Протокол Конференции, содержащий план кампании 1760 г., и обзор действий русской армии за предыдущие годы войны ²²⁷

31 марта 1760 г.

1760 году марта 31-го дня в учрежденной при дворе ее императорского величества Конференции вследствие того, что уже в 18-й день сего месяца от ее императорского величества всевысочайше апробован предварительной план операции на кампанию нынешнего году и что оной потому на другой же день, то есть 19 сего сообщен послу графу Эстергазию, определено послать к генералу-фельдмаршалу графу Салтыкову рескрипт следующего содержания.

Ежели б нынешнюю против короля прусского войну производили мы одни собою, или ежели б дело только в том состояло, чтоб удержать Пруссию за нами на таком основании, как оною теперь владеем, или же буде бы наконец, от чего боже сохрани, оборонительную нам войну вести надлежало, от не было б почти нужды много заботится о планах операций, и всегда довольно было б содержать только армию в хорошем состоянии, быть ко всяким происшествиям в готовности, и, наконец, предпринимать только то, к чему удобной случай собою оказался бы.

Но понеже совсем противно тому войну производим мы обще с ее величеством императрицею королевою и дело идет не о том, чтоб только в нынешнем нашем владении силою удерживать Пруссию, но о том, чтоб исполнить наши обязательства восстановить короля прусского во владении наследных его ныне крайне страждущих и истощенных земель, сократить силы короля прусского, то самым делом исполнить, что обещали мы многократно изданными в свет торжественными декларациями и, наконец, чтоб сделав столь много для нашей славы и для пользы союзников наших, тогда не показать меньшего усердия, когда война к концу приходит, и когда мы по мере содействования нашего имеем ожидать плодов сея войны, признания союзников и всей Европы за доставляемую ей тишину и безопасность сокращением сил короля прусского, то отнюдь невозможно инако, как постановить обще с ее величеством императрицею королевою план операций нынешнего году, тем наипаче, что каковы бы венской двор многочисленные силы ни собрал против короля прусского, признавается однако ж, что их одних к тому недостаточно, чтоб войне конец сделать по желанию; да согласно тому и здесь признаться надобно, что каковы бы славны успехи нашего оружия в нынешнею кампанию ни были, без содействования к тому аустрийских сил, невозможно и самыми успехами столько пользоваться, сколько для полезного окончания войны надобно; последняя для нашего оружия и для вашего имяни толь славная кампания больше всего доказывает сию истину. Самая решительная франкфортская баталия, где и король [557] прусской почитал все за потерянное, конца войне не сделала, когда наша армия за удалением мест тем пользоваться не могла, а граф Даун столько оную подкреплять и снабдевать не хотел или воспрепятствован был, сколько надлежало б, о чем однако ж здесь распространиться не хотим, дабы не приводить себе на память все то, что было в сем деле неприятного.

Сего ради согласен уже между нами и ее величеством императрицею королевою план общих операций нынешнего году и вкратце состоит оной в следующем:

1-е. Ее величество императрица королева, сверх собранной ее в Саксонии армии, соберет еще другую в Люзации в околичностях реки Квейса и стараться будет находящиеся тамо неприятельские войска прогнать.

2-е. Наша армия, напротиву того, долженствует учредить поход свой к реке Одеру между Франкфурта и Глогау.

Весьма коротко сие целого плана описание, но вам, как и искусному полководцу и знающему совершенно тамошние места, не трудно уже собою вообразить все, что с тем сопряжено, все что затем следует, и наконец что при нынешнем состоянии дел, и когда решительно полагается, по меньшей мере все силы к тому употребить, чтоб нынешнею кампаниею желаемой войне конец сделать, конечно невозможно ни иного, ни лучшего плана выбрать, следовательно еще меньше что либо в оном переменить.

Не согласен подлинно сей вверенной нами план с тем планом, которой по повелению нашему представили вы обще с находящимися здесь генералами-порутчиками, но сверх того, что вам не были известны прямые намерения венского двора, ваше собственное мнение весьма легко с выбранным от нас планом соглашено быть может, когда только главные принципии или основания больше объяснены, и так приняты будут, как они действительно суть.

Вы рассуждали, как искусной генерал и справедливо пекущейся о сбережении армии и приобретенной уже славы, а притом толко прошедшие примеры пред глазами имели; мы, напротив того, принуждены, так сказать, брать во уважение, сколько с начала усиления короля прусского истощено наше государство рекрутскими наборами, умножением армии и всегдашним содержанием великих сил на лифляндских границах к тому в готовности, чтоб короля прусского от вредных предприятий воздерживать; сколь многократно находилась империя наша в крайней опасности, когда б Оттоманская Порта вознамерилась нам войну объявить, и мы неотменно принуждены были б, столько ж против нее обороняться, сколько опасаться с прусской стороны; что необходимая нужда настояла, рано ли, поздно ли нам самим нынешнею войну начать, а ежели б король прусской не начал оную, ибо сей прежде от всех своих соседей зависившей принц, наконец, думал все дворы сделать от него зависимыми. Он всего от всех требовал и никого ни в чем удовольствовать не хотел, да начатием нынешней войны и показал, что он не позволял, чтоб венской двор делал малейшие в собственных своих землях движения. Что буде король прусской в нынешнею [558] войну ослаблен не будет, то знатность его несравненно умножится, ибо свет увидит, что он непобедим, а наша и союзников наших инфлюенция много пострадает, потому что и тогда ничего сделать не могли, когда само провидение так устроевало все обстоятельства, чтоб быть им торжествующими. Что в таком случае империя наша, буде не подвергается большей, нежели венской двор, опасности, однако ж всемерно больше исключилась бы из содействования в генеральных делах, ибо король, стоя на дороге, пресекал бы навсегда сообщение нам с венским двором, и мы оставались бы окружены или неприятелями, или ненадежными соседями; что выше изображенное долговременное содержание в готовости знатных сил на лифляндских границах, конечно, больше государству нашему стоило, нежели самая нынешняя война и что потому равномерно, большее войны продолжение несравненно дороже станет, нежели окончать в одну кампанию, хотя б оная для того весьма драгоценна быть имела.

Вы справедливую употребляете предосторожность, .чтоб армия наша не нашлась принужденною наступить безвременно на генеральную баталию и не в таких силах, чтоб победы надежно ожидать можно было, и примечание ваше основываете на прошлогодних примерах.

