МИНИХ Б.-Х.

ФЕЛЬДМАРШАЛ МИНИХ ИЗ СИБИРИ.

1746.

Нижеследующие бумаги, писанный на 64-м году жизни, из дальней Сибирской ссылки, с целью исходатайствовать себе возвращение на поприще прежней деятельности, прибавляют несколько новых и довольно важных черт к нашим сведениям о знаменитом полководце, политическом деятеле и великом строителе графе Б. X. Минихе (1683 – 1767). Бумаги эти не были известны ни пастору Бюшингу, ни Галему, подробно описавшим жизнь гр. Миниха (см. Катал. Чертк. библ. №№ 981 и 1539). Может статься, при ближайшем, основанном на Русских источниках изучении опадут многие лавры славного Миниха; но то, кажется, останется несомненным, что этот человек обладал чрезвычайным обилием нравственных и физических сил, и что главною наследованною от отца (Ольденбургского инженера) страстью его было [1419] строительное искусство. Поступив в нашу службу за четыре года до кончины Петра Великого, он быстро выдвинулся вперед, и пленил государя своими инженерными познаниями и широтою своих строительных замыслов. «Труды моего Миниха сделали меня здоровым, – сказал однажды Петр Великий, – я надеюсь некогда ехать вместе с ним водою из Петербурга в Москву и выдти на берег в Головинском саду" (Бант.-Кам. 1836 г. ч. 3, стр. 327), Он не только замышлял, но и строил исполинский мост через Балтийское море для соединения Эстляндского берега со Шведским (Москвитян. 1842, № 3, стр. 266). Он развивал и поддерживал мысль об изгнании Турок из Европы. По всему видно, что Миних принадлежал к числу людей, способных задаться какою-нибудь мыслию и преследовать эту задачу во всю жизнь. К сожалению, исторический опыт доказывает, что подобного рода люди не рождены для сферы политической и придворной. Миних погубил себя участием в дворских интригах, своими счетами с Остерманом и Бироном.

Обстоятельства ссылки его в Пелым (Тобольск. губ.) довольно известны. Не поладив с принцессою-правительницею, освобожденною им из под ига Биронова, Миних собирался ехать домой в Германию, в полученное по свержении Бирона тамошнее имение. Незадолго перед тем вступивший на престол Фридрих II, сторону которого он ревностно защищал при Петербургском дворе, уже готовил ему помещение у себя в Кенигсберге (Галем, ч. I, стр. 213), как вдруг воцарение Елизаветы Петровны изменило всю судьбу Миниха. В маниф. о вступлении ее на престол, 28 ноября 1741 г. (П. Собр. Зак. № 8476 ) Миних обвинен в том, что его и Остермана стараниями престол неправедно и насильством достался младенцу Иоанну, а потом правительсто перешло к его матери; и в другом манифесте, 22 генваря 1742 г. (№ 8506) подробно означены вины Миниха. Он не защищал известного ему права Елизаветы на престол; «о вручении правительства Российской империи в чужестранные руки старание и [1420] наиглавнейшую винность в том имеет, что бывший герцог Курлянский Бирон в регенство вступил: ибо он Миних первейший ему о том говаривал и непрестанно просил и возбуждал..". «И не токмо к тайным о высочайшей нашей персоне проведываниям (яко и чину и достоинству его весьма непристойному делу) сам употреблялся, но еще и особливого урядника под претекстом, будто б для смотрения нашего дома, определил, которому и нанимая извощиков, везде за нами ездить и обо всем себя рапортовать приказывал". Не пекся о сбережении людей, распоряжался самовольно, [356] «в первом Перекопском походе некоторых и старых шляхетских фамилий Российских полковников, ругаясь, под ружье ставил, и так их пред всею армиею водил, из них же некоторых в скованных держал".

