«ТЕХ БЕГЛЫХ ЖЁНОК С МУЖЬЯМИ... ОТДАТЬ ЕМУ БЕЗ СУДА»

Дворяне и беглые крестьяне во времена Елизаветы

Уход крестьян от землевладельцев вызывался различными причинами. Наиболее распространёнными из них в крепостную эпоху были невозможность прожить при случившемся недороде, нетерпимые отношения внутри семьи, произвол сельской администрации или самого помещика, особенности склада характера самих беглецов. Н. В. Козлова отмечает, что «значительное число беглых устремлялось на дворцовые земли, которым оказывалось предпочтение перед помещичьими, монастырскими и государственными владениями», объясняя это более тяжёлым положением владельческого крестьянства, особенно помещичьегом 1. В. Н. Кузнецов количество побегов крепостных расценивает как примерно постоянную величину, определявшуюся совокупной численностью тех, кто не имел «прочной связи с родной почвой» 2.

Публичная власть расценивала не санкционированную ею перемену места жительства работников как посягательство на права тех, кому на основание существовавших правовых норм принадлежали плоды труда: от фиска до крестьянского дворохозяйства. Одной из черт социально-экономических отношений с 1649 по 1861 годы было развитие законодательной инициативы в области унификации социально-правового статуса групп населения, объединённых родом занятий, но проживавших в местностях с неодинаковыми природно-хозяйственными условиями. Вопрос о соотношении норм писаного права и правового обычая весьма важен для восстановления картины жизни русского общества. Для его разбора важны прецеденты решения конкретных дел.

Приводимый ниже документ — это полюбовное соглашение о возвращении двух крестьянок, бежавших из Московской губернии на юг России и создавших на новом месте семьи. Договор между имеющими штатский и придворный чины помещиками был составлен при участии представителя военной администрации.


Запись данная от асессора Арапова в доставлении бежавших двух жёнок 1753 года, 12 августа.

Тысяща седмь сот пятдесяттретьего [года]августа во втарый на десять день калежской ассесор Матвей Христофоров сын Арапов дал сию запись ландмилицкаго новоосколскаго полку подполковнику Николаю Егорову сыну Николаеву по поверенному ему от каморгера князь Сергея княж Васильева сына Гагарина писму в том что в прошлом тысяча семь сот пятдесят втаром году выюне месяце в Белогородскую губернскую канцелярию 3 приведена крепостная ево камор гера князя Гагарина дворовая жёнка Афимья Алексеева дочь Сабурова которая во оной губернской канцелярии и допросом показала что старинная крепостная дворовая жёнка лейб кирасирскаго полку порутчика Василья Петрова сына Сабакина Московскаго уезду села Жукова и бежала она Афимья того ж села Жукова с крепостною ж дворовою жёнкою Марьею Михайловою дочерью Васильевскою женою Федотова тому ныне лет четырнадцать и болше о чём в допросе оная Афимья значит именно, а оное село Жуково ныне во владении за ним камор-гером князем Гагариным, которое за него князя справлено и отказано а в бегах показанные крепостные ево князя дворовые жёнки как она Афимья так и показанная Марья жили за покойным братом моим ротным полковником Авраамом Христофоровым сыном Араповым и отдана оная Афимья за крестьянина ево Арапова Данилу Иевлева с которым она прижила сына Ивана, которому ныне двенатцать лет а Марья отдана замуж за дворового моего ж Арапова человека Василья Ларионова сына Сорочинскава а по смерти онаго брата моего полковника Арапова ныне живут с мужьями своими и з детми за мною коллежским ассесором Матвеем Араповым 4 и он камор гер князь Гагарин со мною Ассесором Араповым между собою договорились полюбовно 5 что мне колежскому ассесору Арапову тех беглых жёнок с мужьями а именно Данилу Иевлева и с сыном ево Иваном да Василья Ларионова сына Сорочинскаго и с их крестьянскими пожитки отдать ему камор геру князю Гагарину без суда 6 которых мне Ассесору Арапову перевесть в Москву в дом ево камор гера князя Гагарина сего семь сот пятдесят третьяго году ноября к первому числу на своих подводах 7 и своим коштом и впредь по тому делу ему камор геру князю Гагарину на меня Ассесора Арапова о тех жёнках не бить челом и никакими делы не вчинять 8. А ежели я колежский Ассесор Арапов оных дворовых жёнок Афимью и Марью с мужьями и с детми и со всеми их пожитки в Московской ево князя Гагарина дом на показанной срок 9 не перевезу то мне колежскому Ассесору Арапову оному камор геру князю Сергию Гагарину заплатить неустойки 10 двести рублёв 11 а оных жёнок и мужей з детми и пожитки во оной ево князя Гагарина дом вывесть же 12 а ежели хто во оных крестьян Данилу Иевлева, с сыном Иваном да Василья Сарычинскаго (очевидно, Сорочинского. — Дм. Б.) по каким либо крепостям станет вступатца то мне Калежскому Ассесору Матвею Арапову жене моей детем и наследником ево князя Гагарина очищать и ни до каких убытков не доставить а ежели по каким либо крепостям оные люди от него князя отойдут то взять ему князь Сергию Гагарину на мне Арапове из наличных моих людей и крестьян толикое ж число душ 13 проторей и убытков взыскать.

