«Я собирал повествования о Петре Великом и речи сего славного монарха, слыша оныя либо устно от самого государя, или от достоверных особ, в то время живших; и, находясь при его императорском величестве более двадцати лет и нося милость его, бывал я самовидцем упражнений и бесед его; следовательно, о вероятии сих сказаний никто да не усу мнится» — так начинаются знаменитые «Рассказы Нартова о Петре Великом». Они в значительной мере сформировали тот образ царя-преобразователя, который и поныне существует в сознании миллионов россиян.

Туман тайны окружал этот источник с момента его опубликования — в 1819 году в журнале «Сын Отечества» появились 74 рассказа из 162. Издатель Н. И. Греч не видел ни подлинника манускрипта, ни человека, принесшего снятый с него для напечатания список. Приложенная записка от 20 июня 1819 года, автор которой подписался как «Любитель Отечества», проливала весьма тусклый свет на происхождение бумаг: «Случай доставил мне старинную рукопись под заглавием «Достопамятные повествования и речи императора Петра Великого»... прошу поместить в «Сыне Отечества»; если они не напечатаны, то вы окажете сим большое одолжение любителям российской истории; если же когда-нибудь и были уже изданы в свет, то и тогда помещение их будет нелишним: кто откажется дважды прочесть о подвигах и мнениях величайшего из наших монархов? Честь имею и пр.» ¹

Подлинник этой рукописи не разыскан и поныне. Известны лишь хранящиеся в Российской государственной библиотеке в Москве два ее списка. Первый из них был получен историком М. П. Погодиным от его ученика, в будущем выдающегося археографа, публикатора памятников российской письменности А. Ф. Бычкова, который приобрел его в Петербурге. На нем имеются пометки карандашом Погодина (в настоящее время список находится в фонде рукописей историка). С этого списка для публикации в журнале «Москвитянин», издававшемся Погодиным, был сделан новый. В «Москвитянине» «Достопамятные повествования» вышли в свет в 1842 году, но из-за вмешательства цензуры 11 рассказов не вошли в эту публикацию и еще один был напечатан в сокращенном виде. Погодин сопроводил первую часть «Достопамятных повествований» замечанием: «Я имел счастие получить полное собрание Нартова и украшу им «Москвитянин». В последовавших выпусках журнала ценность документа раскрывалась кратким примечанием к заглавию: «...записанные денщиком его Нартовым» — все произведение, следовательно, приписывалось петровскому токарю Андрею Константиновичу Нартову (1693-1756).

Загадки «Достопамятных повествований» стали раскрываться только с выходом их третьей публикации, осуществленной в 1891 году академиком Л. Н. Майковым. Тексту памятника предшествовал аналитический разбор его содержания, были помещены развернутые комментарии к повествованиям. Ученый дал сочинению новое, закрепившееся в дальнейшем название — «Рассказы Нартова о Петре Великом». Все последующие публикации воспроизводят издание 1891 года.

Майков усомнился в информации предисловия о том, что рукопись была написана в 1725-1727 годах по свежим воспоминаниям об ушедшем из жизни монархе. По его мнению, в окончательном виде произведение сложилось в 1770-е годы и не может в силу этого целиком принадлежать перу царского токаря, скончавшегося в 1756-м. Ученый приоткрыл и тайну авторства «Рассказов», обосновав «вероятную догадку», что «настоящего составителя и редактора этого сборника рассказов о Петре Великом следует искать в другом лице». Соавтором, согласно Майкову, мог стать старший сын А. К. Нартова от второго брака Андрей Андреевич Нартов (1737-1813) — писатель, переводчик, первый ответственный секретарь Вольного экономического общества (основано в 1765 году), потом первый его президент (1797-1813), президент Российской академии (1801-1813), почетный член Петербургской академии художеств, член Петербургской академии наук, Королевской Стокгольмской академии.

