-

АРХИВ КУРСКОГО ЗНАМЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ.

Архив Курского Знаменского монастыря, пользование которым (равно как и другими некоторыми архивами Курской эпархии, в том числе и консисторским), с истинно-просвещенною заботливостью обеспечено было мне местным преосвященным Сергием, — представляет ряд дел, обнимающих полтора века, от начала 18 до половины 19-го ¹; дела тщательно переплетены в книги, идущие по годам с незначительными перерывами.

Такое упорядоченное состояние архива, каким, конечно, могут похвалиться далеко немногие из наших монастырских архивов, не было однако же результатом последовательной заботливости монастыря о хранении своих бумаг. Напротив, даже в 1772 году архив монастырский, сколько можно видеть из указаний, заключающихся в нем самом (приводимых нами ниже), находился еще в совершенно хаотическом состоянии, а в 1760 году монастырь едва ли не вследствие только возбуждения со вне обратил внимание на самое существование своего архива. Повод к тому был именно следующий. Определенный при Курском, или по тогдашнему словоупотреблению — при Курской архиве (архива вм. архив) канцелярист Василий Шахов вошел в 1760 году в Курскую воеводскую канцелярию с следующим докладом:

«Определен он от Курской воеводской канцелярии в помянутой архиве для сохранения писцовых, переписных, всяких интересных, челобитчиковых и прочих разных годов книг и дел, имеющихся в той архиве, и для разобрания и описи неописанных, которые книги и дела в ней им и хранятся, и по разобрании некоторые книги и дела погодно описываются; токмо при оной архиве города Курска крепостных книг 1734, 1735, 1736, 1748, 1749 и прочих годов не имеется; а не безызвестно, что те крепостные книги 734-736 годов при Белгородской губернской архиве, а 748 и 749 годов книги из Курской канцелярии отданы для ревизования в государственную ревизион-коллегию; а прочие книги имеются при Курском Знаменском монастыре; точию оные ни откуда не присланы; а по Курской канцелярии по многим интересным и всяким делам из разных городов требуются справки, а за неимением оных книг происходит по тем делам в справках остановка, медленность и напрасный переписки и затруднения».

По этому докладу, из Курской воеводской канцелярии послано было в Белгородскую губернскую канцелярию требование о присылке имеющихся в архиве сей канцелярии крепостных книг 1734, 35, 36 и прочих годов, какие явятся; вместе с этим предписано было Белгородской канцелярии отнестись и в Курский Знаменский монастырь с запросом, нет ли и там таковых книг, относящихся к ведомству воеводской канцелярии, и какие именно, и каких годов и по каким резонам оные книги в тот монастырь приняты. Белгородская канцелярия двукратно посылала в Знаменский монастырь указ по сему предмету; но монастырь каждый раз возвращал указ нераспечатанным. На последовавший за тем из консистории к архимандриту запрос, для чего он означенного указа не принял, архимандрит отвечал, что он, яко духовный его преосвященства человек, и не считал себя в праве принять и распечатать тот указ и по нем исполнение чинить, о чем и доносил в свое время преосвященному, совершенно одобрившему такой образ действия и положившему на доношении такую резолюцию: «Как прежде посланным к вам архимандриту указом велено из чужой команды указов не принимать, так и впредь принимать не следует не от своей команды». А по вопросу о книгах дал в консисторию такое сообщение: «По справке, в Курском Знаменском монастыре некии старинные письменные виды, в семи обветшалых сундуках имеются, а какие именно и которых они годов в оном Знаменском монастыре за множественным их числом разобрать невозможно, и по каким резонам те письменные виды в оный монастырь приняты, когда и кем именно, о том за многопрошедшим временем в оном монастыре неизвестно, и по описным книгам они не написаны и никакого об них письменного вида в монастыре не имеется». На основании такого отзыва, консистория в Курскую воеводскую канцелярию сообщила о присылке приказных служителей для разобрания упомянутых письменных видов и учинения описи, дабы, по разобрании, подлежащие в ту канцелярию дела отослать, а которые подлежат монастырю, оставить в монастыре. — Таким образом семь обветшалых сундуков, как видится, вмещали весь монастырский архив, в котором безраздельно в качестве никому ненужного хлама, лежали дела как собственно монастырские, так и чуждые, случайно [351] в монастырь попавшие. Неизвестно (из документов не видно), что сделала и сделала ли что воеводская канцелярия по поводу означенного сообщения консистории; но в 1772 году она промемориею решительно требовала от монастыря «имеющихся в оном и подлежащих ведомству книг». В справке, наведенной по этому требованию, монастырский ключник монах Мардарий Попов сообщил: «За определение меня нижайшего в означенном монастыре в ключническую должность усмотрено мною под церковию Знамения Пресвятые Богородицы в погребе, где хранятся хлеб, вариво и всякия монастырские рухляди, что многие какие-то письменныя дела имеются, от которых в помещении варива и хлеба немалое утеснение происходит и те письменные дела за неимением в том погребу окошек от влажности портятся».

