ИЗ ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ ТАБЕЛИ О РАНГАХ

К числу важнейших законодательных актов правительства Петра I, оформлявших здание «чиновничье-дворянской монархии» 1, относится изданная в 1722 г. Табель о рангах, установившая строгую иерархию должностей и чипов военного, гражданского и придворного управления в зависимости от личной выслуги. Все последующее законодательство абсолютной монархии о чиновничестве в XVIII в. и в более позднее время исходило из принципов, установленных Табелью о рангах.

Общая оценка Табели о рангах дана в литературе, однако история ее создания не получила сколько-нибудь полного освещения в историографии. Так, П. П. Пекарский, сообщив, что некоторые иностранцы приписывали немецкому философу Г. В. Лейбницу мысль о введении Табели о рангах в России, упомянул о редактировании Петром I этого закона и напечатал три фрагмента из преамбулы к нему и одну статью, написанную царем 2. С. М. Соловьев полагал, что Табель о рангах составили Я. В. Брюс, Г. И. Головкин, Д. И. Дмитриев-Мамонов и М. А. Матюшкин 3. (В действительности они входили в комиссию, которой Сенат по распоряжению Петра I в январе 1722 г. поручил доработать окончательный вариант этого закона.) Ошибочность мнения С. М. Соловьева показал В. А. Евреинов в небольшой брошюре, написанной «на злобу дня», в связи с обсуждением в правительстве в 80-х годах XIX в. проекта упразднения введенной Петром I системы чинопроизводства. Он составил краткий очерк по истории создания и эволюции Табели о рангах в XVIII в., отметил роль Петра I и А. И. Остермана в подготовке этого закона, опубликовал некоторые важные источники по истории разработки Табели 4. В предлагаемой статье сделана попытка рассмотреть основные этапы в создании Табели о рангах.

Решение об издании закона, устанавливающего правила чинопроизводства и закреплявшего иерархию чинов и должностей, было принято Петром I в ходе осуществления коллежской реформы. После завершения работы над Генеральным регламентом коллегий 19 марта 1721 г. в записной книжке царя появилась заметка для памяти «О рангах» 5. Возникает вопрос: кому мог Петр I поручить выполнение этого задания? Источники не дают на него прямого ответа. Несомненно, такое ответственное поручение могло быть дано человеку, обладавшему значительным политическим опытом и пользовавшемуся особым доверием царя.

Нам представляется, что Петр I поручил составление проекта Табели о рангах А. И. Остерману. Сын лютеранского пастора из Вестфалии, Остерман был образованным для своего времени человеком, в юности учился в Иенском университете, хорошо знал языки (латынь, голландский, французский, русский, немецкий). Поступив на службу в Посольский приказ, он быстро сделал карьеру: в 1711 г. ему дали чин тайного секретаря. Петр I заметил способного чиновника и стал его выдвигать, давая важные дипломатические поручения, брал с собой за границу. [99] В 1718 г. Остермана назначили вторым членом делегации на Аландский конгресс, но фактически он играл там первую роль, оттеснив Я. В. Брюса. Остермана Петр I посылал в июле 1718 г. в Швецию для переговоров о мире 6. В 1720 г. он получил чин тайного советника канцелярии. В декабре 1720 г. Петр I и Екатерина присутствовали на помолвке, а затем (январь 1721 г.) и на свадьбе А. И. Остермана с М. И. Стрешневой 7. Остерман сыграл важную роль в заключении Ништадского мирного договора с Швецией. Об участии А. И. Остермана в разработке проекта Табели о рангах писали его биографы 8, об этом упоминал В. А. Евреинов 9, хотя и не привел ссылок.

Участие А. И. Остермана в составлении первой редакции Табели о рангах подтверждается также пометой секретаря Секретной экспедиции Иностранной коллегии И. Ю. Юрьева Большого в конце немецкого текста 14 статей по проекту Табели о рангах: «Проекты о рангах в Российском государстве, чиненные в 1721 году, которые отданы от Секретной экспедиции от тайного советника канцелярии господина Остермана» 10. Если следовать буквально смыслу пометы, то получается, что крупнейший чиновник Иностранной коллегии (третий по рангу после Г. И. Головкина и П. П. Шафирова) выступает лишь в роли «передаточной инстанции». Вряд ли И. Ю. Юрьев Большой, принимавший участие в подготовке текста Табели о рангах (он выполнял техническую работу), стал бы отмечать такой незначительный факт.

Русская делегация на Аландском конгрессе вернулась в Петербург во второй половине сентября 1719 г. 11 В середине января 1721 г. Петр I начал редактировать проект Табели о рангах (самая ранняя дата на черновике царя относится к 19 января 1721 г.) 12. Следовательно, А. И. Остерман мог работать над проектом немногим более года (с конца 1719 г. до начала 1721 г.).

В литературе правильно отмечено, что чрезвычайно трудно, а порой и невозможно разграничить участие Петра I и его сотрудников в разработке законодательных актов. Обладая незаурядными способностями, широким кругозором государственного деятеля и огромной работоспособностью, царь не только играл главную роль в выработке и осуществлении важнейших решений в области внутренней и внешней политики России, но активно вмешивался в подготовку законов, постоянно выступая в роли их автора и редактора 13.

Вряд ли мы ошибемся, если скажем, что и при подготовке проекта такого важного закона, как Табель о рангах, Петр I давал А. И. Остерману свои инструкции и указания.

А. И. Остерман подготовил проект Табели о рангах, который состоял из «Объявления о рангах» и пояснений к нему, насчитывавших 14 статей, или, как их называли современники, «пунктов». Они были составлены в форме проекта царского указа 14. [100]

«Объявление о рангах» содержало 44 должности придворного и 103 — «цивильного» штатов, которые были разбиты на 13 классов («степеней»). А. И. Остерман оговорил невключение воинских и морских чинов и кавалеров ордена Андрея Первозванного, но не мотивировал это. Возможно, он не считал себя подготовленным для распределения по рангам офицеров армии и флота. За основу классификации А. И. Остерман взял чины придворного штата, которым отдавалось предпочтение по сравнению с должностями государственного аппарата, ибо и в это время служба при дворе считалась более важной и почетной. Он предложил включить в придворный штат не только высшие чины (обер-маршал, обер-камергер и т. д.), но и низший слой служителей, ведавших дворцовым хозяйством и обслуживанием царской семьи (камердинеров, берейторов, кондитеров и др.). «Европеизация» государственного строя России при Петре I затронула и быт двора: в его штат включались должности капельмейстера, экзерцицинмейстера, библиотекаря, «антиквариуса» и др. Остерман также учитывал широту кругозора Петра I, которого интересовали самые различные отрасли науки, техники, культуры.

