-

ЗАПИСКА ШТЕЛИНА

(Подлинник на Немецком языке хранится в моем собрании. М. П.)

Князь Кантемир писал Русскими стихами сатиры, которые ходили большею частию в рукописях. Напечатаны во Франции в прозаическом переводе с Итальянского, с портретом автора.

1732. Г. Собакин, стихотворец, служил в Шляхетном Кадетском корпусе; писал старинным стихосложением, не отличался особенным дарованием, и был вскоре забыт.

1736 до 1741. Г. Тредьяковский перевел большую часть моих стихотворений для придворных торжеств. Они раздавались при Дворе и были написаны его старинным стихосложением.

Примеч. Тредьяковский в 1731 г. написал небольшое рассуждение о Русском стихосложении (de la Versification Russienne), в котором доказывает, что Русские стихи должны в стихосложении согласоваться с Латинскою просодиею. Но это устройство их противно духу Русского языка, и нашло мало одобрения. [206]

Около этого же времени Г. Ломоносов прислал из Марбурга (куда он был послан С.-Петербургскою Академиею для усовершенствования в науках), несколько од тогдашнему Президенту Бар. Корфу; оды эти были написаны совсем другим, новым размером, по образцу Немецкого, который до того времени не был известен в России. Ему в Германии понравилась Немецкая поэзия, в особенности стихотворения Гюнтера, из которых он знал наизусть целые пиесы. По ним писал он свои Русские стихи с Немецким размером в ямбах, трохеях и дактилях.

1742. Для торжества коронации Секретарь Меркурьев перевел с Итальянского стихами оперу «Clemenza di Tito», вместе с моим прологом к ней, но без размера.

1743. Вышли 3 переложения... псалма, сделанные Проф. Ломоносовым, Капитан. Сумароковым и Профес. Тредьяковским, — и были напечатаны вместе.

С 1742 Гг. Сумароков и Ломоносов издавали по временам несколько удачных од и песен. Первый упражнялся также в трагическом и эпическом роде, подражая Франц. авторам.

1746. Вышеупомянутые 3 поэта представили на суд знатоков три свои переложения псалма, каждый под своим именем.

1750. Некоторые кадеты в своем корпусе занимались между собою драматическим искусством, представляя одну Французскую трагедию Вольтера, а потом Русскую трагедию Сумарокова. Наконец при Дворе был устроен для них небольшой театр, где они пред Ее Величеством и всем Двором играли с большим успехом, и чрез это составили свое счастие.

Имена их: Бекетов, Мелиссино, Остервальде и Свистунов. [207]

В благополучное царствование Ее И. Величества Елисаветы Петровны так возвышалась поэзия и прочие изящные исскуства и науки, что они приняли совсем другой вид.

Г. Сумароков часто писал нежные песни, которые были положены на музыку придворным музыкантом Белиграцким, и петы при Дворе с аккомпанементом лютни.

Г. Ломоносов в торжественные дни ко Двору представлял большие оды.

Оба они упражнялись попеременно в сочинении трагедий, которые игрались при Дворе. Некоторые из них, именно «Синав» Сумарокова была переведена на Франц. язык в прозе Князем Долгоруким.

В 1756 г. Проф. Готшед в своем ежемесячном издании: «das Neuste aus der anmuthigen Gelehrsamkeit» — поместил ее, переведенную прекрасными Немецкими стихами.

После и кроме этих поименованных стихотворцев, упражнялись многие и другие в разных родах стихотворений, новейшего размера.

1752-3, Адъютант Елагин сочинял по временам нежные оды и песни для певцов и музыкантов.

Около этого времени, именно в 1755 г., являлись в Москве различные остроумные и колкие сатиры, написанные прекрасными стихами, на глупости новейших Русских поэтов под вымышленными именами (Autore Barcovio, satyro nato). Студент, а в последствии Куратор Академической Гимназии, Г. Поповский отлично перевел стихами Horatii artem poeticam.

Он также перевел «Essay up on man» Попе с Французского перевода. Русский перевод вышел так же удачен, как подлинник, и был напечатан в Москве, в 8-ку, в 1757 году, по ходатайству Г. Каммергера Ивана Ивановича. Duo cum faciunt idem pou est idem. [208]

Он (Поповский) написал несколько од, которые вышли очень удачны, в особенности одна на день восшествия на престол Ее Имп. Вел. Мая 1755 г., которую раздавали при Дворе.

Он переводил при всех придворных торжествах поэтические объяснения и описания иллюминаций, фейерверков и представлений — соч. Надв. Сов. Штелина, и так удачно, что они почти всегда заключали в себе столько же стихов и были такого же размера, как Немецкий оригинал.

В 1755 г. он был переведен в Москву в новый Университет, и место его в С.-Петербурге для этих трудов занял магистр Академии Дубровский. Но его переводы не всегда были так удачны. Так напр. перевод поэтического объяснения фейерверка в новый 1756-й год был так неверно и дурно исполнен, что не годился к употреблению. Дмитрий Васильевич Волков сделал второпях другой перевод, более верный и гораздо лучшими стихами.

С тех пор, как при Академии стал выходить журнал «Ежемесячные сочинения», где всякий мог помещать свои статьи, если только они стоили печати, — стали в нем по временам появляться молодые Русские поэты с одами, элегиями и другими мелкими стихотворениями, которые были подписываемы начальною буквою имени их автора.

Бригадир Сумароков поставил даже себе законом, чтоб без присылки его стихотворения не выходила ни одна ежемесячная книжка журнала. Потому-то в каждом его месяце, несколько лет сряду, можно найти по одному и по нескольку его стихотворений,

В 1758. Ассессор Херасков издал в Москве сочиненную им трагедию под названием: Венецианская монахиня. Она была напечатана, в 8-ку, при тамошнем Университете. [209]

В этом же году некоторые студенты Петербургского Университета (Академии?) также отличились своими прекрасными стихотворениями.

