Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ О ПРИЕЗДЕ АНТОНИО РИНАЛЬДИ В РОССИЮ

Публикуемые ниже письма гр. М. Л. Воронцова и его римского корреспондента гр. Н. Бьельке представляют ценный материал для изучения биографии архитектора Ринальди, работавшего в России более тридцати лет и создавшего здесь свои самые значительные архитектурные сооружения. Он является автором величественных Гатчинского и Мраморного дворцов, уютных дворцово-парковых комплексов в Ораниенбауме, ряда парковых сооружений в Царском Селе и др. Творчеству Ринальди посвящено немало книг и статей, многие из них касаются отдельных вопросов его биографии. Но до сих пор остаются до конца не проясненными обстоятельства приглашения архитектора в Россию и маршрут его следования.

Вопрос приглашения Ринальди в Россию был затронут в одном из последних выпусков сборника “Памятники культуры. Новые открытия” в связи с меценатской деятельностью гр. Воронцова 1. Здесь нам хотелось бы остановиться непосредственно на материалах, связанных с приглашением и приездом Антонио Ринальди в Россию.

Письма Воронцова и Бьельке являются для нас основным источником по этому вопросу. Они были найдены хранителем Гатчинского дворца-музея Владимиром Макаровым в Рукописном отделении Библиотеки Академии Наук в середине 1920-х годов и частично опубликованы в переводе на русский язык в 1926 г. в машинописном альманахе “Старая Гатчина” 2. Эта статья была рассчитана в первую очередь на внутримузейное использование, поэтому широкому кругу специалистов она осталась, к сожалению, не известна.

Макаров сообщал, что бумаги Воронцова, богатые сведениями о художниках, иностранцах, работавших в России, были не все напечатаны в сборниках “Архив князя Воронцова”, и среди “неизданных еще бумаг переписка М. Л. Воронцова с римским сенатором гр. Бьельке особенно интересна, так как Бьельке, с которым Воронцов познакомился в Италии во время своего первого заграничного путешествия (1745-46), стал его корреспондентом по вопросам искусства и всяких новинок, годных для Елизаветинского Двора или для того круга обогащенных Елизаветою лиц, к которому принадлежали, прежде всего, Разумовские” 3.

Но еще до знакомства с Воронцовым Бьельке знал российскую столицу, так как приезжал в Петербург приблизительно в 1726 г. (письмо Бьельке от 10.04.1751 г.; черновик письма Воронцова от 22.06.1751 г.).

Воронцов состоял в переписке с Бьельке с 1748 г. Через него он получал кусочки смальты и мраморы для мозаики, которую в России в то время еще не изготавливали, а также выписывал на русскую службу представителей творческих профессий. Так, через Бьельке был приглашен художник и гравер Георг-Гаспар Преннер, архитектор Антонио Ринальди, кондитер Томазо Спирито, велись переговоры о приглашении в Россию скульптора Квейроло 4 и кондитера для двора Гетмана Разумовского 5. Из Петербурга в Рим Воронцов отсылал звериные шкуры, румяна и др. Приглашение на русскую службу Антонио Ринальди Андросов называет “самым важным результатом совместных действий Воронцова и Бьельке” 6. Сам же Воронцов свое “содействие” Разумовскому в поисках к нему на службу “знатного” архитектора считал “одолжением одному из его лучших друзей” (письмо от 28.08.1750 г.).

Кирилл Григорьевич Разумовский (1728-1803) являлся братом фаворита императрицы Елизаветы Петровны Алексея Разумовского. В 1743 г. он был приближен ко Двору, а в 1750 г. специально для него восстановили Малороссийское гетманство с [472] административным центром в г. Глухове. За несколько лет до этого город почти полностью выгорел в пожаре. Очевидно, желая отстроить свою резиденцию с размахом, Разумовский и начал вести поиски “знатного” итальянского архитектора.

Кандидату на должность архитектора Разумовский поставил лишь три условия: он должен “хорошо лепить и рисовать”, подготовить строительные кадры, которых в то время в Глухове, очевидно, не было, и построить гетманский дворец (письмо Воронцова за 28.08.1750 г.) 7. Вначале Воронцову советовали пригласить римского архитектора Карло Маркиони 8, но в 1750 г. тот был занят строительством дворца для кардинала Альбани 9 и к тому же, как пишет сам Воронцов, при выборе одного Маркиони можно бы было подумать, что он предпочитает его другим архитекторам, “столь же, а может быть и еще более искусным”.

Из-за отсутствия письма Бьельке от 2 декабря 1750 г. мы не знаем, как в поле зрения приглашающей стороны попал Ринальди. В письме от 8/19 января речь идет уже о согласии Разумовского заключить с ним контракт. Это же письмо косвенно указывает на то, что архитектор был представлен как хороший мастер, отличающийся, к тому же, хорошим поведением. Сумма годового жалованья была определена ему в 1200 рублей. Эта цифра очень значительна и сравнима с размером годового жалованья первых архитекторов и художников Двора 10. Можно вспомнить, что жалованье архитекторов Бартолиати и Венерони, приглашенных в 1757 году для строительства дворца Разумовского в Батурине, составляло уже всего лишь по 450 рублей в год на человека 11. Понятно, что приглашаемый итальянский архитектор мыслился как придворный архитектор малороссийского гетмана.

Воронцов в своей “работе” на Разумовского выполнял роль не только посредника — тот не общался с Бьельке напрямую, — но и своеобразного секретаря, на основе пожеланий заказчика составляя тексты контрактов и т.п. Заключение контракта с Ринальди состоялось в Риме в начале марта 1751 г., и архитектор “без промедления” выехал в Россию. Интересно, что вместе с ним Разумовский решил пригласить на службу еще и скульптора, необходимость в котором могла бы возникнуть после приезда Ринальди (письмо от 13/24.11.1750 г.). Таковым мог стать Ф. Квейроло, однако его приглашение вскоре было отменено.