Большинство должностей придворного штата имело немецкие названия. Однако 34 должности из 44 существовали при русском дворе в XVII — начале XVIII в., что подтверждается сопоставлением остермановского проекта с «Показанием древних российских чинов гражданских с изъяснением каждого», в котором в ряде случаев указаны их немецкие эквиваленты (ловчий — обер-егермейстер, стряпчий — гофмейстер и т. д.) 15. Остальные названия должностей А. И. Остерман заимствовал из «Королевского прусского учреждения о степени 1705 году» и «Устава о рангах» короля Фридриха I, а также из «Дворцового регламента курфюрста Бранденбургского Фридриха» от 16 сентября 1699 г. и уставов, определявших обязанности обер-маршала, обер-шталмейстера и других чинов придворного ведомства 16.

Когда А. И. Остерман начал составлять «Объявление о рангах», номенклатура новых гражданских должностей в России в основном уже сложилась. Она во многом была заимствована из Швеции, чьи учреждения Петр I неоднократно рекомендовал брать за образец при разработке регламентов и инструкций, внося необходимые коррективы применительно к русской действительности. Должности канцлера, подканцлера, действительных тайных и надворных советников существовали уже в начале XVIII в. В указе Сенату от 11 декабря 1717 г. содержался «Реестр людей в коллегиях» (советники, асессоры, секретари, нотариусы, актуариусы, регистраторы, рентмейстеры, переводчики). В новом указе были названы президенты и вице-президенты коллегий. В ноябре 1718 г. сенаторам и президентам коллегий роздали копии «приговору сенатцкого» о подготовке к реформе местного управления, в которой были перечислены должности губернаторов, ландсгевдингов, ландрихтеров, земских секретарей, камергеров, ландмейстеров, кирхеншпильфохтов. 26 ноября 1718 г. Петр I составил перечень органов губернского управления и дал русское толкование 14 шведских терминов. При создании Юстиц-коллегии и местных судов были указаны основные должности судебных [101] чиновников Швеции 17. В январе 1719 г. были определены обязанности чиновников канцелярий Сената и изданы инструкции воеводам, земским комиссарам и камерирам, в феврале — регламент Штатс-контор-коллегии, в марте — Камер-коллегии, содержавшие подробный перечень учреждений и должностей местного управления. Наконец, в опубликованном 30 апреля 1719 г. Генеральном регламенте коллегий были названы основные должности центрального и местного управления 18.

Таким образом, свыше 90% названий должностей, включенных Остерманом в «Объявление о рангах», к весне 1719 г. можно было найти в русских официальных документах. Остерман в ряде случаев прямо сослался на место отдельных должностей (вице-президентов и советников коллегий) в иерархии чинов, имевшейся в Генеральном регламенте 19.

Кроме того, Остерман привлекал и иностранные уставы, заимствуя наименования некоторых должностей, которых еще не было в России. Из регламента о чинах 1696 г. шведского короля Карла XII были взяты должности обер- и унтер-штатгальтеров в столице, экономии штатгальтера, губернаторов пограничных провинций; из датского устава 1699 г. Христиана V — обер-директора над пошлинами и директора провинциальных пошлинных сборов, титулярных государственных советников и камергеров 20.

Остерман использовал идею разделения должностей по рангам, содержавшуюся в датском, шведском и прусском уставах 21, однако буквального совпадения не было, так как он предложил свою группировку в «Объявлении о рангах», следуя иерархии должностей, установленной в Генеральном регламенте коллегий. Внутри рангов все должности следовало размещать в зависимости от стажа выслуги их обладателей. Возглавлять «цивильный штат» государства по его проекту должен был канцлер, «как первый министр».

«Пункты» к Табели о рангах А. И. Остермана начинались краткой преамбулой, далее шел текст 14 статей. Первые пять статей Остерман взял из регламента 1696 г. короля Швеции Карла XII. Статья 1 шведского устава определяла размеры наказаний чиновникам, если они будут требовать более высокие ранги, чем те, на которые они имели право. Остерман внес в нее уточнение, указав, что чиновникам не следует придерживаться рангов «в публичных ассамблеях» или когда люди, «яко добрые друзья и соседи съедутся». Оно было связано с изданием Петром I в 1718 г. «Объявления, каким образом ассамблеи отправлять надлежит» 22, стремившимся привить новые формы быта дворянам, офицерам и чиновникам. На всех официальных церемониях и торжествах следовало соблюдать Табель о рангах. «Ссоролюбие» из-за мест строго осуждалось 23. Эта часть статьи 1 была направлена против пережитков местничества. Содержание статей 2-5 шведского регламента 1696 г., определявших порядок утверждения монархом патентов на чины и ранги, полученные на службе в своей стране и за границей, при выходе в отставку, а также о наказании чиновников и офицеров за преступления, [102] Остерман включил в свою редакцию текста Табели о рангах без каких-либо существенных изменений 24.

При составлении статей 6, 8-10 и 12 «Пунктов» Остерман использовал датское законодательство. Это прежде всего относится к содержанию статей 6, 8, 9 «Пунктов», касавшихся «женских рангов», которые встречались только в датских регламентах.

Статья 6 «Пунктов», провозглашающая принцип, что «все замужные жены, высокие и нижные, поступают в рангах по чинам их мужей», а за нарушение этого правила платят такой же штраф, как и мужья, по смыслу точно соответствовала абзацу регламента Христиана 1699 г., завершавшему перечисление «женских рангов» 25. Текст статьи 8 «Пунктов» определял иерархию «женских чинов» в России: незамужние дочери при дворе должны были получать чин на 6 рангов ниже, чем отец. Статья 9 устанавливала взаимоотношения между женщинами, занимавшими должности в придворном штате царицы, и женами лиц, служивших при дворе императора.

