Дела о песнях, в XVIII веке.

1704-1764.

История нашей народной песни до сих пор остается неясной. Мы имеем некоторое представление об её древних чертах (насколько вообще эта древность доступна истории) по редким упоминаниям и намекам старых писателей и по очевидным архаическим остаткам, уцелевшим до нашего времени; знаем её современную форму и содержащие, по обильным записям, сделанным этнографами и любителями. Но что происходило с песней между этими крайними пунктами – древности и настоящего, об этом можно делать только более или менее вероятные предположения. Главная причина этой неясности – почти в полном отсутствии записей, которые сохранили бы форму и содержание песни в разные исторические периоды народной жизни и в разных ступенях видоизменения самой песни. То немногое, что сохранилось в текстах от старины, как песни, записанные для Ричарда Джемса в начале XVII века, записи былин того же столетия, Кирша Данилов, песни второй половины XVIII столетия в сборниках Чулкова, Новикова, Прача, – при всех случайностях записи – дает однако немало любопытных указаний или намеков относительно внутренней и бытовой истории песни. В песне было больше цельности; она еще имела свежую творческую силу, когда связана была с [555] недавними событиями, как песни царевны Ксении Годуновой у Ричарда Джемса, – когда, например‚ записанные теперь песни о Петре Великом видимо отрывочны и фантастически спутаны. Многие старые песни, известные из песенников XVIII века, по-видимому исчезают в народной памяти.

Поэтому для истории песни являются особенно важными старые записи песен в том виде, как они пелись в данное историческое время. Таких записей известно немного. Между прочим таковые находятся в архивном материале, в старых сыскных делах, где песни приведены в качестве следственных документов. Несколько песен и народных преданий, из дел Преображенского приказа, было извлечено С. М. Соловьевым и Г. В. Есиповым.

В материалах Государственного Архива нам встретилось несколько подобных дел, где песни были именно предметом розыска. Одно из этих дел, первое, было некогда изложено в «Записках Имп. Академии Наук», т. V. Спб. 1864, стр. 208-207, в ст. П. П. Пекарскаго; мы приводим дело сполна, так как в нем характерно и самое производство розыска. Четыре остальные, если не ошибаемся, были до сих пор неизвестны.


I. – Первое дело, 1729 года, озаглавлено в бумагах Государственного Архива VI. 147: «О песне, сложенной в народе; по случаю пострижения первой супруги Петра Великаго, царицы Евдокии Феодоровны».

Его Императорскому Величеству Самодержцу всероссийскому всеподданейшее доношение из Адмиралтейской Колегии.

Секретное. [На поле: № 137].

Октября 26 дня сего 1729 году обретающейся в Ревеле от флота кананир Аврам Гаврилов сказал за собою [556] Вашего ИмператорскагоВеличества слово, и допросом показал на кананира ж Носова в слышании от него в песнях непристойные слова, касающияся к чести Ея Величества, Гсдрни Царицы Евдокеи Феодоровны, в чем и оной Носов допрашиван же. И ис тех их допросов в разсмотрение Вашему Императорскому Величеству приносим при сем экстракт и что с ними чинить о том всеподданнейше просим указу. Декабря 25 дня 1729 году.

П: Сиверс. Наум Сенявин.

П: Бредаль. F. Wilboy.

Секретарь Василий Михайлов.

К поданию в Верховном Тайном Совете.

___________

Экстракт.

Из допросов кананиров Аврама Гаврилова и Ивана Носова, по которым они показали, а имянно:

Гаврилов:

Прошедшаго октября 24 числа он, Гаврилов, слово Государево за собою на конанира Ивана Носова сказал для того:

В бытность ево, Гаврилова, на Зелейном дворе на карауле пришел де он, Носов, из города пьяной и пел песню, касающуюся к чести Ея Величества Государыни Царицы Евдокеи Феодоровны, такую: «Постригись, моя немилая, постригись, моя постылая; на постриженье тебе дам сто рублев, на поскимленье тысячю, монастырь тебе построю в Суздале». А имя де Ея Величества в той песни не упоминалось, и от оной песни он, Гаврилов, унимая ево, Носова, говорил: для чего де он, Носов, такую песню поет (ибо де за такую песню в прошлом, 1704-м году в Азове при боярине Степане Ловчикове – Штокова полку салдат, а как зовут‚ он, Гаврилов, не упомнит, наказан батогами). И он, Носов, вскоча, и стал [557] де ево, Гаврилова, бить и подбил ему глаза и нос розбил до крови. И о том де о всем случае после того пришедшему караульному ж адмиралтейскому кананиру Зеновью Смольянинову он, Гаврилов, сказывал; при котором он, Носов, вскоча и хотел ево, Гаврилова, еще бить и говорил: поди де на меня в той песне доноси; токмо де тот кананер Смольянинов бить ево, Гаврилова, ему, Носову, не дал; а как де он, Носов, песню пел и ево, Гаврилова, прежде того бил, тогда никого кроме их двух не было.