Совет старцев определил:

«Прошлаго 1760 года ноября 10 дня присланною из Курской воеводской канцелярии в Знаменский монастырь промемориею имевшихся в оном монастыре письменных дел требовано, а для чего оные дела и по ныне в ту канцелярию из монастыря не взяты неизвестно, которые дела, как с показанной промемории видно, к Курской воеводской канцелярии подлежат; Курский же монастырь не в одном токмо помещении хлеба, варива и прочих монастырских рухлядей от прописанных дел претерпевает утеснение, но и более еще в том, что вышеобъявленный (значащийся в справке) под Знаменскою церковию погреб, который состоит самым настоящим оной церкви фундаментом и укреплением, при расселинах обвалился, и самой Знаменской церкви немалое повреждение следует, ежели в самом скором времени починкою не предустроить, каковую починку начать оные препятствуют дела, а куда бы означенные дела в том монастыре перевесть, такового способного места не имеется; того ради Курская воеводская канцелярия о немедленном означенных письменных дел в свое ведомство принятии благоволи учинить в силе ея и. в. указов и что о том учинено будет, монастырь письменно уведомить» (30 апреля, 1772 г.).

На этот раз воеводская канцелярия, по-видимому, исполнила наконец искреннейшее желание монастыря — развязаться с чужим хламом, производившим притом для монастыря такое неприятное утеснение в собственных делах; по крайней мере вскоре после этого мы видим монастырскую братию, деятельно трудящуюся, по распоряжению архимандрита Лаврентия, над разборкою дел уже собственно монастырских, причем нет и помина о делах инородных.

О результатах этой разборки монахи доношением от марта 1778 года архимандриту рапортовали: «По силе письменного Вашего Высокопреподобия сего марта от 5 числа предложения из письменной оного Знаменского архивы старые дела, каковы нам от писаря Якова Головина выданы, все перебраны и к переплету изготовлены и состоят в келье иеромонаха Исаакия и ризиичаго иерея Иоанна в целости, а о подряде майстера к переплету их на какие деньги определить, и кому те дела к переплету выдавать и по переписке где содержать, повелеть собственному Вашего Высокопреподобия передаем усмотрению. А каковые оные дела по званиям и сколько их связок по номерам, о том сочиненный реэстр при тех же делах».

Перебранные дела, как видно из реэстра, расположены были по связкам, числом 81, против каждого номера связки в реэстре обозначено общее содержание заключающихся в ней дел, а степень годности или негодности бумаг заключающихся в той или другой связке, к переплету обозначена пометками: способны, неспособны, с трудностию, по нужде, разве с прочими делами.

Но эта разборка рукописей, должно быть, не предоставляла желаемого совершенства и требовала еще пересмотра; по крайней мере тот же архимандрит Лаврентий счел нужным в контракта монастыря с писарем монастырским в 1780 году внести, между прочим, и следующий пункт: «а об архиве, дабы она была в скорости разобрана порядочно и оправлена на церковную ризничую сумму, как отцу Игумену Филарету ризничему, так и казначею иеромонаху Софронию, всегда напоминать, дабы изволение высокомонаршее непременно исполнилось, дабы за неисполнение не понесть должного штрафа».

Как видно, разбор бумаг происходил по высочайшему повелению; но без всякого сомнения много тут значила и личность названного архимандрита (Лаврентия Кордета), известного высоким для того времени образованием; ибо высочайшее повеление относилось, конечно, равно и к другим монастырям, а между тем архивы некоторых монастырей, как известно, представляют до сих пор первобытный хаос.

При сличении архива Курского монастыря в его настоящем виде с означенным реэстром монастырских дел 1778 года, оказывается, что в нем не достает некоторых дел, притом не только из тех, которые помечены в реэстре мало способными, а даже из тех, которые обозначены способными, но вообще число этих дефектов весьма незначительно: (дела неспособные, понятно, не сохранились).

Главный, наиболее обильный и ценный материал в архиве относится к истории вотчинных и вообще имущественных отношений Курского монастыря (с другими приписными к [352] нему монастырями) и экономического быта монастырских крестьян, (оброки и повинности монастырских крестьян, монастырский суд и управление в вотчинах монастыря, монастырское хозяйство, ремесла и мастерства в монастыре и его вотчинах, отношения монастыря к соседям — помещикам, волнения монастырских крестьян и т. п.). Кроме того, так как архимандрит Курского монастыря имел важное административное значение, как духовный управитель (оффициальный термин) известного округа, то в архиве монастырском встречается довольно и других дел, касающихся разных сторон епархиального управления, а совместно с этим и разнообразных бытовых черт времени.

Амфиан Лебедев.

Комментарии

1. От XVII века (монастырь основан в 1612 г.) сохранилось лишь несколько документов (грамоты жалованные, храмозданные, выписи из писцовых книг), переплетенных с бумагами позднейшего времени — в книге, помеченной 1719 годом.

Текст воспроизведен по изданию: Архив Курского Знаменского монастыря // Древняя и новая Россия, № 12. 1878