Мы всегда такого ж мнения были, что безвременную и ненадежную баталию никогда отваживать не надобно, и на сем правиле основаны были все вам и прежде генералу графу Фермору данные наставления; но нынешнее состояние дел представляем мы себе совсем инаково, нежели как оно в прошедшие кампании было; а прошлогодние примеры уверяют нас, что ныне тем меньше баталий, а, особливо генеральных опасаться надобно, чем кровопролитнее и отчаяннее оные тогда были.

Тогда король прусской совсем другое имел о наших войсках понятие, ему казалось невозможно, чтоб наши войска могли стоять противу прусских, ибо оные или давно в прямой войне не были, или воевали больше с необученными народами, а особливо, что австрийские и быв во всегдашней войне и часто победителями, весьма редко однако ж стояли противу прусских, потому при начале войны он и не сумневался, чтоб одной Левальдовой армии достаточно не было, испровергнуть все наши силы, уверение его о том как велико было, что учинены были здесь о том угрозы, и Левальд действительно атаковал нашу армию.

Сколь скоро ему не удалась тогдашняя егерсдорфская баталия, он тотчас другие меры принял и Пруссию покинул, видя,- что к сохранению оной Левальдовой армии не довольно, а подкреплении к ней посылать далеко.

В кампании 1758 году, когда армия наша вступила в Померанию, наибольшую часть покорила оной и, наконец, Кистрин в пепел обратился, тож Левальдова армия под командою генерала-порутчика графа Дона, стоя в близости, уже показаться не смела.

Цорндорфская всегда со огорчением воспоминаемая баталия сделала ему совсем другую паки об армии нашей идею. Он со основанием [559] по оной заключал, что армия наша допускает себя так атаковать, как неприятель ее желает, что премножество есть способов крайней ей вред причинять, но совершенную победу одержать трудно или и невозможно, так велика храбрость самых разбитых солдатов, и что, наконец, ежели он только некоторой умеренной -корпус армии нашей напротиву поставит, она уже ничего не предприемлет, и остается так долго неподвижна, пока наконец к отступлению назад время придет.

От сего неоспоримо взял король прусской смелость прошлого году Донову или Веделеву, наконец, армию выслать до Познани отнюдь не для того, чтоб он почитал ее довольно сильною нашу победить или тамо остановить; но для того, что был уверен, что наша армия сама собою в виду его не тронется, а наименьше его армию атакует, и так, простояв всю кампанию около Познани, не только тщетно и бесславно на реку Вислу возвратится, но на обратном обыкновенно скоропостижном походе и побита быть может.

И действительно, ежели б не ускорили вы своим туда приездом и не приняли толь благоразумного и мужественного намерения, а имянно неприятельское число презирать, однако ж и в напрасную баталию не входить, но следуя прямо в неприятельские земли и по тогдашнему королевскому положению прямо ему в тыл, привести его самого в заботу, что и Дона с своею армиею от короля отрезан будет; то может быть и исполнилось бы ожидание короля прусского. Все обстоятельства того времени неоспоримо доказывают, что король прусской твердо пребывал в сем мнении и что армию свою в Польшу высылал не затем, что нашу от реки Вислы отрезывать или атаковать, ибо сколь скоро вы прямо в Силезию пошли, прусская армия боялась только чтоб вы ее не отрезали.

Теперь паки совсем тому напротив надобно, чтоб король прусской, как военное дело по всем подробностям разбирающей, лучше распознал нашу армию и потому совсем новое сделал себе об ней понятие. Оставим королю прусскому себя ласкать, что при Пальциге не генеральная была баталия, довольно одной франкфортской уверить его и весь свет, что наша армия и тем еще не побеждена, когда и все авантажи над нею взяты. И действительно, какая бы армия не пришла в смятение и бегство, когда и во фланг взята, и знатная ее часть сбита, артиллерии много потеряно, а наибольшая часть оной находится в недействии. При Франкфорте однако ж вы доказали, что твердость и здравой рассудок повелевающего, а послушание солдатства тогда одерживает наисовершеннейшие победы, когда ничего, как погибели, ожидать нельзя было, каким же образом король прусской не сделал бы теперь основательного примечания, что ему нашу армию атаковать никогда никакой пользы нет, а всегда вредительно, когда на самой цорндорфской баталии войска наши, быв как в тенета заведены и в крайнею расстройку приведены, одержали однако ж место баталии, а на франкфортской баталии показаны такие дела, каким примера нет, и король прусской в то время наголову побит, когда нашу армию совершенно, истребить не сумневался и когда он к сожалению [560] нашему еще думает, что наша армия его никогда не атакует, следовательно атаку предупреждать нужды нет, и что при наступлении осени возвратится на реку Вислу и торжествующая, следовательно баталии отваживать не надобно.

Верьте нам, что неприятельская смелость происходит наибольше от того, что он отнюдь атаки не чает и что он никогда так назойливо и нахально не приближался бы к нашей армии, естьли хотя единожды какой его корпус атакован был. Все свои предприятии располагает по тем воображениям, какие он делает себе о своих неприятелях, и максенское дело неоспоримой тому свидетель, что он одним походом финскова корпуса так думал графа Дауна смутить и из Саксонии выжить, как не сумневался походом до новой армии к Познане остановить тамо нашу; то ведая о мнениях короля прусского столько, конечно не трудно его в ошибку ввести.

Таким образом, по нашему мнению ныне меньше, нежели когда либо, таких баталий ожидать надлежит, коих бы избежать нельзя было.

Великая еще ныне пред прежними кампаниями разность в том состоит, [что] тогда ходила армия наша все по таким местам, кои ей совсем незнакомы были. Теперь для его походу нельзя такого места сыскать, о котором бы не было полного сведения. Прошлого лета оставалось некоторое опасение, не сделала ли цорндорфская баталия худой импрессии или привычки в солдатах. Теперь без всякого сумнения верить можно, что когда один указ наш и ваше прибытие столько подействовали, что солдатство уразумело, коль бедственно ему было его ослушание и пьянство, то не больше ли несравненно чувствует оно теперь нужду слепого повиновения, когда уже видело две одержанные оным и твердостию великие победы; кавалерия многочисленнее гораздо ныне, нежели была прежде, и по собственному вашему объявлению не была никогда в таком хорошем состоянии, в каком теперь находится. Одним словом, мы уверены, что вся армия с крайнею теперь нетерпеливостию ожидает вашего прибытия и начатия кампании, дабы под вашим предводительством показать новые отечеству услуги и приобретенную уже славу увенчать восстановлением желаемого мира, и что каждой с нами почти завидовать стал бы, ежели б и согласно желанию нашему генерал-фельдмаршал граф Даун прежде вас или без вашего к тому содействования сделал нечто знатного и решительного.