Его присудили к четвертованию, и Пелымская ссылка была лишь помилованием. Любопытно следить за неистощимостью способов гениального человека. Он всеми средствами убеждает ими Елизавету возвратить его в Петербург, действует и на ее благочестие, и на привязанность к отцу, и на склонность к роскоши, и наконец на женское любопытство. Но Елизавета Петровна осталась непреклонною: трудно было дозволить Миниху возвращение в Петербург (он просился не на родину), ибо в церквах еще памятны были в эту пору (1746) проповеди, в коих Миних изображался одним из главнейших представителей немечины, а в избавлении от нее состояла главная мысль нового царствования. Кроме того были и другие внешнеполитические причины, удержавшие императрицу Елизавету от помилования: именно в этом 1746 г. заключен был нами тайный оборонительный договор с Австриею на случай захватов молодого короля Прусского, а Миних принадлежал к числу его поклонников. Без сомнения цесарский посол употреблял все меры, чтоб Миниха не возвращали.

Он покинул свое невольное уединение при Петре III, а возвратился к любимым и задушевным занятиям при Екатерине II-й, которая тотчас постигла что   это [1421] был за человек, и не допуская его в дела политические, с уважением и почетом отвела в его ведение Ладожский канал, Балтийский порт и другие сооружения.

Письма Миниха печатаются здесь с копии, снятой с подлинников и обязательно нам сообщенной В. И. Ламанским. При печатании удержано Минихово правописание. [1434]

I.

Августейшая, могущественнейшая и всемилостивейшая императрица, государыня Российской империи и пр. и пр. и пр. Моя всемилостивейшая императрица.

Дозвольте мне, всемилостивейшая государыня, с величайшею покорностью и радостным чувством выразить от себя и от всех членов нашей фамилии, совершенную признательность за милосердие вашего императорского величества, неоднократно, во многих случаях, оказанное моему брату ¹. Весть о том чрезвычайно утешила меня находящегося уже пятый год в крайнем и тягостном отдалении от священной особы вашего императорского величества.

Не останавливайтесь на этом, всемилостивейшая императрица, и прострите ваши дорогие милости также и на меня и на несчастную мою семью.

Сохрани Боже, всемилостивейшая императрица, чтобы я когда-нибудь стал делать или писать что-либо неугодное вашему величеству; но если паче чаяния, не заслужат вашего одобрения те письма, кои я осмеливаюсь препроводить при сем и коих единственная цель – получить возможность, наравне со всеми вернопреданными, к излиянию перед вашим императорским величеством моего сердца, ревнующего о славе и выгодах ваших: – в таком случае умоляю ваше величество устранить эти письма и милостивейше простить мне этот неловкий поступок, происшедший, как и все те, коими я имел великое несчастие прогневить всемилостивейшую [1435] государыню, от невинности и чистосердечия, с коими пребуду к вашему величеству до последнего издыхания – нижайший и наискорбный Б. Миних.

Предложения весьма секретные.

Августейшая, могущественнейшая и пр.

Если Божественное Провидение, которое охраняет священную особу вашего величества, дабы более и более умножать славу вашего престола и вашей империи, с той счастливой минуты, когда славной памяти Петр Великий начал, по какому то прямо божественному побуждению обдумывать и изобретать деятельные меры к блистательному возвышению Российской монархии над всеми государствами и державами сего мира; – если это вечное Провидение, правящее сердцами государей, внушит вашему величеству почтить меня своим высоким доверием: то я мог бы, августейшая государыня, указать и привести в исполнение, с успехом равно быстрым и счастливым, и в угоду вашему величеству, одно из величайших и славнейших намерений возлюбленного родителя вашего величества, славной памяти Петра Великого. Как бы вспомошествуемый Божественною Десницею, я имел счастие предъуспеть в большом Ладожском канале, который без меня обошелся бы в миллионы и судя по тому, как взялись за него, потребовал бы от тридцати до сорока лет работы, и даже по окончании, был бы никуда не годен. Славной памяти император признавал эту истину, и она была источником того доверия и императорского уважения, коими удостоивал меня сей несравненный монарх, что известно и [1436] самому вашему величеству. Россия мне обязана тем, что уже 16 лет судоходен этот большой канал, памятник забот Петра Великого об его империи, польза которого неисчислима для флота вашего величества, для торговли по Балтийскому морю и для новых городов, Петербурга и Кронштата. Меры, которые я укажу, и выгоды, с коими я приведу их в исполнение, коль скоро Богу будет угодно даровать мне жизнь и нужные силы для занятия, столь важными предприятиями, существенным образом будут содействовать к тому, чтобы в славное царствование вашего величества довершились намерения Петра Великого, кои имею честь предложить, а имянно:

1) Придать городу Кронштату то благообразие, которое имел в виду славной памяти Петр Великий, когда он основывал это морское место, служащее входом в Россию, и с кончины великого государя оставленное в совершенном небрежении.

