Известия о похождении Симеона Степановича Пишчевича, 1731-1785.

Издание Императорского общества истории и древностей российских, под редакцию д. чл. Нила Попова. Москва. 1884.

Не без уверенности можно сказать, что только весьма немногие завзятые любители чтения по исторической, преимущественно по бытовой части, прочтут сначала до конца эту увесистую и объемистую, в числе 556 странниц, книгу тем более, что она написана не только тяжелым, устарелым слогом, но и ломаным русским языком, да еще с такими правописанием, [690] какое едва ли когда нибудь, являлось в русской печати. Все эти особенности объясняются тем, что автором книги был природный серб, прибывший в Россию из австрийских владений. Между тем «Известия» содержат в себе немало любопытных исторических сведений о приливе в Россию славянских выходцев не только из Австрии, но и из Черногории, а также о Положении дел в бывшем королевстве Польском во время первого его раздела. Значительная часть книги посвящена, впрочем, личной судьбе автора, который и мелочи передает иногда в таких подробностях, что чтение книги становится утомительным. В нашей литературе есть подобная, по способу изложения книга — «Записки» Болотова, но разница между этими книгами весьма значительная, так как «Записки» Болотова написаны гораздо живее и занимательнее, и если их нельзя прочесть подряд без утомления, но все же часто иные страницы прочитываются с большим удовольствием.

В виду того, что с одной стороны «Известия» не будут читаемой книгою, а с другой — что книга эта не может пройти незамеченной в нашей исторической литературе, мы познакомим с нею наших читателей, выпустив все излишнее, не имеющее существенного значения.

Когда государственные преобразования предпринятые императрицею Марией Терезой в наследственном её королевстве Венгерском, коснулись живших там сербов, то сербы стали выселяться в России, а в числе их был и автор «Известий», Семен Степанович Пишчевич, дослужившийся впоследствии в России до чина генерал-майора и имевший Георгиевский крест. Пишчевич начинает свои воспоминания с самого детства, и доводит их до 1785 года, при чем большая часть его записок относится ко времени его пребывания в России. При этом условии они обнимают собою промежуток времени в тридцать два года, так как Пишчевич приехал в России в 1753 году. Продолжением «Известий», написанных Семеном Пишчевичем, по отношению к России служат «Записки» сына его Александра, который родился в 1764 году, уже в России. Записки эти доведены до 1798 года.

Что касается автора «Известий», то он родился в 1731 году в Венгрии, в местечке Шиде, где отец его, серб по происхождению, милиционный капитан, был командиром этого местечка. Молодой Пишчевич пошел сперва по службе удачно, но потом сделался недоволен медленным чинопроизводством. К этому присоединилось общее неудовольствие сербов против новых порядков, и Пишчевич задумал уехать в Россию. Путь туда был уже известен австрийским сербам, так как еще прежде выезда Пишчевича переселились в Россию, под предводительством хорвата Шевича и Прерадовича, несколько тысяч сербов с разрешения австрийского правительства. Этим поселенцам отведены были земли по Донцу и Днепру, близ Бахмута. Здесь образовали они из себя военные поселения, а занятая ими до того времени пустынная местность получила название Новой Сербии. Сюда стали собираться и представители других единоплеменных или единоверных нам народов, и из этих-то поселенцев составились, соответственно их национальностям, гусарские полки: сербский, болгарский, валашский, славонский, албанский македонский и пехотный пандурский. Стали также выселяться в России и черногорцы, которые, впрочем, были почему-то отправляемы в Оренбург. Первоначально [691] австрийское правительство беспрепятственно выпускало в Россию своих сербских подданных, потом были сделаны в этом отношении некоторые ограничения и наконец, запрещено было переселение из Австрии славян в Россию под смертною казнью. Это запрещение накрыло и Пишчевича, которому, впрочем, удалось выбраться в Россию с увольнительным свидетельством от австрийского правительства, благодаря тем предосторожностям, которые он предпринял, будучи в Вене, и в особенности покровительству, оказанному ему со стороны русского посланника при цесарском дворе, графа Кейзерлинга.

