-

Кирилл Флоринский, епископ Севский.

1773 г.

Читателям весьма замечательных и с большим талантом написанных «Записок Добрынина», напечатанных в «Русской Старине», в изд. 1871 г., томы IV и V, конечно памятна своеобразная личность севского владыки Кирилла. В списках архиереев и архиерейских кафедр иерархии всероссийской со времени учреждения свят. синода (1721–1871), составленных Ю. В. Толстым (Спб. в синод. типогр. 1872), под № 120-м значится: «Кирилл Флоринский. В 1737 г. префект, с 1741 г. ректор словено-греко-латинской академии. С того же последнего года архимандрит Новоторжского Борисоглебского монастыря. В 1768 г. января 13-го назначен викарием севским. В 1788 г. апреля 26-го уволен в Киево-Златоверхо-Михайловский монастырь с 300 рублями пенсии. Скончался 1795 г. сентября 24-го».

К этому краткому служебному очерку, Добрынин прибавляет много черт, обрисовывающих крупную личность епископа Кирилла. Отсылая читателей к «Истинному повествованию или жизни Гавриила Добрынина» ¹, позаимствуем из него лишь то, что может уяснить приводимое ниже письмо преосвященного севского к вице-канцлеру князю Александру Михайловичу Голицыну.

_________________________

«Кирилл Флоринский (по Добрынину Флиоринский) родился в [455] малороссийском местечке Барышовке. Он, будучи в Киеве студентом, взят был с прочими ко двору певчим, но, не пожелав продолжать сей должности, ходил на лекции экспериментальной физики к профессору Морбаху. Отсюда взят митрополитом новогородским Сеченовым в учители 4-го класса Новогородской семинарии, и пострижен в монахи. Потом послан в Париж для отправления при российском полномочном после священнической должности, откуда, по прошествии пяти лет, возвратился в Россию, сделан архимандритом в Новоторжский Борисоглебский монастырь, из коего посвящен в архиереи, в севскую епархию. По его словам, он избран в сие достоинство самою императрицею Екатериною Второю, по случаю говоренной им к особе ее речи, во время путешествия ее величества из Петербурга, чрез Тверь и Торжок, в Москву» (стр. 140).

«Он был чрезмерно пылок, высокомерного и горячего свойства, твердого духа и острого разума. Дар слова и присутствие памяти были его первыми дарованиями; а латинский и французский языки, которые он хорошо знал, придавали ему со стороны хорошее мнение. Но не знаю, к какому царству природы надлежит приписать ту силу, которая сильна была отвлечь его от трезвости и скромности в языке и руках».

Далее Добрынин говорит: «Я должен сказать, что когда благотворный дух на него находит, то представляет он особу, обворожающую каждого слушателя своим основательным, кратким, чистосердечным словом. Но сие так редко с ним случается, что едва-ли в целый год можно счесть несколькими часами» (стр. 580).

_________________________

В своих Записках Добрынин объясняет ту силу, которая могла отвлечь епископа Кирилла от трезвости и скромности в языке и руках. Преосвященный жил в севской епархии в такую переходную пору от грубых к более мягким нравам, когда и не ему, недоучившемуся придворному певчему, бегающему на уроки физики, — молодому монаху, попавшему в водоворот парижской жизни последних годов царствования Людовика XV, — потом среди помещиков (по сказанию Добрынина), повально преданных поклонению Бахусу и Амуру, — среди настоятелей монастырей в роде бывшего унията Вонифатия Ворейко — в Рыльском и Анатолия Мелеса — в Глуховском, — личностей в роде отставленного севского воеводы Пустошкина, — трудно было устоять в пределах своего звания. Припомним, что то было время общего, под влиянием проникавших в образование наше французских начал, возбуждения противу монашества; когда знакомство с французским языком и его литературою служило паспортом для достижения степеней во всех отраслях службы, и когда [456] исключительно светские достоинства, нередко бывшие для клирика существенными недостатками, служили к определению годности кандидата, покровительствуемого сильными мира. В приводимом ниже письме преосвященного Кирилла, он сам говорит, что рекомендации князя Д. М. Голицына он был одолжен вступлением на степень чести. К другому кн. Голицыну и к И. И. Бецкому он прибегает за сохранением оной; когда поведение его уже было обнаружено.

Преосвященный своим поведением навлек неприязнь многих влиятельных личностей. Именно в 1772 году, к концу коего относится возбужденное противу него следствие, он, во время объезда епархии, на кладбище села Морачева велел петь «анафема» на могиле г. Безобразова, о котором шла молва, что он убил попа «однако-ж дело сие не дойдено». Гвардии капитана Андрея Ивановича Косагова обличал он в содержании гарема, и в нем поповны, отца которой он будто бы убил. В этом же году держал он словесную перепалку с бывшим карачевским воеводою Елисеем Алексеевичем Хитровым; сочинил ругательный кант на бывшего севского воеводу Пустошкина:

Здравствуй, храбрый молодец:
Виждь, что чести есть конец....