А Носов сказал, что того числа на. Зелейной двор он, Носов, пришел из города пьяной, песню при оном кананире Авраме Гаврилове пел: «Постригись, моя немилая, поскимься постылая: на постриженье дам сто рублев, на поскимленье дам тысячю, поставлю келейку в Ярославле красном городе, – тонешенку малешенку. Съезжались князья бояре, тут келейке дивовалися, што это за келейка тонешенка малешенка, што это за старина молодешенка пострижена». – и оную де песню ево, Носова, он, Гаврилов, петь унимал, и потому ево уйму он, Носов, петь и перестал; а, бил де он, Носов‚ ево, Гаврилова, после того за то, что требовал он, Носов, от него, Гаврилова, своего долгу и за брань; а, пел де он вышеобъявленную песню с простоты своей в пьянстве, я не с умыслу, и касается-ль та песня к чести Ея Величества, про то де он, Носов, не знал, и запрещения о той песни ни от кого не слыхал. Токмо де тогда как он, Носов, окончал ту песню, услышал от него, Гаврилова, что прежде де сего оная песня петь запрещалась.

                    Наум Сенявин.

        Секретарь Василей Михайлов.

[Скрепа]. Секретарь Борис Никитин.[558]

1730-го г. Генваря 9-го дня по сему доношению Его Императорское Величество указал от флота кананиру Авраму Гаврилову, которой сказал за собою слово и показывал на кананира ж Ивана Носова. А по роспросом их в Адмиралтейской колегии того не явилось. За ложное того слова сказывание учинить ему, Гаврилову, наказание вместо кнута гонять спиц рутен и послать в Гилянь, и о том в Адмиралтейскую калегию послать указ.

Канцлер Граф Головкин

Князь Дмитрей Галицын.

Подписан тогож числа.

Василий Степанов.

___________

Высокоучрежденному Правительствующему Сенату из Адмиралтейской колегии.

Репорт:

[На поле: № 61]. По присланному Ея Императорскаго Величества. из верховного Тайного Совета, февраля от 28 дня сего 730 году указу от флота кананиру Авраму Гаврилову, которой сказал за собою Ея Императорскаго Величества слово и показывал на кананираж Ивана Носова; а по роспросам их того не явилось. За ложное того слова сказыванье при собрании морских служителей наказание учинено: гонен спиц рутен и для отсылки в сылку в Гилянь отправлен при промемории в военную колегию апреля 23 дня 1780 году.

Tho: Gordon.

Обер секретарь Василей Михайлов.

___________

Для объяснения дела. Пекарский привел рассказ о пострижении царицы из «Истории Петра В.»‚ Устрялова. Главное было в следующем. По предположению Устрялова, разрыв царя с Евдокиею Федоровною последовал по открытии [559] заговора против него Соковнина, когда ближайшие родственники её были разосланы навечно по дальним городам. В бытность за границею Петр поручал боярам Л. К. Нарышкину и Т. Н. Стрешневу, также духовнику царицы уговорить ее постричься добровольно. На это Стрешнев, в апреле 1698, отвечал: «мы о том говорили прилежно, чтобы учинить во свободе, и она упрямится», и предлагал «еще отписать и духовнику по крепче и не единова», а «духовник человек малословный».

Петр возвратился в Москву из-за границы 25 августа 1698, и первые дни вовсе не видался с царицею. Из донесения цесарского посланника Гвариента видно, что 31 августа царь принимать в Преображенском царицу, но не у себя, а в дома; почтмейстера, и разговаривали с нею тайно в продолжение четырех часов. Гордон в своём дневнике, под 23 сентября, записать, что «все при дворе были заняты, так как опять захватили некоторых из сторонников царевны Софьи и царицу заключили в монастырь». В это же время Гвариент доносил: «принц (т. е. царевич Алексей Петрович) взят от царицы к любимой сестре царя Наталье... послан того царица была строго допрашиваема, по каким уважительным причинами; она тотчас не исполнила нисколько раз повторенных из Амстердама предписаний царя удалиться в монастырь? Ея оправдания и почтительный ответ заключались в том‚ что надлежащее исполнение вступить в монастырь откладывала она только для того, чтобы вверенного до тех пор ея материнским заботам малолетнего сына передать на дальнейшее попечение самого его величества, чтобы потом от нея не могли требовать за то никакого ответа. За это ей была оказана милость, чтобы она могла избрать один из двух, ей предложенных, монастырей и при том без обычного пострижения волос ходить в светской одежде. Вследствие того она без замедления, однако в величайшей горести‚ отправилась из Кремля в Суздальский монастырь, находящийся отсюда (от Москвы) в 36 милях»... [560]

В июне 1699, в Суздаль был послан окольничий Языков и тамошнему архимандриту Варлааму было повелено исполнять все его распоряжения. Поездка Языкова имела следствием того, что царицу Евдокию постригли в келье одной старицы под именем инокини Елены, «для некоторых ея противностей и подозрения», как приписал в 1718 г. сам царь в черновом манифесте по суздальскому делу (К этим историческим сведениям должно присоединить еще указания Г. В. Есипова в статье о царице Евдокии, в «Русских достопамятностях» Мартынова, ч. VI. М. 1863. Содержание статьи передано в «Р. Архиве» 1863, стр. 541-549).

