№ 359
1774 г. апреля 11. – ПИСЬМО П. А. РУМЯНЦЕВА А. М. ОБРЕСКОВУ О ВОЗМОЖНОСТИ ЗАКЛЮЧЕНИЯ МИРА С ТУРЦИЕЙ
Милостивый государь мой, Алексей Михайлович
Вчера возвратился наш Мельников с тем же чегодарем визирским, который в последний раз был к нам прислан. Я их отправляю к вам для вручения писем, к вам привезенных, а здесь влагаю оригиналами и тем, что я чрез них получил. Удостоверяют они предложения, которые ваше превосходительство в полном их пространстве усмотрите, что тщетно возлагаем мы надежду успех в том одержать иными посредствами, к чему ближайшие убеждения на двух конгрессах нимало не наклонили Порту. Не нужно мне пред вашим превосходительством, яко строителем сего дела, расширять объяснения, сколько Порта ощущает существенный свой интерес противиться нашим хотениям в обладании крымскими крепостями и в преобретении неограниченного мореплавания. Но как мне двор во основание мира предположил те же правила, которым ваше превосходительство последуя, видели, наконец, разрушение двократно всех миролюбивых договоров, то и готовлюсь я на сии письма, которыми, кажется, визирь желает извлекти из меня смягчение ультиматум, в чем я не властен, расположить мой ответ сим образом, что я вместо ожидаемых от него и самих ближайших способствований к заключению полезного мира, обретаю в сем его письме настояние о тех же самых артикулах, которые предлагая есть властно тоже, что не являть никакой склонности к прекращению войны, ибо ему известно из тех же самых конференций, на которые он ссылается, бывших между послов обеих держав, что независимость татар, уступка в Крыму крепостей Еникуля и Керчи и неограниченное мореплавание были главными и непреложными пунктами с стороны империи российской к миротворству, что я излишним почитаю в сей раз объяснить ему, сколько умеренности и снисходительства Россия при том благополучном оружия своего производстве оказалася в [722] присвоении завоеваний своих и в распространении оных, что ваше превосходительство, трактуя с рейхс ефендием в Бухаресте, достаточно изразили право и причины, по которым нельзя ни коим образом стороне нашей принять сих артикулов в их точной силе, которые визирь мне выписывает; и что мир сущий и чистосердечное желание оного должны быть утверждены теми самыми постановлениями, что предложены были о сих пунктах на конгрессе вашим превосходительством. NB. После сего упомяну я, что самая справедливость дает ныне неоспоримое право империи российской требовать больше по учиненным в войне издержкам, нежели как она свои требования предлагала Порте, желая заключить с оною мир два года назад; что соглашение пред сим на некоторых кондициях возвратить Порте провинции завоеванные соображать должно ныне с настоящим положением российского оружия, поелику все права Россия имеет переменить о том прежние кондиции и требовать сходного и принадлежащего себе удовлетворения по цене убытков, прирастающих чрез продолжение войны. В заключении я скажу верховному визирю, сколь ни лестна мне слава участвовать с ним обще в примирении обеих держав, но когда с их стороны не те средства предлагаются, которые бы могли к тому споспешествовать, но паче претящие в сей доброй надежде, то и должен я буду следовать по той уже дороге, которая остается в таком случае, когда не действуют во благое все истощенные способы миролюбия, сколько случаи дозволили нам взаимно познать друг друга, то не имею я уже надежды удостоверять его, колико желательнее бы мне было видеть плоды от миротворства, к которому я от ее императорского величества уполномочен, нежели от неминуемых действий оружия, предводительству моему вверенного. Я прошу вашего превосходительства дружески уведомить, естьли вы найдете что нужным переменить или прибавить в вышеписанном моем ответе, начертанном только кратким содержанием которой я располагаю прямо на отрез, чтоб отнять у них мнение, может быть не лучшее о состоянии нашем продолжать войну. Я ожидаю, что вы полным образом совет и свои мысли преподадите тому, который имеет честь быть с истинным почтением.
P. S. Я хочу поместить в моем ответе верховному визирю в тех строках, где стоит «NB», что с стороны возвращения Крыма, сколь не велики делались в прошедшие годы от Порты приготовления, но однакож при помощи божией оружие российское пребывает везде твердо в своих завоеваниях. Прошу меня уведомить, покажется ли вам потребным сие мое изражение. Да еще, милостивый государь мой, нужен мне ваш дружеский совет и в том, как бы приличнее сообразовать мой ответ тому уважению, что когда визирь в своем первом письме объявляет, что министр прусской известил ему, яко посредством его государя примирения сделаться может; следственно думать надобно, что медиатор сей, может быть, изъяснил каковы-либо [723] предположения к одержанию взаимного согласия и в тех пунктах, которые доселе претили заключению мира, а я о том никакого уведомления от двора не имею. Посоветуйте вселюбезный друг, по вашему достаточнейшему сведению, как бы наилучше в сем разе составить мою отповедь верховному визирю.
Прилагаю для сведения вашего экстракт известия от князя Василья Михайловича 1 о рассыпании в Крыму той кучи недоброжелательных, которая, всеконечно, подавала Порте лучшую надежду, нежели как сей есть оборот.
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1989, л. 152 об.-156. Копия. Опубл. в сб. «Чтения в Обществе истории и древностей российских», М., 1865, кв. 2, стр. 301-303.
Комментарии
1. Долгорукова.