Кроме того, Майков установил, что рассказы имели разные источники: около 40 из них были заимствованы из бытовавшего тогда в обществе «устного предания»; для 35 рассказов «удалось определить печатные источники более или менее точно»; «около половины», «не менее 35», рассказов содержат в себе «непосредственные воспоминания А. К. Нартова»: из «рукописных воспоминаний о славном государе, оставленных его любимым токарем», или могли быть услышаны Нартовым-младшим лично от родителя ².

Общее заключение исследователя неутешительно: на рассказы Нартова «нельзя смотреть как на исторический памятник, принадлежащий непосредственно Петровскому времени; это произведение более позднее, и притом сложного состава... Некоторые части «Повествований» не имеют никакого исторического значения, будучи повторением чужих печатных известий; другие, воспроизводящие предания о Петре, приравниваются к позднейшим анекдотическим сборникам, и только за теми статьями... памятника должна [40] быть признана несомненная ценность, в которых мы слышим голос очевидца...» ³

XX столетие не добавило ничего нового в раскрытие тайны рождения «Рассказов Нартова о Петре Великом». Более того, некоторые историки пренебрегли выводами Майкова. С. С. Дмитриев и М. В. Нечкина в 1953 году ⁴, Н. И. Павленко в 1987-м ⁵ и Е. В. Анисимов в 1993-м ⁶ автором этого историко-литературного памятника назвали токаря первого русского императора А. К. Нартова, роль же его сына сведена лишь к доработке рукописи.

Тайну «Рассказов Нартова о Петре Великом», как оказалось, хранил старинный манускрипт, найденный автором настоящей статьи и ранее не привлекавший внимания исследователей. Это рукопись в благородном желтоватого цвета кожаном переплете с тиснением золотом и следами зеленых тряпичных завязок, который по внешним признакам относится к последней трети XVIII столетия. На первом листе заглавие: «Краткое известие о жизне и делах Андрея Константиновича Нартова, статского советника, Императорской Академии наук и Канцелярии артиллерии и фортофикации члена». После 33 листов «Краткого известия» (жизнеописание токаря Петра Великого) на двух листах излагается родословная его потомков, за которой следует третья часть манускрипта. Ее название интригует: «Какия изречения отменныя Андрею Константиновичу Нартову случалось слышать как самому из уст государя Петра Великого, так и от других приближенных любимцев царских в разныя времена, прилагаются здесь, собранныя из записок его, с тем чтоб не были погребены в забвении, понеже их ни в каких преданиях и описаниях не обретается. Они суть следующий».

Описанное сочинение — 132 листа текста — не имеет ни подписи, ни даты, но именно оно дает ключ к раскрытию тайны «Рассказов Нартова о Петре Великом». Манускрипт написан одним почерком. Сопоставление его с многочисленными образцами почерка Андрея Андреевича Нартова позволяет сделать однозначный вывод: рукопись вышла из-под его пера. Сличение же рассматриваемого сочинения с изданными по спискам текстами «Рассказов Нартова о Петре Великом» дает основания заключить, что оно представляет собой их первую редакцию, и, стало быть, публиковавшиеся с 1819 года списки следует считать второй редакцией «Рассказов». Можно вполне определенно заключить, что «Рассказы Нартова о Петре Великом» были созданы не токарем монарха, а его сыном.

Когда же они были написаны? Археографические приметы рукописи — особенности начертания букв, точно соблюдаемое деление на слова, отсутствие сокращений слов под титлом, наличие не только запятых, но и вопросительных и восклицательных знаков, а также арабских цифр вместо старорусской буквенной цифири — позволяют отнести манускрипт приблизительно ко второй половине XVIII века. Бумага документа одной и той же разновидности — с водяным знаком Pro Patria, который встречается начиная с 1783 года ⁷.