«В Москве носилась молва, – говорит Устрялов (III, 190)‚ – что остудила царя к царице золовка ея, царевна Наталия Алексеевна; но едва ли справедливо: то был простонародный толк стрельчих, злобившихся на Петра и на всех, кого любил он». Простонародный толк и создал песню, которую относили к царице Евдокии. «Едва прошло несколько лет – говорить Пекарский, – как сложилась песня, о существовании которой сохранилось дело, производившееся уже в царствование внука постриженной Евдокии Федоровны». Но в деле упоминается, что за, эту песню еще в 1704 г. били батогами.

По предложению Пекарского о желательности собрать сведения о том, не сохранилась ли эта песня в какой-либо местности России, II Отделение И. А. Н. вызывало через петербургские и московские газеты любителей народной поэзии доставить о том сведения, причем указана была общая тема песни. «Не прошло и месяца после публикации, как почетный гражданин Дмитрий Васильевич Подсосов (из Арзамаса) уведомил Отделение, что он, прочитав помянутый вызов в Московских Ведомостях, списал требуемую песню со слов старушки, которая певала ее в молодости, но что теперь это песня вышла уже из употребления. Доставленный г. Подсосовым текст удостоверяет, что песня сохранилась, а так ли, как за 135 [561] лет перед тем в деловом экстракте, подьячего, записывавшего показания канонеров Гаврилова и Носова, – это виднее из самой песни старушки». Доставленный текст был таков:

Постригись, моя жена немилая,
Ты посхимься, моя жена постылая,
За постриженье дам тебе сто рублей,
За посхимленье – всеё тысячу.
Я поставлю тебе нову келийку,
Я на суздальской, славной дороженьке,
Чтобы пешие шли, конные ехали,
На твою келию дивовалися:
Что это в поле за келийка,
Что в келийке за монашенка?
Отчего она пострижена,
И пострижена, и посхимлена?
От отца ли она, или от матери,
От дружка ‚ли она от любезнаго,
Или от мужа от ревниваго?...

Но песни о насильственном пострижении были известны в печати и раньше: в «Сборники песен Самарского края» Варенцова, 1862; в записи кн. Одоевского, в «Р. Архиве» 1863, и др. Впоследствии, все эти варианты были собраны Безсоновым в 8-м выпуски «Песен П. В. Кириевскаго». М. 1870 (стр. 106-118: Царица Евдокия Федоровна Лопухина; песня царицы); а кроме того, в журнале «Заря» 1870, сент., он напечатал заметку известного историка И. П. Шульгина, гдё приведена песня упомянутого в вышеприведенном деле канонира Носова. (Безсонов повторил эту заметку в 9-м выпуске; «Песен Киреевского», М. 1872, стр. XLI). Но Безсонов не знал о статье Пекарского и приведенной там песне из Арзамаса. Первым в ряду собранных им вариантов Безсонов поставил текст кн. Одоевскаго, «записанный в половине 1862 года с голоса 80-летней дамы, а та в детстве переняла от няни, следственно с пения 1790-х годов»‚ – и назвал песню «песней царицы»: виновником [562] насильственного пострижения является именно «Петр Первый», и насилие совершено «через его змею лютую». Итак, это – определенная историческая песня; но это была песня с запрещенным именем и «скоро уже перешла отрывком в простые песни беседные», – хотя имя Петра он предполагает даже в 1790-х годах. В дальнейших вариантах песня является безыменной.

Взгляд Безсонова вызвал противоречие со стороны г. Перетца, который в книжке: «Современная русская народная песня. Сравнительные этюды» (Спб. 1898, стр. 9-18), разбирая песни о пострижении, находил в них, – а вместе и в «песне царицы»‚ – как во многих других бытовых песнях, отголосок старого времени, отголосок явлений, исчезнувших в наше время, но весьма обыкновенных в старину. Таким явлением было насильственное пострижение: встречаемое у нас впервые в XI столетии, оно становится в XVI веке вполне обычным; на этой почве; могли давно возникнуть песни, к которым и примыкал новый, позднее совершившийся факт. Но и это встретило опять возражения г. Лященка (Замтки по изучению современной народной песни. I. Спб. 1894, стр. 5-10); между прочим он отметил и то, что сам Безсонов считал возможным существование «первообраза, к которому применила свою песню царица». – Несколько странно, что Безсонов и г. Перетц не знали о сообщении Пекарскаго.

___________

II. – Второе дело, 1748 года, Госуд. Архива VII. 874, озаглавлено: «Дело о песне, петой императрицею Елизаветою накануне; коронации». [563]

Дело по присланному из Москвы Тайной Канцелярии из Конторы экстракту Тверскаго штата о солдате Никите Ершове – Майя .9 дня 1743 году.

[№ 233].

Милостивый Государь Андрей Ивановичь.

В Тайной Канторе о содержащемся колоднике Тверскаго штата солдата Никите Ершове по какому делу он держитца, учинен экстракт и для наиглавнейшаго разсмотрения к Вашему Высокопревосходительству милостивому Государю прилагаю при сем.