Включение в проект Табели о рангах статей, устанавливающих ранги для жен чиновников, было новым явлением, связанным с проводимой правительством Петра I политикой «европеизации» России, проявлявшейся и в быту различных сословий и групп населения. Одним из ее следствий было привлечение женщин на официальные государственные церемонии, торжества, ассамблеи.

Особенно важное значение имела статья 10 «Пунктов», по которой все лица, дослужившиеся до чинов шести первых классов, получали потомственное дворянство, независимо от социального происхождения. Ее содержание было взято из «Регламента о рангах» Христиана V.

Регламент 1699 г.: «А те персоны, которые служат или служили в тех чинах, которые в трех первых степенях описаны, какого б урождения они ни были, хотя они наши природные подданные или приезжие имеют сами, их жены и дети вечно быть и содержутся за древнее шляхетство и равно имеют получать привилегии, чести, достоинствы и прерогативы, хотя они от короля щитом и гербом пожалованы или нет». 10-я статья «Пунктов»: «Все служители российские или чюжестранные, которые в шести первых статьях находятся или действительно были, имеются с женами, законными детьми и потомками в вечные времена лучшему старшему шляхетству во всяких достоинствах и авантажах равно почтены быть, хотя б они из ниской породы были и прежде от коронованных глав никогда в шляхетцкое достоинство произвождены или гербом снабдены не были». 26

В «Пунктах» удвоено количество рангов, дающих возможность выходцам из непривилегированных сословий получать дворянство путем выслуги. Это объяснялось, на наш взгляд, рядом причин. В три первые класса Остерман включал сравнительно небольшое количество должностей гражданского и придворного управления (канцлер и вице-канцлер, президенты, действительные тайные и тайные советники, президенты коллегий, губернаторы и др.), не более 40-50 названий. Если бы он слепо копировал нормы датского регламента, то значительная часть высших чиновников (вице-президенты коллегий, различные советники, вице-губернаторы, воеводы провинций и пр.) не попала бы в разряд лиц, имеющих право получить дворянство службой монарху. Между тем на этих должностях при Петре I находились не только потомственные дворяне, но и выходцы из социальных низов, о чем Остерман, конечно, хорошо знал. Напомню, что и автор проекта был родом из незнатной семьи. [103]

Внесение этого пункта было логическим развитием бюрократического принципа выслуги, идеи службы монарху. Мысль о превосходстве чинов и рангов, полученных на службе монарху, над породой и знатностью, проводилась и в законодательных актах прусских королей 27.

Статья 12 «Пунктов» утверждала, что все члены царской фамилии имеют более высокие ранги, чем остальные чиновники. Она повторяла в несколько иной литературной редакции соответствующее положение датского регламента 1699 г. 28

Статья 7 «Пунктов» развивала чрезвычайно важное положение о том, что любой человек, независимо от социального происхождения, может получить «ранг» за верную службу монарху. Только ранг, чин возвышают человека в «обществе» 29. Эта мысль проводилась в регламентах о чинах Швеции, Дании, Пруссии. Такой же тезис содержался в указе Петра I 1712 г. о почитании дворянами обер-офицеров, служивших в армии. В результате, по статье 7 «Пунктов» потомки родовитой аристократии и дети «отцов знатных отцов» были уравнены перед абсолютным монархом с «разночинцами» и поставлены на одну ступень: чтобы получить «ранги», возвышающие человека в обществе, необходимо служить.

В целом статьи 7-10 «Пунктов» предусматривали законодательное закрепление принципа личной выслуги над происхождением, причем выходцы из социальных низов могли получать дворянское достоинство по достижении чина определенного ранга. Это отвечало интересам абсолютизма, укрепляло его социальную опору в лице бюрократии.

К ним примыкали еще две статьи «Пунктов»: обладатель двух и более чинов мог пользоваться тем рангом, который давала более высокая должность; каждый чиновник должен иметь наряд, экипаж и ливрею для слуг по своему чину (статьи 11 и 14). В наиболее обширной 13-й статье «Пунктов» осуждалось незаконное присвоение дворянского достоинства и гербов и сообщалось о намерении царя проверить принадлежность чиновников и офицеров к дворянскому сословию 30.

Следующий этап в разработке Табели о рангах связан непосредственно с именем Петра I, который приступил к редактированию проекта А. И. Остермана в январе 1721 г. и подверг его коренной переделке. В результате возникла новая редакция. Проект Остермана не охватывал такой важный «чин» абсолютной монархии, как армия, где служила большая часть дворян и раньше сложилась система чинов, основанная на принципе личной выслуги и признании заслуг, допускавшая проникновение в ряды офицеров и дворян выходцев из других сословий. В его проекте на первом месте стояли должности «придворного штата». Система государственных чинов была подчинена им. Это принижало в глазах дворян государственную службу. Между тем Петр I пытался словом, делом, личным примером воспитывать подданных в уважении к «государственному интересу».

За основу распределения всех должностей по рангам Петр I взял лестницу чинов, существовавшую в сухопутной армии, прибавив к ней чины морских офицеров. Напомним, что к этому времени были уже изданы Воинский (1714 г.) и Морской (1720 г.) уставы. В черновике Петра I в два столбика перечислены 10 морских и столько же воинских офицерских чинов в порядке служебной иерархии, начиная от генерала-адмирала и генерала-фельдмаршала и кончая обер-штурманом и [104] прапорщиком 31. Затем Петр I отредактировал список (например, вместо должности «генерал-фельдмаршал-лейтенант» он написал «генерал» и т. п.). Петр I считал необходимым закрепить привилегированное положение офицеров гвардии и артиллерии: их чины были выше на один ранг, чем соответствующие чины остальных офицеров армии и флота 32. Гвардия была важнейшей опорой абсолютизма в бурных событиях конца XVII — первой четверти XVIII в. В то же время она была школой офицерских кадров из числа дворян для всей армии. Наравне с гвардией Петр I поставил офицеров артиллерии, которую он поощрял для укрепления боеспособности армии 33.