Изучение содержания рукописи позволяет еще более уточнить время ее написания. А. А. Нартов сообщает о смерти своей дочери Александры, последовавшей 6 марта 1785 года. Значит, манускрипт создавался после этой даты. В то же время он пишет, что токарный мастер был отправлен Петром I к прусскому королю, «отцу ныне владеющего короля Фридерика Втораго», последний же умер 17 августа 1786 года. Следовательно, когда Нартов-сын работал над своим трудом, Фридрих II Великий был еще жив — иначе бы в текст было внесено исправление, ибо Андрей Андреевич правил рукопись чрезвычайно тщательно. Таким образом, найденный архивный манускрипт был создан в период с марта 1785 до сентября 1786 года. Не противоречит это и словам А. А. Нартова о себе «Служил 35 лет»: действительно, к 1785 году он прослужил уже 35 лет, так как, согласно его аттестатному списку 1759 года, «время вступления в службу» — 1750 год ⁸, когда он был переведен из Академической гимназии в Кадетский корпус ⁹.

В 1785 году Нартов-младший, как он сам сообщает, «принужден был оставить службу по крайнему притеснению за его правдолюбие» ¹⁰. Выход в свет книги, в которой его отец предстал бы близким императору Петру Великому и ценимым им человеком («отменная доверенность его величества возрастала к нему ежедневно»), «верным сыном Отечества», имевшим «великие заслуги и таланты» ¹¹, а сын — достойным его преемником, должен был упрочить пошатнувшееся положение последнего, а может быть, и дать ему возможность вернуться на высокие государственные посты. Этой же цели — убедить читателя, что «Рассказы о Петре Великом» исходят от его отца, — Нартов-младший во многом подчинил и редакторскую правку. Во второй редакции нет первых двух частей начальной, из которых видно, что сочинение написано после смерти Нартова-старшего, и, наоборот, введено предисловие, назначение которого уверить читающих в авторстве самого токаря. Изъят также, к примеру, 108-й рассказ о встрече во Франции в 1717 году Петра I с малолетним французским королем Людовиком XV, о достоверности которой там сказано так: «Я (А. К. Нартов. — П. К.) сам был очевидным свидетелем сего, находясь в то время по царскому указу в Париже». Почему же Нартов-младший выбросил этот эпизод? Ответ прост: свидетелем события петровский мастер токарного дела быть не мог, поскольку его тогда еще не было во Франции, о чем известно из документов. Также «не допущен» во вторую редакцию эпизод возвращения токаря в Петербург из заграничной командировки в страны Западной Европы и встречи его с Петром I, о чем ярко, с подробностями, интересными диалогами царя и лиц из его близкого окружения рассказано в кратком жизнеописании А. К. Нартова. Встреча монарха и прибывшего на голландском торговом корабле токаря якобы произошла во время триумфального ввода в столицу плененных в морском сражении при Гренгаме четырех шведских фрегатов, что происходило 8 сентября 1720 года. На самом деле это чисто литературная сцена: Нартов-старший вернулся в Россию несколькими месяцами позднее.

Тайна «Рассказов Нартова о Петре Великом» состоит и в том, лежат ли в основе хотя бы их части записки царского токаря или какие-либо его устные воспоминания о Петре. Есть основания полагать, что утверждение А. А. Нартова о якобы имевшихся у него записках отца об императоре — художественный прием, вымысел, подобные которому во множестве встречаются в его труде. Если бы такие записки действительно существовали, то вряд ли бы сын стал скрывать их до 1785-1786 годов, поскольку их наличие укрепило бы его положение в обществе. В письме академику Я. Штелину, посланному ранее, он не однажды ссылался на устные рассказы отца («О сем слышал я неоднократно от отца моего А. Нартова, при Петре Великом неотлучно 22 года бывшаго, котораго сей монарх любил» и др.), но ни о каких его записках не упоминал ¹².

Но много ли мог сообщить сыну царский токарь о великом реформаторе?