Вашего Высокопревосходителства млстиваго Гдря всепокорнейший раб Алексий Васильев.

Майя 2-го дня 1743 году

Москва.

Экстракт.

В Тайную Кантору присланы из Тверской Правинцыалной канцелярии Ингермоланского пехотного полку салдат Сава Поспелов, Тверского штата солдат же Никита Ершов, Лейбгвардии Преображенского полку отставной капрал Илья Шишкин для того:

Означенной Сава Поспелов будучи в означенной Правинцыалной канцелярии под караулом сказать за собою и за помянутым Никитою Ершовым Гдрево слово и дело по первому пункту.

А в Тайной Канторе оной Поспелов роспросом показал: Минувшаго де апреля 5-го числа будучи он‚ Поспелов, в Тверской [564] Правинцыалной канцерялии в колодничей избе в разговорах с вышепомянутым отставным капралом Ильею Шишкным говорил, как де он, Поспелов, в 741-м году стоял во дворце всемлстнвтйшей Гсдрни Императрицы Елисавет Петровны на карауле и наконуне возшествия Ея Императорскаго Величества на всероссийский Престол Ея Императорское Величество стоя на крылце соизволила петь песню: Ох житье мое, житье бедное и протчее, и как он, Поспелов, тое речь выговорил и к тем словам помянутой салдат Никита Ершов говорил, что де вы смотрите, баба де бабье и поет, а притом де были и те слова слышали означенной капрал Шишкин, да Казанского гарнизона Свияжского полку салдаты: Иван Соколов, Лукьян Дрозжеников и в том на них он‚ Поспелов, слался, а оной де Ершов в то время был пьян только в силе. А салдат Никита Ершов в роспросе сказал: вышеобъявленные де непристойныя продерския слова он говорил-ли, того не помнит, что в [564] то время был безмерно пьян и ежели де объявленныя от того Поспелова свидетели о том на него покажут, и того показания их спорить он, Ершов, не будет.

А капрал Илья Шишкин в допросе по заповеди Свтаго Евангелия и под страхом смертныя казни сказал: Означенной де салдат Никита Ершов вышеобявленныя непристойныя продерския слова говорил, а в то де время оной Ершов был безмерно пьян.

А о выше объявленных салдатех Иване Соколове, Лукьяне Дрозженикове из Тверской Правинцыалной канцелярии доношением показано, что они в той канцелярии задержаны были в пропалом из Тверского магазейна правианте, и апреля 20-го числа при промемории отосланы в Казанскую Губернскую Канцелярию.

 

Да в доношении ж из оной же Правинцыалной Канцелярии показано, вышепомянутыя де: Салдат Сава Поспелов и капрал Илья Шишкин во оной Канцелярии державы были в [565] подложных отдачах в нынешней рекруцкой набор чюжих людей, назвав своими, а имянно Поспелов одного, Шишкин пяти человек.

И по определению Тайной Канторы оныя Поспелов и Шишкин по касающимся до них в Тверской Правинциалной канцелярии делам отосланы в ту Правинциальную канцелярию по прежнему, а Никита Ершов в Тайной Канторе содержитца под крепким караулом.

[Скрепа] Секретарь Алексей Васильев.

Канцелярист Василей Прокофьев.

___________

Копия.

По указу Ея Императорскаго Величества в Канцелярии Тайных розыскных дел по слушании присланого Тайной Канцелярии из Конторы при письме секретаря Алексея Васильева Экстракта о содержащемся во оной Канторе колоднике Тверского штата салдате Никите Ершове определено: хотя оной Ершов в Тайной Канторе против показания солдата Савы Поспелова ........ . е (Рукопись истлела) и показывал, что де объявленные от того Поспелова непристойные слова, о которых явно в присланном экстракте, он говорил-ли, того не упомнит, что де в то время был он безмерно пьян, но токмо он же объявил, что ежели де объявленные от оного Поспелова свидетели о том на него покажут и того де показания спорить он, Ершов, не будет‚ а ис показанных от помянутого Поспелова свидетелей трех человек капрал Илья Шишкин в Тайной Канторе в допросе по заповеди стаго Евангелия и под страхом смертные казни показать имянно, что оной Ершов [566] вышеписанные непристойныя слова говорил, по чему во оном оной Ершов остался виновен. Того ради оному Ершову за оные произшедшие от него непристойные слова и дабы впредь имел он в том предосторожность учинить наказанье – бить плетьми нещадно, и по учинении того наказанья свободить с пашпортом и об оном к означенному секретарю Васильеву отписать. Подлинной за подписанием Его Превосходительства генерала и кавалера Андрея Ивановича Ушакова маия 14 дня 1743 году.

___________

Господин Секретарь Васильев!

