Вашему императорскому величеству от 20-го числа сего месяца всеподданнейше доносил, что я на Регенвальдской рейд прибыл и не упущая ни малого времени буду сухопутное войско на берег высаживать и артиллерию выгружать, что по прибытии со всяким ревностным попечением и начал чинить, хотя нордовые ветры и здесь на рейде, не мало препятствовали, от которых в устье реки Регенвальдской всегда бывают не малые буруны, хотя те ветры и весьма умеренны были, но так оные буруны сильны, что мелкие суда опрокидывало, однако всех людей спасали, а я принужден был наблюдать, так как осень приближаетца, чтобы время не потерять и всячески поспешать то сухопутное войско на берег высадить и требуемую от господина генерал-лейтенанта графа Румянцова осадную артиллерию из судов выгрузить, которое войско все с кораблей благополучно высажено и требуемая артиллерия выгружена, а именно десять пушек двадцатичетырехфунтовых, шесть единорогов картаульных и шесть двухкартаульных с снаряды их. Войско уже отправлено от берегу в корпус его, господина генерал-лейтенанта, артиллерии потому же десять двадцатичетырехфунтовых пушек и шесть единорогов картаульных с их снаряды уже в главной корпус и привезены, достальные же двухкартаульные шесть единорогов завтрашнего числа имеют быть отправлены, а до сего числа не отправилися за нескорым собранием подвод по требованию графа Румянцова, а по желанию моему к нему, господину генерал-лейтенанту, и ездил для полезного совету, што надлежит к пользе службы вашего императорского величества, у которого был часа с три, и паки во флот возвратился, и нашел тамо корпус его в добром и порядочном состоянии. По данному же мне вашего императорского величества всемилостивейшему рескрипту, корабль «Ревель» как легкой в ходу, и один фрегат «С. Михаил» посылал в близость берегов Кольберских для обстоятельного осмотру, што у них при Кольберге против прошлогоднего вновь каких наружных крепостей поделано и командующий оного корабля «Ревеля», флота капитан Секерин, по прибытии во флот репортом мне объявил, что под самой Кольберг подходил и берега тамошние обстоятельно осмотрел и увидел, что вновь неприятель тамо шесть батарей или [766] малых крепостей сделал, а именно в местах тех, где прошлого году десант чиним был и где лагерь с войском вашего императорского величества учрежден был, такожде и против места того, где бомбардирские корабли на якоре стояли и город бомбардировали и крепость, которая в самой устьи реки лежит и прошлого году взята была. Оную вновь крепостью ж возобновили, которые все с божиею помощью вновь наружные крепости, когда возмутца, во вред городу будут, о котором обстоятельном осмотре в тот же день с нарочным я к графу Румянцову сообщил. По требованию же его, господина генерал-лейтенанта, заготовленные при реке Регенвальдской для осады фашины, доски, брусья, туры — все погрузил на галиоты, которые были нагружены артиллериею, а что в них не уместилось, взял на корабли и ныне так как совсем отправился, буду ожидать уведомления от него, господина генерал-лейтенанта, когда он с корпусом вступит в марш к Кольбергу, то и я со флотом вашего императорского величества туда же буду следовать, хотя и прежде его туда прибуду и тем привлеку атенцию неприятеля охранять всеми силами берега свои, что может учинить свободное приближение к неприятелю корпуса, состоящего под командою его, господина графа Румянцева. А ежели мне ожидать уведомление, когда тот корпус придет уже к Кольбергу, то может прибытие флота замедление принести, ежели воспоследуют сильные противные вестовые ветры и для того, как скоро получу от него известие, что он в марш свой вступил, то и я со флотом туда же имею следовать. В прежней моей реляции вашему императорскому величеству всеподданнейше доносил, что во время великих ветров в ночное время отстали от меня шесть кораблей и оные уже все ко флоту прибыли и объявили командующие, что они принуждены были возвратитца на Гданской рейд и исправить учинившиеся им от шторму некоторые повреждения. Но во время стояния на якоре против Столп на корабле «Шлютенбург» ³²¹ отрубя у двух якорей канаты и учиня сигнал, во время жесткого ветра, пошел под парусами на тот Гданской рейд и оттуда репортовал меня, что бушприт оного корабля немалое повреждение получил во время стояния на якоре и по тому его репорту наикрепчайше от меня ордерами подтверждено, чтоб ему оной повредившей бушприт исправить и неотменно быть ко флоту. Осадная же артиллерия, которая за выгрузкою осталась на галиотах, имеет следовать со флотом на Кольберской рейд и прибыв туда, нашед удобное место, будет потому же выгружена и буду поступать, призвав бога в помощь, не щадя живота своего со всеми подчиненными мне, вашего императорского величества рабами морскими служителями, памятуя всегда со слезами высочайшее вашего императорского величества милосердие к себе и дабы наивяще оной удостоитца и всемилостивейшего вашего императорского величества благоволения.

Андрей Полянский.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1689, лл. 21-22 об. Подлинник.

Комментарии

321. «Шлиссельбург»