№ 154
1770 г. июля 9. – ПИСЬМО П. А. РУМЯНЦЕВА П. И. ПАНИНУ О ПОБЕДЕ ПРИ ЛАРГЕ И ДАЛЬНЕЙШИХ ДЕЙСТВИЯХ РУССКИХ ВОЙСК
№ 29
С наибольшим удовольствием получа всепочтеннейшее вашего сиятельства [письмо], в 4 день сего июля чрез г. Броуна нетерпеливно я дожидаю последующего со уведомлением о покорении города и крепости Бендер силе оружия, с коим ваше сиятельство, преоборов все трудности, к стенам оные приспели, в чем и да поможет вам всемогущий бог к увенчанию полною славою толико знаменитых подвигов. А между тем я вашему сиятельству имею честь донести, что армия, предводительству моему вверенная, при помощи всевышнего полную одержала победу над неприятелем, атаковав его в крепчайшем лагере за речкою Ларгою на высотах, примыкающих к Пруту, где неприятель собрал было все свои силы, призвав к соединению и Абды пашу с лутчим его войском в 15000 с правого берегу Прута и так армия их состояла до 80000, а по особливой доверенности солтана верховно командовал оною хан крымской, коему подчинены был» с турецким войском знатные три паши тут находившиеся, именно: Абаза, Абды и Измаил. Поверхности, что одержали мы пред сим над неприятелем, выгнав его из двух лагеров, как я имел честь уведомлять уже о том ваше сиятельство в предыдущих моих [письмах], доставили нам несколько дней беспрепятственно маршировать вслед за ним; напоследок, достигши до вышеписанных положений, взяла армия лагерь пред речкою Ларгою в виду неприятеля, сие происходило 4-го числа настоящего месяца и тогож дня как и назавтре лучшие наездники турецкие, спускаясь с гор кучами тысяч до двадцати, покушались нападать на наш фронт, но с величайшим своим уроном отбиты. Но коль скоро мог я только удостовериться по обозрению о местоположении, где неприятель расположил свой лагерь, то, ободряясь мужеством предводительствуемого мною воинства, решился я с сим неприятелем вступить в генеральную разделку, несмотря на все выгоды положения, которые были на его стороне, равно и превосходство в числе сих пред нашими. Приступ мы сделали 7-го числа на рассвете к сему неприятельскому лагерю; атакующие впереди корпусы с разных сторон ведены были генерал-порутчиками и кавалерами Племянниковым и князем Репниным, генерал-майором Потемкиным и генерал-квартирмистром Боуром, а армия между ими всходила также на вышину штурмовать неприятельской ретранжамент. Неприятель, » почувствовавши уже наш огонь с пушек и мелкого ружья, до четырех часов противился однакож нам как сильною своею канонадою, так и стрельбою с мелкого ружья. Но лишь только коснулись наши поспешно всходившие солдаты поверхности горы, то [327] ни ретранжемент обширной, ни артиллерия не были уже больше ему защитою, а напротив от всюду потеснили мы его своим превосходнейшим огнем и выбивали штурмом из одного по другом отделенных укреплений, коих было четыре в сем лагере. Таким образом, поражая неприятеля, обратили его в бегство, овладев всем его лагером со всеми палатками с множайшими артиллерийскими и съестными припасами, и что только в нем было есть теперь добыч наша. Между множеством стоит однакож при поминовении, что взята великолепная ставка самого хана крымского и таковы же пашинские; пушек медных с лафетами получили 30 и 3 большие мортиры, несколько знамен, плена и убитых имеем довольно, но настоящие мои упражнения о достижении бегущего неприятеля еще мне не дозволили счот за сим повесть точной, сие только достоверно, что такое большое дело бог помог нам одержать с самою малейшею потерею людей, ибо в убитых и раненых считаем всех чинов 91. По свершении победы внутрь неприятельского лагеря богу благодеявшему нам принесли мы благодарные мольбы. Г. генерал-квартермистр Боур во все время сражения с неприятелем везде был присудствен, доводы его мужества и просвещенного знания в военном деле, не меньше и сей случай, мне подтвердил как и до того я оные дознавал. Я не оставил его как достойнейшего офицера и усердного службе рекомендовать в моей реляции ее императорскому величеству, а и вашему сиятельству благодаря, что доставили мне приятное с ним свиданье, прошу о равномерном засвидетельствовании с своей стороны при удобном случае в усугубление множайших ваших ко мне снисхождении. Справедливость от меня требует упомянуть и о похвальных действиях Елисаветградского полку пикинеров, прибывших с г. Броуном, которые с прибытия самого к армии по доброй своей воле участвовали в каждом деле с неприятелем и наипаче 5 и 7 числа отличились примерным мужеством, ударяя раз несколько стройными эскадронами на неприятеля и упорствуя сомкнутым фронтом его на себя нападению и многих турецких наездников выскакивавшие из них на охотника храбрецы положили на месте, за что и имею честь рекомендовать как рядовых, так наипаче при сем полку служащих офицеров, и во первых, г. майоров Увалова и Дунина, кои собою подавали пример мужества своим подчиненным, не меньше же и протчих, которых о достоинстве по именам оставляю донести г. Броуну, как заслуживающих милостивое воздаяние и покровительство вашего сиятельства. Диспозицию к атаке и план действия неприятельского лагеря при сем включаю. Г. Броун по объяснении со мною словесном, хотя в состоянии будет все обстоятельства, кои желаете ваше сиятельство знать, изъяснить, но сверх того я краткое еще присоединяю к сему ко усмотрению моему милостивому графу рассуждение, основывающееся на настоящем положении обоих наших армий и самого неприятеля. Совсем я от того удален, чтоб ваше сиятельство сии мои мысли [328] приняли за предположительные уже меры, я только по дружеской откровенности вступил в сие изъяснение, дабы во взаимство увидеть и вашего сиятельства мнение и, согласным предположением утвердившись, представить ее императорскому величеству, чего я и не начну, доколе, мой милостивый граф, не сообщите мне своих рассуждений; я осмелился пропитание возлагать на попечение с вашей стороны, приемля за повод к тому словесные объяснения, которые мне сделал от имени вашего г. Броун; как ближайшое расстояние теперь наше сообщение не затруднит, я всепокорно прошу вашего сиятельства, коль можно скорее как на сие пожаловать мне отповедь, так и на всякое время о своем положении уведомлять, чем самым и я учащать наибольше стану. Впротчем имею честь быть с непоколебимою преданностию и высокопочитанием.
P. S. В Яссах поветрие перестает, но майор Бастевик, там находившийся по вверенному ему комиссии от вашего сиятельства, от сей язвы последних чисел июня умре. Для Максима Федоровича Зорича хотя печальную ведомость, но должно мне сказать, что его племянник секунд-майор Зорич 3-го числа сего месяца имел нещастие в шармицеле чрез падение лошади попасться в плен неприятелю, все выходцы и пленные уверяют, что хан при себе весьма хорошо его содержит как человека, который храбрыми своими делами имя свое давно уже огласил между турками и татарами.
Находящийся здесь волонтером командор Тевтонического ордена барон Штейн, испытанной храбрости и знаменитого усердия на поражение турков офицер, восхотел теперь присутствовать при осаде крепости как деле для его новом, которого я как весьма отменного воина, имею честь препровождать к вашему сиятельству и испрашивать вашего к нему благопризрения, с тем, чтобы его с известием об одержанной победы к вам прислать и как партикулярно моего друга рекомендую.
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1866, л. 428 об.-431 об. «Журнал исходящих бумаг». Копия.