Письма помогают нам реконструировать путь следования архитектора в Петербург, что для нас очень важно, поскольку раньше это в точности известно не было. Из Рима архитектор выехал, видимо, в марте (6/17 апреля 1751 г. — почта между Римом и Петербургом в то время шла около месяца — Воронцов уже благодарил Бьельке за эту сделку), и оттуда архитектор направился в Венецию, где находился корреспондент Бьельке некий банкир Амон. Тот должен был передать Ринальди посылку со смальтой для Воронцова, и, может быть, обещанные Разумовским 300 римских экю на проезд (письмо от 26 января 1750 г.). 10 апреля Бьельке сообщил в Петербург, что синьор Ринальди должен быть уже на полпути из Венеции в Аугсбург. Несмотря на то что в Петербурге его приезда ожидали с нетерпением, в пути архитектор задержался и прибыл в российскую столицу, миновав город-крепость Штетин, только 22 июня 1751 г. На дорогу у него ушло, таким образом, четыре месяца.

На пути Ринальди находились Мюнхен, Нюрнберг, Дрезден, Берлин и Потсдам. Дорогу в Россию Ринальди мог использовать не просто для транзитного проезда, но и знакомства с незнакомыми ему ранее городами [473] Северной Европы, многие из которых, являвшиеся культурными центрами Баварии, Саксонии и Пруссии, активно застраивались. В Мюнхене, столице Баварии, внимание начинающего архитектора мог привлечь роскошный комплекс “Нимфенбург” (1663 — первая половина XVIII в., арх. А. Берелли, Дж. Вискарди, И. Эффнер, Ф. Кювийе). В Дрездене к 1751 г. уже существовал Японский дворец, превращенный в хранилище восточного и мейсенского фарфора (1715-1735, М. Д. Пеппельман, 3. Лонглюн, Ж. де Бо), комплекс в Пильнице (1720-1724, 3. Лонглюн, М. Д. Пеппельман) и Цвингер (1709-1728, М. Д. Пеппельман). Настоящей строительной площадкой к середине XVIII в. стал Потсдам, где для короля Фридриха II по проектам архитектора Кнобельсдорфа создавали дворец Сан-Суси (с 1745) и Оранжерею (с 1747, позднее превращена в “Новые апартаменты”). В 1748 г. начались работы на живописной горке с руинами, своеобразном Риме в миниатюре. Все эти архитектурные памятники, находившиеся на маршруте Ринальди, могли стать объектом внимания молодого зодчего. Может быть, с этим и связана его задержка в пути. Задача исторического исследования и анализа архитектуры не входит в наши планы, но очевидно, что впечатления от этой поездки в какой-то степени повлияли на мастера и отразились на его российских сооружениях 12.

Письма Воронцова опровергают более распространенную дату приезда Ринальди в Россию — 1752 г. Опровергают они и распространенную версию о, якобы, поездке Ринальди в Англию в г. Глазго 13. Впервые об этом сообщила Д. А. Кючарианц, ссылаясь на письмо архитектора, отправленное им Луиджи Ванвителли в январе 1752 г. из Глазго. Как видно из публикуемых ниже писем, в конце 1751 г. Ринальди находился уже в Малороссии и в Англии быть не мог.

Переписка Воронцова с Бьельке велась по-французски. Письма Воронцова сохранились в черновых вариантах, некоторые с авторскими дополнениями и исправлениями, часто вносившимися по мере поступления новой информации. На всех письмах, как Воронцова, так и Бьельке, по-русски проставлены даты их получения или отправки. Письма Бьельке написаны быстрым почерком, не всегда поддающимся прочтению. Ниже публикуются переводы писем, непосредственно касающихся поиска архитектора на службу к Разумовскому и его приезда в Россию. Письма Воронцова публикуются полностью, письма Бьельке — фрагментарно, частично по статье В. К. Макарова 14. В тексте выделены исправления Воронцова: квадратными скобками — вычеркнутые места, курсивом — вставки.


№ 1

Графу Бьельке

Отправлено 28 августа 1750 г.

Монсеньеру Графу де Бьельке.

Монсеньор,

после стольких одолжений, которыми я уже обязан Вашему Превосходительству, я намеревался не докучать Вам своими поручениями, если не найду, в свою очередь, случая быть Вам полезным.

Однако вместо такого случая представляется другой, который не позволяет мне исполнить свое решение, потому что дело идет об одолжении одному из лучших моих друзей. Это граф Разумовский, недавно избранный Гетманом [или Генерал-губернатором Малороссии] Малороссии. Он хотел бы пригласить на службу сразу знатного архитектора и искусного кондитера. Ему очень рекомендовали на это место архитектора Маркиони, и поскольку я слышал, что в настоящее время он находится под покровительством М-ра кардинала Альбани, я мог бы сам написать по этому поводу Его Высокопреосвященству 15, если бы не думал, что при обращении к одному С-ру Маркиони покажется, будто я предпочитаю его всем другим архитекторам, столь же, а может быть, и еще более искусным. Итак, я предпочел снова обратиться к Вам в твердом убеждении, что тот, кому Вы отдадите предпочтение, безукоризненно оправдает ожидания Его Превосходительства Г-на Гетмана; с этим намерением были намечены некоторые главные, здесь прилагаемые, пункты контракта с архитектором, о котором идет речь, с тем, чтобы он прибавил те условия, которые сочтет нужным.

Относительно кондитера соглашаются вполне на то, что Ваше Превосходительство сочтете уместным ему назначить.

Г-р Гофмаршал Двора еще не дал мне положительного ответа на условия, которые поставил С-р Спирито 16. Ваше Превосходительство найдете здесь еще приложенное письмо М-ра Преннера вместе в листком из петербургской газеты, который сообщает о [474] прибытии прекрасного мозаичного портрета 17. [Этот искусный человек] М-р Преннер предоставил нам несколько образцов своих возможностей, которые прекрасно подтверждают выбор В(ашего) П(ревосходительства), что вы остановились на этом человеке. Со своей стороны я буду оказывать ему все свое содействие и постараюсь воздать должное его заслугам, что я совершаю по рекомендации, которой В(аше) П(ревосходительство) удостоили его.

Господин граф Разумовский, Гетман Малороссии, желает принять на свою службу одного из наиискуснейших архитекторов Италии на следующих условиях, а так же на тех, которые архитектор сам сможет поставить:

1) он должен хорошо рисовать и лепить, чтобы русские мастера могли работать по его рисункам как с камнем, так и с деревом;

2) он должен стараться хорошо подготовить учеников, которых ему дадут в помощь, для того, чтобы не приглашать других людей; но для начала ему позволят искать умелых иноземных каменщиков;

3) его первой работой будет дворец для Гетмана на Украине, для чего желательно, чтобы архитектор нанялся на пять лет сряду. По возведении указанного дворца он будет занят на строительстве других домов и будет жить со своей семьей на Украине, мягкий климат которой довольно известен.

