягостями и прочими приборами, пробовал, переменял устройство его; но содержал все это в тайне, ибо и сам уже начинал сомневаться в возможности столь важного изобретения. В то же время (в 1774 г.) приходит к нему г. директор академии, граф Владимир Григорьевич Орлов, вероятно узнавший о трудах его, спрашивает: нет ли чего новенького? Механик показывает некоторые проекты, но умалчивает о колесе. Граф просит показать все комнаты, удобно ли помещается он с семейством? осматривает столовую, мастерскую и даже кухню; — спрашивает, где же спальня? Надобно было вести его туда; — входит, отдергивает занавес и видит машину; покачавши головою, говорить: «И ты скрывал от меня это? Ах, Иван Петрович! брось, не ломай головы. Скажу тебе откровенно, что и я несколько лет занимался таким вздором, но увидел, что я был глуп. Не будь и ты дураком! Сделай тоже с нею, что я с своею — брось ее в печь». Граф, позабавившись несколько насчет скрытности механика, уехал.

После того г. Кулибин перестал думать об этом изобретении и занялся другими; но вскоре увиделся он с славным профессором математики Эйлером, который утвердил его во мнении, что этого изобретения отвергать нельзя, что может быть оно какому-нибудь счастливцу и откроется. А как г. Эйлер был знаменитый математик, известный в ученом свете, то механик еще более прилепился к своему любимому занятию, и в свободное от других дел время, начал опять делать, переделывать свою машину, не щадя никаких издержек, поощряясь и тем, что многие ученые в Европе стараются об этом изобретении. [55]

В 1794 году, германский механик Иоганн Фридрих Гейнгле прислал к Государыни Императриц чертеж и описание изобретенной им самодвижущейся машины, с уверением, что машина его испытана, и что она заменять может лошадей, быков, ветры, воду, словом принести торговле в России, по хлебопашеству, мануфактурам и всем тем заведениям, где потребны большие силы, тысячи выгод. Механизм ее состоял в 12-ти мехах, устроенных в колесе. Из этих мехов 7 наполнялись водою или ртутью, а 5 пустых которые в свою очередь, при обращении колеса, принимали в себя жидкость из первых мехов и переливали в другие, что и заставляло колесо оборачиваться беспрерывно. Посвящая столь чрезвычайное свое изобретение Великой Российской Самодержице, ожидал награждения.

Государыня Императрица Высочайше повелеть соизволила чертеж и описание этой машины отдать на рассмотрение механику Кулибину с тем, чтобы он подал свое мнение. Кулибин, рассмотрев в подробности силы механики и гидравлики ее, донес, что не находит ни малейшей возможности, чтобы машина эта могла действовать беспрерывно; но чтобы увериться в том, испрашивал повеления сделать ей небольшую модель, на что и последовала Высочайшая воля с тем, чтобы модель, описание и мнение его представлены были на обсуждение академии наук. Академия, получа все это, рассматривала в общем собрании всех профессоров, и утвердя мнение Кулибина, донесла о том Ее Величеству. Изобретатель Гейнгле получил богатый подарок за усердие его.

После того г. Кулибин опять принялся, за свою машину: делал множество опытов и возобновлял их. Можно представить себе, сколько этот деятельный и усердный человек, в течение 50 лет, в состоянии был переделать таких опытов. Наконец, пред самою уже кончиною своею, нашел (как он объяснялся) таинственный ключ к самодвижению, и удивлялся, как в течение стольких лет не входило это [56] в его мысли. Но судьбам Всевышнего угодно было прекратить жизнь его.

Он скончался 30 июня 1818 года, на 84 году деятельной, славной своей жизни, оставя не мало осиротевшее семейство в бедном состоянии и с долгами до 5000 рублей, в которые вошел он, изобретая помянутую машину.

Небольшая модель сей машины и многие рисунки прежних таковых же, с записками его, находятся в целости.

Впродолжение службы его, многие случались с ним анекдоты; из них замечу здесь только некоторые.