На сих неоспоримых уважениях основан вышеизображенной краткой план, а когда вступит в рассмотрение всего того, что оной полезного в себе имеет и обещает, то еще меньше можно удалиться от оного.

Представленной вами план, а имянно: 1-е — занять Гданск нашим войском, 2-е — итти потом в Померанию и меры свои так принимать, чтоб утвердиться тамо на зимних квартирах, 3-е — но ни к реке Одеру совсем не приближаться, ниже предпринимать что-либо на оной важного, дабы не найтись в необходимости, поступить безвремянно и на принужденную баталию, весьма основателен [561] и распоряжен по воинским правилам, так что мы сожалеем, что кампанию 1758 году мы не тем начать велели, а генерал граф Фермор не тем окончил, и между тем не только от напрасной и принужденной баталии уклониться ни мало не искал, но сам еще шел почти навстречу оной.

Тогда война почти начиналась только, и так подлинно надобно было б на всякой случай ретрету себе приуготовить, и несравненно полезно было бы, ежели б армия наша в ту кампанию только до того достигла, чтоб, стоя тамо на квартирах, прошлогоднюю тем ранее начать могла, но теперь обстоятельства совсем уже инаковы, пускай паче желания и ожидания случится, что и еще одну кампанию сделать надобно и оная здесь будет, пускай надобно и меры свои к тому в запас принимать; мы признаваем, что и теперь плацдарм необходимо надобен, но ничто на свете интересам нашим и общему делу генерально столько вредить не может, как уверяют себя отныне, что нынешнею кампаниею война еще не кончится и для того нынешние операции так учреждать, как бы только к прямому и сильному действу еще на будущую кампанию приготовиться надлежало. Война действительно уже к концу приходит. Англия и Пруссия сделали о конгрессе формальное предложение, а мы и союзники наши от оного с благопристойностию отнюдь уклониться не могли. Будет ли таково на конгрессе между союзниками согласие, каково доныне было, того предвидеть нельзя, хотя то и подлинно, что в случае скорого ослабления сил короля прусского, и сильным действованием нашей и австрийской армии можно надежно при нашей стороне удержать и протчих, а не только в противном тому случае, но и когда б только мы одни не с прямою ревностию или несколько медлительно в нынешнюю кампанию действовать стали, то почти и сумневаться не надлежит, что истощенные уже союзники наши один за другим от союза с нами отставать, каждой своего партикулярного мира искать, и легко случиться может, что иной и с королем прусским далеко обязываться станут, да что всего хуже, за толикую нашу помощь вместо должной благодарности может быть еще нарекать будут, якобы мы не прямо или медлительно действуя, сами партикулярного мира искали и их оставить хотели, и действительно в таком случае, чего иного ожидать возможно: шведы тем только и крепятся, что королю прусскому прямо об них думать некогда. Французской двор прямо обнажил свое изнеможение и буде мы и ее величество императрица королева не сделаем нечто важного, прежде нежели мирные договоры начнутся, то опасаться надобно, что она и на самые невыгодные тотчас поступит. Императрица королева рада, конечно, до последнего истощения войну продолжать, чтоб Силезию обратно получать, и мы видели, что когда силы ее в крайнем упадке были и все ее союзники, оставя ее, акенской мир подписали, она последняя и еще нескоро приступила к оному; но [если] и теперь изтящецие за сее будет совсем решительно, найдет она новые ресурсы; инако же, а имянно когда б мы не прямо действовали, а другие и совсем отставать [562] стали, нельзя ей почти и зазрить, буде бы она возвращение Силезии до других времени отложила или и совсем сие намерение покинула.

Одним словом, дело теперь в том состоит, что или нынешнею кампанию со всею силою и ревностию действовать и честного и желаемого мира ожидать, или уже лучше и короче, не делая никаких своих убытков, принять такой мир, какой неприятель дозволит.

Но вы знаете, коль далеко отстоят мнении наши от такого малодушия. Мы уже сожалеем, что о том упоминули кстати, да вы и увидите, что и никакой нужды нет войну воображать себе еще долговременною. Мы теперь обращаемся к нашему плану и к тому, что оной имеет в себе полезного.

Выше уже сказано, что ее величество императрица королева будет иметь в нынешнею кампанию две армии, а имянно одну и главную в Саксонии, а другую в Люзации и на реке Квейсе, и что наша армия поход свой учреждать имеет к реке Одеру между Франкфорта и Глогау. И как императрица королева твердо надеется, что в обоих сих армиях, кроме всех отлучных, одних действительно сражающихся до ста пятьдесяти тысяч человек будет, да нашу армию конечно в семидесяти тысячах человек верно полагать надобно, то кажется и вопросу не подлежит, каковы силы короля прусского и где оные будут, а спрашивать только о том остается, каким образом, скоро ли и когда то будет, что главная австрийская армия в Саксонии действовать начнет, наша к реке Одеру приближится, а другая австрийская в Люзации соберется; и так своей главной правое крыло, а нашей левое или некоторой авангард, все же оные три, таковой сказать, кордон сделают, что беспрепятственное между ими сообщение восстановится, и та армия из трех усилена быть может, где нужда потребует, а король прусской в таком случае или в Бранденбургии от Силезии отрезан, или же силы его неотменно разделены будут.

Что принадлежит до первого, то есть скоро ли главная австрийская армия начнет действовать в Саксонии, то по меньшей мере королю прусскому в том поверить можно, что не надолго останутся тамо дела в нынешнем их недействии: намерение венского двора клонилося подлинно к тому, чтоб во ожидании удерживать только короля прусского в Саксонии, а в случае, чтоб он и сам в тамошних горах запереться и австрийскую армию атаковать не похотел, а пошел бы и сам в Люзацию и к реке Спре или Квейсу, оставляя небольшой корпус при Торгау, дабы таким образом сохранять сообщение с Бранденбургиею и Силезиею и по востребовании нужды делать фронту нашей и австрийской армии; то и граф Даун, оставляя небольшой же корпус в Саксонии, имел бы за королем в Люзацию следовать. Но как венской двор нам изъяснился, что есть у него почти верные способы короля прусского из нынешнего его положения выжить, да только по мнению его не находит он в том надобности; то мы представили уже оному крайнею нужду сего поступка, а особливо дабы тем заблаговременнее видеть, где больше король прусской в сию кампанию устремляться будет и [563] дабы так успеть имперскую армию в Саксонию ввести, чтоб граф Даун, не много уделяя от своей армии, мог уже спокоен быть о сем курфирстве. Итак, можем мы надеяться, что по меньшей мере гораздо ранее приближения нашей армии, важные в Саксонии перемены произойдут, следовательно, на такой случай, ежели б дела совсем пошли тамо не по желанию и в целом плане перемену делать надлежало, тем всегда успеть можно.