№ 2

Графу Бьельке.

Отправлено 13/24 ноября 1750 г.

Монсеньору Графу де Бьельке,

Монсеньор,

я имел честь получить письмо Вашего Превосходительства за прошедшее 17 октября нового стиля. Ваше любезное участие в деле по счастливой доставке мозаичного Портрета служит мне еще одним доказательством доброты, с которой вы изволили интересоваться всем тем, что касается меня, и в то же время небольшим упреком с Вашей стороны. Монсеньор, я приношу Вам свои искренние извинения за мои поручения и еще больше убеждаюсь в выгоде искренности вашей дружбы ко мне и большой снисходительности Вашего сердца по отношению ко мне. Все это обязывает меня снова выразить свои нижайшие благодарности и заверить Вас в моей вечной признательности. Так как Ваше Превос(ходительство) [милостиво] позволило мне обращаться к Вам без всякого стеснения, я позволяю себе просить Вас в прилагаемом здесь же листке сообщить мне, как разбавляют вина и другие [безделицы] обозначенные предметы.

Я передал Г-ну Гетману содержание письма Вашего Превосходительства, касающееся его поручения; он выражает Вам, Монсеньор, наивеличайшую благодарность за этот знак доброты, проявленной вами по отношению к нему. Он больше не нуждается в кондитере, уже найдя его здесь. Что же до архитектора, то в качестве такового он решил нанять на свою службу одного из наиискуснейших и, может быть, нанять еще и скульптора; но прошу Вас, Монсеньер, прислать мне прежде условия, которые будут поставлены; если они благоразумны и умеренны, я думаю, что Его Превосходительство Г-н Гетман [наймет одного и другого без затруднений и с удовольствием] даст место и тому, и другому.

Что касается М-ра Спирито, то Ваше Превосходительство увидели из моих предшествующих писем, что его приглашение на службу к [здешнему] этому Двору задержано. Я думаю, что ему [не будет трудно] не составит никакого труда предпочесть службе при Высочайшем Дворе частную службу, тем более что ему отсюда предоставили все, что он просил сам.

(В конце письма по-русски приписано: письмо от Г-на Преннера послано при (нрзб.) же)

№ 2

Графу Бьельке.

Отправлено 8/19 января 1751 г.

Монсеньору Графу де Бьельке.

Монсеньор,

получив письмо, которое Ваше Превосходительство сделали мне честь написать прошедшего 2 декабря, я не нахожу выражений, чтобы засвидетельствовать Вам всю свою признательность за заботы, принятые Вами на себя по различным делам, которые я имел смелость поручить Вам, несмотря даже на досадные помехи (которыми я, конечно же, огорчен), такие, как отсрочивание решения Г-на Гофмаршала, касающегося кондитера Спирито. Вы бесконечно обязали Его Превосходительство Г-на Гетмана своей любезностью, доставив ему искусного архитектора, согласного поступить к нему на службу. [475]

Г-н Гетман не замедлит сам выразить Вам свою признательность. Он согласен на условия, которые ставит С-р Ринальди, а именно:

1) он поступает на службу к Его превосходительству Г-ну Гетману на семь лет подряд;

2) он направится на Украину, т.е. Малороссию, для выполнения построек, которые ему будут поручены;

3) он будет преподавать архитектуру молодым людям, которые ему будут отданы для этого;

4) он будет получать 1200 рублей жалованья в год. Рубль — это то же самое, что и римский экю и отличается только обменным курсом.

5) ему будет выплачено 300 римских экю на путевые расходы и столько же на обратный путь 18,

6) выплата жалованья начнется со дня его прибытия к Г-ну Гетману.

Итак, я покорнейше прошу Ваше Превосходительство заключить на этих условиях контракт с С-ром Ринальди и отправить его сюда без промедления. С этой целью посылаю прилагаемый здесь вексель в 300 римских экю, которые ему положены на путевые расходы.

Кроме того могу Вас уверить, что сверх приведенных условий, которые ему предлагают вследствие Вашей рекомендации, он может надеяться на особые милости Г-на Гетмана по мере того, как предоставит последнему доказательства своих заслуг и хорошего поведения.

Я всенижайше благодарю Ваше Превосходительство за информацию, которую Вы сообщили мне, касающуюся способа делать ультрамарин, также как и за кусочки мозаики и мраморов, которые вы любезно изволили мне прислать с С-ром Спирито.

Я заплатил довольную сумму за китайские румяна, чтобы иметь честь услужить Вам по этому поводу; и я прошу Ваше Превосходительство располагать мною со всей свободой и по всем случаям, которые вы рассудите немного полезными для Вашей Службы в здешней стране; я исполню с крайней радостью поручения, которыми Вам будет угодно удостоить меня. Я надеюсь, что смогу в скором времени послать Вам через Вену 19 еще немного кусочков румян, и к ним я прибавлю рысьи шкуры и разные сорта лучших бараньих шкур (de Baranki de meilleur), какие можно найти здесь. Это послужит только для образчика; ибо если они понравятся Вашему Превосходительству, я попытаюсь доставить их Вам со временем большее количество.

Письмо Вашего Превосходительства, пришло, в действительности, 2 янв(аря). Я покорнейше благодарю Вас за пожелания по случаю нового года, которые Вы любезно изволили послать нам, чего и мы желаем также, моя жена, моя дочь и я, всегда одинаково желающие благоденствия Вашему Превосходительству. Это то, во что я молю Вас верить, а так же в уважение и привязанность, с которыми я и остаюсь,

Монсеньер, Ваше Превосходительство.

(Часть письма, начинающаяся словами “Вы бесконечно обязали...” и заканчивающаяся “...своих заслуг и хорошего поведения” обведена и на полях приписано по-русски: очерченое сообщено Его Сиятельству графу Кириле Григорьевичу Разумовскому.)

№ 3

Графу Бьельке.

Отправлено из С.-Петербурга 26 января/6 февраля 1751 г.