Не смотря на проявлявшееся в ту пору среди сербов тяготение к православной России, а также и близкое родство языков русского и сербского, австрийские сербы предпочитали разговор с русскими не на нашем языке, но на немецком, и представляется странным в записках серба, приехавшего на русскую границу следующие строки: «того же дня к вечеру поздно пришел ко мне форпостной капитан, сделал мне визит, и счастием, что он был Немец и мог я с ним тем языком говорить».

Положение сербов-поселенцев было очень неудовлетворительное: их предводители, Хорват, Шевич и Прерадович, пожалованные в генералы, желали лично властвовать над ними. «Все сии господа, — замечает Пишчевич, — были мне знакомые, однако сожалетельно было глядеть, что застал я у них великие междоусобные несогласия и ссору, всяк желал свою команду людьми умножить, и тем переманивали друг друга людей и офицеров, и случая подавать о приходе прошения, чрез что напоследок драка и междоусобии происходили и много о том конфузив было».

Прежде всего Пишчевич остановился в Киеве, а оттуда отправился в Москву. В Москве сербского выходца приняли так ласково, что он по поводу этого писал: «Каковая встреча на то время оказанная мне возбудила во мне такую горячую любовь к России, что я не пожалел бы своею жизнию без всего жертвовать, и почитал совершеннейшим счастьем своим и удовольствием одно только то, что судьбина моя привела меня в такое государство, где уже жить и умереть с радостью готов буду». Но вместе с тем Пишчевич был крайне недоволен своими земляками. Он нашел Хорвата, Шевича и Прерадовича в «превеликом замешательстве». Никто из них не желал подчиниться друг другу. Короче сказать, между ними господствовала обычная славянская рознь. Особенно сильные нарекания падают со стороны Пишчевича на Хорвата, не смотря на то, что он в России женился на родной племяннице этого последнего. Хорват брал и крупные и мелкие взятки, и — по рассказам Пишчевича — так сурово расправлялся со своими земляками, что не только жестоко бил, сёк, бил кнутом, ссылал в Сибирь, но и вешал их, а однажды приказал стрелять в толпу их картечью. Такая расправа благополучно сходила ему с рук до воцарения императора Петра III, когда Хорват, не успев подкупить золотом лиц, приближенных к государю, был, наконец, потребован в Петербург для ответа за свои зверские и своевольные поступки; но смерть императора освободила его от грозившего ему наказания.

Весьма непохвально отзывается Пишчевич и о приезжавшем в то время в Москву черногорском владыке Василие Петровиче. Он говорит, что вообще черногорские владыки приезжали в Москву, как «бесстыдные [692] калугеры», т. е. монахи за милостынею, что они всюду шатались и изыскивали способы, где б обогатиться. Владыка Василий заявил сенату, что он, Василий, может принести пользу русскому государству, выведя в Россию с Черной Горы нисколько тысяч человек и отдав их в русскую службу. Императрице понравилось это предположение и она приказала снестись с венским двором о свободном пропуске черногорцев через австрийские владения. Владыка Василий предложил было Пишчевичу содействовать этому предприятию, но Пишчевич отказался от личной деятельности по этому предприятию и только согласился быть членом «комиссии», учрежденной по делу о переселении черногорцев в русские пределы. Благодаря покровительству Адама Васильевича Олсуфьева, он был взят на службу в придворное ведомство и отправлен в Австрию для покупки лошадей для императрицы. Пишчевич передает подробно об исполнении им этого поручения, но рассказы обо всем этом не представляют особой важности.