Семнадцатилетний А. А. Нартов был выпущен из Шляхетного кадетского корпуса 8 августа 1755 года и направлен к отцу — «быть... у исправления... секретных его, Нартова, инвенций» ¹³, то есть изобретений. [41]

16 апреля 1756 года петровский «токарных и резных дел мастер» умер. Таким образом, отец и юный сын прожили вместе чуть более восьми месяцев, из которых примерно четыре старший Нартов был болен, по свидетельству сына, «опасной болезнью»: «в конце 1755 года занемог», «в марте месяце 1756 года почувствовал... облегчение», но «от прогулки по городу в карете... получил... простуду, после чего явилась в груди водяная болезнь, от которой он скоропостижно... скончался» ¹⁴. Нужно учесть, что Нартовы должны были выполнять обязательные, возложенные на них по службе обязанности, для чего, собственно, сын и находился при отце с задачей обучаться «секретным при артиллерии искусствам». Нелишне обратить внимание и на то, что рассказывать сыну о Петре Великом «в преклоннейшем веке старик» (свидетельство А. А. Нартова) ¹⁵ мог лишь спустя 30 лет после смерти императора, а первая редакция «Рассказов о Петре Великом» написана Нартовым-младшим еще через три десятилетия после кончины его отца.

Творческий процесс работы сына царского токаря над «Рассказами о Петре Великом» отчетливо виден в архивной рукописи. Она черновая, испещрена авторской правкой: он вычеркивал, вымарывал слова и предложения, даже целые рассказы, вписывал над вымаранным текстом новый и опять вычеркивал, делал вставки над строками, на полях и в других местах, над словами ставил номера, сообразно которым надо было их перемещать. Огромную работу А. А. Нартов провел над текстом и в дальнейшем, ибо архивный автограф чрезвычайно отличается от второй редакции, в которой, как нам известно, принципиально была изменена структура произведения: исчезли первые две части, было введено предисловие. Приведем пример из архивной рукописи: в 72-м рассказе начальная короткая речь императора о мире: «Мир хорошо, однако при том дремать не надлежит, чтоб не связали рук» — значительно дополнена припиской внизу листа, в которой также несколько слов исправлены, а их порядок изменен, согласно проставленным номерам: «да и солдаты чтоб не зделались бабами, вить ныне не в златом веке. Тогда ковали не оружие, а сошники. Обое необходимо: пахарь и солдат». Во вторую редакцию часть дополнения со слов «вить ныне не в златом веке» не включена. Нельзя не упомянуть об А. А. Нартове как о большом мастере монолога и диалога. Они настолько выразительны, красочны, убедительны, что захватывают при чтении и безоговорочно веришь им (скажем, монолог Феофана Прокоповича при встрече внезапно посетившего его царя, монологи самого самодержца; диалоги, к примеру, в бане, в доме царского камердинера А. П. Полубоярова). Современная исследовательница Е. К. Никанорова относит книгу А. А. Нартова к малым литературным жанрам повествовательной прозы — историкобиографическому анекдоту, рассказа из жизни исторического лица, которые были популярны во второй половине XVIII века ¹⁶. Говоря о создателях таких произведений, исследователи называют их в основном составителями, но это было бы несправедливо по отношению к младшему Нартову, в произведении которого наличествует не только литературная обработка источников, но и собственные сочинения.

Итак, одной исторической «тайной» стало меньше. Автором «Рассказов о Петре Великом» был не токарь монарха, а его сын. Написана первая редакция не в 1725-1727 годах, а спустя шесть десятилетий после смерти первого русского императора. Доля рассказов, правдиво отражающих «деяния» монарха и относительно точно передающих его высказывания, при этом весьма мала...

ФРАГМЕНТЫ АВТОРСКОЙ РУКОПИСИ 1785-1786 РОДОВ

(Орфография подлинника сохранена)

2

По случаю вновь учрежденных в Петербурге ассамблей между знатными господами похваляемы были пред Государем парижское абхождение, обычаи и обряды, на которые отвечал он тако: «Добро перенимать у французов художества и науки, а не перенимать их нрава».