Определив принцип классификации всех должностей по классам, Петр I, употребляя сокращенное написание слов, наметил ранги штатских чинов в зависимости от рангов офицеров армии. Его черновик содержит перечень девяти первых рангов воинских чинов и восьми — штатских (из них указаны лишь три первые должности — канцлер, действительные тайные советники, президенты коллегий). Вместо остальных гражданских должностей вписаны цифры, которые, видимо, обозначали номера соответствующих гражданских чинов и были понятны помощнику Петра I в этой работе А. В. Макарову, который тут же отдавал писцам полученные от царя черновики Табели о рангах. На этом листе есть его помета: «Сие писано в 10-й день генваря 1721-го году и отдано того ж числа» 34. После переписки черновых набросков Петр I снова правил текст Табели о рангах: он дополнял «Объявление о рангах» новыми должностями гражданского управления, появившимися в ходе реформ государственного аппарата («генерал-полицмейстер», «генерал-директор от строений» и др.). Одновременно Петр I менял классы отдельных должностей. Большинство должностей гражданского управления, по сравнению с военными, было понижено на один-два ранга. Петр I исключил из Табели должности тайных советников канцелярии и тайных военных советников, заимствованные Остерманом из регламентов Дании и Пруссии, но вписал в нее чин тайного советника канцелярии Иностранной коллегии, который уже был у Остермана.

Принципиальный характер имело включение в государственный штат должности «обер-герольдмейстера», которую Петр I приравнял к рангу бригадира. Этим он подчеркнул новый характер должности герольдмейстера, который был обязан ведать учетом дворян для бесперебойного обеспечения кадрами армии, флота и гражданского аппарата. Остерман рассматривал должность герольдмейстера как сугубо придворную — хранитель дворянских сословных привилегий — как это было принято в странах Западной Европы.

Сравнение этой редакции с «объявлением о рангах» Остермана свидетельствует о том, что Петр I создал новую Табель о рангах, в которой поставил должности гражданского и придворного управления в зависимость от системы воинских чинов. Придворные чины шли за государственными. Общий заголовок закона тоже был изменен: у Остермана были две рубрики («Придворный стат», «Цивильный стат»), Петр I дал одну: «Государственный стат», которая выразительно характеризует отношение царя к подготавливаемому закону. Петр I также отредактировал и существенно дополнил текст «Пунктов». Из 14 статей он только четыре (2, 4, 6, 14) оставил в редакции А. И. Остермана. В пяти случаях [105] (статьи 3, 7, 11-13) Петр I ограничился литературной правкой. Наиболее существенной переделке царь подверг преамбулу к «Пунктам» и содержание статей 1, 5, 8, 9 и 10; одну статью он написал заново.

Петр I исключил из преамбулы указание на подражательный характер подготавливаемого закона и прибавил характерные для многих его указов угрозы о наказании чиновников за неисполнение Табели о рангах. Угрозы в отношении «нахалов и тунеядцев», уклоняющихся от государственной службы, царь повторил в статье 1 35. В статье 5 Петр I указал, что чиновники лишаются чинов и рангов не только за тяжкие преступления, но и в случае публичного наказания плетьми или шельмования. Он включил в эту статью в несколько измененном виде «Толкование о пытанных», написанное им для 53-й главы Генерального регламента коллегий «О шельмовании и на публичном месте о наказаниях, чтоб таковых в службу не допускать и сообщения никому с таковыми не иметь» 36. Тем самым Петр I привел в соответствие содержание статьи 5 проекта Табели о рангах с ранее изданным законом.

Правка статей 8 и 9 «Пунктов» была вызвана тем, что Петр I составил новую Табель, поставив на первое место воинские чины. Это повлекло изменения в лестнице гражданских и придворных чинов, что, в свою очередь, отразилось на иерархии «женских рангов» и придворных царицы Екатерины 37.

В статье 10 правка царя была предельно краткой, но радикальной: он увеличил количество рангов, дающих дворянское достоинство выходцам из непривилегированных сословий. В редакции Остермана такую привилегию получали обладатели шести первых рангов. Петр I включил в их число чиновников 7 и 8-го классов 38. Это было важное решение, открывавшее более широкий доступ в ряды дворянства бюрократии, вышедшей из социальных низов.

В 20-х числах января 1721 г. Петр I прибавил еще одну статью к «Пунктам», поместив ее после статьи 13 остермановской редакции: «Кто из нижних чинов ис каких-нибудь, кроме дворянства, произведен будет за службу до обер-афицерства, то есть до прапорщика, и таковых, которые до сего ранга пожалованы будут, то оные и дети и наследники их имеют почтены быть дворянским достоинством». Ее содержание напоминало указ 16 января 1721 г. 39 Новая статья имела важное значение. Если указ 1721 г. из-за его краткости можно было истолковать как единовременное решение вопроса о сословной принадлежности выходцев из социальных низов, дослужившихся до первого обер-офицерского чина, то включение аналогичной по смыслу статьи в проект Табели о рангах не оставляло сомнений в намерениях Петра I.

Статьи 10 и 14 нового закона предусматривали получение дворянства за службу государству, при этом законодатель закреплял различный порядок получения дворянства для выходцев из непривилегированных сословий в армии (с XIV ранга) и гражданских учреждениях (с VIII ранга), отдавая преимущество воинской службе.

Низшее звено гражданских чиновников (канцеляристы, подканцеляристы, копиисты и писцы) не было включено в Табель о рангах, так как Петр I исходил из того, что чины определенных рангов должны занимать [106] только дворяне или люди, получавшие дворянский статус за службу государству.

Проект Табели о рангах Петр I 1 февраля 1721 г. направил в Сенат, дав ему полгода для размышлений и внесения поправок. Особая важность закона привела к тому, что для участия в его обсуждении Петр I привлек членов присутствия Военной и Адмиралтейской коллегий.

Сенат и обе коллегии не ограничились изучением проекта Табели о рангах и имевшихся у них материалов, связанных с разработкой регламентов и инструкций для учреждений, и потребовали из Иностранной коллегии оригиналы и копии русских переводов иностранных уставов о рангах 40.

Проект Табели о рангах получил полное одобрение Сената, который в «Мнении» от 21 сентября 1721 г. отметил, что у него нет возражений по поводу классификации воинских рангов, «понеже о воинских и морских чинах сочиненной порядок в рангах сходен против рангов государей, особливо же французского, яко древнего и самодержавного короля» 41.