По указу Ея Императорскаго Величества Канцелярии тайных розыскных дел по слушан ...... . (Рукопись истлела) при письма; твоем экстракт ....... щемся в тайной канторе к[олодник]е тверскаго штата салдате Никите Ершове опре ....... хотя оной Ершов в Тайной Канторе ..... тив показания солдата Савы Поспелова в роспросе и показывал, что де объявленные от того Поспелова непристойные слова, о которых явно в присланном экстракте, он говорил-ли, того он не упомнит что де в то время был безмерно пьян ..... он объявил, что ежели де объявленные от того Поспелова свидетели о том на него покажут, и того де их показания спорить он не будет, а ис показанных от помянутого Поспелова свидетелей трех человек капрал Илья Шишкин в Тайной Канторе в роспросе по заповеди стаго Евангелия и под страхом смертныя казни показал имянно, что оной Ершов вышеписанные непристойные слова говорил, почему во оном оной Ершов остался виновен, того ради оному Ершову оные произшедшие от него непристойные слова и дабы впредь имел ...... (Выпало) в том предосторожность, – учинить [567] наказанье – бить плетьми нещадно и по учинении того наказанья свободить с пашпортом.

Слуга Ваш

У подлинного подписано тако: Генерал Ушаков.

Майя 16 дня 1743 году.

(Росписка под делом о раскольнике Белокопытове).

___________

III. – Третье дело, 1751 года, Госуд. Архива VII. 1458. Заглавие: Дело «о солдатке Агафье Яковлевой, певшей песню про царицу Марфу Матвеевну и говорившей о рождении императрицы Елизаветы».

Дело о присланных из Адмиралтейской Колегии Первого Московского Пехотного Полку сержанте Иване Артемьеве, морского флота кананера Федора Панова жене Агафье Яковлевой дочери – Ноября 15-го дня 1751 году (Старая помета: 360).

___________

Промемория.

[На поле: № 3132].

Из Гдрьственной Адмиралтейской Колеги в Канцелярию Тайных розыскных дел при репорте во оную колегию ис конторы Кронштатских строеней сего числа присланы колодники первого Московскаго пехотного полку сержант Иван Артемьев в сказывани им Ея Императорского Величества слове и дела, которой в секретном во оной конторе спросе [568] показал, что оное сказал и подлинно знает морской артилери кананера Федорова за женою Агафьею Яковлевою дочерью по первому пункту, в чем и утвердился, и по Ея Императорского Величества Указу Адмиралтейств Колегия определила вышеписаннаго сержанта Артемьева и женку для надлежащего по указом наследования с подлинным репортом отослать в канцелярию Тайных розыскных дел при промемори, которые при сем за караулом и посланы и канцелярия Тайных розыскных дел о приеме оных благоволит учинить по Ея Императорского Величества указу. Ноября 15 дня 1751 году.

Захарей Мишуков.
Иван Васильев.
Актуариус Филип Бардуков.

___________

[На поле: № 4266.]

В Гдрьственную Адмиралтейскую Коллегию Канторы кронштатских строеней

репорт.

Минувшаго октября 28-го дня поданных в кантору строеней афицер над магазейны порутчик Яков Маврин по полудни в 8-м часу репортом объявил, что того числа после полудня канторы строеней команды ево определенной в должность магазин-вахтерскую перваго Московского пехотнаго полку сержант Иван Артемьев сказал за собою и морской артилерии кананера на Федорова жену Панова Агафью Яковлеву дочь Ея Императорскаго Величества слово и дело, которых притом представил и хотя оного сержанта Артемьева тогож числа и подлежало в присудствии секретно роспросить‚ точию за болезнию присудствующаго был не роспрашиван, а 29-го числа в присудствии секретно в силу состоявшагося в 730-м году апреля 10 дня блаженныя и вечно достойныя памяти Ея Императорскаго Величества Государыни Императрицы Анны [569] Иоанонвны Указу роспрашиван в котором объявил, что оное Ея Императорснаго Величества слово и дело он сказал и доказать может на объявленную женку Агафью Яковлеву дочь по первому пункту, которыя тогож 29-го числа на имеющемся в ведении Канторы строеней боту за надлежащим канвоем были посланы во оную Гсдрьственную Адмиралтейскую коллегию, а 30-го числа с того боту квартерместер Башмаков поданным в Кантору строеней репортом объявил, что он на означенном боту с показанными колодниками в Санкт Питербурх поехал и по выходе из средней гавани в ворота тот бот сильным волнением и ветром стало валить на гавань и от того бота руль и щербот отбило, чего де ради видя такое несчастие возвратился обратно, а 31-го числа Канторы строеней в должности секретаря Василей Елин ходил в Кантору Главного командира Кронштатского порта для требования к перевозу ис Кронштата в Санкт-Питербург морем показанных колодников и с ними канвойных капрала и салдат судна, которое было и дано, точию по выходе из Кронштата в море за учинивъшимся льдом остановились, чего ради оные колодники с того судна сняты и для отвозу до Ранимбома тех колодников требовано чрез оногож Елина паки судна, но токмо объявлено ему, что и до Аранимбома за учинившимся лдом никакой каммуникаци не имеется и до надлежащей каммуникации содержаны были в канторе строеней под крепким караулом порознь и ныне по учинившейся коммуникации чрез Араиимбом наняв две подводы сего ноября 14-го дня в Гсдрьственную Адмералтейскую Коллегию за надлежащим канвоем посланы при сем.