5

Впущена была к Его величеству в токарную присланная от императрицы комнатная ближняя девица Гамильтон, которую, обняв, потрепал рукою по плечу, а потом сказал: «Любить девок хорошо, да не всегда, инако, Андрей, забудем ремесло». После сел и начал точить.

9

Государь, возвратясь из Сената, видя встречающую и прыгающую около себя собачку, сел и гладил ее и при том говорил: «Когда б послушны были в добре так упрямцы, как послушна мне Лизета (ево любимая собачка), тогда не гладил бы я их дубиною. Моя собачка слушает без побой. Знать, в ней более догадки, а в тех заматерелое невежество».

12

«Если Бог продлит жизнь и здравие, Петербург будет другой Амстердам». [42]

14

Государю предлагаема была для забавы в одно время в Польше от магнатов охота за зверями, на что он им отвечал: «Довольно охоты той, чтоб гоняться и за шведами».

24

Петр Великий, проходя за полночь чертежную и увидя Нартова пред чертежем сидящаго и вздремавшаго, а свечу оплывшую и пылающую, ударя по плечу, сказал: «Прилежность твоя, Андрей, похвальна, только не сожги дома». На другой день пожаловал ему за то сто червонцов двурублевых.

25

Когда Нартов просил Его величества окрестить сына его новорожденнаго, тогда отвечал ему: «Добро» — и, оборотясь к Государыне, с усмешкою сказал: «Мой токарь и дома точит хорошо».

*

Окрестя, пожаловал он ему 500 руб. да золотую медаль Полтавской победы — подарок при крещении весьма редкой. Обещал тогда Государь ему деревню, однако за скоро воспоследовавшею кончиною сего не воспоследовало.

32

Петр Великий, садя сам дубовыя желуди близ Петербурга по Петергофской дороге, желал, чтоб везде разводим был дуб, и, приметя, что один из стоящих тут трудам его улыбнулся, гневно промолвил: «Понимаю. Ты мнишь, не доживу я матерых дубов. Правда, но ты дурак. Я оставляю сим пример, чтоб потомки, делая то ж, со времянем из них строили корабли».

*

О разведении и соблюдении лесов изданы были Государем многие указы строгие, и сие было одним из важных его предметов.

46

Камердинер Полубояров жаловался Государю, что жена его ослушается и с ним не спит, отговариваясь зубною болью. «Добро, — отвечал он, — я ее поучу». В один день, зашедши Его величество к Полубояровой, когда мужа ее не было дома, спросил ее: «Я слышал, болит у тебя зуб». — «Нет, Ваше величество, — доносила она, — я здарова». — «Я вижу, ты трусишь. Не бось, — сказал Государь, — садись». От страха не могла она больше отрицаться. Повиновалась. Он выдернул ей зуб здаровый и после ей сказал: «Впредь будь послушна мужу и не отказывай».

Возвратясь во дворец, Полубоярову при мне, усмехнувшись, Петр Первый говорил: «Поди. Я вылечил твою жену. Она теперь не откажет».

*

Сие было точно так, а не инако, как прочие расказывают, будто бы Полубояров о зубной боли, на жену свою сердясь, Государю взвел напрасно и будто Его величество, узнав такую ложь, после за то наказал его дубиною. Намерение его было дать жене возчувствовать и привесть ее в повиновение к мужу.

Надлежит ведать, что Государь часто хирургическия операции при разных случаях делывал сам и имел в оном знание. Вырванных им зубов находится целой мешок с пеликаном и клещами в Кунсткаморе.

49

Государь, некогда в присутствии императрицы комнатную ея девицу Крамершу поцаловав, сказал: «Катинька, не смотри на то, ты знаешь, как я тебя люблю».

Его величество любил женский пол. Красота женская делывала его снисходительным и веселым, как бы он задумчив и гневен ни был. В таком случае старались всегда, когда примечали пасмурность его, чтобы увидел он хорошую девку, а иногда денщики и в комнату к нему незапно вталкивали.