М-ру Графу де Бьельке.

Монсеньор,

П(реподобный) О(тец) Шарль, который только что вернулся на этих прошедших днях из Рима в С.-Петербург, передал мне письмо от 1 августа 1750 г., которым Ваше Превосходительство удостоили меня чести, написав мне; я считаю себя должным удостоверить Вас в его получении и покорнейше отблагодарить за него и за знаки привязанности, которые вы проявили в нем ко мне, так же как и к моей семье. Я аплодирую похвале, которую Вы, Монсеньер, произносите этому Отцу, и я не откажу ему в содействии в тех случаях, когда моя помощь будет хоть немного ему полезна. Я не сомневаюсь, что Ваше Превосходительство уже получили мои письма за 27 окт(ября), 3 и 13 нояб(ря) по старому стилю и остаюсь с искренней преданностью,

Монсеньор, Ваше Превосходительство.

P.S. Я дал поручение М-ру Амону, корреспонденту В(ашего) П(ревосходительства) в Венеции, прислать мне несколько безделиц, которые С-р Ринальди мог бы привезти с собой. Поэтому я прошу Вас, монсеньор, сказать ему, чтобы он спросил о них, проезжая к указанному банкиру в Венецию, и взял пакет, который ему вручат для меня. [476]

№ 4

Графу Бьельке.

Отправлено 16 февраля 1751 г.

М-ру Графу де Бьельке,

Монсеньор,

я очень рад, что китайские румяна нашли кое-какое применение у одной дамы, скрывающей свое имя, но воспоминание о которой после нескольких намеков, данных Вашим Превос(ходительством) о ее персоне, будет нам всегда очень дорого, моей жене и мне. Мне нечего ответить по поводу заметки, касающейся вин, только если отплатить В(ашему) П(ревосходительству) тысячей милостей за исправность, с какой вам нравится угождать мне.

Я полагаюсь на то, что имел честь сообщить в моем письме за 8/19 января по поводу Ринальди; я думаю, что смогу найти занятие для С-ра Квейроло или у Г-на Гетмана, или при Дворе, но что не заставлю его долго ждать. Я должен предупредить Ваше Превосходительство, что в случае, если не предоставлю ему через две или три недели условия, на которых его захотят получить здесь на службу скульптора, то об этом не надо будет и мечтать [и наниматься в другом месте].

Между тем я сожалею о заботах, которые В(аше) П(ревосходительство) любезно согласились взять на себя по случаю найма С-ра Спирито, ибо он очень надеется остаться у Господина, где он в настоящее время и находится, лучше ему уехать, чем силой убеждения вынудить его на перемены, к чему, как уже кажется, он немного склонен.

Остаюсь с наиглубочайшим уважением.

№ 5

Графу Бьельке.

В Санкт-Петербурге. 6/17 апреля 1751 г.

М-ру Графу де Бьельке.

Монсеньор,

письмо за 13 марта, которым Ваше Превосходительство оказали мне честь, и которое мне вручили 4/15 апреля, побуждает меня выразить вам наивеличайшую благодарность как со стороны Г-на Гетмана за то, что В(аше) П(ревосходительство) любезно согласились взять на себя заключение контракта с С-ром Ринальди, так и от моего имени и от имени моей жены и моей дочери; они не перестанут присоединять свои голоса к моим ради благоденствия В(ашего) П(ревосходительства) и заверять Вас в своей крайней чуткости, которая сохранится в воспоминаниях. Мадам Воронцова действительно произвела на свет сына, как В(аше) П(ревосходительство) уже извещены об этом, и он еще не в состоянии выразить Вам благодарности за доброту, проявленную Вами к нему, и если Господь дарует ему жизнь, он не забудет написать Вам, Монсеньер, за этот знак Вашей привязанности благодарственное письмо, как только он будет в состоянии писать сам. А пока мы остаемся очень обязанными Вам, моя жена и я, за участие, которое Вы, Монсеньор, принимаете в событии, так интересующем нас, и со своей стороны я буду искать случая убедить Вас в усердии и безграничной привязанности, с которыми я и остаюсь, Монсеньор, Ваше Превосходительство.

№ 6

Получено 8 мая.

Графу Воронцову,

Монсеньор,

я получил письма, которые Ваше Превосходительство сделали мне честь написать 6 и 23 февраля. Вы делаете мне бесконечную милость, оказывая Ваше могущественное покровительство П(реподобному) О(тцу) Шарлю. Я навсегда сохраню и разделю его признательность, потому что это достойный монах, с которым я имел утешение беседовать о Вас и о Вашей семье, а так же о прекрасном Петербурге, оставившем у меня такое впечатление, точно я был там сегодня: однако уже 25 лет прошло с тех пор, как я выехал оттуда, но прекрасные и необычайные вещи сохраняются в человеческой памяти так хорошо, что время может разрушить их, лишь сокрушив весь организм человека.

С-р Ринальди, архитектор, должен быть уже на полпути из Венеции в Аугсбург. Льщу себя надеждой, что Его Превосходительство Г-н Гетман будет иметь основание быть им довольным, и если ему удастся залучить к себе на службу Ср-а Квейроло, то он может гордиться тем, что располагает двумя людьми, из которых каждый ценен в своей области.

Я подавлен добротой Вашего Превосходительства, принявшего на себя труд выслать мне шкуры, о которых была речь. Они в пути между Веной и Римом. Надеюсь, что они прибудут сюда в хорошем состоянии. Вы окажете мне бесконечную милость, уведомив меня об их стоимости, чтобы я мог [477] передать ее через маркиза Беллини, потому что подобное великодушие совершенно лишает меня свободы обращаться к Вам с просьбами.

Итак, приказывайте мне и располагайте мною здесь, где я всегда с готовностью буду стараться предоставить Вам доказательства своей совершеннейшей преданности и признательности, с которыми я имею честь быть,

Монсеньор, Ваше Превосходительство,

Мои нижайшие поклоны Мадам Графине и ее возлюбленным детям.

P.S. Сердечно обнимаю П(реподобного) О(тца) Шарля и М-ра Преннера.

В Риме 10 апреля 1751.

Всенижайший и всеобязаннейший слуга,
М. Н. Граф Бьельке.

№ 7

Получено 6 июля.

Графу Воронцову.

