СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Голод в Нижегородской губернии в 1754-1755 гг.

В голодные 1732-1736 годы ¹ в числе пострадавших местностей находилась и Нижегородская губерния. Мрачную картину положения крестьян этой губернии в 1734-35 гг., довольно полно рисует один любопытный документ Москов. Архива Мин-ва Юстиции, носящий такое длинное заглавие: «Ведомость — коликое число в Нижегородской губернии по ведомостям дворцовых волостей управителей и по скаскам помещиков и прикащиков и старост, в прошлом 734 году посеяно было ржаного и ярового всякого хлеба четвертей и против севу в умолоте, и что к нынешнему 1735 году ржи посеяно, и сколько в которой вотчине по осмотру наличного хлеба явилось, и каким хлебом питаютца, и коликое число на которой вотчине на прошлые годы подушных денег имеетца в доимке — явствует в оной ведомости» ².

«Ведомость» составлена на месте, в Нижегородской губернии и отправлена в Сенат, по требованию его «указа». Цифры «ведомости» внушают полное доверие, так как взяты губернскою администрацией из «сказок» помещиков, старост и других местных сведущих людей. [848]

«Ведомость» составлена по «вотчинам»: по каждой вотчине собраны (и расположены в графах) сведения о количестве «душ», о числе бежавших, о размерах посева и умолота озимого и яровых хлебов, о состоянии наличных запасов хлеба, о «пропитании» крестьян, о недоимке в подушном сборе и проч. Извлекаю несколько сведений по Нижегородскому уезду (лл. 1171 об.-1203):

Первою описана вотчина «тайного действительного советника и обоих российских орденов кавалера и ее императорского величества кабинет-министра», кн. Алексея Михайловича Черкасского. Его вотчину составляли — с. Ворсма с 5 приселками и 13 деревнями. Во всей вотчине числилось «по переписи» 3 024 «души», из них в 1734-35 гг. «бежало» 1 008 человек. «Показанные крестьяне бежали от скудости и хлебного недороду, а и сверх-де оных беглых, многие, оставя дома свои, с женами и с детьми (для) прокормления бродят по миру»...

У оставшившихся крестьян в 1734 г. «имелось в посеве»: 389 четвертей ржи, 96 четв. пшеницы, 142 четв. ячменя, 338 четв. овса и 252 четв. гречи.

«В умолоте» у них получилось: 205 ч. ржи, 59 пшеницы, 42 ячменя, 118 овса и 112 гречи. Таким образом, на всех полях крестьяне не только не получили ни зерна «приплода», но даже всех семян не собрали... Вследствие этого значительно сократилась площадь посева озимой ржи к 1735 году: крестьяне Ворсменской вотчины посеяли осенью 1734 г. всего 109 четвертей ржи.

Далее «ведомость» замечает: «посеянной-де всякой хлеб родился по местам, а в протчих местах и ничего не уродился и семен не собрано. И к нынешнему 735 г. сеяно от крестьян, которые исправитца могли покупным хлебом — четвертей по две от тягла, а от скудных — по осмине и меньши. И нынешнею весною яровым хлебом, которые могут исправитца своим, а другие покупным хлебом — осеменить могут только 4-ю часть, достальной (земли) за скудостью осеменить не могут»...

Особенно тяжелое впечатление производит следующая рубрика «ведомости», где рассказывается — чем кормились в это ужасное время голодные крестьяне «кабинет-министра» кн. А. М. Черкасского...

«Оной вотчины крестьяне пропитание имеют — немногие чистым хлебом, а достальные за неимением хлеба едят дубовые желуди, лебеду, олияной колоколец, гречную и овсяную мякину, с примешанием малого числа ячной и овсяной муки, понеже по осмотру у крестьян в житницах явилось овса, ячмени и гречи четверти по три и по четыре, а у иных ржи по малому числу, и то у не многих, а у других никакого хлеба в житницах не явилось»...

Последнняя рубрика говорит, что «подушных денег в доимке» числилось за вотчиною: за 1728 г. — 519 р. 48 к., за 1729 г. — 2 058 р. 40 к., за 1734 г. — 1 022 р., всего за эти 3 года — 3 594 р. 88 к.

Несколько лучше было положение другой вотчины того же кн. А. М. Черкасского — с. Павлова с 1 приселком и 4 деревнями. Из 3 695 «душ» этой вотчины бежало «от хлебного не дороду» только 248 чел. Объясняется это тем, что урожай хлеба здесь был сносный — не только все семена были собраны, но и получился некоторый «приплод»: в 1734 г. [849] озимой ржи было посеяно 160 четвертей ржи и 256 ч. разного ярового хлеба, а в умолоте получалось 365 ч. ржи и 272 ч. ярового. К 1735 г. посеяно 265 ч. ржи, но из яровых полей могли осеменить весною только «4-ю часть». Однако и озими только «немногие крестьяне сеяли собственным и покупным (хлебом) по четверти и по две», а «не имущие» по осмине и меньше, иные же «скудные и ничего не сеяли и те претерпевают гладную нужду»...