Г. Кулибин часто бывал у Светлейшего князя Потемкина Таврического, когда князь жил в Шепелевском доме. В один праздник входит он в залу собрания многочисленных вельмож, ожидающих выхода князя, и останавливается у самых дверей. Па другом конце залы стоял у окошка славный воин Суворов, (светлейший князь Рымникский,) который, увидя механика, сказал: «А! г. Кулибин!» пошел к нему чрез всю залу, толпа раздвинулась, — он, сделавши несколько шагов вперед, остановился, и поклонясь, сказал:

(Пропуск в подлиннике).

В 1795 году Государыня Императрица, получив из Лондона в Царское Село большой Гершелев телескоп, и желая посмотреть на луну, повелела пригласить туда г. профессора Румовского и механика Кулибина. Кулибин поставил телескоп, устроил возвышенное место, с которого удобно бы было смотреть в него. Ее Величество изволила смотреть на луну шесть раз, именно 27 и 29 июня, 2, 4, 5 и 7 июля, при чем находились и помянутые господа. Она удостоила их многими вопросами. Один раз спросила г. Румовского: «Правда ли, что в луне есть люди?» Он отвечал: «мы уже видим, что там есть огнедышащие горы, подобие морей и просеков в лесах, а потому надобно полагать, что есть и люди». [57] Императрица, обратясь к Кулибину, спросила: «А вы как думаете?» Он отвечал: «Государыня, мои глаза неученые, а потому я ничего не могу сказать Вашему Величеству». Императрица изволила рассмеяться, и изъявив им свое благоволение, отпустила. После того приказала подать ящик с вещами, выбрала подарки: бриллиантовый перстень для г. Румовского и богатую табакерку для Кулибина. В. С. Попов докладывает, что Кулибин не нюхает табаку, не лучше ли дать ему перстень; но Государыня, усмехнувшись, отвечала: «Если хотят, пускай сами поменяются». Кулибин, дорожа монаршею милостию, не захотел поменяться, и берег табакерку долгое время; но крайняя нужда заставила его разлучиться с нею: продал в кабинет за 600 рублей одно только золото, а миниатюрный эстамп, представляющий историческое происшествие из жизни Петра Великого, вынул и оставил у себя для памяти.

Г. Кулибин, как русский механик, ходил в бороде, одевался в русско-славянское платье: полукафтанье шелковое, лиловое: сверх его суконной распашной кафтан коричневый, (любимые его цвета), опушенный соболями. В 1778 году, светлейший князь Потемкин Таврический предложил ему выбриться и ходить в немецком платье. Он согласился, но с тем, чтобы прежде узнать о том мысли Государыни Императрицы. Князь докладывает Государыне, но великая Царица повелела сказать Кулибину, что она еще более его уважает за его почтение к обычаю предков, желает, чтобы он остался в бороде; и если чины нейдут к его костюму, то знает чем отличить его, и жаловала ему золотую большую медаль с своим портретом, по случаю учреждения академии художеств, и с выбитым на ней его именем для ношения на шее на голубой Андреевской ленте.

Светлейший князь прислал медаль при следующем отношении, от 5 мая 1778 года:

«Ее Императорское Величество, удостоив вниманием оказанные вами в механике успехи, в награждение [58] отличного искусства вашего и трудов, Всемилостивейше пожаловать соизволила золотую медаль, которую и носить на голубой лент на шее. Я, поздравя вас с получением сего Высочайшего Ее Величества благоволения, помянутую медаль при сем препровождаю, пребывая навсегда, и проч.».

Надобно припомнить, что в то время (в 1778-м году) таковой монаршей милости удостоились в России только два человека: один казацкий полковник, приезжавший к Императриц депутатом от своей Сечи, и второй Кулибин. Получив этот знак отличия, он имел уже безостановочный вход во все благородные собрания, и его перестали называть — мужиком.

Маскарад.

(На этом слов прервалась к сожалению биография).

Я получил недавно целый сундук собственных бумаг нашего гениального механика: множество чертежей, смет, объяснений, оффициальных актов, замечаний, и готов вручить их всякому, кто бы с любовию и знанием взялся обработать их и составить подробную записку о Кулибине, воздвигнуть прочной памятник почтения и благодарности к трудам славного соотечественника.

Точно также предлагал я желающим бумаги Калайдовича, Муравьева, Штелина, Ходаковского. Желаю, чтоб настоящее мое предложение имело более успеха. М. П.

Текст воспроизведен по изданию: Некрология славного российского механика Кулибина // Москвитянин, № 22. 1854