Что равномерно скоро соберется и другая австрийская армия в Люзацию, о том также сумневаться нельзя; сверх того, что сие делается по собственному венского двора желанию, мы так ясно представили ему надобность скорого тамо собрания армии и заготовления достаточных магазинов, что венской для собственной своей пользы, конечно, о том усердствовать будет; но пускай и не соберется тамо в желаемой скорости другая армия, пускай и совсем тамо собрано не будет, довольно того, что сие инако учиниться не может, как только в таком случае, ежели король прусской, кроме своей главной армии, другую же собрал и оною в Богемии ли или в Моравии упражнял сию другую австрийскою армию, ибо хотя таким образом не будет для нашей армии впереди союзной, но в том и нужды нет, когда король прусской отделением или собранием другой армии уже будет слаб и против одного графа Дауна. А противу здешней и совсем ничего постановить не останется, или буде и собрал бы он в Померании некоторой корпус, то оной таков мал будет, что не только навстречу до Познани по прошлогоднему не выступит, но и нигде приближения нашей армии надлежать не будет. Но сие говорим мы только в запас и на всякой случай, а уверены неотменно, что венской двор, конечно, ранее прибытия вашего к реке Одеру, в Люзации другую армию соберет, а по меньшей мере и буде бы оная так с пользою в другом месте употреблена нашлась, что оттуда оную оторвать нельзя было б, то граф Даун и сам, оставляя немного в Саксонии, в Люзацию до реки Спред подвинется и верно о том стараться будет, чтоб король не мог совсем против вас обратиться, или чтоб хотя вы по примеру прошлого году подкреплены были.

Таким образом, кажется никакого сумнения, ни препятствия, а наименьше опасения нет учреждать армии нашей поход в назначенные выше места, а именно к реке Одеру между Франкфорта и Глогау.

А когда все сие исполнено будет, а имянно что наша армия благополучно на реку Одер придет, и австрийские две, имея с вами сообщение, вблизости находиться будут, то при помощи божией, на которую мы несумненно полагаемая, конечно ничего больше не надобно, как одно согласие командующих, принятие скорых и полезных резолюций и ревностное о исполнении оных старание, чтоб войне конец сделать.

Отсюда начинается прямой план и на три части разделен будет. 1-е, что принадлежит до похода к реке Одеру, 2-е прибытия к реке Одеру на всю кампанию и 3-е — на осенние и зимние месяцы; [564] а что паки принадлежит до пропитания, то о сем прилагается при сем особливой указ.

На первое. При постановлении между нами и ее величеством императрицею королевою вышеизображенного краткого плана операций, обещали мы, что наша армия так рано от реки Вислы в поход выступит, как только возможно, что крайнее старание приложится, дойти до реки Одера, буде не ранее, то однако ж не позже прошлогоднего и что между тем подвинется нарочитой корпус на реку Варту, а легкими войсками страх во всей Померании, сколько можно больше, умножен будет.

Сколь необходимо свято и точно исполнить наше обещание, столько ж и не подвержено оное трудности, и надобно к тому хорошее только распоряжение, в чем и надежно на вас полагаться может, и сего ради повелеваем вам.

1-е. Хотя надлежало б еще несколько обождать, каковы будут предприятии или намерение показавшихся ныне в Померании войск, толь наипаче, что генерал-майор граф Тотлебен по последним рапортам в полном марше против них находился, и умножатся ли оные тамо, как прежде разглашалося, или же и вступившие скоро назад возвратятся, как то гораздо вероятнее, всегда однако ж и неотменно надлежит с сей, то есть Померанской, стороны вам такой вид показывать, как бы конечно вы туда устремляться намерены были, и для того, буде число неприятельского войска тамо так мало, что и легкими войсками оное прогнано быть может, то отныне ж на сей случай имеете вы дать по команде ордеры, с тем еще, чтоб по прогнании оных всемерно продолжаемо было собирать с крайнею строгостию контрибуцию и всякой хлеб и фураж свозить в магазины, несмотря на то, хотя б и случилось, что сии магазины оставить или сжечь надлежало. Буде же между тем выйдут из Померании неприятельские войска, так как чрез всю зиму их тамо и не было, а теперь сего толь больше ожидать надлежит, что австрийский генерал Лаудон, несмотря на снега, начал однако ж изрядно действовать в Силезии, то генерал-майор граф Тотлебен имеет отныне ж ордером снабден быть, в Померании вновь столько ж распространиться, как он ко удовольствию нашему уже и сделал было, и также со всякою строгостию контрибуции собирать и магазины заводить, но в сем случае того не довольно, а надобно всемерно как для подкрепления графа Тотлебена, так и дабы предприятиям его придать больше важности и надежности, а неприятелю больше страха, подвинуть туда, а имянно хотя не в самую Померанию, однако ж на границы оной по вашему рассмотрению, например, полка два или три пехотных и столько ж конных, ибо хотя магазинов тамо теперь и нет, но когда все легкое войско чрез зиму тамо содержаться могло, да еще сверх того и в магазин по нескольку свозили, то, конечно, нетрудно будет содержаться тамо нескольким и регулярным войскам, а особливо, что когда жители чрез зиму столь послушливы были, то по обратном выходе прусских войск оттуда, конечно, еще послушлевее будут, так что надобно только наблюдать порядок в расписаниях, [565] и до грабежей и разореней отнюдь не допускать; а ежели противу лучшего чаяния между тем прусские войска не токмо из Померании не выдут, но еще умножатся тамо; в таком случае будучи то неоспоримо, что сие умножение весьма знатно, чтоб вам некоторой амбраж делать и потому выступление ваше замедлять, да может быть, чтоб и затруднять поход ваш; в таком случае, повторяем мы, надлежит вам с толь большею ревностию делать приготовлении к походу и такой вид показывать, как бы весьма скоро сей Корпус атаковать намерены были; что прошлогоднее искусство при Познани уже показало, в какую неприятель сам робость приходит, когда в случае приближения его он бывает презрен, а принятое намерение производится только с большим усердием.

2-е. Сверх того, что мы уже обещали нарочитой корпус на реку Варту подвинуть, теперь сами обстоятельства крайне того требуют; начатые генералом Лаудоном теперь операции так много подкрепятся, а неприятель, конечно, в недоразумение придет о прямом намерении нашей армии, и не с тем ли сей корпус наперед на реку Варту выводится, что иногда соглашенось между нами и ее величеством императрицею королевою Лаудону с оным или оному с Лаудоном соединиться.

