-

Не более действительны были его обращения в канцлеру Бестужеву, человеку, с которым прежние отношения Миниха имели никак не дружелюбный характер.

В 1744 году Миних отправил ему на немецком языке длинное письмо, тогда же, по повелению императрицы, переведенное по-русски статским действительным советником Демидовым. В этом письме Миних подробно излагает свое прошлое — свои первые труды по устройству Ладожского канала, вспоминает, как великий государь «такую радость и удовольствие всякому человеку засвидетельствовал, и меня бы не токмо из Пелыма из ссылки, но из китайской границы для его службы к себе привел». В этом письме узник приносит раскаяние Бестужеву в своих неприязненных в нему поступках, впрочем, объясняя, что многое делал он не по собственному желанию.

__________________________

«Сиятельнейший высокородный граф и кавалер, высочайше почитаемый господин вице-канцлер и статский министр! Ваше высокографское сиятельство, искусився сам по воле Божией, что есть печаль и прискорбие, утешение ж радость, позволите, чтоб я, покоренный поражающею Всевышнего рукою, в прославлению имени Его, шестидесятичетырехлетний старик, вашему высокографскому сиятельству, всеми от всемилостивейшей императрицы пожалованному знатнейшими награждениями, искренно и усердно поздравить и при том действительным вседушным покаянием того, в чем я противу вашего высокографского сиятельства погрешил, удостоверить случай приемлю.

Бога правды, пред страшным судом которого мы все явимся, во свидетели призываю, что то еже к вашему высокографскому сиятельству писать чрез сие смелость восприемлю, правда есть:

1) Когда я бывшего герцога курляндского, Бирона, с приказу принцессы Анны и во исполнение того повеления, которое от нее словесно кордяному гвардии офицеру дано, арестовал, то я бы ваше сиятельство под арест взять не велел и ваше сиятельство, так как князь Черкаский и граф Остерман, при вашей порученной в кабинете должности остались беспрепятственно, ежели-б в самое то время, когда я с арестованным герцогом во двор императорской принцессы пришел и пред караулом стоял, мой сын от помянутой принцессы, сошед, мне ваше высокографское сиятельство арестовать приказу не принес. О сей правде, что [36] то арестование персоны вашего сиятельства не от меня произошло, может мой сын, когда еще в живых находится, ежели ее императорское величество оппробовать изволит, вопрошен быть, оное же никогда мною присоветовано не было. Еже такая правда есть, да поможет мне Бог и его святое слово!

2) Оттого-ж часу, когда ваше высокографское сиятельство помянутым образом по повелению реченной принцессы под караул взяты были, и я в ней признал, что она к вашему сиятельству немилостива была, то я, по слабости человеческой, как в свете водится, ваше сиятельство, хотя, впрочем, мне ничего противного не оказывали, не пощадил и, как пред Богом и вашим сиятельством признаться должен, никакого истинного сожаления об вас не имел, из чего и все происходило еже при арестовании и воспоследованном потом исследовании, колико я участие в том имел, что вашему сиятельству грубого и обидного приключилось.

3) Причем, однако, и сие правда есть, что другие во время исследования неисчисленные пункты проектовали было, дабы дело пространнее и тяжелее учинить, еже я препятствовал и помянутые пункты вымарал, о которой правде тогдашний рекетмейстер Феминг, через которого те пункты ко мне присланы были, мог бы вопрошен быть.

4) соизвольте, ваше высокографское сиятельство, и то за правду принять, с которою я пред Христом на страшном суде стоять буду, что елико я ваше сиятельство обидел, то я между наивящших моих грехов, которые когда я содеял, считаю, и об оных душевно каюсь, а напротив того, ежелиб я вашему высоко-графскому сиятельству в моей жизни мог моею кровию служить, дабы о сем моем преступлении, некоторым образом, покаяться, то оную охотно пролил бы, и вашему Сиятельству обязану усердно быть желаю.