2) Сделать, чтобы пятидесятиверстное пространство от Ораниембаума (что напротив Кронштата) до Петербурга покрылось сплошь увеселительными домами, садами, фонтанами и каскадами, бассейнами и водохранилищами, парками и веселыми дорожками и пр. и все это по благому начертанию Петра Великого, по смерти его оставленному в небрежении.

3) Чтобы город Петербург, любимое местопребывание Петра Великого, им основанное и уже знаменитое, достиг в немногие годы той разительной красы и блестящей величавости, кои предназначал ему Петр Великий. Есть на то тысячи средств, но многие из них до такой степени укрыты и, осмелюсь сказать, преданы забвению, что их не легко раскроют перед вашим величеством.

4) Чтобы река Нева, на пространстве 60 верст от Петербурга до Шлиссельбурга, окаймилась деревнями, [1437] загородными домами, парками, водохранилищами, фермами и пр., чего, как довольно известно, желал покойный монарх.

5) Чтобы берега Ладожского канала, в 104 версты длиною, от Шлюссельбурга до Новой Ладоги, покрылись народонаселением и оный сделался бы великолепнейшим каналом в свете согласно воле императора (творца этой великой постройки) которую он мне определительно изволил выразить, в справедливости чего свидетельствуюсь Богом. По смерти монарха эти повеления его были лукавым образом обойдены.

Одним словом, чтобы от Кронштата до Ладоги на реке Волхове и даже до самых ворот вашего дома, выстроенного в Ладоге для ее величества славной памяти императрицы Екатерины (их величества имели намерение ежегодно плавать по каналу в сопровождении министров и генералов и министров иностранных) все пространство в 220 верст было покрыто городами, замками, дворцами увеселительными и загородными домами, садами, парками, фермами и пр.

Таково, августейшая и милостивейшая монархиня, было великое и величавое намерение славной памяти покойного вашего родителя, и я при исполнении оного желал превзойти все чем хвалится Версаль, справедливо почитаемый за совершенство в своем роде. ²

Ничего мне не стоит доказать вашему величеству, самым ясным, не оставляющим никакого сомнения образом, верность всего мною изложенного касательно этого великого предприятия, равно как обнаружить причины, воспрепятствовавшие, до благополучного царствования вашего величества, исполниться этому предприятию, столь славному и [1438] достойному своего учредителя. Но, всемилостивейшая императрица, никто кроме меня, не в состоянии обнаружить и устранить все трудности и неудобства столь обширного и величавого предприятия, в чем ваше величество немедленно согласитесь, коль скоро вам угодно будет даровать мне столь желанную для меня возможность предстать к священной вашей особе. Я объяснюсь так ясно, верно и точно, что дельность моих представлений не укроется от проницательности вашего величества, и, я убежден, вы пожалеете о том, что прошло уже четыре года благополучного вашего царствования, и до сих пор еще не приступлено к общему исполнению столь славного для вас предприятия.

Я не останавлюсь на этих предложениях, всемилостивейшая императрица, и открою, еще два проэкта славной памяти Петра Великого, относящиеся до безопасности империи и верных подданных вашего величества, и тем более важные, что от их точного и скорого осуществления зависит отчасти сердечное спокойствие и мир вашего величества, коих никто на свете не желает вам столь ревностно и пламенно, как я. ³

И так дозвольте, великодушная императрица, воздать мне эту дань памяти Петра Великого, которого прах я почитаю и который, ходотайствуя обо мне, ныне обращается к вам с сими словами:

«Прости этому удрученному все его вины, из любви ко мне; прости ему, из любви к тебе; прости ему, из любви к империи, которую ты от меня наследовала; благосклонно выслушай его предложения, и прими их, как плоды сердца, [1439] тебе верного, преданного и ревностного. Простри руки к удрученным, извлеки их из несчастия, Спаситель прострет к тебе руки, когда ты явишься пред Ним. Не внимай тому что тебе говорят про них, и Бог услышит тебя в час, когда ты призовешь Его. Будь милосерда, и Бог покроет тебя небесною славою. Не забывай несчастных, и Бог запишет твое имя в книгу вечной жизни. Не упускай этих случаев, которые посылаются тебе Провидением, дабы ты снискала предназначаемый тебе венец правды".