Но мы, исполняя наше обещание и чего обстоятельства, следовательно и служба наша, требуют, хотим исполнить и давно имевшееся наше желание и намерение. В кампанию 1758 году не только тщетно хотели мы понятно сделать генералу графу Фермору, каким образом может армия наша не всегда в одной куче и сама себе в тягость быть и как несравненно полезно не великие, например, предприятия не великими исполнять и корпусами, вместо того, чтоб затем беспокоить всю армию; но произошли из того и самые вредительные следствия, а имянно: когда генерал-порутчик граф Румянцев без всякого намерения с целою дивизиею откомандирован был к Швету, а притом иного ему наставления не дано, как только, что смотря по обстоятельствам впредь оными снабдеваем будет, хотя вместо сего снабдения, ниже о том знать дано, чтоб он возвратился к армии, в которой однако ж известно было, что сам король прибыл со усилением к корпусу графа Дона, так худой пример намерения нашего переменить не может. Зло произошло не от намерения, но от худого исполнения, да для сего самого и надобно как нашей армии самой, так и свету показать, что оная по востребованию нужды и разделяться и соединяться умеет и что всякое ее движение делается в своем намерении.

Сего ради повелеваем вам выводимой на реку Варту вперед корпус отныне ж назначить и не только в готовности к походу содержать, но и действительно так скоро к Познане отправить, как только можно; намерение и соизволение наше притом такое, чтоб сей корпус, выступя ранее армии до Познани, прикрывал заводимые тамо магазины, наносил некоторый страх или беспокойство неприятелю, а когда и армия в походе будет, то служил бы при ней, как корволан или обсервационной, и то все исполнял, что от вас ему предписываемо будет. Мы уверены, что сие учреждение [566] для службы нашей полезно будет, а особливо на случай, ежели б неприятель какой малой корпус для присматривания ваших движений выслал, или ежели б подобно тому, как прошлого лета граф Горт в Бромберге сделал, покусился неприятель реку Вислу беспокоить.

Командиром к сему корпусу определяем мы генерала-порутчика графа Чернышева, которому сие наше соизволение объявляем приложенным при сем указом, а протчей генералитет или что еще от него требовано и вами за нужно будет, вы определить имеете. Что первое, сей корпус долженствует быть отделенным на всю кампанию, а к армии только тогда оной брать надлежит, когда вы, например, нечто важное предпринимать намерены или когда б баталии ожидали.

3-е. Что до походу протчей армии до реки Одера принадлежит, то когда вышепомянутой отделенной корпус впереди на Варте, около Познани, а генерал-майор граф Тотлебен с протчими легкими войсками и с некоторым еще подкреплением в Померании находиться будет, то всемерно никакой опасности нет сей поход так учреждать, как для армии спокойнее, да и то почти равно какую бы дорогу армия ни взяла б, ибо теми корпусами прямое намерение всегда уже довольно скрыто будет; но как Познань есть такое место, где достаточные магазины заведены быть могут, то необходимо надлежит и ныне туда ж поход взять, и для того повелеваем вам: первое — приказать отныне ж и как наискорее, чтоб потребное число провианта тамо запасаемо было: второе — чтоб в том надежнее быть и во ожидании денег не пропустить время, то генералу-майору Далке теперь же с нарочным предписать, чтоб ни одного витина с хлебом не пропустил, но весь хлеб под квитанции взял и в магазинах содержал в готовости, никаких жалоб, ни криков не уважая; третье — сего ради и его команду умножить и всегда умножать; четвертое — хотя сие место не таково, чтоб формальную осаду выдержать могло, но как однако ж и довольно укреплено, чтоб всякое нечаянное нападение отвратить, а формальной тамо осады никогда и ожидать не можно, то, прошлогоднему примеру последуя, надлежит у польских шляхтичей артиллерию собрать и тем сию крепость снабдить; пятое — армии от реки Вислы, конечно, так скоро в поход выступить, как только можно, то есть как только лошадь в поле питаться может, и, имея с собою провианта на месяц, следовать к Познани, столькими колоннами и дорогами, сколько вы заблагорассудите; шестое — при Познане не мешкать более, как сколько для отдохновения армии, для снабдения ее вновь месячным провиантом и, наконец, для того потребно, чтоб сделать для подвозу за оною надлежащие распоряжения, ибо пропитание армии поручаем мы в полное и единственное ваше попечение, [как вы] то из особливого указа обстоятельнее усмотрите; седьмое — от Познани следовать вам между Глогау и Франкфорта и сие место занять, разумея, буде неприятель ни походу вашему, ни занятию противиться не будет. Буде же он выслал бы какой небольшой противу вас корпус, то уверены мы, что [567] если по примеру прошлого году не сделает оной остановки в ваших предприятиях, или же еще и лутче найдете вы способ оной отрезать и совсем разбить. Равным образом и тогда, ежели б неприятель, в то время, как вы к реке Одеру устремились бы, похотел, минуя вас, Помераниею продраться до реки Вислы, тем лутче найдетесь вы в состоянии привести о том его в раскаяние, что выше изображенной корволан у вас будет, так что, смотря по числу неприятеля, оной разве усилить останется, а протчей армии тем временем остановиться, пока правая сторона от опасности освобождена будет. Но мы на свой счет берем, что для реки Вислы ничего опасаться не можно, не для того, что третьи баталионы тамо остаются и не для того паки, чтоб оставляемой при оных генералитет не должен был находиться во всякой осторожности; но для того, что по последнему к вам графа Тотлебена рапорту неприятеля в Померании почти нет; что во время маршу армии до реки Одера он тамо будет некоторыми полками подкрепленной, и что некоторые колонны походом своим часть Померании захватят, а когда вы к реке Одеру приближитесь и начнутся операции, то верьте нам, что некогда уже будет королю прусскому о Висле думать.

На второе. По прибытии вашем к реке Одеру, тогдашние обстоятельствы и дела лутче покажут, что предпринимать надлежит, нежели теперь отсюда предписать можно, так что здесь довольно только то повторить, что уже выше пространно объяснено, а имянно: что нынешнюю кампанию почитаем мы и союзники наши последнею и что потому, конечно, со всею силою и ревностию действовать надлежит. Однако ж, можно и надобно вам присовокупить сперва наставлении на разные нами только воображенные случаи, а потом некоторые генеральные правила.