Сенаторы тщательно сравнили проект Табели с уставами о рангах Англии, Дании, Пруссии, Франции и Швеции. Издание закона, устанавливавшего систему чинов в различных отраслях государственного управления близко касалось и каждого из них. Их замечания затрагивали 28 должностей государственного и 7 придворного управления, названных в проекте Табели о рангах (примерно 40% всех должностей). Сенат предлагал повысить на один ранг ту или иную должность. Это прежде всего относилось к должности канцлера, которая в иностранных регламентах находилась в первом классе. Такое же предложение было сделано в отношении должностей действительных тайных и просто тайных советников и др. (всего 19). Сенат не выразил недовольства, что в проекте закона нет особой должности сенатора. Сенаторы только просили царя тех, «которые сидят в Сенате», считать не тайными, а действительными тайными советниками. Петр I удовлетворил большинство этих предложений 42.

В заключение сенаторы предложили включить в закон и старые «чины»: бояр, кравчих, окольничих, думных дворян, стольников и прочих «по их живот» и наградить «против других рангами, ибо в России из тех чинов ныне определены и впредь определяемы быть имеют в губернаторы, в вице-губернаторы и в воеводы». Если этого не сделать, «то от подчиненных им будет не без противности» 43. Высшие сановники империи, видимо, хотели избежать недовольства родовитого дворянства ущемлением его сословных привилегий. Но их предложение противоречило всему духу нового закона, утверждающего строгую иерархию рангов и чинов в зависимости от принципа личной выслуги.

Позиция Петра I в этом вопросе была предельно ясной: он стремился искоренить всякую память о старых чинах. Сенат прислал «Мнение» 20 сентября 1722 г., а через 2 дня вышел указ Синода, по которому следовало «на литургии при архиерейском служении во обычные времена, когда где было возглашаемо благоверные князи и бояре и прочая, возглашать отныне вместо того... благоверных, правительствующий синклит, военачальников-градоначальников и христолюбивое воинство» 44. [107]

В оценке проекта Табели о рангах Военная и Адмиралтейская коллегии были едины с Сенатом, куда входили оба президента — А. Д. Меншиков и Ф. М. Апраксин. «О воинских сухопутных и морских чинах сочиненный порядок, — писала, например, Адмиралтейская коллегия, — против рангов французского, яко древнего самодержавного короля, по нашему мнению, многим приличен, того ради об оных к перемене не разсуждаем» 45.

Во избежание «обиды» дворянам-офицерам Военная коллегия предложила закрепить в новом законе преимущества службы в гвардии над другими родами войск, государственными и придворными учреждениями. Чины гвардейских офицеров должны быть на два ранга выше чинов других ведомств данного класса 46.

Остальные замечания Военной коллегии касались гражданских должностей. Она выступила против механического перенесения в Россию некоторых шведских должностей (обер-штатгальтер, унтер-штатгальтер) и их иностранных наименований, предложила исключить должность ландсгевдингов, «которые разумеются быть воеводы». Она была против учреждения надворных судов в крупных городах: «Також мнится нам неприличным быть многим надворным судам, понеже в Швеции такой суд в одной резиденции». Для России лучше иметь такой суд в «резиденции» и «на Москве для старости места», а в остальных городах «вместо надворных быть провинциальным судам, а в них за президентов быть воеводам» 47. Автором этих критических замечаний был, по-видимому, президент Военной коллегии князь А. Д. Меншиков. После смерти Петра I он был одним из наиболее решительных сторонников упразднения значительной части новых местных учреждений, что было также вызвано финансовыми затруднениями казны 48.

Если Сенат в основном предлагал повышать ранги большей части должностей, то члены Военной коллегии подошли к этому вопросу дифференцированно 49.

Члены присутствия Адмиралтейской коллегии во главе с генерал-адмиралом Ф. М. Апраксиным мало затронули государственные и придворные чины. Они, «сколько возмогли разуметь», смотрели проект, уделив главное внимание обоснованию необходимости включения в Табель о рангах различных морских должностей: капитанов от экипажа, капитанов от порта, обер-сарваеров, «понеже команда их и дело великое», а также казначея Адмиралтейства, цалмейстеров, обер-комиссаров, мичманов и гардемаринов. Двум последним чинам следовало дать ранги сержантов и капралов гвардии, «понеже берутца в гардемарины более из знатного шляхетства, дабы тем произвождением более изохотить». Одновременно Адмиралтейская коллегия запрашивала царя, не стоит ли наделить офицерскими чинами русских и иностранных специалистов корабельного дела (корабельных и шлюпочных мастеров и подмастерьев, «маштмакаров» и др.) 50.

Напоминая постоянно Петру I, «чтоб ранг по примерам других дворов был сходен», высшие сановники заботились не только об [108] обеспечении себе достаточно высокого чина, но и о международном престиже Российского государства. В таком подходе проявлялась забота о «государственном интересе», которая была не чужда многим «птенцам гнезда Петрова».

Что касалось вопроса царя о жалованье государственным и придворным чиновникам, то Сенат и обе коллегии были против уравнения их окладов со ставками армейских офицеров, ибо это могло тяжело отразиться на материальном положении «тех, кои в ниских рангах положены». Как указывалось в «Мнении» Адмиралтейской коллегии, среди низшего чиновничества «более бывают из убожества и беспожиточные и без вотчин мало что не все, и во многих канцеляриях, кроме жалованья, никаких доходов не получают и без довольного жалованья содержать себя не могут» 51.