Монсеньор,

я не могу выразить Вашему Превосходительству, в каком затруднении я нахожусь, преисполненный великодушия, от великолепного и дорогого подарка, каким Вы оказали мне честь, прислав мне прекрасные шкуры баранов и рысей и Китайские румяна... Я очень хотел бы, чтобы В(аше) П(ревосходительство) доставили мне несколько случаев засвидетельствовать вам свою признательность, и какой радостью будет для меня убедить Вас делами в моем истинном и вечном уважении. Те же чувства я испытал, узнав с заметной радостью о рождении М-ра Вашего Сына. Если Вашим Превосходительствам угодно позволить мне, я поздравляю Вас и желаю этому драгоценному и новорожденному в его жизни хорошего здоровья и благоденствия. Ничто пусть никогда не случится, Мои Господа, ни с Вами, ни с тем, который Вам принадлежит... Тысяча поклонов Е(е) П-ву Мадам Графине и Мадемуазель вашей возлюбленной дочери.

Я все еще сохраняю то же мнение в отношении двух рассматриваемых фонтанов из мрамора, которые находятся в Ливорно 20. Ослабление, произошедшее по причине ноздреватых прожилок, которые я встретил в том же самом мраморе, делает их непригодными для использования, для которого они были выполнены, я не могу советовать Вашему П-ву приобрести их.

Прошу Ваше Превосходительство передать мои приветствия Г-ну Гетману. Льщу себя надеждой, что он будет доволен С-ром Ринальди, который по моему расчету должен быть уже в Петербурге. Его учитель С-р Ванвителли, первым учеником которого он является, в настоящее время находится при Неаполитанском дворе, куда его вызвал король для постройки большого и великолепного загородного дворца в Казерте, купленного королевой, его супругой. Расходы на постройку этого дворца превысят два миллиона римских экю.

Имею честь оставаться с дружбой и наисовершеннейшим уважением.

Монсеньор, Ваше Превосходительство.

В Риме 16 июня 1751.

Всенижайший и всеобязаннейший слуга,
М. Н. Граф Бьельке,

№ 8

Графу Бьельке.

Отправлено 22 июня 1751 г.

М-ру графу де Бьельке,

Монсеньор,

я получил два письма за прошедшие 10 апреля и 22 мая, которыми Ваше Превосходительство доставили мне честь, написав их мне. Выражая Вам благодарность за сведения, которые Вы любезно изволили сообщить мне по поводу четырех мраморных кусков 21, я осмеливаюсь просить Вас еще уведомить меня о том, что будет известно Вам по этому вопросу.

Ко мне уже доставили два письма, адресованные С-ру Ринальди и пришедшие из Дрездена, хотя с момента его отъезда из Рима я не имел от него ни одного известия; мне кажется, что он немного задержался в пути по своим частным делам.

Я не теряю из виду С-ру Квейроло и думаю, что у Г-на Гетмана со временем появится необходимость в искусном скульпторе, особенно когда он увидит необходимость этого после приезда С-ра Ринальди, но я до сих пор не уполномочен совершить такой найм ни с кем. В эти прошедшие дни я получил письмо знаменитого М-ра де Монтгона 22, прежде королевского министра в Испании, известного в обществе своими мемуарами и жалобами на покойного М-ра кардинала де Флери 23. Он мне сообщает, что имеет честь быть знакомым с Вами, и вы меня очень обяжете, Монсеньор, дав мне кое-какое представление о нынешнем [478] положении, в котором он находится в настоящее время в Риме.

Имею честь оставаться с искренней преданностью.

NB сие и выше очерченое опущено (по-русски, далее по-французски. — А. С.):

[Я прекрасно понимаю, что нет никакой вероятности, что В(аше) П(ревосходительство) приедете во второй раз увидеть город Петербург, но если какие-нибудь особенные причины смогут побудить к этому еще, Вы отметите здесь значительные изменения, большое число мест, где 25 лет назад были видны только леса и деревянные домишки, сегодня украшено такими великолепными дворцами, что воспоминание, которое В(аше) П(ревосходительство) сохранили за столь долгое время, сможет служить только для увеличения восхищения. Я сознаю, впрочем, что предположение такой поездки ласкает мое воображение, когда я представляю, что удостоюсь чести снова обнять В(аше) П(ревосходительство) и смогу засвидетельствовать своими услугами, какие буду в состоянии оказать здесь, как я был тронут [приемом, который В(аше) П(ревосходительство) оказали мне в Риме]; но подарит Провидение день или нет, я не пропущу из-за этого ни одного случая, чтобы не воспользоваться всеми другими возможностями убедить В(аше) П(ревосходительство) в искренности совершенной привязанности, с которой я остаюсь, Монсеньор, ваш.]

P.S. Моя жена и моя дочь шлют Вам, Монсеньор, поклоны, памятуя всегда о Вашей доброте и признательности, за которую они обязаны Вам. Если бы мой сын, о котором мы молим Господа, прошедшего 29 апреля по старому стилю достиг более зрелого возраста, он с теми же чувствами выразил бы уважение к Вашему Превосходительству, которое будет наследственным во всей моей семье.

№ 9

Получено 4 сентября.

Графу Воронцову,

Монсеньор,

я только что получил письмо, которое Ваше Превосходительство доставили честь написать мне 22 июня. Я не узнал ничего нового по поводу двух рассматриваемых фонтанов из мрамора, которые находятся в Ливорно, и я все еще сохраняю то же мнение, что рискуют, плохо используя деньги, укрывая их и перевозя их в Ст. Петербург; после прибытия прошло много лет, их плохо хранили (нрзб.) от непогоды (нрзб.) много пористостей, которые в том же самом мраморе находятся изначально.

Я не представляю себе, где остановился С-р Ринальди, имев последние известия от него из Штетина. Осмеливаюсь покорнейше просить Ваше Превосходительство соблаговолить передать ему, когда он прибудет в Петербург, приложенный пакет.

М-р Аббат Монтгон именитого рождения, прошел через многие лучшие дома Франции и особенно Провинции Овернь, которых там много. Кажется, ему 60 лет. Его характер мягкий и в обществе дружелюбный...

Монсеньор, Ваше Превосходительство.

В Риме 14 августа 1751.

Всенижайший и всеобязаннейший слуга,
Граф Бьельке.