На подлинном подписано тако:

Семен Немцов.
В должности секретаря
Василей Елин.
Канцелярист Иван Клеменов.

Ноября 14-го дня 1751 году. [570]

___________

1751 году ноября 15-го дня в канцелярии Тайных розыскных дел присланныя из Адмиралтейской Колегии перваго Московского пехотного полку сержант Иван Артемьев морской артилерии кананира Федора Панова жена Агафья Яковлева дочь приняты и о чем надлежало роспрашиваны порознь.

А в роспросе сержант Иван Артемьев сказал: От роду де ему сорок первой год, в военной де службе обретается с 1739-го году из мнстрских служителей, а в Кронштате де обретается он по указу из военной колегии в ведомстве конторы Кронштатских строеней у приему и роздачи материалов в должности магазейн-вахтера.

А прошедшего де октября 28-го дня сего 1751 году будучи он в Кронштате Ея Императорскаго Величества слово и дело за собою и морской артилерии кананира Федора Панова за женою Агафьею Яковлевою дочерью (которая ныне прислана с ним в Тайную Канцелярию) он, Артемьев, сказывал, и в помянутой канторе Кронштатских строеней в секретном роспросе о том, что оное слово и дело доказать он может на объявленную жонку Агафью по первому пункту показал он, Артемьев, для того:

Помянутого де 28-го числа октября вышеписанная жонка Агафья пришед в дом к нему, Артемьеву, просила жену ево, Артемьева, Варвару Андрееву дочь в восприемницы рожденной дочери ее; и будучи оная Агафья в квартере у него, Артемьева, запела песню, в которой упомянула речи такия, что кто слыхал слезы Царицы Марфы Матвеевны; и он де, Артемьев, услыша от оной Агафьи помянутыя речи, говорил ей, чтоб она петь перестала, и на то оная Агафья ему, Артемьеву, незнамо для чего говорила слова такия: что де ты знаешь, что ты сержант, я де жила в Санкт Петербурге лет с тридцать и во время де той моей в Санкт Петербурге бытности как блаженныя и вечно достойныя памяти Его Императорское Величество Гсдрь Император Петр Первый изволил шествие иметь во Зшвецию, то де знаю я, что нынешняя Гдрня Императрица [571] Елисавет Петровна прижита до венца и на то де он, Артемьев, означенной жонке Агафье сказать, что де ты дура врешь, и оная де Агафья на то ему, Артемьеву, сказала ж, что подлинно так было, а притом тогда в помянутой ево, Артемьева, квартере были и оныя той Агафьи непристойныя слова слышали означенная жена ево‚ Артемьева, Варвара Андреева дочь, да Кронштатского канала каменщик Петр Зверев, которой жителство имеет в дом у него, Артемьева, и в том на оного каменщика Зверева и на помянутую жену свою Варвару он, Артемьев, шлетца.

А окроме де того Ея Императорскаго Величества слова и дела за ним, Артемьевым, нет и за вышеписанною жонкою Агафьею того слова и дела по первому пункту и за другими ни за кем он не знает.

А о вышеозначенных де оной жонки Агафьи непристойных словах никому ни для чего он, Артемьев, не сказывал и ни чрез что не розглашал.

И в сем де роспросе сказал он, Артемьев, самую сущую правду, а ежели сказал что ложно или ведая о чем да утаил что, а впредь в том от кого или чрез что ни есть изобличен он будет, и за то подвергает он себя смертной казни.

[Скрепа]. и сему распросу сержант Иван Артемьев руку приложил.

___________

Жонка Агафья Яковлева дочь в роспросе сказала: От роду де ей лет с сорок, а подлинно сказать не упомнит, муж де у нее, Агафьи, Федор Панов морской артилерии кананир и жителство она со оным мужем своим имеет в Кронштате.

А тому де ныне. девятнатцатой день (то есть минувшего октября 28 числа) в бытность ея, Агафьи, в Кронштате в доме [572] Перваго московского пехотного полку к сержанту Ивану Артемьеву (которой ныне прислан с нею в Тайную Канцелярию) она, Агафья, приходила и оного Артемьева жену Варвару Андрееву дочь в восприемницы рожденной ей, Агафьи, дочери она, Агафья, просила и будучи она, Агафья, в квартере у оного Артемьева песню завела, и в той песни речи такия, что кто слыхал слезы Царицы Марфы Матвеевны, она, Агафья упомянула, и в то время оной Артемьев о том, чтоб она петь перестала, ей, Агафьи, говорил, и на то она, Агафья, оному Артемьеву слова такия, что де ты знаешь, что ты сержант, я де жила в Санкт Петербурге лет с тритцать и во время де моей бытности как блаженныя и вечно достойныя памяти Его Императорское Величество Гсрь Император Петр Первы изволил шествие иметь во Зшвецию, то де знаю я, что нынешняя Императрица Елисавет Петровна прижита до венца, – говорила, и на то де оной Артемьев ей, Агафье, о том, что де ты дура вреш, – ей, Агафье, говорил, и она де, Агафья, тому Артемьеву на то о том, что де подлинно так было, сказала, и те де непристойныя слова говорила она, Агафья, с сущей своей простоты в пьянстве своем, что де тогда была она весма пьяна, а оных де и других никаких непристойных слов ни от кого никогда она, Агафья, не слыхала, и напредь де того будучи она, Агафья, трезвая и пьяная означенных и других никаких же непристойных слов никогда никому не говаривала, а в помянутое де время с чего ей, Агафье, оныя непристойныя слова говорить в мысль ее пришли и того она, Агафья, и сама не знает, а злаго де умыслу и противного намерения никакова она, Агафья, не имеет и за другими ни за кем того она не знает, и в сем де роспросе сказала она, Агафья, самую сущую правду, а ежели сказала что ложно или ведая о чем да утаила что, а впред в том от кого или чрез что нибудь изобличена она будет и за то подвергает она себя смертныя казни. [573]