О Елизавета Петровна! императрица, достойнейшая занимать престол монарха и отца, коего память будет любезна всем векам, внемлите словам этим. Следуя во всем по стопам и геройским, великодушным деяниям столь возлюбленного родителя, возмите пример, им преподанный. Петр Великий, побуждаемый негодованием и правосудием, прогневался на князя Василия Владимировича Долгорукого и послал его в ссылку; и Петр великодушный, побуждаемый милосердием, вызвал из ссылки этого генерала и за тем почтил его высоким своим доверием ⁴.

Но паче ли всех, всемилостивейшая императрица, достойны подражания примеры милосердия, преподанные вам Петром великим, славной памяти?

Лишь только ваше величество помилуете меня, Бог утешит и облегчит ваше сердце во всех могущих тревожить его огорчениях: таковы [1440] непременные следствия дел угодных Всемогущему, Который есть источник сострадания к удрученным.

Смиренное сознание своих проступков, искреннее раскаяние, соединенное с ревностью и желанием делать всякое по возможности добро, приближает грешника к Богу и обеспечивает ему Его пощаду и вечное блаженство.

О Елизавета Петровна, изображение Бога, по судьбам Провидения заступающее Его место на земле! Так как именно меня наполняют к вашему величеству эти чувства раскаяния, ревности и желания, то не тронут ли они христианского и столь великодушного вашего сердца? Бог, царь царей, имеет свойства, по которым вы можете познавать Его, каковы Его всемогущество, базпредельная святость и проч. Но Он ммеет и другие свойства, по которым вы можете уподобляться Ему, каковы снисхождение, милосердие и пр. Бог требует их от вас, а я, о божие изображение, молю о них сердцем, исполненным благоговения к вашему величеству.

И так мне предстоит всего ожидать от милосердия вашего величества. Хоть и знаю, что вы государыня изо всех на свете, самая величавая и щедрая на вознаграждение сердцем вам преданных; но я не прошу, о Елизавета Петровна, ни чинов, ни земель, ни дворцов, ни богатств; нет, великодушнейшая императрица, не того прошу я.

Мне не нужно другого возмездия, как лишь умереть у ваших ног, но наперед, достойною данью, которую я воздам вечнославной памяти Петра великого, убедить вас в неизреченном усердии, которое я питаю ко всему, что касается до славы, выгоды и удовольствий священной особы вашего величества.

NB. Я повезу вас, всемилостивейшая императрица, из вашего летного Петербургская дома в Царское Село на [1441] прекрасной яхте, в сопровождении сотни шлюпок, по каналу, который проведу с помощью Божиею прежде чем мне умереть; и надеюсь, что ваше величество примите меня также милостиво, как некогда Анна Петровна и славной памяти Петр Великий на канале Ладожском.

Напоследок я сделаю для вашего величества то, чего никто не сделает с равным усердием и успехом: я пожертвую всем для вас. Сделайте для меня то что вам стоит одного слова! Произнесите, божественная императрица, вашими устами сии угодные Богу слова:

Я тебе прощаю,

и вы все сделаете, и Бог, неистощимый источник милосердия, приумножит еще те благословения, коими Он ущедрил священную особу вашего императорского величества.

Вечная Правда, коей открыта прямота моего сердца, может свидетельствовать, что я ни за какие блага в мире не захотел бы прибегать ко лжи во всем том, что ныне имею честь представить вашему величеству. Какая мне была бы польза приобрести все богатства мира, коль скоро оставить меня Тот, Кто оные дарует?

И так Богу предлежит тронуть и преклонить сердце вашего величества, дабы вы, всемилостивейшая императрица, будучи владычицею всех сердец, подвигли сердца безжалостные и мне враждебные, и выслушали меня благосклонно.

В ожидании сего утешения, жена ⁵ моя, орошающая слезами стопы вашего величества и я, мы не перестанем, до последней минуты жизни, с горячностью [1442] просить Бога о благе и высоком поспешении вашего величества и их императорских высочеств, пребывая с глубочайшею и неизреченною покорностью вашего императорского величества нижайший и наискорбный Б. де Миних.