(Собственноручная роспись Матвея Христофоровича Арапова во вручении Николаю Егоровичу Николеву данной записи.)

РГАДА. Ф. 1262 (Гагарины). Оп. 1. Д. 18. Л. 1-2. [98]


Истец, князь Сергей Васильевич Гагарин (1713-1782), с марта 1742 года был камергером Карла Петра Ульриха Голштейн-Готторпского (будущего императора Петра III), в дальнейшем состоял в Вольном экономическом обществе к поощрению в России земледелия и домостроительства, служил управляющим дворцовых волостей — Богородицкой, Бобриковской и Киясовской — в Каширском и Тульском уездах.

При публикации сделаны ссылки на отдельные законодательные акты, соответствие которым в той или иной степени заметно в соглашении. В основе правового режима взаимоотношений помещиков и крестьян середины XVIII века лежала XI глава Соборного уложения 1649 года. Небезынтересно отметить следы юридической стороны вырастания из «крепости земле» личной зависимости не только крестьян, но и дворовых, причём даже женского пола. «Справленное и отказанное» по закону имение обеспечивало права нового землевладельца на беглых крестьянок с образованными на новом месте жительства семьями, как при побеге из фактически принадлежащей ему дачи.

Стилистика и орфография оригинала сохранены полностью. Документ написан на листе белой бумаги в десть, сложенном пополам. В правом верхнем углу листа — гербовая печать: двуглавый орёл со скипетром и державой, такой же, как и на водяном знаке.


Комментарии

1. Козлова Н. В. Побеги крестьян в России в первой трети XVIII в. (Из истории социально-экономической жизни страны). М. 1983. С. 48, 56-57, 60.

2. Кузнецов В. И. Побеги крепостных от помещика как социально-психологический феномен // Вопросы истории, 2001. № 2. С. 58-68.

3. См.: Статьи о сыске беглых людей и крестьян, данные сыщикам, отправленным в города Белогородского полка //  ПСЗ. Собр. 1-е. Т. III. № 1439,1645.

4. Ответчик, возможно, не оказался обязанным оплачивать «пожилые годы» чужих крестьянок в силу неоднозначности того отношения, которое имел к выявленным беглым сточки зрения действовавшего законодательства. Действительно, если беглые оказывались в пожалованных кому-либо вотчинах, адресат пожалования обязан был только возвратить их «законным их помещикам... в указный срок», а от уплаты «пожилых денег» освобождался как добросовестный владелец; в то же время в случае невозвращения в срок беглых людей он должен был платить их как владелец недобросовестный (ПСЗ, собр. 1-е, т. VI, № 3743, п. 5). Обязанность платить «пожилые деньги» возникала для землевладельца в случае приёма беглых после пожалования вотчины (там же. № 3938, п. 6), если только чужие крепостные не были приняты без ведома господина, т.е. приказчиком или старостой (там же. № 3938, п. 7). Эти установления сохранялись в последующие годы. См.: Там же. Т. XIV. № 10233. П. 9. В последнем акте содержится следующая норма: при условии, что обнаруживший живущих на его земле беглых не возвратит их законным помещикам в течение года, он должен ещё как недобросовестный владелец при возвращении их заплатить «заработные деньги» (компенсацию истинному владельцу за эксплуатацию принадлежавшего ему труда). Оговорено, что, если чужие «люди и крестьяне» после побега были по ревизии записаны на новом месте жительства, то следует только возвратить беглых их прежним господам (там же. п. 9). Соглашение составлено в августе 1753 г. В нём сказано о сроке одновременного прихода Афимьи Алексеевой дочери Сабуровой и Марьи Михайловой дочери Васильевской в поместья Араповых: «лет за 14 и больше», то есть не позднее 1739 г., что вполне согласуется с возрастом сына Афимьи и Данилы Иевлева Ивана (12 лет), а также с наличием других детей, лишь упомянутых ответчиком, но не названных, однако возвращаемых истцу. Во время проживания Афимьи и Марьи за помещиками Араповыми вторая ревизия уже состоялась, но о фиксации переписью крестьянок или их детей в деле сведений нет. Здесь кажется возможным сделать следующие предположения.

