№ 266

Реляция П. С. Салтыкова императрице Елизавете о переговорах с австрийским командованием относительно согласования военных действий.

№ 120

4 августа 1760 г., главная квартира при дер. Караушка

С отправления последней моей всеподданнейшей реляции под № 119-м 246, что с неприятелем произошло и какой над ним авантаж пленением казаками капитана и двух субалтерн офицеров со ста человеками белых гусар одержан, о том приемлю смелость на приложенной при сем журнал сослаться, из которого притом ваше императорское величество всевысочайше усмотреть изволите, в каких местах неприятельская под командою принца Генриха на сю сторону Одера перебравшаяся армия вблизости от нашей лагерем стоит и в какой позиции по ту сторону сей реки короля прусского и австрийские армии находятся.

Между тем как я, по упомянутой моей реляции, известия о обещанной графом Дауном атаке короля прусского с часу на час ожидал, вручена мне того ж дня ввечеру от барона Плонкета приложенная при сем в оригинале промемория от того ж числа с требованием графа Дауна о переходе армии вашего императорского величества за Одер для способствования сему предприятию.

И как я упражнялся сочинением ему на то должного, но теперь уже остановленного ответа, с которым тогда ж, на словах барон Плонкет к нему поехал, состоящего в невозможности исполнения сего требования, а имянно, вкратце:

1-е. Что имея на сей стороне пред собою неприятельскую армею, подобной переход мог бы армеи вашего императорского величества не токмо пресечь всякую коммуникацию с тылом, то есть с магазинами назади, с Вислою, следовательно, и с самою Россиею, но и лишить на всякой случай ретреты, потому что за нею никакой крепости к убежищу не оставалось бы; 2-е. Что атака графа Дауна по превосходной его силе и без того с успехом учинится могла б, когда опасаемой им принц Генрих с своею армиею здесь находится, и пока армея вашего императорского величества тут же стоит, конечно, за Одер не перейдет; 3-е. Что сверх изображенных [627] в первом пункте опасностей для армии вашего императорского величества и та еще настоит, что иногда король прусской, получа случай от графа Дауна удалиться, а напротиву того с принцом Генрихом соединиться, пойдет со всею силою на нас, что напротиву того; 4-е. Армея вашего императорского величества, стоя и здесь, тем не меньше действиями своими операциям его, Дауна, пользовать, а во всяком случае по сделанным уже к тому распоряжениям и скорую руку помощи подать может; то приехал ко мне на другой день в полночь от барона Лаудона генерал-майор маркиз Ботта с новым словесным требованием об отправлении корпуса генерала-порутчика графа Чернышева за Одер для соединения с бароном Лаудоном.

Я ему отвечал, что на то я поступить готов, но предварительно необходимо мне надобно с самим бароном Лаудоном потребное о сем корпусе соглашение и постановление сделать, с чем он, Ботта, тотчас и отъехал.

Третьего ж числа в полдень приезжал ко мне и сам барон Лаудон и, вруча приложенную при сем в оригинале промеморию 247, между нами с общего согласия и в сходственность учиненного уже пред тем результата постановлено.

1-е. Что как принц Генрих с своею армею на сей стороне Одера противу нас и в близости находится, то для сего остаться армии вашего императорского величества на сей же стороне Одера, а между тем,

2-е. Для подкрепления цесарских с другой стороны операций отправить отсюда корпус графа Чернышева, усиляя оной еще тремя пехотными полками по сделанным у Аураса мостам на ту сторону Одера в соединение к корпусу барона Лаудона, но с тем, чтоб операции их вообще и нераздельно, да и не удаляясь от реки Одера производить.

3-е. А если б нужда востребовала сей отправляемой корпус графа Чернышева назад на сю сторону взять, то не только графу Чернышеву по первому о том от меня ордеру немедленно то учинить, но в то ж самое время вместе с ним и барону Лаудону со всем своим корпусом на здешнюю сторону перейти.

4-е. Но буде принц Генрих с своею армиею отсюда туда ж перейдет, следовательно дальней здесь опасности от неприятеля настоять не будет, то в сем случае и вся армея вашего императорского величества на ту сторону перейти имеет, оставляя здесь для примечания неприятеля и прикрытия своего тыла, обозов и магазинов некоторой корпус, дабы, таким образом, соединенными силами дальние операции, смотря по обстоятельствам, на той стороне Одера предприять, получая, так как между тем и отправляемой ныне туда корпус графа Чернышева, постановленное между обоими высочайшими дворами с их стороны пропитание.

И как граф Чернышев вследствие того, согласно всевысочай-шему вашего императорского величества мне пред сим данному [628] повелению, вчерашнего дня с своим корпусом за Одер перешел, то каков я ему в наставление ордер дал, с оного при сем для всевысочайшего вашего императорского величества усмотрения точную копию всенижайше подношу. 248

И хотя чаять надобно, что сей переход графа Чернышева с корпусом за Одер без сумнения произведет какую-либо перемену в положении находящейся на сей стороне армеи принца Генриха, но между тем оная в показанных в журнале местах, окопавшись шанцами, не токмо еще стоит, но и по близости своей от армеи вашего императорского величества оную беспрестанным нападением на стоящего на левом фланге генерала-майора графа Тотлебена с легкими войсками, подкрепленными и пехотными полками под командою бригадира Бахмана, тревожит.