Первое. Сколь скоро неприятель не станет сильно противиться приближению вашему к реке Одеру, то смело полагаться можно, что он и по приближении вашем к оной не бросится вдруг вас атаковать, но сперва смотреть станет, что вы далее предпринимать намерены, и может ли он вас атаковать, не опасаясь тотчас нападения от графа Дауна, ежели б, несмотря на все вышеизображенное, еще была у него охота искусать ²²⁸ против нашей армии свое счастие.

Таким образом, данное от нас слово, приближить армию нашу к реке Одеру, конечно, безопасно и беспрепятственно исполнено быть может, но как и вам самим по прибытии к сей реке прежде, нежели что либо предприять, надобно конечно осмотреться, исполнить намерения -графа Дауна обстоятельно, а королевские по движениям и тогдашнему его состоянию сколько возможно, то согласуемся мы с вашим мнением, чтоб первое приближение к Одеру учинилось не со всеми при армии находящимися тягостьми, но оставляя оные назади по вашему рассмотрению, дабы в случае нужды несколько и назад отступить и лучшего времени выждать можно было. [568]

Второе. Но сколь скоро вы единожды, хотя и оставляя несколько назади тягости, к реке Одеру приближитесь и увидите, что опасности тамо для вас нет, и сообщение с австрийскими силами буде не восстановлено, то легко восстановить можно, то тотчас выбрав тамо хорошее место под лагерь и укрепя оной, возьмите к себе свои тягости, и мост или и несколько чрез реку делать станете, дабы и к переходу вид показывать и сообщение с графом Дауном надежнее и беспрепятственнее иметь; в то ж время и ранее еще, сколько можно, надобно часа одного не пропустить, чтоб с графом Дауном обо всем снестись, и не только все то тотчас постановить, чего общая польза и намерение требуют но, конечно, со всякою ревностию и исполнять, причем весьма памятовать вам надобно, что хотя отнюдь не надлежит в напрасную, видимую и одностороннею опасность вдавать нашу армию, однакож для видимой пользы можно нечто, разумея обще с австрийскою армиею и обнадеживать, и что никогда ни прямого согласия, ни хороших предприятий быть не может, ежели каждая сторона только того требовать и в том упрямо настоять, чего сама желает и что ей только одно выгодно и полезно, а не о том больше пещись будет, чтоб и пользу и вред союзника своего почитать себе собственными и состояние и возможности его, также как свои рассматривать.

Все несогласные сему правилу предубеждения надобно отныне истребить и сего ради, когда мы заочно отсюда по одним воображениям и беспредельно усердствуя о пользе общего дела, подаем вам так многие средства ко исполнению наших намерений и к приобретению собственно вам славы, надлежит тамо на месте, все лучше видя и натурально с большею точностию судя, все то придумывать, что с общею пользою предприято быть, неприятелю вредит и войне желаемой конец сделать может; и потому графу Дауну, или кто другою армиею ближе к вам командировать будет, делать о том предложения, предъявляя свою ко исполнению по тому готовость, да равным образом и чинимые вам с стороны графа Дауна, или другою армиею командующего генерала, весьма ласково и со всяким уважением принимать, так что, буде оные к принятию и исполнению удобны, то тотчас на оные и снисходить, а буде оные требуют некоторой перемены или поправления, то сие делать таким образом, чтоб самые объекции дела не остановляли, но и в поспешествование оного и в доказательство служили вашего об общей пользе и славной кампании усердия; буде же паки какое от них предложение было б по обстоятельствам и вредною и к принятию и ко исполнению неудобною, то и на такое огорчения отнюдь не оказывать и отклонить основательными резонами, да тем еще и не довольствоваться, но всегда о том стараться, чтоб доказав малую пользу их предложения, сделать на место того свое лутче и полезнейшее. Таким образом, поспешествуема будет общая служба, восстановится между командующими ко удовольствию дворов их и к нашему особливо прямое доброе согласие, и драгоценное время кампании напрасно теряемо не будет, и к особливой вам похвале и чести все то истребится навсегда из памяти, что [569] минувшего лета было неприятного. А к достижению всего того, есть первой способ и средство, чтоб иметь к союзнику своему доверенность и не иметь наперед напрасного об нем сумнения, якобы он никогда того не сделает, что обещает. Сверх того, что такое подозрение каждому оскорбительно и больше всего вредит общей пользе потому, что ни о чем соглашенось, а еще меньше что либо предприято и исполнено быть может; мы так хотим, чтоб вы освободили себя от подобных недоверок и сумнения, что наконец согласиться лучше союзниками нашими, нежели собственным подогреванием проведены быть, тогда останется нам по меньшей мере слава доброй веры и союзнической искренности и удовольствие выговаривать им, буде надобно, а в последнем случае ничего, кроме самых вредительных и бесславных следствий, ожидать не можно.

Третие. Буде же по приближении ли вашем к реке Одеру или еще и на некотором от оной расстоянии, надежно вы усмотрите, потому что всякими образы о состоянии дел между австрийскими армиями и королем прусским непрестанно разведывать станете, что дела короля прусского хорошо идут, а австрийские напротиву того, хуже стали, что сообщение между вами пресечено и легко восстановлено быть не может, или еще паче, что король прусской, упраздня где-нибудь графа Дауна, с знатными силами противу вас идет, следовательно для вас небезопасно; в таком случае можете вы не только к реке Одеру не приближаться, и в выгодных местах остановиться, но по усмотрению надобности и отступить, памятуя себе, как мы и в прошлом году вам и прежде вас генералу графу Фермору твердили, что такое отступление отнюдь не почтется робостию, но двойную еще принесет пользу, ибо король прусской и тем уже несколько побежден, когда напрасной поход сделает, а тем самим графу Дауну время даст такие над ним выгоды одержать, кои для него важнее, нежели и получаемая дорого над нашею армиею победа. Но при сем и паки памятовать надобно, чтоб граф Даун или другою австрийскою армиею командующей генерал о причине вашей остановки или и отступления ведал и побуждаем был с их стороны тем сильнее действовать; чего ради, давая ему о том знать и побуждая к сильному действованию, отнюдь не надлежит отнимать у них надежды, якобы армия наша затем: в общую пользу уже ничего делать не будет; паче же надобно изъясня, колико самое ее отступление общему делу пользует, обнадежить, что сколь скоро они тем воспользуются и короля прусского в новую заботу приведут и оттащат, а нашей армии тем льготу сделают, то оная вслед за ним пойдет и тем еще ревностнее действовать станет, что не одними словами, но самым делом исполняемо быть имеет.