№ 10

Графу Бьельке.

Отправлено 29 июня 1751 г.

М-ру Графу де Бьельке,

Монсеньор,

нет никакого сомнения, что Г-н Гетман очень доволен только что сделанным приобретением в лице столь искусного архитектора, каким является С-р Ринальди, который, наконец, прибыл в Петербург 22-го числа этого месяца по старому стилю, несколькими часами позже того, как я отослал на почту письмо, написанное мною в этот день Вашему Превосходительству. Я отправлю его отсюда наивозможно скорее, чтобы он мог без промедления представиться своему господину и получить от него дальнейшие распоряжения по своей должности. С-р Ринальди показался мне человеком серьезным, который не выставляет напоказ свои достоинства, вследствие чего я делаю добрые предсказания относительно его нового положения, и в случае, если ему понадобятся мои советы, я помогу ими с большим удовольствием. В остальном я ссылаюсь на то, что имел честь сообщить Вашему Превосходительству в своем последнем письме и остаюсь с...

PS:

С-р Ринальди доставил мне письмо В(ашего) П(ревосходительства) за 17 марта и набор смальт для мозаики, оправленных деревом, и сказал мне, что оставил в Венеции у С-ра Амона другой ящичек, который [479] В(аше) П(ревосходителъство) передали ему для меня, [со смальтой] которую я набираю для шкатулки, упомянутой в Вашем письме [не объяснив мне в точности, чем эта шкатулка была наполнена].

№ 11

Получено 25 сентября.

Графу Воронцову.

Монсеньор,

я получил письмо, которое Ваше Превосходительство сделали мне честь написать 29 июня ст(арого) ст(иля). Наконец-то, С-р Ринальди прибыл в Петербург. Я покорнейше прошу Ваше Превосходительство продолжать оказывать ему покровительство, несмотря на не вполне хороший поступок его по отношению ко мне, потому что он забыл ящичек, который я доверил ему для поднесения Вашему Превосходительству...

В Риме 28 августа 1751.

№ 12

Графу Бьельке.

Отправлено 13/24 июля 1751 г.

М-ру Графу де Бьельке.

Монсеньор,

я только что узнал из письма, которым Ваше Превосходительство удостоили меня чести, написав мне его прошлого 16 июня, о прибытии из этой страны мехов, которые я отправил для Вас, и я очень рад, что этот маленький подарок был приятен Вам.

Два рассматриваемых фонтана из мрамора находятся такими поврежденными, что бесполезно было бы перевозить их сюда, тем более, что я обязан В-му Прев(осходительству) этим предупреждением, которое, по крайней мере, послужит к отвращению моего Двора от мыслей и убедит в бесполезности приобретения и перевозки указанных кусков.

Я не премину передать Ваши приветствия Г-ну Гетману, рекомендуя ему С-ра Ринальди, о приезде которого я уже сообщал Вам; он вскоре уезжает отсюда, чтобы представиться своему новому Господину, и я нисколько не сомневаюсь, что тотчас по прибытии туда он сам уведомит В(аше) П(ревосходительство) о подробностях своего настоящего положения.

Моя жена и моя дочь выражают Вам свои нижайшие благодарности, Монсеньер, за то, что вы удостоили их своих воспоминаний; то, что касается моего сына, Ваше Превосходительство уже узнали из моего письма за (в оригинале пропуск) о том, что он покинул этот мир.

И, наконец, ссылаясь на содержание того же письма, остаюсь с чувствами искренних уважения и привязанности,

Монсеньор, Ваше Превосходительство.

№ 13

Графу Бьельке,

Отправлено 10/21 сентября 1751 г.

Монсеньору Графу де Бьельке.

то, что Ваше Превосходительство сообщает мне письмом, которым Вы доставили мне честь, написав его прошедшего 14 августа по поводу рассматриваемых фонтанов, показалось мне таким решающим, что я больше не мечтаю перевезти их сюда.

Ваше Превосходительство были осведомлены из моих последних писем о прибытии С-ра Ринальди в Петербург.

[Я так же думаю все время, что он уже представился Г-ну Гетману, своему новому господину, и что дело для него выгодно, о чем я надеюсь получить верные известия] NB: вместо очерченого внесено следующее (по-русски, далее по-французски. — А. С.). Теперь он уже в Глухове у Г-на Гетмана и даже написал мне оттуда письмо, в котором сообщил, что его новый господин сделал для него то, что дает мне полное основание надеяться, что дело будет для него выгодно, по крайней мере, Ваше Превосходительство можете быть убеждены, что я со своей стороны сделал все от меня зависящее, чтобы его новое положение было ему приятным.

Я крайне благодарю Ваше Превосходительство за портрет, который Вы любезно изволили сделать с М-ра Аббата Монтгона. По этому портрету я не смог бы судить ни о чем другом так хорошо, как по первому тому, что я прочитал из его мемуаров, что это заслуженный человек и что в течение долгого времени злая Фортуна гонит его, но что с помощью персон, упомянутых в письме Вашего Превосходительства, мне кажется, он всегда выпутается из трудностей, тем более что его прошедшие бедствия научат его лучше относиться к благосклонности его Покровителей.

Мы, моя жена и я, бесконечно обязаны Вашему Превосходительству за то сочувствие, которое Вы проявляете к нам по причине потери нашего сына. То, что более всего утешает нас, это как раз те доводы, [480] что Вы приводите в своем письме; в остальном, ваши любезные пожелания многочисленного потомства сохранили нам спокойствие в ожидании того, что Провидение готовит ему.

Моя жена очень счастлива тому, что Ваше Превосходительство удостоили ее своих воспоминаний и упрашивает меня заверить Вас в своем почтении, и я остаюсь с совершеннейшей преданностью.

(дописано другими чернилами. — А. С.) Молодой граф Ягужинский написал мне, наконец-то, письмо, в котором он не может в достаточной степени передать любезное обращение, с которым Вы приняли его и продолжаете покровительствовать повсюду, это все он отмечает мне в деталях и называет все видные дома [Колона, Санта Кроче, Корсини, Браццано, Боргезе, Альфиери, Русполи и др.], в которые Вы имели милость ввести его, что вновь обязывает меня выразить Вам мою наивеличайшую благодарность, и я молю Ваше Превосходительство верить, что это обязанность за то многое, за что я буду Вам вечно должным.