По приезде из Австрии в Москву, Пишчевич встретил там черногорцев, которые, как мы сказали выше, были отправлены в Оренбург. Они, зная его как члена комиссии, рассказали ему, что никто из них не хотел поселиться в оренбургской степи, и просили, чтобы их определили в армию, в гусарские полки. В числе этих выходцев немало было и попов, при посвящении которых в иерейский сан владыка опоясывал саблями. В виду просьбы черногорцев, вернувшихся из Оренбурга, русское правительство предполагало составить из этих выходцев особый гусарский полк под названием черногорного, но черногорцы не ладили между собою, а владыка и главный их военный начальник, майор Петрович, до того перессорились, что пришлось по этой причине отказаться от упомянутого предположения. В Москве черногорцы отказались от всякого повиновения какому бы то ни было начальству и — по выражению Пишчевича — «наделали там довольно стыда». Они своевольничали часто и на рынке, где продавались мясо и хлеб, нападали на торговцев и отнимали у них товары, бросая им за это ничтожное количество денег. Они заводили на улицах драки с господскими людьми и даже, как разбойники, напали на дом генеральши Строгановой, «где по словам Пишчевича произошло великое забойство и драка». По дошедшем об этом известии в Петербург, оттуда приехал в Москву владыка с черногорскими старшинами. Черногорцы же со своей стороны желали, чтобы командиром был у них Пишчевич, который, однако, отказался от этого, ссылаясь на то, что он не черногорец, и принялся за сдачу приведённых им из Австрии лошадей. Императрица осталась ими чрезвычайно довольна и в знак своего благоволения пожаловала Пишчевича к ручке. Об этом он подробно рассказывает в «Известиях», упоминая, что главным его милостивцем был Адам Васильевич Олсуфьев.

Пишчевич скучал в Петербурге, а так как война с Пруссией продолжалась, то он стал проситься в армию, но Олсуфьев отговорил его от такого намерения.

Вообще славянским выходцам везло у нас в ту пору, и Пишчевич в особенности упоминает о Подгоричанине, который по приезде из Австрии был прямо произведен в полковники, но в котором по выражению Пишчевича - «ничто более не светило, как только его огромная позитура [693] и вид такой имел, что неинаково об нём и судить можно было: мужик был без всяких наук и по нужде только грамотен, но при том столько в России был счастлив, что ему всё везло и шло в его ползу даже до конца службы и своей высокой старосты и приобрёл достоинство и богатство».

Между тем Хорват забрал черногорцев в свою команду и повел их на поселение в Новую Сербию, а тех, которые не хотели туда отправляться, бил палками и надевал на них колоды. Приведя черногорцев в Новую Сербию, он там составил из них частью гусарский македонский полк, а частию миргородский гарнизон.

Прежде чем Пишчевич, назначенный командиром гусарского македонского полка, успел выступить в поход, война с Пруссией окончилась; но за то ему привелось участвовать в войне с польскими конфедератами. В 1767 году, автор «Известий» отправился с ахтырским гусарским полком на Украину, в Винницу, в имение одного из важнейших тамошних магнатов, графа Потоцкого. «Сия положенная на меня экспедиция есть особливо великая важность и секрет», пишет Пишчевич, рассказывая о своих разъездах по Украине в виде ремонтера, а вместе с тем объявления полякам декларации императрицы Екатерины о том, что её величество принимает на себя «гваранцию» конституции Речи Посполитой. В этой экспедиции он действовал «субтыльным способом» и описывает те отношения, какие происходили у него с польскими магнатами. В этой части книги встречаются иногда занимательные рассказы, отличающиеся наглядностью и даже в иных местах картинностью описания. Декларация императрицы была с удовольствием принята польскою магнациею, но среди шляхты она возбудила неудовольствие. Тем не менее, на Украине составилась конфедерация для поддержки русской декларации. Покончив свое поручение на Украине, Пишчевич отправился со своим полком к Варшаве и там участвовал в аресте краковского епископа Солтыка, сына гетмана, графа Ржевусского, и епископа киевского, Залусскаго, которых он и отвез в Вильно. Рассказ обо всем этом читается легко, не смотря на некоторую растянутость и на тот уродливый русский язык, образцы которого мы привели выше. Дальнейшего продолжения «Известий» Пишчевича не издано.

Е. К.

Текст воспроизведен по изданию: Известия о похождении Симеона Степановича Пишчевича, 1731-1785 // Исторический вестник, № 9. 1884

© текст - А. К. 1861
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
©
OCR - Никитова Л. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Исторический вестник. 1894