Четвертое. А ежели, напротиву того, во время приближения вашего к реке Одеру, всемогущий, милосердуя о толиком пролитии неповинной крови и определя войне конец сделать, согласно возлагаемой на его милость от нас твердой надежде, обстоятельства так устроит, что король прусской уже во изнеможении найдется, [570] а австрийские армии будут торжествующими, то дабы и начатое скорее довершить, а в их славе равное принять участие, вам конечно надлежит удвоенными, так сказать, стопами туда спешить, куда зовет слава и неприятельская слабость или бегство и где положен войне конец и венец победителю; тогда распространите вы прогрессы ваши так далеко, как можно. И, действительно, пользоваться благословением и помощию всевышнего не почтется неумеренностию или излишним славолюбием. А где совершенная победа, там способы к пропитанию армии конечно изобильны, ибо вся неприятельская земля и самая его столица будет корыстней.

Пятое. Ежели б, несмотря на все вышеизображенное, однако ж случилось, чтоб король прусской, так как прошлого лета под Франкфортом было, вас атаковал, то на самую баталию, когда уже до оной дойдет, мы ничего не предписываем и полагаемся в оной на провидение божие и на благоразумное ваше предводительство и на храбрость и мужество всей армии. Столько ж почти нельзя и на такой случай предписывать, естьли б оная была нерешительна, или, отчего боже сохрани, и весьма неудачлива, но буде всемогущий такою же славною победою благословит, как прошлого лета было, то должное за его к нам щедроты признание уже требует оную втуне не оставлять, но по его непременному слову данными талантами приобрести другие, умалчивая о том, что наилучшая победа бедственна и безответна, буде ею не пользоваться. Помпеи одерживал такие ж великие победы, как и Цезарь, но для того наконец побежден, что Цезарь своими лутче пользовался и Онтибал ²²⁹ для того погубил себя и свое отечество, что совершенную над римлянами победу одержав, думал будто уже все сделал. Сего ради в случае получаемой над ним победы всемерно надлежит, так сказать, часа не упустить, чтоб распространить и умножить оную, а к тому не всегда дача новой баталии надобна, но часто одно движение и неприятеля запереть или и в конец погубить может.

Шестое. Буде же, паче чаяния, дела в таком состоянии, когда нашлись бы, что несмотря на то, что ни с которой стороны еще ничего важного и решительного не произошло, однако ж силы короля прусского в таком разделении и упражнении были б, что, например, король прусской сам противу графа Дауна в нынешних трудных гористых местах по ту сторону реки Эльбы каждую пядень оспоривал, и сам от Бранденбургии, следовательно еще больше от реки Одера, отрезан был, а другая его армия в Силезии, или в Богемии, или же в Моравии другую австрийскую армию упражняла или оною упражняема и удерживаема была, в таком случае, понеже противу вас на реке Одер не может знатной корпус быть, то вам надлежит крайне стараться, сколько есть то или побить или разогнать, а чтоб далее время ваше не втуне, но с пользою препровождать, то надобно во-первых, о магазинах на зиму помышлять, в то ж время Берлин легким деташементом посетить, чего и король [571] прусской ожидает, ибо королеве в Магдебург выехать велел, но, посетя, не одну только контрибуцию деньгами взять и тамошние арсеналы и магазины да ружейные и суконные фабрики в конец разорить, но паче и для снабдения армии потребным крайне воспользоваться, к чему, кажется, довольно одного объявления, что буде все требуемое скоро и без оговорок дастся, то ни городу, ни жителям никакого вреда учинено не будет, а в случае отказу употребится справедливое возмездие за все королем прусским в Саксонии, особливое в Лейпциге, употребленные суровости; можно в сем случае предприять нечто еще полезнейшее и прочнейшее для зимних квартир, а имянно: осаду Глогауской крепости, чего ради и осадная артиллерия с вами отправляется, как вы то из приложенного при сем другого указу усмотрите, да и венскому двору советуем мы приготовить поближе часть осадной артиллерии и достаточные магазины, дабы и вы из оной снабдеваемы быть могли; но при сем смотреть надлежит: во-первых, на число гарнизона, ибо ежели оной мал, то без дальних обстоятельств форсировать его можно и надобно, а буде велик, и сильного супротивления ожидать надобно, то должно напред с графом Дауном снестись и письменно постановить, каким образом ему вашу осаду подкрепить и прикрывать, то есть не допускать короля прусского, чтоб он вас осадою упражненного атаковал, да также и то твердо постановить, что в то время другая австрийская армия делать имеет.

Седьмое. Взятие сей крепости так нужно и важно, что никогда оное из глаз выпускать надлежит; австрийская армия поблизости своих земель может в Бранденбургии и Саксонии зимовать, хотя б кроме Дрездена других крепостей и не имела. Нашей напротиву того надобно или тамо надежной быть, или паки на реку Вислу возвращаться. Сего ради, ежели б графу Дауну пощастливило короля прусского побить, и сей государь по необходимости к Магдебургу ретировался, для того, чтоб тамо к империи и к гановерской армии ближе быть и от нее подкрепление получить, и что разбитой не спасет уже от вас Бранденбургии и Берлин, но только сам себя в большую опасность и погибель ввергнет; мы венскому двору на сей случай уже советуем, чтоб граф Даун старался токмо короля прусского тамо утеснять и не допускать, чтоб он поправиться мог; а тем временем нашим и протчим австрийским силам к тому простираться, чтоб на реке Одере, а имянно взятием Глогау и вблизи к тому лежащих крепостей утвердить, как вы все то наилучше усмотрите из приложенной при сем для вашего известия и наставления копии, с даваемой здесь послу графу Эстергазию промемории.