Барков, переводчик с Латинского при Академии, который, в следствие своего беспорядочного поведения, был то Адъюнктом, то студентом, то писцом, сделался известным своими острыми сатирами на необразованных новых стихотворцев.

При восшествии на престол Его И. Величества Петра III (1762), напечатал он без подписи своего имени прекрасную оду в 4-ку, и за это получил звание переводчика от Президента Академии. Его главное и полезнейшее занятие при Академии состоит в исправлении Русского стиля в переводах и в других сочинениях, назначенных для печати. Он почти совсем переделал и издал в 1761 г., в 4-ку, перевод Телемака, напечатанный Хрущовым, в 8-ку, еще в царствование Императрицы Анны Иоанновны. Кроме того он давно уже начал сам переводить Телемака стихами.

В это же время Советник Ломоносов представил в рукописи Г. Каммергеру Шувалову первую песнь своей героической поэмы Петриада, для которой, по его словам, он положил себе за правило ковать ежедневно по 50-ти стихов.

Все его прежние сочинения в стихах и прозе были в этом году напечатаны в Москве в двух томах, в 4-ку. Также его История Русского Государства была отдана тиснению при Академии осенью 1758 года, без всякого предварительного прочтения и одобрения. Даже историческая конференция при Академии не знала ни слова более тех, которые видели это сочинение и печатали его. Один потаенный приказ Президента Академии утвердил ее печатание. [210]

1759. В начале этого года Директор театра, Бригадир Сумароков, стал издавать ежемесячный журнал на Русском языке, под названием «Трудолюбивая пчела». В нем помещались не только разные переводы и оригинальные сочинения в прозе, но и многие мелкие стихотворения, песни, элегии и проч. Это издание печаталось на его счет при Академии, и прекратилось с окончанием года, вероятно потому, что и продажа его не соответствовала ценности содержания и с трудом покрывала издержки издателя.

В 1760 году, в типографии Кадетского Корпуса напечатал он, на осьмушке листа, Известие, в котором он обвинил свое отечество в неудаче и прекращении его ежемесячного издания. Вину и причину этого несчастия приписывал он Академической Канцелярии, которая всегда ему более мешала, чем содействовала при печатании журнала; но ни слова не сказал о беспокойствах, которые причинил он Академии и ее типографии своим ненужным изданием, ни о частых ссорах своих с фактором типографии, которые происходили от его неисправности в уплате Академических издержек по этому изданию.

В 1761 году, за ссору с Русскими актрисами, он, по Высочайшему повелению был отставлен от должности Директора театра, след. и от всякой службы; но удержал хорошую пенсию, чтоб занимать публику своими стихотворениями, в новом вкусе.

В этом же (1759) году явился из типографии Кадетского корпуса еженедельный листок, с разными переводами с Немецкого и Французского языков небольших статей, переведенных кадетами, которые упражнялись в языках. Намерение было не дурно, но дурно то, если всякую безделицу считают достойною печати.

1760. В день рождения Каммергера И. И. Шувалова... Ноября, Советник Ломоносов представил ему первую песнь [211] своей героической поэмы: Петриада, напечатанную в 4-ку. Она заслужила одобрение знатоков и удивление многих Россиян. Потому и желали видеть ее продолжение в такой же силе. Шувалов даже обещал автору собрать для него коллекту в несколько тысяч рублей, если окончит эту поэму.

Примеч. Лишь только вышла в свет эта первая песнь, как один непримиримый враг поэта (говорят, что это был Сумароков), написал на нее комедию, в которой он, вместо музы, умоляет о прощении бессмертный дух Петра Великого, что такой дикий поэт употребил всуе его великое имя.

На кончину Императрицы Елисаветы Петровны явилась очень удачная ода, сочиненная в Москве молодым Херасковым (пасынком Фельдмаршала Трубецкого), который еще прежде был известен разными стихотворениями. Он же напечатал оду на коронацию Императрицы Екатерины II. Он также для этого торжества, или, правильнее, для въезда Ее Императорского Величества в Москву, составлял прекрасные орнаменты для украшения деревянных триумфальных ворот, по поручению своего вотчима, который был Президентом Коммиссии, назначенной для приведения в исполнение коронационных торжеств. Все части этих украшений доказывают, что он не имел никакого понятия в подобных произведениях, как напр. руки, висящие из облаков, множество грубо выделанных символических изображений, неживописные картины, разные вызолоченные редкости и целые речи в стихах, вместо надписей и проч. Среди множества этих прелестей у Триумфальных ворот, ближе к Кремлю, подле Монетного двора, представил он Ее Императорское Величество Императрицу, стоящую у стола и готовую взять скипетр и державу, которые лежали на столе, с надписью: за мои труды. Этот Русский изобретатель и стихотворец, который никогда не выезжал из своего отечественного города, в 1763 году, после отставки прежнего Ректора [212] Московского Университета, Мелиссино, был назначен в Ректоры этого нового Университета, под попечительством Куратора, Тайного Советника Ададурова. В 1763 году он охотно оставил Университет, ибо Императрица повелела ему быть Обер-Прокурором Святейшего Синода. Через несколько лет он получил чин Тайного Советника, и опять сделался Куратором Университета на место умершего Высоцкого (?). По смерти Ададурова, Херасков, в чине Действительного Статского Советника, сделался вторым Куратором Московского Университета, должность же Ректора занимает уже несколько лет Статский Советник Приклонский, бывший воспитанник С.-Петербургского Кадетского Корпуса, который также никогда не выезжал из отечества.

Текст воспроизведен по изданию: Записка Штелина // Москвитянин, № 2. 1851