Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

Законодательство изувечения

При всей бедности в нашей ученой литературе в историческом материале, необходимом для подробной разработки источников происхождения наших законодательств, мы все-таки, с некоторою вероятностию, можем сказать, что не всегда общественныя потребности были началом появления у нас тех или других законов, но что нередко они были явлением у нас случайным, не соответствующим ни времени, ни духу народа. Мы можем в этом случае сослаться на все века государственной жизни нашего народа, когда, под давлением политических событий, международных сношений и проч. наши народные обычаи и законы заменялись или вытеснялись то нормандскими, то греческими, то татарскими, то немецкими и проч. законами и уставами.

В настоящее время, когда разработывается у нас Уложение о наказаниях, и решается вопрос, каким источником для руководства своим (народные обычаи) или чужим (иностранные кодексы) следует держаться при составлении новаго гражданскаго уложения, нам кажется, полезно было [478] бы заняться нашим ученым юристам подготовкою материалов для истории наших законодательств, с критическим их разбором, хотя бы в тех видах: 1) чтобы определить происхождение некоторых, особенно выдающихся наших законов о наказаниях; 2) чтобы узнать, почему многия человеколюбивыя меры взыскания, существовавшия у нас в глубокую старину, были заменены другими, более суровыми мерами, и 3) чтобы определить, в какой степени соответствовал известный закон о наказаниях духу времени и народной потребности, или напротив, по своей несовершенности, если достигал массы народа, то ложился тяжелым гнетом на народ, подавляя в нем хорошия природныя его свойства и подрывая в народе доверие к правительству.

Мы не будем входить в разбор тех причин, которыя способствовали нравственному гнету нашего народа в первые века его государственной жизни, не будем разбирать причин, почему в период времени от Василия Ярославича до Иоанна Калиты, у нас, по словам Карамзина, «сила казалась правом», наконец, не будем разсматривать уставов Дмитрия Иоанновича — мало разнившихся от современных им татарских уставов, и проч., а остановимся здесь только на одном весьма суровом наказании, которое вошло к нам или из Кормчей книги, или из законодательства греческих иконоборцев, именно: об урезывании носа у преступника, наказании, которое в древних наших законах не существовало. Замечательно здесь то, что это наказание сохранилось в наших законодательствах с X по XVIII век, несмотря на то, что еще в XI веке оно было уничтожено Владимиром Святым, когда это наказание было присуждено человеку оклеветавшему новгородскаго епископа Луку Жидяту (1035 г.).

Мы представим здесь выписку из нашей старинной юрисдикции двух весьма отдаленных веков.

1) В Кормчей книге (ст. 7) говорится: «Иже куепетру (куму) свою поймет себе в жену, по закону людскому носа обеима урезати и разлучити я»... и проч.

2) В рукописных сенатских указах (1724 г.) говорится:

«Алексей Никитин по отнятии обеих имений бит кнутом и по вырезании ноздрей сослан в каторжную работу:

1.

Будучи в Ярославле фискалом, преступя его императорскаго величества указы взял он, Никитин, за напечатание зборных ячиков с бурмистра Сераго пять рублев.

2.

За неотдачу ему, Серому, для продажи гнилого табаку двадцать рублев.

3.

С откупщика Матвея Нечаева за недонос о печатях шесть рублев и вина десять ведер.

4.

С борисоглебца Ивана Лодыгина за свободу с караулу сорок рублев. [479]

С бурмистра Горбунова, чтобы не часто в слободу приезжал и разорение и нападков не чинил, сорок же рублев, в которых взятках запирался и потом он, Никитин, с пыток повинился».