В Николаевском Ординском монастыре, близь Карачева, Кирилл ободрал на резном образе св. Николая одежды, мастерски осыпанные жемчугом разной величины, и митру, омофор, евангелие, выложенные бриллиантами лучшей воды, и из них устроил для своей кафедры святительские одежды.

И все эти действия сопровождались попойками, с которых, как, например, у секунд-маиора Евт. Ивановича Сафонова, владыка увозил, в виде подарка, бочку наливки. В Орле, в 1770 г., знатнейшие старообрядцы упросили архиерея, «убедительнейшим способом» возвысить в достоинство протопопа богоявленского отца Алексея, который на них не доносил...

3-го января 1773 года прибыла в Севск следственная коммисия, состоявшая, по имянному повелению императрицы на докладе синода, из черниговского епископа Феофана, архимандрита Гамалеевского монастыря Антония Почеки и двух светских: полковника и маиора. Владыка выехал в епархию, а потом, на приглашение коммисии явиться к ответу, сказался больным.

Накануне прибытия коммисии, 2-го января 1773 г., писал епископ Кирилл к вице-канцлеру кн. А. М. Голицыну следующее письмо, сохранившееся в московском главном архиве министерства иностранных дел: [457]

_________________________

«Сиятельнейший князь Милостивый Государь мой. Почтенное вашего сиятельства письмо прошедшего ноября 29-го я имел честь получить, в котором изъяснять изволите некоторые оказанные от меня услуги вотчине братца вашего сиятельства, князя Димитрия Михаиловича, села Гнездилова крестьянам. В сем больше оказывается природное вашего сиятельства великодушие, нежели мои услуги такой благодарности стоят. Чего для, в дополнение с моей стороны недостающего, ежели ваше сиятельство к исполнению повелений ваших найдете меня способного, опит докажет, что оны и охотно и чистосердечно исполнени будут. Теперь в новой год, обновления здравию и благополучию вашему усерднейше желая, с должным моим особы вашей почитанием навсегда пребуду вашего сиятельства всеусердный богомолец и слуга покорный Кирилл, епископ Севский.

1773 года Генваря 2. Севск.

«Р. S. Летит мене последнее в письме вашего сиятельства слово, которым изволите обещать мне свою, в моих надобностях, благосклонность. Думал я долго чтоб мое к вам прошение не показалось неучтивством и нахальством, но рассудил паки, ежели чему быть, то лучше старым и прежним своим благодетелям быть одолжену. Его сиятельство князь Дмитрий Михаилович (Голицын) жаловал меня в Париже, вы — в России заступаете его место. Его высокопревосходительство Иван Иванович Бецкий, и там и здесь любовию своею ко мне неотменен: кому же возвещу печаль мою? — вам двоим, ибо третий далече ².

«Пять лет на епархии с мошенниками и ворами мучусь, я зачал искоренять воровство, а они на мене взятки склепали, и хотя св. синод в сем и оправдил мене, как слышу, пред государынею, но я всио гипохондрию наживаю, понеже воры борются со мною, да еще и голос имеют. Избавьте меня от сих хлопот каварных переведением в другую епархию, вы ииеете на сие известные и надежные каналы. Был я и есмь одолжен его сиятельству князю Димитрию Михаиловичу к вступлению по его рекомендации на степень чести, пущайже буду вам обоим обовязан сохранением оной.

«Прошу покорнейше никому сего не читать, кроме его высокопревосходительства Ивана Ивановича (яко дние, то есть человецы лукавы суть, и когда строение еще в основании, порываются).

«Не почтите, ваше сиятельство, que je vous fasse la morale, Dieu [458] m’en garde, mais seulement que c’est mon propre interes. Писано бо есть: да не весть шуйца, чти творит десница.»

_________________________

Следствие протянулось до 1776 года. В 1776 г. синодальный член Самуил Миславский писал к преосвященному Кириллу, чтобы просился «на обещание», уверяя, что ему дадут лучший монастырь. Нельзя сомневаться, что Самуил, смотря на существо внесенного в синод произведенного коммисиею следствия, и зная лично Кирилла Флоринского, писал к нему с согласия и доверенности всего синода, дабы поступить с подсудимым поснисходительнее (Добр., стр. 652). Но преосвященный Кирилл отвечал ему грубостию.

И действительно, как мы видели вначале, только в 1778 году он был уволен на покой в Киево-Михайловский монастырь, с 800-ми рублями пенсии, где и скончался в 1795 году.

Сообщ. А. В. Рачинский.

Комментарии

1. Кстати отметим, что хотя «Русская Старина» 1871 г., в которой помещены эти Записки, давно сполна разошлась, но в магазине Базунова, в Петербурге, можно еще получить отдельные оттиски Записок Добрынина, отпечатанных в 1871 г. в небольшом количестве экземпляров. Цена книги 2 руб. с пересылкой. Ред.

2. Князь Дмитрий Мих. Голицын был в это время полномочным министром в Вене. А. Р.

Текст воспроизведен по изданию: Кирилл Флоринский, епископ Севский. 1773 г. // Русская старина, № 2. 1876