Восьмое. Может случиться сему ожиданию и совсем противное, а имянно, что граф Даун побит и из Саксонии выгнан будет, хотя того мы наименьше ожидаем; в сем случае поведение ваше весьма деликатно и осторожно быть имеет; тут можно излишнею ревностию вместо помочи графу Дауну, сделать крайней вред и себе и союзникам, а излишною осторожностию или совсем недействием подвергнуть себя справедливому почти нареканию, якобы мы [572] им тогда помогать не хотим, когда они наибольшую в том нужду имеют. Но и здесь есть средство, которым то и другое удобно отвращено быть может. Ежели таково, чего не дай боже, велико было б поражение графа Дауна, что он Саксонию и Дрезден оставя, в Богемию ретироваться принужден был бы, то со всякою надежностию верить можно, что король прусской не похочет ему время дать ко исправлению, но все силы свои к тому устремит, чтоб австрийские крайне ослабить или и весьма разрушить, понимая, что в таком случае с нашей стороны уже ничего великого предприято быть не может, и он над венским двором все то сугубо отмстит, что от нас претерпел и еще претерпел бы; и потому буде король прусской совсем устремился в Богемию, вам надлежит на Одере сколько можно серьезнее действовать и Берлин наибольше отяготить, с тою только осторожностию, чтоб по первому уведомлению, что он против вас идет, вы назад отступить могли, ибо помощь не в том только состоит, чтоб и вам драться, но чтоб союзнику своему время дать. Иное дело тогда, когда б все три армии были в великой близости, например, ежели б король прусской сегодни побил графа Дауна, а вы от него так близки, что завтра его атаковать можете, то сие конечно самым делом исполнить имеете, ибо победитель и сам в расстройке и непорядке, и отягчен неприятельскими корыстьми и пленными. Буде же граф Даун и побит, но король прусской тем одним и доволен и вслед за ним в Богемию нейдет, то понеже ваше присутствие и близость его оттого удерживает, следовательно наша помощь уже важна, вы можете с большим тогда правом пещись больше о сохранении нашей армии.

Теперь описали мы вам с нарочитою подробностию все те случаи, кои мы себе здесь воображать могли, и дали такие по оным предписания, что надобно к тому только прямое желание и ревность исполнить, а не затруднять оные. Буде происшествии будут несколько разниться от того, как они нам теперь кажутся, сие отнюдь вас смущать не имеет, паче же имея генеральное руководство, вы самое оное смотря по местам и обстоятельствам переменять и распространять можете. Особливо же не допуская тем себя смутить, якобы в указах наших и наставлениях были противоречии. Вы всегда найдете, что наши намерения тверды и непременны, а что на разные случаи разные подаются и наставления, в том никакого противоречия нет, но только делается вам самим облегчением.

Обещанные выше генеральные правила в том состоят и особливо рекомендуется:

1-е. Содержание сего рескрипта в непроницаемой тайности, но в единственном вашем ведении и твердой памяти, так что в случае военных советов из оного разве те пассажи предъявляемы быть могут, кои на тот случай приличны.

2-е. Восстановление доброго согласия с австрийским генералитетом, о чем выше пространнее писано.

3-е. Баталий против равных и еще паче противу превосходящих сил без крайней нужды отнюдь не отваживать, что при оных примечать [573] и чего наибольше остерегаться, то конечно вам самим совершенно известно. Однакож и мы обойтись не можем без припамятования, что фланги и тыл крайне хранить, а артиллерию в линиях так распределять надобно, чтоб была всегда тут же запасная, для умножения оной тамо, где нужда и неприятельская атака потребует, не обнажая других мест.

4-е. Всякие неприятельские корпусы, кои под силу, конечно и что скорее, то лучше атаковать, для того самого наипаче, что король прусской и его генералы уверены, якобы армия наша никогда атаковать не может, и потому он прошлого лета, несмотря на то что был вконец разбит, а вы напротив того были Гадиковым корпусом подкреплены, казался сам преследовать нашу армию, а по меньшей мере становился всегда в глазах ее; а мы верим и вы будете с нами уверены, что ежели только вы прямую атаку готовить начнете, и неприятель о том сведует, тотчас оробеет он и побежит, а буде оную обождать, то конечно побит будет. Да от восстановленного вами послушания солдатства можно смело надеяться, что атака будет самая порядочная, когда б только место такое случилось, чтоб превосходящая неприятельская кавалерия действовать не могла, и фланги наших атакующих линей прикрыты были.

5-е. Доносить нам сколько можно чаще, а обстоятельно когда время есть. Но как вы снабдены толикими наставлениями и толь великую возлагаем мы на вас доверенность, а притом расстояние мест велико, то вы, применяясь к объясненным вам нашим намерениям, можете всегда не отписываясь сюда, а тогда, положа в военном совете с командующими дивизиями, все то тотчас предпринимать, чего обстоятельства к пользе общего дела требовать будут, твердо уверены пребывая, что хотя б иногда удача и не весьма была по желанию, мы на доброе намерение больше, нежели на самую удачу смотреть станем.

6-е. Строго наблюдать воинскую дисциплину и все военные артикулы, о чем и другим, при сем следующим, указом подтверждено. А о протчих подробностях довольно вам дано наставлений в предыдущих наших указах.

На [третье] и последнее. Об осенних и зимних месяцах в прибавок к тому, что в даемой графу Эстергазию промемории изображено, присовокупить здесь нечего, ибо оная уже служит вам наставлением, а какие здесь, меры примутся к будущему ее людьми и протчим снабдение, о том вам впредь обстоятельно сообщено будет, а здесь только то повторить осталось, что понеже мы уверены, что вы все силы и разумение к тому употребите, чтоб наилучше исполнить наши соизволении, что венской двор и его генералитет ревностно тому соответствовать станут, следовательно нынешняя кампания при помощи в начале божией, будет самая славная и решительная; то вы с армиею в неприятельских землях останетесь, и мы удовольствие получим, что с нами вся Европа не искусству негоциаторов, но вашему тамо присудствию желаемой мир и тишину приписывать станет. [574]

В окончании надлежит только упомянуть об оставляемом на реке Висле и в Пруссии корпусе; мы в сем пункте согласны с вашим представлением и имянно: повелеваем взять все пехотные полки считая по два баталиона с собою в поход, а на Висле и в Пруссии оставить только третьи, но не того смотреть, велик ли корпус составят сии третьи баталионы, ибо в них люди отсюда скоро придут, а только того, чтоб полки в походе сколько можно комплектнее были, что разумеется и о худоконных драгунских эскадронах и о казаках, для того что когда вы поход ваш таким образом учредите, как сим рескриптом вам предписано, то можете надежно спокойны быть, что на Висле и в Пруссии опасаться нечего; а надобно только оставляемом от вас при сем корпусе генералитету подтвердить, чтоб приводимыми отсюда людьми порядочно баталионы комплектовали и людей в добром присмотре имели так, чтоб по востребованию нужды и сами с оными в поход выступить могли.

Вы имеете в руках ваших теперь и случай и способ каких уже никогда не будет, показать важные нам, отечеству и всей, можно сказать, Европе заслуги, и мы уверены, что вы столько ж по должности, сколько любви к прямой славе и чести оных тщетно не пропустите, но всю мысль и попечение к тому устремите. ²³⁰

Мы пребываем и пр. и пр. Елисавет.

ЦГАДА, ф. 178, д. 16, лл. 299-322. Подлинник, собственноручно подписанный Елизаветой.

Комментарии