ТРЕДИАКОВСКИЙ В. К.

РАПОРТ ПРОФЕССОРА ТРЕТЬЯКОВСКОГО В ИМПЕРАТОРСКУЮ АКАДЕМИЮ НАУК.

Писан 10 Февраля, 1740 года.

Сего 1740 года Февраля 4 дня, то есть в понедельник ввечеру в шесть или семь часов, пришел ко мне, нижеименованному господин кадет Криницын [44] и объявил мне, чтоб я шел немедленно в кабинет ее императорского величества. Сие объявление, хотя меня привело в великий страх, толь наипаче, что время уже было поздное; однако я ему ответствовал, что тотчас пойду. Тогда подпоясав шпагу и надев шубу, пошел с ним тотчас, нимало не отговариваясь, и сев с ним на извощика, поехал в великом трепетании; но видя, что помянутой г. Кадет не в кабинета меня вез, то начал его спрашивать учтивым образом, чтоб он мне пожаловал объявил, куда он меня везет; на что мне ответствовал, что он меня везет не в кабинет, но на слоновой двор и то по приказу Его Превосходительства Кабинетного Министра Артемия Петровича Волынского, а за чем, сказал, что не знает. Я услышав сие обрадовался, и говорил помянутому г. Кадету, что он худо со мною поступил, говоря мне, будто надобно мне было идти в кабинет, а притом называя его еще мальчиком и таким, который мало в людях бывал, а то для того, что он таким объявлением может человека вскоре жизни лишить или по крайней мере, в беспамятствие привести для того, что, говорил я ему, Кабинет дело великое и важное, о чем он у меня и прощения просил, однако ж сердился на то, что я его называл мальчиком и грозил нажаловаться на меня Его Превосходительству А. П. Волынскому, чем я ему сам грозил; но когда мы прибыли на слоновый двор, то помянутый г. Кадета пошел наперед, а я за ним в оную камеру, где маскарад обучался, куда вшед, постояв мало, начал я жаловаться Его Превосходительству на помянутого г. Кадета, что он меня взял из дому таким образом, который меня в великой страх и трепет привел; но Его Превосходительство, не выслушав моея жалобы, начал меня бить сам пред всеми толь немилостиво по обеим щекам; а притом всячески браня, что правое мое ухо оглушил, а левой глаз подбил, что он изволил чинить в три или четыре приема. Сие видя, помянутый г. Кадет ободрился и стал притом на [45] меня жаловаться Его Превосходительству, что его будто дорогою бранил и поносил. Тогда Его Превосходительство повелел и оному Кадету бить меня по обеим же щекам публично; потом с час времени спустя, Его Превосходительство приказал мне спроситься, за чем я призван у господина Архитектора и Полковника Петра Михайловича Еропкина, который мне и дал на письме самую краткую материю, и с которой должно мне было сочинить приличные стихи к маскараду. С сим и отправился в дом мой, куда пришед, сочинил оные стихи, и размышляя о моем напрасном бесчестии, и увечьи, рассудил по утру, избрав время, пасть в ноги Его Высокогерцогской Светлости и пожаловаться на Его Превосходительство. С сим намерением пришел я в покои к его Высокогерцогской Светлости по утру и ожидал времени припасть к его Высокогерцогской Светлости по утру и ожидал времени припасть к его ногам, но по несчастью туда пришел скоро и Его Превосходительство А. П. Волынский, увидев меня спросил с бранью, зачем я здесь, я ничего не ответствовал, а он бил меня тут по щекам, вытолкал в шею и отдал в руки ездовому Сержанту, повелел меня отвести в коммисию и отдать меня под караул, что таким образом и учинено. Потом, несколько спустя времени, Его Превосходительство прибыл и сам в коммисию и взял меня пред себя. Тогда, браня меня всячески, велел с меня снять шпагу с великою яростию и всего оборвать и положить и бить палкою во голой спине толь жестоко и немилостиво, что, как мне сказывали уже после, дано мне с семдесят ударов; а приказавши перестать бить, велел меня поднять, и браня меня, не знаю чего у меня спросил: на что в беспамятств моем, не знаю, что и я ему ответствовал. Тогда Его Превосходительство паки велел меня бросить на землю и бить еще тою же палкою, так что дано мне и тогда с тридцать разов; потом, всего меня изнемогшего, велел поднять и обуть, а роздранную рубашку, не [46] знаю кому, зашить и отдал меня под караул, где я ночевал на середу и твердя наизусть стихи, хотя мне уже и не до стихов было, чтоб оные прочесть в потешной зале. В среду под вечер приведен я был в маскарадном платье и в маске под караулом в оною потешную залу, где тогда мне повелено было, прочесть наизусть оные стихи на силу. По прочтении оных и по окончании маскарадной потехи отведен я паки под караул в коммисию, где и ночевал я на четверток, но в четверток призван я был по утру часов в десять в дом к Его Превосходительству, где был взят пред него и был много бранен; а потом объявил он мне, что расстаться со мною хочет еще побивши меня, что я услышав с великими слезами просил еще Его Превосходительство умилостивиться надо мною всем уже изувеченным, однако не преклонил его сердце на милость, так что тотчас велел он меня вывесть в переднюю и караульному капралу бить меня еще палкою десять раз, что и учинено. Потом повелел мне отдать шпагу и освободить из-под караула; и призвав к себе, отпустил меня домой с такими угрозами, что я еще ожидаю скоро или не скоро такого же печального от него нещастию, буде Господь по душу не сошлет. Тогда, пришед я домой, тотчас пустил себе кровь; но видя, что мне от того ни мало нет легости, то думая, что я от сих смертных побой может быть жизни лишуся, донося о таком случае, прошу Императорскую Академию Наук взять в Императорскую Библиотеку, все книги, кои останутся после меня, кроме оных, которые имеют быть выключены в особливую записку; а прочее все, чтобы оно не было, отдать отцу моему духовному, Преображенского полка священнику Ивану Камаровскому.

О сем покорно рапортуя, прошу то есть Академии Секретарь Тредиаковский.

№ 79. Подал Февраля 10 дня 1740 года. Записано в Журнал: оного Тредиаковского осмотреть Доктору Дюверлуа, и о том к нему на Немецком диалекте писать.

Текст воспроизведен по изданию: Рапорт профессора Третьяковского в Императорскую Академию Наук // Москвитянин, № 2. 1845

© текст - Погодин М. П. 1845
© сетевая версия - Thietmar. 2016
© OCR - Андреев-Попович И. 2016
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Москвитянин. 1845