№ 14

Графу Бьельке.

Отправлено из С. Петербурга 1/11 октября 1751 г.

Монсеньору Графу де Бьельке,

Монсеньор,

поскольку речь идет только о моих собственных интересах, я с большим [огорчением] удивлением узнал о проекте, который Ваше Превосходительство составили и о котором Вы имели любезность сообщить мне в письме за 28 августа, что слагаете функции и даже покидаете [восхитительную] страну, где в течение долгого времени оставалось Ваше место жительства. Между тем, потеря, которую я понесу по этому случаю, меня беспокоит менее, чем охватившее меня опасение расстройства, которое сможет оказать на собственные дела Вашего Превосходительства) осуществление этого замысла. Я хорошо знаю, что мне не стоит судить о действительности доводов, которые располагают к этой перемене, но я еще льщу себя надеждой, что досада В(ашего) П(ревосходительства), вызванная, может быть, неким зловещим событием, понемногу пройдет после точного рассмотрения всех за и против. Вы найдете, чем успокоить себя по этому поводу, это как раз то, чего я желаю от всего своего сердца и с нетерпением ожидаю вашего окончательного решения.

Мне остается прибавить лишь одно слово в защиту бедного С-ра Ринальди, которому, надеюсь, В(аше) П(ревосходительство) тем скорее простит его промах, что он оставил ящик, о котором шла речь, ибо я уже получил его в полной сохранности; кроме того это опоздание не вызвало никакого затруднения. [Беспрестанно жду от него новостей с Украины, о которых буду продолжать сообщать В(ашему) П(ревосходительству). Прилагаю письмо, написанное им Вашему Превосходительству из Глухова, которым он, как и предыдущим, быть может, скорее оправдается перед Вами.

То, что Вы отмечаете мне по поводу М-ра Графа Ягужинского, служит ему похвалой. И это не менее выгодно ему, чем заслужить одобрение Вашего Превосходительства.

Моя жена и моя дочь благодарят Вас. Они, как и я, всегда желают Вам благоденствия, и я всю свою жизнь останусь с наисовершеннейшей привязанностью.

№ 15

Графу Бьельке,

Отправлено 10 декабря 1751 г.

Монсеньеру Графу де Бьельке,

Монсеньер,

я имел честь получить два письма Вашего Превосходительства за 13 и 20 прошлого ноя(бря).

Правда, что я давно уже не имел известий о С-ре Ринальди, что не должно, однако, рассматриваться, как дурной знак, ибо, если бы с ним случилось что-нибудь дурное, другие лица, конечно, известили бы меня об этом; я думаю, скорее, что он здоров и поглощен своими чертежами для великолепных Дворцов новой Резиденции Г-на Гетмана.

То, что Ваше Превосходительство отсрочили осуществление своего Проекта, меня невероятно обрадовало. Я знаю, что никто, кроме Вас самих, не способен.

Монсеньер, взвешенное решение создает поводы, которые могут подвигнуть Вас к этому; единственное, о чем я думал, что это только какая-нибудь обида ускорит Ваше решение. А сейчас мне ничего не остается, как дать самые искренние обещания, ради успеха Решения, которое Ваше Превосх(одительство) примет.

Моя жена и моя дочь остаются с теми же чувствами на этот счет, и поскольку они [481] желают Вам многих благоденствий, они нимало будут огорчены, узнав, что Ваше Превосходительство меньше довольны своим нынешним, чем прошедшим.

Я остаюсь...

P.S. Письмо, адресованное М-ру де Бельфорти, будет передано ему с первой возможностью.

№ 16

Графу Воронцову.

Монсеньор,

я получил письмо, которым Ваше Превосходительство почтили меня, со приложением письма графа Бельфора на имя кардинала Корсини, который приносит за это свою благодарность Вашему Превосходительству. Берусь смелость просить Вас передать С-ру Ринальди три прилагаемые здесь письма по его адресу...

В Риме 2 января 1752.

№ 17

Графу Бьельке.

Отправлено 6 числа декабря 1753 г.

Монсеньору Графу де Бьельке.

Монсеньор,

я испытал удовольствие, передав здесь в подходящие руки письмо, которое Ваше Превосходительство мне рекомендовали, М-ру де Бельфор. Я вновь обязан Вам за воспоминания, которых вы удостаиваете меня чести с таким постоянством, моя жена и моя дочь, у которых все хорошо, не менее тронуты тем, что Ваше Превосходительство относится к ним с такой добротой. М-р де Преннер, которого я вижу почти каждый день, показался мне очень удовлетворенным знаками уважения [он не пропустит возможности известить Ваше Превосходительство, в частности, о благоприятных обстоятельствах своего нынешнего положения].

С-р Ринальди в настоящее время здесь, в свите Г-на графа Разумовского, своего Господина, которым он очень хвалится. Ваше Превосходительство можете быть уверены, что не от меня будет зависеть, если эти иностранцы не воспользуются всеми своими выгодами, которые они могут ожидать в силу своих обязательств и даже немного свыше того, на что им дали надежду.

Поскольку Ваше Превосходительство не сообщает мне о состоянии своих дел, то я имею место полагать, что Вы ими сейчас довольны, это то, чему я очень радуюсь, заметно участвую во всем, что происходит с Вашим Превосходительством и очень желаю иметь возможность дать при случае убедительные доказательства крайней привязанности, с которой я и остаюсь.


Комментарии

1. Андросов С. О. Забытый меценат — граф Михаил Воронцов // ПКНО: 2000. М.. 2001. С. 262-265.

2. Макаров В. О приезде Антонио Ринальди в Россию // Старая Гатчина. 1926 год. НВА ГМЗ “Гатчина”. № 382. Машинопись. Сейчас письма хранятся в Санкт-Петербургском Институте истории РАН. (Ф. 36. Оп. 1. Д. 1097, 1098).

3. Макаров В. Указ. соч. Л. 1-1 об.

4. Франческо Квейроло (Francesco Queirollo, 1704-1762) — скульптор итальянского барокко. Работал в Риме (до 1752 г.) и Неаполе. Последователь Бернини и ученик Коррадини. Славился своим умением передавать в мраморе прозрачность одежд. В Россию не приезжал, и его скульптуры в собраниях российских музеев не выявлены.