В самом селе Павлове «крестьяне имеют за собою промыслы и мастерства, и те пропитатца могут», но в приселке и 4 деревнях вотчины крестьяне «весьма скудные и от неимущества питаютца лебединым хлебом, смешивая с гречневою и овсяною мякиною, и бродят от скудости в мире, а по осмотру у крестьян в житницах никакого хлеба кроме лебеды не явилось»...

В третьей вотчине того же кн. А. М. Черкасского — с. Панино с 5 приселками и 33 деревнями — положение крестьян было просто отчаянное. Недород хлеба был страшный: из посеянных в 1734 году 3 052 четвертей ржи получено в умолоте всего 45 четвертей!.. Из 450 ч. пшеницы получено 270 ч., из 372 ч. ячменя — 203 ч., из 1 600 ч. овса — 640 ч., а из 235 ч. гречи ничего не собрано: всю «гречю побило мразом без остатку»... К 1735 г. озимою рожью засеяна только «половина земли», равно как и в 1734 г. «осеменена» была «только половина земли» теми крестьянами, которые могли «исправитца своим и покупным» зерном, но «многие» крестьяне «за совершенною скудостию ничего не сеяли»... Весною 1735 г. из яровых полей могут осеменить едва «10-ю часть, по малому числу от тягла».

Из 3 927 «душ» Панинской вотчины бежало 1 016 человек. Оставшиеся крестьяне претерпевают «гладную нужду и до нового хлеба пропитатца никак не могут».

А питались княжеские крестьяне ужасно: «питаютца дубовою гнилою колодою (sic!) и желудями, о лияным колокольцом, лебедою, гречною мякиною, с малым примешанием ржаной, ячной и овсяной муки»... «Большая же часть» крестьян «никакого хлеба не имеют» (л. 1174).

Вследствие такой ужасной пищи крестьяне «пришли в бессилие и впадают в болезни»... С 1 января по 22 апреля 1734 г. померло в вотчине 242 мужчин и 254 женщины, о чем «по указу из правительствующего Сената присланным полковником Тиханом Мерзлюкиным да штаб-лекарем Зуром имелось свидетельство и о том-де в правит. Сенат рапортовано».

Остановлюсь еще на небольшой вотчине кн. Петра Борисовича Черкасского, показавшего в это тяжелое время редкий пример благородной заботливости о своих крестьянах... Вотчина его — с. Давыдово с 3 деревнями — была невелика: в ней было всего 87 крестьян (из них бежало 48 чел.). В 1734 г. «посеяно было на помещика» (эта рубрика редко встречается в «ведомости»): 60 четв. ржи (в умолоте 40 ч.), 18 ч. пшеницы (в умолоте 7 ч.), 20 ч. ячменя (в умолоте 51 ч.), 49 ч. овса (умол. 59 ч.), 12 ч. гречи (умол. 5 ч.). Таким образом, по ячменю и овсу получился даже приплод. Но крестьяне даже по этим хлебам семян не собрали: у них было посеяно 40 четв. ржи (умолот 20 ч.), 7 пшеницы (умол. 3 ч.), 60 ячменя (умол. 30 ч.), 50 овса (умол. 25 ч.) и 48 гречи (умол. 24 ч.). В 1735 г. [850] посеяно у крестьян всего 30 четвертей озимой ржи. Весной могут осеменить поля яровым хлебом только 10 человек...

Крестьяне, как и везде, едят «дубовые желуди, олияной колоколец, лебеду, гречную мякину, примешивая по малому числу ржаной, ячной и овсяной муки». Мука держится у них в малом количестве именно благодаря помощи помещика, которым весь собранный у него хлеб (см. выше) «роздан не имущим на пропитание без остатку»... (л. 1175).

Совершенно иное впечатление производят отношения владельца к крестьянам в с. Елне — вотчине «преосвященного» Питирима архиепископа Нижегородского и Алаторского... Здесь из 1 038 крестьян (бежало 30 человек) только «немногие» имеют хлеба по 2-3 четверти, а большая часть ничего не имеет и питается дубовыми желудями, лебедою и проч. «Но токмо — пронически оговаривается «Ведомость» — по осмотру в архирейских житницах имеется архирейского хлеба всякого с 300 четвертей, о котором оной вотчины управитель показал, что оставлен на пропитание монахом и дому архирейского служителям»... (л. 1189).

Такое же тяжелое впечатление производит и замечание «Ведомости» о бедственном положении крестьян огромной вотчины «ее высочества благоверной государыни царевны» Дарии Арчиловны Имеретинской — с. Терюшева с его «волостью». Волость имела 11 331 «душу» (из них бежало 1 106 человек), за коими накопилось недоимки по подушному сбору 8 003 р. 46 к. (за 1724-34 гг.) «Ведомость» замечает, что «от скудости подушных денег платить им (крестьянам) нечем, и от непрестанного правежа тех подушных денег принуждены в некоторых деревнях тяглые земли целыми полями закладывать из самой малой цены, на многие годы, а именно отдают десятину по 11 копеек»... (л. 1180 об.).