Не имея достаточных сведений в истории наших законодательств, мы не берем на себя права ни оправдывать упомянутую меру взыскания, ни осуждать ее, как несоответствующую ни духу времени, ни народной потребности; мы можем только сказать, что искажение лица и вообще тела человека имеет свою историю, и принадлежало не только средним векам, особенно забрызганным кровию человеческою, и не одним авторам всевозможных жестокостей, ревностным сподвижникам Лойолы, но гораздо древнейшим векам и весьма различным народам. Мы знаем, что во времена библейския изображаемые знаки на лицах служили людям знаменем для их спасения (см. кн. Иезекииль, IX, 4-6), или употреблялись в подтверждение клятвы, обета, присяги не изменять данному слову (кн. Левит, XIX, 28). Древние евреи делали нарезки на своем теле и подбривали волосы на голове (см. Второзаконие, XIV, 1), — что особенно оригинально изображено в кн. Левит (XXI, 5), для выражения печали над умершим. Вообще, в древности, всякаго рода нарезки на лицах и разнаго рода терзания тела принадлежали или религиозным и юридическим обрядам, или обетам, обычаям, наказаниям и проч. (напр. милита, обрезание, кастрация, продиравление ноздрей, просверливание ушей и т. п.), о чем можно найти описания во многих исторических документах, напр. в кн. Бытия, XVII, 10; Исход, XXI, 5; Второзаконие, XV, 17; 1 кн. Царств, XVIII, 27; Послание св. ап. Павла к Ефесеям, II, 11; у Геродота I, 131, 181, 199: Lex, Sal, tit., XXVI s. 4; tit. XL 11. s. 4 и 15. Essai sur symbolique du droit, etc. 1847 Charsan. Movers die Phönizier I. B. s. 362, 706. Sabier und Srabismus Хвольсона, В. II, 114 и мн. др. Всякаго рода обезображивание лица человека (было ли оно сделано для изображения религиозной касты, знаком купленнаго раба, или преступления, имевшаго этот знак), точно так же древне, как и всякое искажение и терзание тела человека, когда он наружными знаками выражал глубокую свою скорбь; так, по свидетельству Приска Понийскаго, царские слуги Атилы, при виде его умершим, обрезывали себе волосы и искажали лица свои глубокими ранами; то же самое говорит Ибн Даста о славянских женщинах, то же мы встречаем и между древними римлянками, растерзывавшими свои груди над могилою своего властелина, чтобы кровью своею умилостивить адских богов, по выражению: ut sanguine osteuso inferis satisfïerit. Г. Хвольсон приводит несколько примеров из ветхозаветной истории о делании людьми на теле нарезов, и говорит, что этот обычай существовал и в Греции — уничтоженный Солоном, и у римлян, где женщины изцарапывали себе лица ногтями в знак глубокой печали. Тоже самое говорит Геродот о царских скифах (IV, 71), которые в случае смерти своего царя отрезали себе концы ушей, брили волосы, делали надрезы на руках, изрезывали себе лицо, нос и пробивали левую руку стрелою (см. Oeuvres de Michellet. T. Il, p. 441). Г. Хвольсон ссылается на Плутарха (Consol, ad. Apoll. 22), который говорит о варварах, отрезывавших себе известныя части тела в случае смерти кого либо, или изувечивавших нос, уши и т. п., и прибавляет, что этим они думали угодить умершим. В житии Константина Муромскаго говорится, что славяне при погребении своих родных делали «и битвы, и кроения, и лиц [480] натрескания (настрехания?)». О. Палладий говорит, что когда чжурчиты (цзинь) вторглись в Китай (владение Сун), тогда полк волонтеров (это было в XII в.), желая выразить свою преданность государю, накалывал на лицах своих особый знак (ши-цзы), имевший вид десятиричнаго креста. Те же самые чжурчиты, если кто либо умирал из их родных, изрезывали себе лоб ножом и мешали кровь со слезами, что называлось «слезными и кровавыми проводами» (Вост. Сборн., т. I, вып. I). До сих пор на Востоке существуют на лицах: знаки религиозных каст, знаки купленных рабов и клеймение преступников, которые в Китае, по словам о. Палладия, называются хуа-лянь-цзы (пестролицыми). Мы не говорим здесь о клеймении преступников, долгое время существовавшем и у нас в России (о чем уже упоминается в Двинской грамоте 1389 года), не упоминаем и о татуировке, которая не только была известна в древней России (по словам Геродота, кн. IV, гелонам, жившим в земле будинов, близь Пинска); но известно, что и ныне существует особенный способ татуировки у тунгусов и самоедов (см. Енисейская губ. 1835 г., ч. II, 30; Северн. полюс, 1868. стр. 46). Во времена ветхозаветной истории, разнаго рода искажение лица и тела человека принадлежало также и к особенным военным обычаям, служило выражением мести или презрения победителя к побежденному; так Давид принес в брачный дар Саулу 200 краенообрезаний побежденных им врагов; почти подобное повторилось в начале нынешняго столетия в войне кафров (по словам Friedreich’a в его «Zur Bibel.» р. 143: «Ieder nimmt ein solche Ruthe in den Mund und speiet sie vor die Fusse des Königs»...). Наконец, обезображение лица человека, как злодеяние победителя над побежденным врагом, было исполнено так называемым болгаробойцем, императором Василием II, над болгарами (когда, в 1014 г., попавшиеся 15 000 человек болгар в плен были по приказанию Василия II ослеплены так, что на каждую сотню слепых оставлено было по одному кривому.)...

Все вышеупомянутые нами факты могли бы служить примерами единичными или быть явлениями случайными в жизни народа или в истории законодательств, особенно возможными или у дикарей, или в те века и у тех народов, где рабство оправдывалось в принципе и освящалось мнениями таких мыслителей, как Аристотель (см. Aristoteles, Opera omnia, etc. Politik. Lib. I, § 4); наконец, можно было бы допустить, что в старину (закон наказания был в то же время законом возмездия, сила котораго зависела от воли законодателя, но мы знаем, что основание суровым наказаниям положено было знаменитой византийской империею, что оно было известно (хотя не всегда одобрялось) Юстиниану Великому и имело обширное применение в жизни народов западной Европы, во времена великих государей: Альфреда, Канута и др. Стоит взглянуть на законодательства того времени, испещренныя словами: урезывание ноздрей, рук, ушей и проч. (напр., часто встречаемыя слова: truncatis manibus auribusque et naribus variis sunt morticus interempti...» или: auribus naribus sibi invicem praecidant...». cm. Georgi Corp. jur. Germ. 698, 1347 или: naribui abscisse... lugebunt faciomes fune praesumptionis. Visig. XII, 3, 4; I Сmet. 27 и др.), чтобы убедиться в том, что эти меры наказания долгое время в Европе имели не одно традиционное значение, а как законодательство, освященное веками и отвечавшее человеческим интересам.

Ал. Савельев.

Текст воспроизведен по изданию: Законодательство изувечения // Исторический вестник, № 12. 1882

© текст - Савельев А. 1882
© сетевая версия - Strori. 2020
© OCR - Strori. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Исторический вестник. 1882