Отправив Табель о рангах в Сенат, Военную и Адмиралтейскую коллегии, Петр I продолжал работать над ее проектом. Он стремился заполнять все важнейшие должности в государстве дворянами, повысить их роль во всех звеньях аппарата управления. В армии и флоте это уже в общем было достигнуто с изданием Воинского и Морского уставов и указов, определивших правила чинопроизводства офицеров. Для привлечения дворян на штатскую службу были необходимы соответствующие стимулы, почему царь и стремился закрепить принцип выслуги, назначить денежное жалованье чиновникам. Интересы укрепления дворянского государства требовали создания квалифицированных кадров чиновников, способных со знанием дела управлять обширной сетью новых учреждений. В дополнительной статье к проекту Табели о рангах Петр I развивал мысль о необходимости получения дворянами знаний, что должно было обеспечить им более быстрое продвижение по служебной лестнице, высокие чины и ранги. Вопрос об этом возникал еще при разработке Генерального регламента коллегий, на что обращали внимание царя обер-секретари Сената А. С. Щукин, И. Д. Позняков, секретарь Иностранной коллегии И. П. Веселовский, А. В. Макаров и другие. При этом выдвигалось предложение о наделении дворянским статусом лиц, служивших в государственном аппарате и занимавших должности определенного ранга. Однако тогда Петр I не решил эти вопросы 52. По генеральному регламенту, все дворяне начинали штатскую службу с низших должностей и повышались «в вышние чины по градусам», в зависимости от выслуги 53.

В черновых набросках от 19 февраля 1721 г. Петр I предполагал детям «знатных» дворян давать при поступлении на «статскую» службу чин секретаря, «средних» — нотариуса, а для тех, кто был «из мелкого дворянства», — регистратора. Для учившихся за границей дворян устанавливалась шкала, которой следовало руководствоваться при определении выслуги. Поскольку «пребывающие в науках» недоросли не имели чина и ранга, то им первый год учения засчитывался за 1 год службы солдатом, 2 года — капралом и т. д. Чтобы получить чин, соответствующий рангу армейского полковника, гражданский чиновник должен был прослужить не менее 19 лет. Петр I допускал возможным нарушение принципа выслуги для тех, «которые знатные услуги покажут»: они «могут за свои труды производитца рангами выше, как то чинитца и в воинской службе, хто покажет свою какую выслугу» 54. [109]

В наброске Петра I обращает на себя внимание признание наличия трех слоев среди дворянства и попытка представить некоторые преимущества «знатным» и «средним» дворянам при поступлении на службу. Это находилось в явном противоречии со всем содержанием проекта Табели о рангах, подчеркивавшего роль личной выслуги во всех звеньях аппарата управления абсолютной монархии. Царь учитывал сложный состав правящего класса и не был таким решительным противником «знатного дворянства». Сурово подавляя оппозицию аристократии и постепенно упраздняя старое деление феодального сословия на «чины», он в то же время предполагал давать значительные преимущества родовитому дворянству, если оно будет верно служить монарху. Во втором черновике Петр I добавил слова, поясняющие, кого он относил к «знатным»: это «ис первых фамилиев княжеских, графских и протчих знатных дворян».

Новым моментом было включение Петром I в проект Табели о рангах пункта об обучении дворян «статским» наукам в «чюжих краях», причем в качестве стимула для них годы учения приравнивались к службе в армии. Дворянский недоросль рассматривался Петром I как солдат, слуга государства.

Проект дополнения к Табели о рангах Петр I через кабинет-секретаря А. В. Макарова передал президенту Военной коллегии А. Д. Меншикову. Коллегия сообщила Петру I коллективное мнение. «Понеже, — говорилось в нем, — в том дополнении упоминаетца о фамилиях княжеских, а в Российском государстве такие княжеские фамилии разные суть, того ради требуетца указ, которые фамилии княжеские за действительные почитать. Тут же упоминаются разные дворяня, а дворянство також не одно есть. Того ради потому ж требуетца решение, каким образом дворянство почитать: по афицерским ли рангам или по прежнему розрядному порядку» 55.

Военная коллегия подвергла критике составленное Петром I дополнение к Табели о рангах не по существу (оно не затрагивало интересы служивших в армии дворян), а по форме, упрекнув царя в нечеткости терминологии при характеристике состава российского дворянства. Она недвусмысленно высказалась против того, чтобы при определении «знатности» дворянина исходить из породы и ставить на первое место титулы. В России «княжеские фамилии», напоминала она Петру I, «разные, да и дворянство також не одно есть», поэтому в Табели о рангах необходима большая ясность и четкость критериев в этом вопросе.

Такое решение по поводу дополнений царя к Табели о рангах, несомненно, было принято под влиянием А. Д. Меншикова. Не случайно в ее мнении на первое место был поставлен вопрос о княжеских фамилиях. Напомним, что Меншиков один в России имел титул «светлейшего князя». Вероятно, формулировки царя вызвали у него опасения, что в новом законе будут ущемлены интересы новой титулованной знати и в первую очередь его собственные. Выдвинувшись благодаря личным способностям и царскому фавору, Меншиков в данном случае учитывал интересы той части офицеров, которые получили дворянство в результате военной службы.

Примечательна реакция Петра I на критику членов Военной коллегии: он стал вносить исправления в проект новой статьи Табели о рангах в таком духе, как они ему советовали. В вопросе об обеспечении прав среднего и мелкого дворянства, служившего офицерами в армии, у него не было расхождений с руководством Военной коллегии. [110]

За основу «знатности» дворян Петр I стал брать выслугу, постепенно уточняя формулировки. На первое место он поставил «детей тех, которых отцы в первых 6-ти рангах обретаются» и лишь затем шли представители «первых знатных фамилиев дворянства, у которых отцы хотя и не в тех рангах или без рангов» 56. Однако и в этом случае царь сохранил упоминание о разделении дворянства на две части: выслуженное (новое) и «знатное» («старое»). Неоднократно отмечая в своих указах «царедворцев», «знатных» дворян и «из обер-офицеров», Петр I на этой стадии работы над проектом, как и сенаторы, не желал вызывать недовольство части феодалов упразднением старых чинов. Затем Петр I уточнил, какие именно науки следует изучать дворянам за границей: «Что касаетца до правого суда, также торгам внешним к прибыли государства и экономии». По возвращении в Россию их следовало «свидетельствовать» в знаниях. Тому, кто провел эти годы «праздно», годы учения «не зачитать». Для чиновников, учившихся в России, царь предложил время обучения засчитывать в стаж службы «вполы» по сравнению с лицами, командированными за границу 57.