Вообще видно, что для центральной власти голод не оказался достаточно уважительною причиною к прекращению взыскания недоимок... Местная же власть видимо становилась на сторону обессилевшего населения и старалась доказать, что недоимки «взыскать невозможно»... Кажется именно для подтверждения этой истины и была составлена рассматриваемая «Ведомость». Она заканчивается общим итогом подушных «доимок» по 6 уездам губернии — Нижегородскому, Балахонскому, Арзамасскому, Алаторскому, Курмышскому и Ядринскому; всего накопилось по этим уездам за 1724-34 гг. недоимки — 78 750 р. 73½ копейки. Приведя эту цифру «Ведомость» замечает: «для взыскания оной доимки посылаются на экзекуцию обер и ундер-офицеры, только той доимки за крестьянскою скудостию и за хлебным недородом взыскать невозможно, и в неплатеже оных денег (крестьяне) содержатца под караулом»... (л. 1257).

Возвращаюсь еще несколько к данным «Ведомости» о положении голодающего населения Нижегородского уезда. Приведенные выше сведения о вотчинах А. М. Черкасского и друг, вполне достаточны для характеристики состояния всего уезда: во всех остальных вотчинах положение крестьян было более или менее аналогично с положением сс. Ворсмы, Панина, Давыдова и др. Везде число бежавших от голода крестьян также велико, как и в указанных селах: бежала 3-5 часть, иногда даже половина населения... Везде встречаем те же печальные отношения умолота к посеву: в большинстве случаев даже семена не были собраны с полей и [851] очень редко получался полный сбор семян, а еще реже — очень небольшой «приплод».

Везде была засеяна осенью 1734 г. только небольшая часть озимых полей и только частию крестьян. Еще более уменьшилась площадь яровых посевов весною 1735 года. Но нередки случаи, когда почти вся вотчина не могла осеменить своих полей. Такой пример представляет с. Бараново (вотчина полковника Григория Каирева), где из 521 «души» (80 из них бежало) могли осеменится яровым хлебом только «3 или 4 человека» (по 1 четверти или по 1½» каждый)... (л. 1175 об.).

Кроме недостатка хлеба, другою причиною уменьшения площади посева был недостаток скота. Так, в с. Алистееве большая часть крестьян не осеменила полей, потому что — замечает «Ведомость» — «как хлеба, так и скота не имеют» (л. 1178). Падал ли скот от бескормицы, или был съеден голодающим населением, или же продан на пополнение подушной «доимки» — «Ведомость» не объясняет.

Везде в Нижегородском уезде население кормилось теми же ужасными суррогатами хлеба («с малым примешанием» настоящего хлеба) — лебедою, мякиною и проч. Нередки случаи употребления «дубовой коры» в качестве хлебного суррогата, напр. в с. Баранове, вотчине Мих. Ив. Ниротморцева (л. 1177) и друг. В том же селе крестьяне ели «траву колоколец и прочее былие травное»... В с. Алистееве крестьне ели между прочим «траву колоколец, избойну — что называется дуранда, и прочее былие»... (л. 1178). Везде от такой пищи несчастные крестьяне «пришли в бессилие»...

Довольно сносное положение крестьян оказывается только там, где население занималось не одним земледелием, но и равными промыслами. Напр. относительно лежавшей на берегу Волги слободы Подгорной (около с. Безводного) «Ведомость замечает, что слободские «крестьяне кормятца от рыбной ловли», а другие «ходят» на купеческих судах, и потому могли осемениться покупным зерном, притом же на некоторых слободских полях местами «рожь родилась с приплодом»... Вообще, рыбная ловля была большим подспорьем для крестьян многих приволжских селений.

В аналогичном положении с Нижегородским уездом были и остальные уезды губернии — Балахонский (л. 1204), Арзамасский (л. 1210), Алаторский (л. 1229), Курмышский (л. 1241) и Ядринский (л. 1251): везде положение крестьян было очень бедственное...

Н. Оглоблин.

Комментарии

1. Некоторые сведения об этом голоде см. в интересном историческом очерке В. Н. Щепкина «Голода в России» («Историч. Вестн.», 1886, № 6), с. с. 501-503.

2. «Дела разных городов» кн. № 52, л. л. 1170-1257. Под этим заглавием в А-ве М. Юст. хранятся документы Разрядного Приказа и кн. № 52 содержит дела приказа за 1678-1707 гг. (л. л. 1-1169). Но Нижегородская «Ведомость» 1734-35 гг. не относится к ведомству Разрядного Приказа и очутилась среди его документов совершенно случайно, после передачи в Сенат дел упраздненного Приказа.

Текст воспроизведен по изданию: Голод в Нижегородской губернии в 1754-1755 гг. // Исторический вестник, № 12. 1891