К сему роспросу руки не приложено для того оная Агафья сказала, что грамоте и писать она не умеет.

И после роспросов вышеписанным сержанту Ивану Артемьеву жонке Агафье Яковлевой в Тайной Канцелярии сказан Ея Императорскаго Величества Указ, о чем они в Тайной Канцелярии роспрашиваны и что показали – о том им будучи во оной Канцелярии под караулом с караулными салдатами и содержащимися с ними колодниками и нигде ни с кем разговоров не иметь и ни чрез что отнюдь не розглашать, а ежели они об оном будут иметь разговоры или чрез что ни есть станут кому разглашать, а в том от кого изобличены они будут, и за то им учинена будет смертная казнь.

Таков Указ сержант Иван Артемьев слышал и подписался.

___________

1751-го году ноября 20-го дня в канцелярии Тайных розыскных дел в присудствии Его Сиятелства генерала и кавалера графа Александра Ивановича Шувалова представлена предъ

Его Сиятелство содержащаяся в Тайной Канцелярии жонка Агафья Яковлева дочь и в подтверждение учиненного ей в тайной Канцелярии роспроса спрашивана что произнесенныя ею, Агафьею, непристойныя слова (в которых сама она, Агафья, винилась) для чего подлинно она говорила и не слыхала-ль она тех непристойных слов от других от кого и не розглашала-ль она оных непристойных слов кроме сержанта Ивана Артемьевд другим кому.

И на то она, Агафья, сказала, что де показанныя в тайной Канцелярии в роспросе ея непристойныя слова сержанту Ивану Артемьеву говорила она, Агафья, подлинно с сущей своей простоты, будучи тогда пьяна; а те де непристойныя слова слышала она, Агафья, в прошлых давных годех от матрозов, а от кого имянно, того она сказать не упомнит; токмо де кроме помянутого сержанта Артемьева другим никому никогда будучи [574] трезвая и пьяная означенных и других никаких непристойных слов она не говаривала и ни чрез что не розглашала; о чем де показывает она, Агафья, самую сущую правду под страхом за ложь смертныя казни.

___________

По Указу Ея Императорскаго Величества в Канцелярии Тайных розыскных дел по слушании дела о присланных в Тайную Канцелярию из Адмиралтейской Колегии Перваго Московского пехотного полку сержанта Иване Артемьевй (которой находится в ведомстве Канторы Кронштатских строеней в должности магазин-вахтерской) морскаго флота кананера Федора Панова жене Агафье Яковлевой дочери определено: оной жонке Агафье за произнесение ею помянутому сержанту Артемьеву непристойных слов (о которых по делу явно), в чем сама она, Агафья, в Тайной Канцелярии в роспросе винилась и показала, что те непристойныя слова говорила она в пьянстве своем, и дабы она, Агафья, впредь таких непристойных слов произносить не дерзала и от того имела воздержание, – учинить наказанье – бить кнутом и по учинении ..... (Истлело) наказанья ис тайной Канцелярии ее; свободить‚ а вышеписанного сержанта Артемьева, которой на помянутую жонку Агафью об означенных непристойных словах донес и тот ево донос явился правой и дела до него в Тайной Канцелярия не имеется для определения ево к должности ево по прежнему ис Тайной Канцелярии отослать в адмиралтейскую колегию при промемории; что же оной Артемьев показал, что при вышеписанных помянутой жонки Агафьи непристойных словах были и те слова слышали жена ево, Артемьева, Варвара Артемьева дочь, да Кронштатского канала каменщик Петр Зверев, и того ради ис Тайной Канцелярии в Кантору Кронштатских строеней послать Ея Императорснаго Величества указ, в котором написать, чтоб во оную Кантору помянутых означенного [575] сержанта Артемьева жену Варвару, каменщика Зверева призвать и объявить им указом Ея Императорскаго Величества с подпискою под страхом смертныя казни, чтоб они о вышеозначенных слышанных ими от помянутой жонки Агафьи непристойных словах разговоров ни с кем не имели и ни чрез что никому не розглашали, а содержали б то в вышшем секрете до кончины живота своего и потом их из оной канторы учинить свободных и оную подписку из объявленной Канторы прислать в Тайную Канцелярию, подлинной за подписанием Его Сиятелства генерала и кавалера графа Александра Ивановича Шувалова за закрепою секретаря Ивана Набокова слушано и подписано ноября 29 дня 1751 году.