74

Государь в Кунсткаморе Арешкину говорил: «Я велел губернаторам собирать монстры (уродов) и присылать к тебе. Прикажи зделать шкафы. Если б я хотел присылать к тебе человеческия монстры не по виду тела, а по уродливым нравам, места б у тебя было для них мало. Пускай их видят лутче в народной кунсткаморе между людьми. Они приметны».

88

При всех трудах и заботах государственных Государь жаловал иногда побеседовать и с красавицею. Государь, любя одну госпожу... и думая, что она ему верна, некогда денщикам своим Мурзину и Орлову хвалил ея благочиние. А как они с ним обходились откровенно, да и опасались, может, чтоб их любовная история с нею не вышла наружу от других, объявили Государю, что она не такая-то Лукреция, как он думает, и что они с ней бывали прежде знакомы.

В один день, когда она к Его величеству пришла, спросил он ее, харашо ль при одном иметь еще двух хахалей. Такой нечаянный вопрос привел ея сперва в чрезвычайное смятение, а потом, покраснев несколько, отвечала дурно: «Я имею одного. Одного!»

Продолжал он речь свою к ней с гневом: «Я покажу тебе еще двоих». При сих словах отворил двери, позвал тех денщиков и, указав на них, сказал: «Вот те, которые глубину верности твоей исмерили».

Красавица, видя себя обличенною, затрепетала и поклонилась и, воздохнув, промолвила: «То было, Государь, прежде, а ныне нет и вперед не будет». Однако Его величество несколько ее потом поучил и после, велев подать рюмку водки, поднося оную ей сам, говорил: «Пей и здаровье свое побереги». После чего оставил ее у себя и простил, любя ее отменно. Такое милосердие истребило в ней прежнюю к распутству склонность, и стала воздержна или, так сказать, после обнаружения сего дела более не смела.

Комментарии

1. Достопамятные повествования и речи Петра Великого // Сын Отечества. 1819. № 24. С. 191-192.

2. Майков Л. И. Рассказы Нартова о Петре Великом. СПб. 1891. С. I-XVI.

3. Там же. С. XVI.

4. Хрестоматия по истории СССР /Сост. С. С. Дмитриев, М. В. Нечкина. 3-е изд. М. 1953. С.100-110.

5. Россию поднял на дыбы.../Сост. Н. И. Павленко. М. 1987. Т. 2. С. 525-625, 639-649.

6. Петр Великий: Воспоминания. Дневниковые записи. Анекдоты/Сост. Е. В. Анисимов. М. 1993. С. 247-326.

7. Клепиков С. А. Филиграни на бумаге русского производства XVIII — начала XX века. М. 1978. № 1279, 351, 1152, 1280, 1283, 1288.

8. Нартов А. А. Рассказы о Петре Великом (по авторской рукописи) /Подготовка текста рукописи и прилож., вст. ст. П. А. Кротова. СПб. 2001. С. 144.

9. Гизе М. Э. Андрей Андреевич Нартов: (биографический очерк) // Краеведческие записки: Исследования и материалы. СПб. 1996. Вып. 4. С. 6-7, 10.

10. Нартов А. А. Указ. соч. С. 55.

11. Там же. С. 47,49, 52 и др.

12. Малиновский К. В. Записка Якоба Штелина о Прутском походе Петра I // Русская литература. 1982. №2. С. 166.

13. Гизе М. Э. Указ. соч. С. 10.

14. Нартов А. А. Указ. соч. С. 52-53.

15. Там же. С. 52.

16. Никанорова Е. К. Исторический анекдот в русской литературе XVIII века: Анекдоты о Петре Великом. Новосибирск. 2001. С. 3.

© текст - Кром М. М. 2007
© сетевая версия - Тhietmar. 2021
© OCR - Николаева Е. В. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Родина. 2007