В 1753 г. данное установление уже действовало, и упомянутый указ служил только подтверждением ему (явление в тогдашней практике правотворчества весьма распространённое). Однако текст соответствующего нормативно-правового акта не вошёл в ПСЗ, что также вполне вероятно. Трудно полностью исключить и распространённость апелляции к состоявшемуся ревизскому учёту лиц, у которых жили беглые, как к основанию для легитимации владения в случае возникающих споров с прежними обладателями «крещёной собственности»; возвращение крепостных, при удаче, обернулось бы меньшим ущербом для этих лиц. В таком случае прецеденты, подобные отражённому в «полюбовном соглашении» М. X. Арапова и С. В. Гагарина, теоретически могли создать правовой обычай и лечь в основу создания писаного закона.

5. «... Вершённых дел о беглых полюбовною сделкою вновь не вчинять и не перевершивать...»: Там же. Т. I. № 1.XI.8.

6. Там же. Т. I. № 1. XI. 3, 9, 28; см. также: Там же. Ст. 12-13,17-18.

7. «... За держание беглых... обязать держателя отправить беглых к помещикам на своих подводах»: Там же, Т. II. № 891.

8. Там же. Т. I. № 1. XI. 8.

9. «... Высылать... беглых людей и крестьян на прежние жилища на подводах помещиков в течение полугода...»: Там же. Т, IV. № 2092, 2147. О назначении отсрочки для отдачи беглых прежним помещикам без платежа «пожилых денег» см.: Там же. Т. VI. № 3936.

10. О порядке сыска беглых крестьян, возвращении их на прежние места жительства, взыскании пожилых денег и т. д. См.: Там же. Т. VI. № 3939.

О взыскании штрафа за неотвод беглых на место жительства: Там же. Т, XI, № 8984,

11. «... За держание беглых взыскивать по 10 рублей в год за каждого человека...»: Там же. Т. II. № 891; «... За беглых девок, вышедших в бегах замуж, брать выводу по 10 рублей...»: Там же. Т. II. № 998.

Ст. 14, 25; Т. IV. № 1847. Эта норма действовала также, если женихи были из дворцовых крестьян: Там же. Т. IV.

№ 1847. Есть все основания полагать, что при составлении приведённого соглашения неустойка сохраняла актуальность, поскольку встречается и в более поздних актах в неизменном виде: Там же. Т. XIV. № 10233. П. 19, 21.

12. Правила отвода беглых на прежние места жительства к прежним владельцам и наказание за неисполнение этого см.: Там же... Т. VII. № 4162..

13. Существовавшая в конце XVII в. правовая практика брать за приём и держание беглых у держателя четырёх его крестьян с жёнами и детьми и отдавать подлинным владельцам беглых крепостных (там же. т. II. № 972) вскоре же сменилась нормой получения вместо «наддаточных крестьян» т. н. «пожилых денег» по 20 руб. за каждого человека (там же, № 998. §30).

Текст воспроизведен по изданию: "Тех беглых жёнок с мужьями... отдать ему без суда". Дворяне и беглые крестьяне во время Елизаветы  //  Родина. № 2. 2009

© текст - Быков Д.-А. 2009
© сетевая версия - Thietmar. 2020
© OCR - Николаева Е. В. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Родина. 2009