-

ИСТОРИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ ИЗ С.-ПЕТЕРБУРГСКОГО СЕНАТСКОГО АРХИВА.

VI. Переписка по исполнению Высочайшего повеления Государя Императора Павла I о наблюдении, чтобы военные и другого звания молодые люди, в Москве, соблюдали в театрах и других общественных местах установленную форму одеяния. ⁵

В ноябре месяце 1797 года Генерал-Прокурор князь Куракин снесся с Московским обер-прокурором князем Лобановым-Ростовским следующим секретным письмом:

«Дошло до сведения Его Императорского Величества, что московская публика начинает попрежнему возраждать свои неустройства в образе поведения и обхождения, и что некоторые молодые люди принялись уже за употребление пышных галстуков и фраков, посещая в оных публичные дворянские собрания и театры, в рассуждении чего, если подлинно сие так, то, не оглашая сего, ибо воля Его Величества есть узнать сие секретным образом, о точных именах таковых людей прошу меня уведомить, снабдевая подобными извещениями и впредь, коль скоро кто вновь прибавится. Поелику же для таковых примечаний не имеете вы довольно времени свободного, то и остается вам к повсеместному наблюдению избрать людей, на которых вы в скромности и верности положиться можете».

В ответ на это последовали от князя Лобанова-Ростовского нижеследующие два представления:

1) От 23 ноября 1797 г.

«Относительно дошедшего до сведения Его Императорского Величества, что московская публика начинает, попрежнему, возраждать свои неустройства в образе поведения и обхождения, и что некоторые молодые люди принялись уже за употребление пышных галстуков и фраков, посещая в оных публичные дворянские собрания и театры, вашему сиятельству донесть имею, что в доме дворянского собрания с начала нового его открытия объявлено всем, что во фраках впускаемы не будут, и что в оной одежде там никто не бывает, я очевидный тому свидетель, о галстуках столь смело отвечать не могу, по непримечанию, ныне же [234] обращу должное внимание. Известно мне, что в театре во всякой одежде бывают, кто именно, донесть на сей раз не могу, ибо я четырнадцатый год, что в русском театре не был, но дабы впредь извещену быть, возьму я меры, сообразно сделанному вами мне предписанию, и, не оглашая сего препоручения, сообщать не премину».

2) От 14 декабря 1797 года:

«Соображая полученные мною от вашего сиятельства в разные времена секретные предписания о извещении вас о встречающихся здесь беспорядках, нахожу нужным представить к замечанию вашему, что высочайшая воля, дабы никто в публичных местах без шпаг и во фраках не ходили, исполняется здесь со всевозможным беспорядком и насилием, так называю я требование: дабы в театре все были без шуб, или люди в старых мундирах отставленные, были бы, коль в сапогах, то застегнуты, покрой мундира их препятствуя тому, должны бежать они общества, как штрафные. В маскараде-же военнослужащих, обличающихся в непристойной одежде, полиция не вызывает кого ей надо, а из среди кучи людей волочит, как выемку из шайки разбойников, и тем прочих всех тревожа навлекает уныние весьма приметное, публичные места гораздо опустели, что кажется, по многочисленному обществу, заслуживает внимания. Господин Каверин полон усердия, но нрав его скорый и любоначалие не позволяет ему внять ничьих советов, одни предписания справить его могут. Обо всем оном делаю я секретное мое вашему сиятельству представление, считая по совести моей обязанным к тому, в прочем удержаться ли впредь от того, ожидать стану приказания».

Между тем, 28 ноября 1797 г., о наблюдении за формою одеяния молодых людей в Москве и за их поведением в общественных местах, последовали два высочайших рескрипта: один — на имя московского обер-полициймейстера Каверина, другой — на имя московского гражданского губернатора Козлова. Оба рескрипта были препровождены Генерал-Прокурором, для должного по ним исполнения, по принадлежности, наблюдение же за таковым исполнением было поручено им князю Лобанову-Ростовскому. [235]

1- й рескрипт:

«Господин статский советник московский обер-полициймейстер Каверин!

Дошло до сведения нашего, что пребывающие в Москве офицеры, а паче служащие в полках, в Москве расположенных, в образе одежды и поведения своего удаляются от правил и наблюдений, порядком лм предписанных, и для того, предписав московскому гражданскому губернатору к отвращению сего принять надлежащие меры, повелеваем вам: прямо доносить к нам о всех тех офицерах, которые в сем неустройстве будут примечены, равномерно и о всякой неблагопристойности во всякого звания людях.

Павел».

Собственноручная приписка Государя к рескрипту:

«Прошу вас, чтобы впредь без шпаги никто в собрания публичные не ездил, как и во фраках. Сие пишу не о военных только, но и о всех вообще. Покажите сие Козлову. П.»

2-й рескрипт.

«Господин действительный статский советник, московский гражданский губернатор Козлов.

Дошло до сведения Нашего, что пребывающие в Москве офицеры, а паче полков в Москве расположенных, в образе одежды и поведения своего удаляются от правил и наблюдений, порядком им предписанных, и для того повелеваем вам: к отвращению сего неустройства принять и строго наблюдать меры, званием вашим вам приносимые, иначе же, за несоблюдение сего и дальнейшее попущение такого беспорядка, подвергнетесь неминуемому пред Нами ответу.

Павел».»

В ответе своем на донесение князя Лобанова-Ростовского от 14 декабря, Куракин, благодаря князя за «сколько откровенные, столько же и основательные замечания», просил и впредь иметь наблюдение, чтобы высочайшая воля была точно и прямо пополняема»; к московскому же военному губернатору графу Салтыкову отнесся, 29 декабря 1797 г., также письмом, в котором между прочим, изложил:

«По слухам, дошедшим до сведения Его Императорского [236] Величества, что в Москве, вместо должного и прямого исполнения всевысочайшей воли, дабы со стороны начальствующих и полиции чинимо было строгое наблюдение за образом и порядком одеяний, вкралось притеснение и некоторое даже насилие, как-то именно: приказывается, чтоб в театрах все сидели без шуб, не смотря на стужу, совершенно не дозволяющую сего исполнить, и что уволенные от службы, приходящие в публичные собрания в мундирах старых и прежнего покроя, высылаются вон, Его Императорское Величество высочайше указать мне соизволил отнестись к вашему сиятельству, дабы к прекращению сих беспорядков приняли вы должные меры».

Затем, 20 января 1798 года, последовало от князя Лобанова-Ростовского на имя Куракина новое донесение, такого содержания;

«Приезд г. Ивана Петровича Салтыкова, а наипаче курьер, от него предшествовавший, много пользы сделали. Публичные места начинают на прежние походить, в собрании дворянском до 800 человек было, что нынешнюю зиму в первой случилось. Театр дважды наполнялся, одним словом действия очевидны, что подтверждает заключить, что единое притеснение причиной было удаления публики. Начальник, кажется, нравится всем. Сии подробности представить вам счел я себя обязанным, дабы не ограничить донесении мои неприятным только извещением».

Комментарии

5. Дело Министерства Юстиции 1797 г. № 255.

Текст воспроизведен по изданию: Исторические материалы из С.-Петербургского Сенатского архива // Журнал министерства юстиции, № 6. 1896