Я для того неоднократно уже ездил неприятеля рекогносцировать в намерении, чтоб его после, призвав бога в помощь, атаковать и разбить, но нахожу, что сверх поделанных вокруг его лагеря многих укреплений и сверх того, что он Бреславскую крепость для убежища себе в самой близости за спиной имеет, положение его мест за реками, болотами и лесами само собою так неприступно, что без подвержения армеи вашего императорского величества явной опасности и великой утраты людей никоим образом того предприять невозможно.

Напротиву же того я усмотрел, что ситуация земли на левом же нашем фланге такие высоты имеет, от которых в случае занятия их от неприятеля опасность настоит, что не токмо армеи вашего императорского величества в здешнем лагере вред наносим, но и сверх того главнейше коммуникация наша с тылом, то есть с Миличем, куда тяжелой обоз отправлен, пресечена, а по меньшей мере затруднена быть могла б, столь наипаче, что и без того уже на марше помянутого обоза в Милич учинено на оной от неприятельской гусарской партии нападение, но что иногда взято рапорта еще ожидаю, чего ради и дабы вышеизображенные опасности предупредить, хотя я намерен был завтре, оставя здешней лагерь, новой на вышепомянутых высотах при деревнях Гохкирки и Петраце занять, но тем еще здесь удерживаюсь, по полученному сего утра от графа Чернышева рапорту из лагеря при Грос-Брезене от сего числа, что барон Лаудон ему пишет, что иногда король, удаляяся от атаки графа Дауна, на сю сторону при Штейнау или Глогау перейдет, и чтоб для того мог я здесь скорее с ним, графом Чернышевым, соединиться.

И понеже таким образом по невозможности атакования в нынешнем лагере принца Генриха, иного мне не остается, как для упражнения его на сей стороне Одера в здешних местах до усмотрения происшествия дел между графом Дауном и королем прусским, с армиею вашего императорского величества остаться, а в случае перехода иногда короля на сю сторону и по соединении [629] с принцом Генрихом, хотя б граф Чернышев обще с бароном Лаудоном сюда ж подоспели по превосходной неприятельской силе и для неподвержения армии вашего императорского величества явной же опасности, ретироваться.

Но, чтоб между тем по переходе иногда армеи вашего императорского величества за принцом Генрихом за Одер тамо зимовать остаться, то со всем венского двора обещанием, в рассуждении нынешнего тамо толь великих армей пребывания, отнюдь надеяться нельзя достаточное тамо пропитание получить, разве только из наследных австрийских земель, в котором случае армия вашего императорского величества неминуемо в Богемию заведена была б, как о том барон Лаудон в своей промемории и упомянул.

Сие мое опасение основывается на том, что армея вашего императорского величества и на сей стороне, которая несколько австрийскими войсками посещена была, по занятии ныне неприятелем тех мест, которые мы по отступлении от Бреславля оставили, оскудение в том, а особливо в фураже иметь начинает и, умалчивая, что, несмотря на все мои часто подтверждаемые запрещении и чинящиеся наказании, здешние жители от наших же людей совсем ограблены, разорены, домы их опустошены, следовательно и нужного себе пропитания лишены, чему в пресечение наконец иного способа я не нашел, как приложенной при сем приказ 249 во всей армеи публиковать и потому действительно исполнять велеть.

По сим обстоятельствам, в должности я нахожусь испросить всевысочайшего вашего императорского величества наставления, елико особливо касается до зимования по желанию венского двора в Силезии на той стороне Одера и до дальних с армеею вашего императорского величества предприятий, столь наипаче, что по нынешней нерешимости дел на той стороне Одера, едва ль способ будет нынешнею кампаниею что либо противу Бреславля и Глогау предприять, дабы тем лучше в Силезии утвердиться.

В прочем прилагаю при сем присланное от прусского генерала Форкада к графу Тотлебену из здешней их армии письмо 250 с жалобами за сожжение четвертого дни четырех деревень, из которого всевысочайше усмотрите, что и сам принц Генрих не токмо при сей армеи находится, но и на бывшем тогда небольшом сражении присутствовал. Я ему ответствовать велел, что неприятель сам тому причиною, что атакуя нас в сих деревнях сидел, и что за зрело быть не может, когда его оттуда бомбами выживали, чем и помянутые деревни, а не инако, сожжены.

Граф Петр Салтыков.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1676 «С», лл. 208-210 об. Подлинник.


Комментарии

246. См. документ № 265.

247. Не публикуется.

248. Не публикуется.

249. Не публикуется.

250. Письмо в делах не обнаружено.