А, наименьше еще, ваше высокографское сиятельство, в сей правде сомневаться изволите, что я несчастливый Ее величества нашей ныне славнейше владеющей императрицы привлеченную на себя негодность и немилость с наигорчайшими слезами оплакал и Бога молить непрестанно за всевысочайшее ее величество благополучие молить не преминул.

6) Однако, и сие правда, самому всемогущему Богу известно есть, что учинено от ее величества императрицы Анны славы достойнейшей памяти при самом начале восприятия правления (ибо ее величество ныне уже владеющую императрицу яко опасаемую суперннцу к престолу признавала) мне повеление было (понеже я тогда в Санктпетербурге команду имел) дабы я, как в ее императорскому высочеству, так и к ее высочеству покойной герцогине мекленбургской приходящих примечал и понедельно о том ее величеству покойной императрице рапортовал.

7) Но как я к такой коммиссии неспособен и сверх того положенною на меня должностию весьма отягощен был, то правда есть, что я в том таким образом поступал, что ее величество славы достойнейшая памяти императрица меня от того освободила и, сколько мне известно, майору Альбрехту поручила, при чем я Бога во свидетели призываю, что никогда не единого слова, кое-бы [37]ее величеству нашей нынешней славы достойнейшей императрице, чем-либо малейшим предосудительным быть могло (к чему я ни малейшего случая не имел) не доносил, но паче тогда ее величество, яко великую императорскую принцессу с дражайшею девоциею почитал и всепокорнейшего респекту отнюдь не пренебрегал, как то ее величество при всех случаях сама милостиво признавать изволила.

8) Как высочайшая помянутая ее величество императрица Анна на Курляндии к восприятию престола призвана была и в Москву приехала, а мне в Петербурге, где я команду имел, коммисия поручена была каждому человеку присягать велеть, то я ни россиянина ниже кого иного не видал и не слыхал, который бы в пользу ее величества, ныне благополучно государствующей императрицы молвил, кроме одного покойного адмирала Сиверса, который публично сказал: корона-де ее императорскому высочеству цесаревне Елисавете принадлежит, но как о том по должности своей донесть принужден был, и помянутый адмирал Сиверс, хотя год спустя, отставлен и в его деревни послан был, то может быть, что оное в рассуждении ее императорского величества сочинилось и вышереченное мое доношение повод к тому подало. И потому, еслиб ее императорское величество наша великодкшнейшая императрица соизволила Сиверсовым детям некоторые действительные милости щедрейше явить, то оное-б к успокоению моей совести служило.

9) Ныне я с моей стороны основанием правды полагаю, что в ее императорском величестве, как и в вашем высокографскои сиятельстве великодушные христианские души обитают, и что я Богу и ее императорскому величеству также и вашему сиятельству чистосердечно и с сушим покаянием о прощении того, в чем я ведением или неведевием погрешил и по указу либо своевольно вас озлобил, с глубочайшею покорностию прошу, також надеюся и Божеского долготерпения и ее императорского величества великодушного помилования и женерозного вашего сиятельства прощения ко мне кающемуся и соболезнующему грешному, за что Бог ваше сиятельство и ваш высокографский дом небесным благословением душевно и телесно со изобилием одарит.

10) В сем надеянии, адресуя к вашему высокографскому сиятельству, яко высоко поверенному ея императорского величества вицеканцлеру и статскому министру, который всемерно о высоком ее императорского величества и ее государственном интересе ревностнейше старается и паче всякой партикулярной дружбы и недружбы по имевшемуся вашему незлобию и истинности предпочитает, и потому я прошу ваше сиятельство наиприлежнейше меня вашей протекции и многомощнаго предстательства у ее императорского величества к знатному поспешествованию ее величества службы удостоить».

_______________

Далее Миних вспоминает свои прежние услуги, налегая в особенности на построение Ладожского канала, заслужившее одобрение и самые лестные отзывы родителя императрицы, Петра Великого. Миних доказывает министру, что он может быть полезен России, как никто другой, и следовательно, в видах пользы России, следует возвратить его и даровать ему возможность заслужить благоволение императрицы.

Текст воспроизведен по изданию: Фельдмаршал Миних и его значение в русской истории // Вестник Европы, № 9. 1884