Внемлете ли, августейшая императрица? Всемилостивейшая и попечительнейшая мать отечества, внемлете ли? Столько трудов, столько славных предприятий славной памяти Петра Великого ежечасно свидетельствуют вам в мою пользу и непрестанно гласят:

«За чем, Елизавета Петровна, за чем не слушаешь ты Миниха? Сего Миниха, столь ревностного к славе Петра Великого, столь желающего обнаружить пред тобою кающееся сердце? Он довершит нас, дабы доставить тебе удоводьствие, нас, едва тебе известных: так мы от тебя скрыты. Прося о Минихе, мы просим за себя, во имя некогда возлюбленного родителя твоего величества, Петра Великого, коего гением мы произведены и о коем славно свидетельствуем".

Б. де Миних.

III.

Светлейший великий князь, наследник Российской империи и пр. Государь!

Его величество императрица, всемилостивейшая и истинная мать вашего императорского и королевского высочества и Российской империи, для блага владений своих и по нежной любви к особе вашего высочества, озаботилась бракосочетанием вашего императорского и королевского высочества с равно любимою ее величеством принцессою Екатериною Алексеевною, Российскою великою княгинею. Так как успех сего события, сколь счастливого, столь и желанного [1443] для всех верных подданных империи, был обнародован здесь, и так как ее императорское величество всемилостивейше даровала мне позволение писать к ней –

То я поспешаю, государь, воспользоваться столь благоприятным случаем, дабы выразить вашему высочеству совершенную радость, причиненную мне известием о столь спасительном деле, и дабы, с глубокою покорностью, приобщить мои поздравления, желания и мольбы к Всемогущему о счастии ваших императорских и королевских высочеств к поздравлениям, желаниям и мольбам стольких миллионов душ, приемлющих участие в этом благом народном событии.

Да наслаждаетесь ваши императорские высочества непрестанно нежною любовью этой великодушной государыни, умевшей привязать к себе сердца ваши самым прочным и самым блистательным образом.

Да подаст Божественное Провидение вашим высочествам Потомство и непрерывное наследие до самых отдаленных веков, и покроет их славою и счастием.

Да просветит, наставит и руководить сама Божественная Мудрость ваши высочества во всех ваших действиях.

Да узрит ее императорское величество в особах ваших – оживших славной памяти Петра Великого и императрицу Екатерину и одаренных доблестями их величеств.

Да возвысятся ваши высочества превыше всех похвал, и да любят вас народы неизреченною любовью.

Наконец ваши высочества, одаренные духом Божиим, да заслужите к титулу великих, который уже дан вам Провидением, еще титул святых, не по признанию людей, но по сердцу Божиему. [1444]

Какое бы было для меня счастие, если б я мог, повергшись к стопам ваших императорских высочеств, словесно засвидетельстовать вам сии искренние чувства моего сердца, вполне усердного к ее величеству и ко всему тому, что касается ваших высочеств.

Бог да тронет сердце ее величества, дабы сия великая государыня, движимая милосердием, помиловала меня, и сердце ваше, государь, чтобы ваше императорское! высочество в благоприятную минуту вспомнили об удрученном генерале, который из любви к Петру Великому покинул родину, который тысячу раз не хотел щадить своей жизни и покоя из любви к России, который не знал ничего не: возможного и труднего, как скоро дело шло о службе государству, коего усердие съумело превозмочь тысячи затруднений в предприятиях наиболее важных и опасных, коему Провидение доставило возможность, во главе Российского войска, проникнуть в области неверных, ниспровергнуть твердыни Оттоманской империи, схватить за бороды двух пашей и Турецких начальников посреди их крепостей и множества офицеров всех чинов, взять в плен трехбунчужных пашей, – слава, каковой никогда не доставалось военачальникам Римского императора; спихнуть сих неверных в море, овладеть их укреплениями, взять из их станов и крепостей многочисленную артиллерию, сжечь столицу Татарского хана в самой средине Крыма, опустошить страну, и напоследок внушить сим врагам христианского имени, гордым музульманам, уважение к победоносному Российскому оружию. Кто съумел, если мне позволено говорить о том, прогнать из Польши Станислава, принудить город Данциг к уплате свыше миллиона рублей, и магистрат этой республики к мольбе о прощении у ног [1445] Российской государыни за то, что они осмелились противиться ее оружию, от коего погиб во время одной атаки Французский министр граф Плело? Кто приказал арестовать посланника этой державы маркиза Монти за то, что он превысил министерское звание и набрал драгунский полк своего имени на службу Станиславу, который полк должен был сложить Французское оружие, а гордые знамена его посланы в Петербург? Кто посадил на Российские суда и препроводил в Нарву три французских батальона, явившиеся в Данциг на помощь к Станиславу, равно как отправила в Петербург французский фрегат? Наконец кто, вспомоществуемый Богом брани, подал столько случаев к благодарственным молебнам во славу Всемогущему, и кто и теперь еще в состоянии оказать ее величеству и империи услуги, кои в грядущем времени были бы угодны Петру III?