Завершение работы над Табелью о рангах относится к январю 1722 г., когда Петр I вместе с Сенатом обсудил новую редакцию проекта этого закона. В нее царь внес некоторые изменения по замечаниям высших сановников 58. Табель о рангах обсуждалась на 10 заседаниях Сената 8, 10, 11, 13-17, 19 и 25 января 1722 г. в с. Преображенском на Генеральном дворе, так как царский двор переехал на время в Москву. 13 января 1722 г. Петр I для ускорения работы «указал двум персонам из Сената и двум из воинских окончить Табель о рангах». В эту комиссию Сенат назначил сенаторов Я. В. Брюса, Г. И. Головкина, генерал-майоров И. И. Дмитриева-Мамонова и М. А. Матюшкина 59. Ее работа шла под руководством Петра I.

19 января 1722 г. сенаторы вместе с царем слушали окончательный вариант Табели о рангах и «Пункты» к ней. 24 января 1722 г. Петр I подписал этот закон. 25 января 1722 г. он утвердил предложение президента Берг-коллегии Я. В. Брюса о включении в Табель чинов горного ведомства 60.

Табель о рангах была напечатана в Москве 30 января 1722 г. 2 февраля Петр I вместе с сенаторами еще раз тщательно проверили печатный экземпляр, после чего царь приказал «оной Табель и пункты публиковать». 14 февраля 1722 г. Сенат сделал запись в протоколе заседаний: «Сего ж числа учиненные Табели о рангах посланы для публики и объявления в Москву и прибиты при воротех» 61.

Подготовка Табели о рангах осуществлялась Петром I коллегиально, с привлечением значительного числа высших сановников России, среди которых были крупные государственные деятели и дипломаты (А. Д. Меншиков, Г. И. Головкин, Ф. М. Апраксин, П. П. Шафиров, А. А. Матвеев, Я. В. Брюс, И. А. Мусин-Пушкин, П. И. Ягужинский, А. И. Остерман и др.). Обращение за советом к сотрудникам было характерно для Петра I как государственного деятеля, отличавшегося широким кругозором и умением принимать важные решения с учетом мнений других лиц, будь [111] то план проведения военной операции 62, важная дипломатическая акция 63 или подготовка нового закона.

Обращает на себя внимание та тщательность и основательность, с которой готовило правительство Табель о рангах. Оно использовало русское законодательство (Воинский и Морской уставы, армейские штаты 1720 г., Генеральный регламент коллегий, инструкции и регламенты центральным и местным учреждениям, систему государственных и придворных должностей и чинов, существовавших в Русском государстве в XVI-XVII вв. и др.), которое содержало перечень основных должностей, а также закрепляло их иерархию и принцип личной выслуги во всех звеньях государственного аппарата.

В то же время на разработку норм Табели о рангах большое влияние оказало законодательство западноевропейских государств. Правительство изучило регламенты о чинах Австрии, Англии, Венеции, Дании, Испании, Польши, Пруссии, Франции и Швеции, критически отобрав из них то, что считало возможным применить в России. В социально-экономическом и политическом развитии таких крупных западноевропейских государств, как Англия и Франция, не говоря уже о капиталистической Голландии, имелись существенные различия: наличие экономически сильной буржуазии, имевшей значительное влияние в парламентах, существование тайных королевских советов, в которых важную роль играла родовитая аристократия (в Англии его возглавлял архиепископ), недостаточно четкое разделение функций между отдельными отраслями государственного и дворцового управления и т. д. Это объясняет, почему опыт этих стран сравнительно мало повлиял на разработку системы чинов в России.

Наибольшее влияние на составление Табели о рангах оказали правовые нормы Швеции, Дании и отчасти Пруссии, что объяснялось наличием общих черт в социально-экономическом и политическом развитии этих стран и России 64.

Новый закон отвечал прежде всего интересам дворян, составлявших социальную опору абсолютизма. Он закреплял их возросшую роль в армии и государственном аппарате в противовес влиянию родовитой знати. В то же время издание Табели о рангах усиливало абсолютистский характер верховной власти, увеличивало ее относительную независимость. Этот закон способствовал бюрократизации дворянства, что отразилось в статьях, подчеркивавших преимущество рангов и чинов, получаемых службой монарху, а также предоставлявших разночинцам за государственную службу дворянское достоинство. При сохранении и усилении сословных перегородок в XVIII в. возможность получить дворянство делала бюрократию послушным орудием абсолютизма. Это в свою очередь обеспечивало большую живучесть и гибкость абсолютизма в России, ибо, как указывал К. Маркс, «чем более способен господствующий класс принимать в свою среду самых выдающихся людей из угнетенных классов, тем прочнее и опаснее его господство» 65.


Комментарии

1. См. В. И. Ленин. ПСС, т. 20, стр. 121.

2. П. П. Пекарский. Наука и литература в России при Петре Великом, т. I. СПб., 1862, стр. 31; т. II. СПб., 1862, стр. 564-567.

3. С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. IX. М., 1963, стр. 455-456.

4. В. А. Евреинов. Гражданское чинопроизводство в России. СПб., 1888, стр. 30-47; Приложения 1-4, стр. 82-109.

5. Н. А. Воскресенский. Законодательные акты Петра I, т. 1. М.-Л., 1945, стр. 68, 69.

6. М. А. Полиевктов. Андрей Иванович Остерман. «Русский биографический словарь», т. 12. СПб., 1905, стр. 405; С. А. Фейгина. Аландский конгресс. М., 1959, стр. 198-202, 224, 265-266, 386-387, 430.

7. П. П. Каратыгин. Семейные отношения графа А. И. Остермана. «Исторический вестник», 1884, № 9, стр. 603-604.

8. Там же, стр. 605; А. Терещенко. Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России, ч. III. СПб., 1837, стр. 90, 206.

9. В. А. Евреинов. Указ. соч., стр. 34.

10. ЦГАДА, ф. 370, д. 16, л. 5 об.

11. С. А. Фейгина. Указ. соч., стр. 201-202, 214, 379-384, 410, 467.

12. ЦГАДА, ф. Госархива, разряд IX, Отд. 1, кн. 37, л. 396.

13. В. Э. Грабарь. Материалы к истории литературы международного права в России. М., 1958, стр. 44-46.

14. ЦГАДА, ф. 370, д. 16, лл. 64-76 и 1-10 об.