5. По материалам фонда Воронцовых Макаровым была издана брошюра о приезде и пребывании в России художника Преннера. (См.: Макаров В. Георг Гаспар Преннер и его работы в Гатчинском дворце-музее. Л., 1929.) Добавим, что перечисленные в ней портреты ныне хранятся в Русском музее и Павловском дворце.

6. Андросов С. О. Указ. соч. С. 262.

7. В начале 1750-х годов дворцовый комплекс был выстроен из дерева, но сгорел в грандиозном пожаре 1784 г. уничтожившем не только сам город, но, как сожалеют исследователи, и его прошлую славу. Немногие имеющиеся издания, касающиеся непосредственно Глухова, имени Антонио Ринальди в связи с дворцовым строительством Разумовского не упоминают. См., напр.: Дейнека А. И. Памятники архитектуры Сумщины: Путеводитель. Харьков, 1989. С. 180-196; Цапенко М. П. По равнинам Десны и Сейма. М., 1970. С. 46-60.

8. Карло Маркиони (Carlo Marchionni, 1702-1786) — римский архитектор, инженер, скульптор и рисовальщик карикатурист. Среди его основных работ называют Новую Сакристию Собора Св. Петра и дворцовые здания на Вилле Альбани: двухэтажное палаццо с одноэтажными галереями по бокам, полукруглое казино и несколько садовых павильонов. Также известны его скульптурные работы, многие для фасадов церквей.

9. Алессандро Альбани (Alessandro Albani, 1692-1779) — кардинал с 1721 г.; министр Марии-Терезии при Папском дворе, в последние годы жизни служил библиотекарем в Ватикане. Большой любитель искусства. В художественном собирательстве ему помогали Менгс, Винкельман и др. Часть его коллекции была размещена на Вилле Альбани.

10. Так, архитектор Растрелли в 1730-х годах получал 800 руб. в год, а Камерон по своем прибытии в Россию 1800 руб. См.: Козьмян Г. К. Ф. Б. Растрелли. Л., 1976. С. 30; Он же. Чарльз Камерон. Л., 1989. С. 19.

11. Архив князя Воронцова. М., 1872. Кн. IV. С. 434.

12. Мысль о влиянии на стиль Ринальди “прусского рококо” и вообще архитектуры Германии не раз высказывалась современными исследователями. См.: Евсина Н. А. Русская архитектура в эпоху Екатерины II. М., 1994. С. 32; Швидковский Д. Архитектурная судьба Павла I // Проект классика II. М., 2001. С. 148.

13. Кючарианц Д. А. Антонио Ринальди. Л., 1984. С. 10. Письма Ринальди, как сообщает сама Кючарианц, сохранились в объеме писем Луиджи Ванвителли и были опубликованы в 1970-х годах в Неаполе. Скорее всего при подготовке их к печати итальянский публикатор не разобрал в рукописи неведомого ему украинского города Глухова (Gluhow; Воронцов: Glouchow; Разумовский: Gloukoff) и принял его за более известный шотландский Глазго (Glasgow), породив, тем самым, легенду о поездке Ринальди в Англию.

14. См. примеч. 2.

15. Воронцов с кардиналом Альбани состоял в переписке. В фонде Воронцовых в СПб ИИ сохранились несколько писем Альбани Воронцову за 1762 г. (СПб ИИ РАН. Ф. 36. Оп. 2. Д. 207).

16. Томазо Спирито (Thomas Spirito) был приглашен на должность кондитера Двора Ее Величества на три года с оплатой 25 римских экю в месяц. На проезд до Петербурга и обратно ему было выделено 300 римских экю. 29 сентября 1750 г. Воронцов сообщит Бьельке, что приглашение Томазо Спирито на должность придворного кондитера одобрено Ее Величеством. (СПб. ИИ РАН. Ф. 36. Оп. 1. Д. 1098. Л. 38.)

17. Художник Преннер прибыл в Петербург в начале августа 1750 г. и в своем багаже привез мозаичный портрет императрицы Елизаветы Петровны. См.: Андросов С. Ю. Указ. соч. С. 249-251; Макаров В. Георг Гаспар Преннер... С. 15-16.

18. Отметим здесь, что проезд от Петербурга до Глухова обходился уже в 50 рублей. См.: Архив князя Воронцова. Кн. 4. С. 434-435.

19. В Вене находился русский представитель г. Ланчинский. Он отчасти участвовал в поручениях Воронцова, например, содействовал успешной доставке мозаичного портрета (Преннер ехал в Петербург через Вену). См.: Макаров В. К. Георг Гаспар Преннер... С. 14-15.

20. Речь идет о двух фонтанных чашах, заказанных в Италии в 1720-х годах для Петергофа, но со смертью Петра I оставшихся невостребованными. См.: Андросов С. О. Указ. соч. С. 266-268.

21. Имеются в виду два фонтана, каждый из которых состоял из двух кусков.

22. Шарль-Алезандр де Монгон (Charles-Alexandre de Montgon, 1690-1770) — французский дипломат. С 1724 г. состоял на службе короля Испании Филиппа V и с 1727 г. выполнял секретную миссию во Франции, целью которой ставилось наследование французской короны королем Испании в случае, если Людовик XV оставался без наследников.

23. Андрэ-Эркуль де Флери (Andre-Hercule de Fleury, 1653-1743) — кардинал, наставник юного Людовика XV, впоследствии государственный министр. Положил конец миссии Монтгона, отправив его в ссылку в Дуэ и завладев его бумагами. В ссылке Монтгон писал свои мемуары (5 томов, изданы в 1742 г.), “утомительно многословные”, но содержащие интересные детали о его поручениях при дворах Испании и Португалии с 1725 по 1731 г. (Grand Dictionnaire Universel du XIX siecle. Paris. T. 8. P. 480; T. 11. P.510).

(пер. А. Н. Спащанского)
Новые материалы о приезде Антонио Ринальди в Россию // Памятники культуры: новые открытия. Письменность, искусство, археология. Ежегодник, 2005. М. Наука. 2013

© текст - Спащанский А. Н. 2005
© сетевая версия - Strori. 2016
© OCR - Николаева Е. В. 2016
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Наука. 2013