Столько событий и вспомоществуемых Божиею Десницею счастливых успехов, в соединении с нескончаемыми моими заботами об армии, об артиллерии, о Российских крепостях, с известными всему миру способностями, доставили мне значительные воздаяния и награды, равно как и блистательную фортуну, и в тоже время послужили поводом к ненависти и зависти людей, коих, сколько мне известно, я никогда не оскорблял, и наконец к моему падению. Бог попустил оное, и я постиг, что нет ничего обманчивее и суетнее как величие сего света; что нужны бесконечные и многолетние заботы для образования военачальника, между тем как одна роковая минута и несколько случайностей могут погубить его. По истине, коль скоро генерал, даже одаренный фортуною, имеет несчастие не угодить [1446] государю, то малейшие ошибки его, общие всем смертным и часто неумышленные, вменяются за страшные преступления.

Да, государь, я имел несчастие сделать ошибки, Бог видит что не по своей воле, а из повиновения, и ими я навлек на себя немилость ее величества, нашей всемилостивейшей государыни.

Но, хотя Божественному Провидению угодно было, для спасения души моей, послать мне испытание, одно из самых тяжких в нашем столетии; тем не менее есть тысячи примеров, доказывающих, что благость Божие полагает пределы несчастиям и страданиям людей. Таков пример фельдмаршала Долгорукого, сосланного правосудием славной памяти Петра Великого и возвращенного из ссылки его же милосердием, вновь одаренного и почтенного доверенностью его величества, потом вызванного из вторичной ссылки ее величеством, нашею всемилостивейшею государынею.

Ваше императорское и королевское высочество с самого начала разительно засвидетельствуете о величии души вашей, если, воспользовавшись благоприятным случаем, заговорите в мою пользу и доставите мне столь желанную возможность повергнуться к стопам вашего высочества и государыни великой княгини, одушевленному пламенным усердием к вашему императорскому и королевскому величеству, нижайшему и покорнейшему.

Б. де Миниху.

Комментарии

1. Младший брат Миниха, Христиан Вильгельм; русский действ. тайн. советник, был при Анне Иоановне, директором сухопутного шляхетного корпуса; какую милость оказала ему Елизавета Петровна, мы не знаем.

2. Миних мог осматривать версальские постройки в 1712 г находясь в плену у французов и пользуясь дружбою Фенелона. П. Б.

3. Миних не договаривает, какие эти два проэкта, очевидно стараясь подействовать на любопытство и в то же время на подозрительность Елизаветы Петровны. П. Б.

4. Это был знаменитый фельдмаршал Петра великого, кн. В В. Долгорукий (р. 1667), сосланный в 1718 г. за сочувстие к царевичу Алексею Петровичу и возвращенный в 1724 г; при Анне снова сосланный, и в царствование Елизаветы заступивший место Миниха по управление Военной Коллегиею. Миних не знал, что в это время кн. Долгорукого не было уже в живых: он ум. 11 февр. 1746. П. В.

5. Вторая жена Миниха, Варвара Елеонора фон Вольде, была за ним за третьим: первый ее муж был Мальцан, а второй Михаил Алексеевичь Салтыков. П. И.

Текст воспроизведен по изданию: Фельдмаршал Миних из Сибири. 1746 // Русский архив, № 12. 1865

© текст - Бартенев П. И. 1865
© сетевая версия - Тhietmar. 2015
© OCR - Андреев-Попович И. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русский архив. 1865