15. Ср. В. А. Евреинов. Указ. соч., Приложение 2, стр. 95-98. Этот документ был составлен в Иностранной коллегии по поручению Петра I, который ознакомился с «Объявлением о рангах» А. И. Остермана и, видимо, не сразу нашел русские эквиваленты среди перечисленных дворцовых должностей. В черновой росписи придворных чинов, написанной А. В. Макаровым, против иностранных названий дано русское толкование: «Гран метре де ла робе — казначей или боярин большей казны», «мунтшенк — ямской прикащик», «антиквариусы — головы ларечные» и т. д. (ЦГАДА, ф. Госархива, разряд IX, Отд. 1, кн. 37, л. 385).

16. ЦГАДА, ф. 370, д. 1, лл. 1-40, 42-43, 108-113.

17. Н. А. Воскресенский. Указ. соч., стр. 61, 63, 216-217, 218, 368, 370, 371, 380.

18. ПСЗ, т. V, №№ 3294-3296, 3303, 3311, 3363.

19. ЦГАДА, ф. 370, д. 16, лл. 64 об., 65.

20. Там же, д. 19, лл. 30-30 об.; В. А. Евреинов. Указ. соч., Приложение, стр. 87, 89.

21. В. А. Евреинов. Указ. соч., стр. 32-33, 36.

22. ПСЗ, т. V, № 3246.

23. Ср. ЦГАДА, ф. 370, д. 16, л. 6 («Пункты» А. И. Остермана) и д. 19, лл. 3-3 об. (Регламент 1696 г. Карла XII).

24. Ср. ЦГАДА, ф. 370, д. 16, лл. 6 об. — 7 и д. 19, лл. 3 об.-4 об.

25. Ср. там же, л. 7 и д. 56, л. 34.

26. Ср. там же, д. 56, лл. 32-32 об. и д. 16, л. 8 об.

27. Ср. ЦГАДА, ф. 370, д. 1, лл. 29 об.-30.

28. Ср. там же, д. 16, л. 9 и д. 56, л. 32.

29. Там же, д. 16, л. 7-7 об.

30. Там же, лл. 9 об.-10.

31. ЦГАДА, ф. Госархива, разряд IX, Отд. I, кн. 37, л. 397.

32. Там же, Отд. II, кн. 93, лл. 210-211.

33. Б. В. Золотарев. К вопросу о начале артиллерийского и военно-инженерного образования в России. «Проблемы истории феодальной России». Сб. статей. Л., 1971, стр. 198-206.

34. ЦГАДА, ф. Госархива, разряд IX, Отд. I, кн. 37, л. 396.

35. ЦГАДА, ф. Госархива, разряд IX, Отд. 1, кн. 37, л. 388, 388 об.

36. Ср. там же, л. 389 об. и Н. А. Воскресенский. Указ. соч., стр. 481; ПСЗ, т. VI, № 3534, стр. 158-159.

37. ЦГАДА, ф. Госархива, разряд IX, Отд. 1, кн. 37, л. 390 об.

38. Там же, л. 391 об.

39. Ср. ЦГАДА, ф. 370, д. 17, л. 4 об. и ПСЗ, т. VI, № 3705, стр. 290.

40. ЦГАДА, ф. 370, д. 2, лл. 29-40; д. 3, лл. 23-44 об.; д. 13, лл. 8-11; д. 55, лл. 2-3.

41. В. А. Евреинов. Указ. соч. Приложение 3, стр. 99.

42. Там же. Приложение 2, стр. 99 -101; ПСЗ, т. VI, № 3890, стр. 486-489.

43. В. А. Евреинов. Указ. соч. Приложение 2, стр. 102.

44. ПСЗ, т. VI, № 3829, стр. 436.

45. ЦГАДА, ф. Госархива, разряд IX, Отд. II, кн. 93, л. 225.

46. Там же, лл. 223-223 об.

47. Там же, лл. 221 об. -222 об.

48. М. Богословский. Областная реформа Петра Великого. М., 1902, стр. 490-491, 495-499; С. М. Троицкий. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII в. М., 1966, стр. 26-27, 40.

49. ЦГАДА, ф. Госархива, разряд IX, Отд. II, кн. 93, лл. 221-223.

50. Там же, лл. 226 об.-227 об.

51. Там же, л. 228

52. Н. А. Воскресенский. Указ. соч., стр. 430-431, 510-512.

53. ПСЗ, т. VI, № 3534, стр. 154.

54. ЦГАДА, ф. Госархива, разряд IX, Отд. I, кн. 37, л. 403.

55. ЦГАДА, ф. Госархива, разряд IX, Отд. II, кн. 56, л. 3.

56. Там же, Отд. I, кн. 37, л. 402.

57. ЦГАДА, ф. Госархива, разряд IX, Отд. I, кн. 37, лл. 402-402 об., 404-405.

58. Там же, ф. Сената, кн. 1888, лл. 161 об., 162.

59. Там же, лл. 167, 168, 169 об.

60. Там же, л. 175 об.

61. Там же, лл. 175, 180, 194. Петр I правил также Табель о рангах в корректуре (П. П. Пекарский. Указ. соч., т. II, стр. 564-566).

62. Е. П. Подъяпольская. Военные советы 1708-1709 гг. — «Полтава». Сб. статей. М., 1959, стр. 112-136; Т. С. Майкова. Военные «юрналы» петровского времени. «Вопросы военной истории XVIII в. и первой половины XIX в.». Сб. статей. М., 1969, стр. 378-384.

63. В. Э. Грабарь. Указ. соч., стр. 44-45; С. А. Фейгина. Указ. соч., стр. 408, 419, 422 и др.

64. См. А. С. Кан. История Скандинавских стран (Дания, Норвегия, Швеция). М., 1971, стр. 70-73, 75-79, 89-91; А. Г. Маньков. Использование в России шведского законодательства при составлении проекта Уложения 1720-1725 гг. «Исторические связи Скандинавии и России», сб. статей, Л., 1970, стр. 116-119.

65. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 150.

Текст воспроизведен по изданию: Из истории создания табели о рангах // История СССР, № 1. 1974

© текст - Троицкий М. 1974
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Андреев-Попович И. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© История СССР. 1974