___________

Промемория.

[На поле: 762.]

Ис Канцелярии Тайных розыскных дел в адмиралтейскую Коллегию. По указу Ея Императорскаго Величества и по определению Тайной Канцелярии велено присланного в Тайную Канцелярию из оной коллегии перваго московского пехотного полку сержанта Ивана Артемьева (которой находится в ведомстве Канторы Кранштатских строеней в должности магазейн-вахтерской) для определения ево к должности ево по прежнему ис Тайной Канцелярии отослать в Адмиралтейскую Колегию при промемории, с которой при сей и послан. И Адмиралтейская Коллегия да благоволит о том учинить по Ея Императорскаго Величества Указу. Ноября 30 дня 1761-го году.

У подлинной пишет тако:

Генерал Граф Але ..... (Истлело)

Секретарь Иван .....

Канцелярист ..... [576]

[На поле: № 761].

Указ Ея Императорского Величества. Самодержицы всеросийской ис Канцелярии Тайных розыскных дел Канторе Кронштатских строеней.

По Указу Ея Императорскаго Величества и по определению Тайной Канцелярии велено во оную Кантору призвать находящагося в ведомстве той Канторы в должности магазейн-вахтерской первого Московскаго пехотного полку сержанта Ивана Артемьева жену Варвару Андрееву дочь, да Кронштатского канала каменщика Петра Зверева; и объявить им Указом Ея Императорскато Величества с подпискою под страхом смертныя казни, чтоб они о слышанных ими морского флота кананера Федора Панова от жены ево Агафьи Яковлевой дочери непристойных словах разговоров .... (Истлело) не имели и ни чрез что никому .... (Тоже) глашали, а содержали б то в вышшем секрете до кончины живота своего. И потом их из оной Конторы учинить свободных. И оную подписку из объявленной Конторы прислать в Тайную Канцелярию. И Канторе Кронштатских строеней учинить о том по сему Ея Императорского Величества Указу. Ноября 30 дня 1751 году.

У подлинного подписано тако:

Генерал Граф Александр Шувалов.

Секретарь Иван Набоков.

Канцелярист... [неясно].

 

В Канцелярию Тайных розыскных дел Канторы Кронштатских строеней

репорт о действителном

исполнении по присланному указу. [577]

[На поле: № 4577].

По присланному Ея Императорскаго Величества из оной Канцелярии Тайных розыскных дел указу, писанному минувшаго Ноября от 30-го под № 761-м в Канторе строеней полученному сего декабря 2 чисел велено во оную кантору ...... находящагося в ведомстве той Канторы в должности магазейн-вахтерской перваго московского пехотнаго полку сержанта Ивана Артемьева жену Варвару Андрееву дочь да Кронштатскаго канала каменщика Петра Зверева и объявить им Указом Ея Императорскаго Величества с подпискою под страхом смертныя казни чтоб они в слышанных ими морскаго флота кананера Федора Панова от жены ево Агафьи Яковлевой дочери непристойных словах разговоров ни с кем не имели и ни чрез что никому не розглашали, а содержали то в вышьшем секрете до кончины живота своего и потом их из оной Канторы учиннть свободных и оною подписку при ... .. (Выцвело. Так и далее.) Канцелярии.

И по тому Ея Императорскаго Величества Указу о находящагося в ведомстве Кронштатских строеней работника Петра Зверева в сил вышеписаннаго Указа подписка взята того ж декабря 2 числа, а сержанта Артемьева з жены ево Варвары Андреевой дочери, которой по 7 число сего декабря в Кронштате не было, а имелась обще с мужем ее в Санкт-Петербурге и как оной муж ее при указе Государственной Адмиралтейской Коллегии того ж 7 .... числа в Кантору строеней по прежнему ....... и по представлению ево со оной жены ево таковая эк подписка взята и при сем Канцелярии Тайных розыскных дел прилагается.

Семен Немцов.
Канцелярист Василей Такарев.

Декабря 2-го дня 1751 году. [578]

1751 года декабря 2-го дня строения Кронштатского канала ис присланных беспашпортной работной члвк Петр Зверев в силе полученнаго ис Канцелярии Тайных розыскных дел Ея Императорскаго Величества в Кантору Кронштатских строеней Указав присудствии то .... .. (Здесь и далее, в пропусках выцвело) объявленной указ ему Звереву объявлен, на которой сказа.... что он, Зверев‚ под страхом смертныя казни в слышан .... морскаго флота кананера Федора Панова от жены ево Агафьи Яковлевой дочери непристойных словах разговоров ни с кем иметь не ......... и ни чрез что никому разглашивать не будет, а содержать ... ... в вышшем секрете до кончины живота своего.

К сей подписке работник Петр Зверев во ........ всего вышеписаннаго подписуют.

___________

1751 года декабря 7-го дня находящегося в ведомстве Капторы Кронштатских строеней в должности магазейн-вахтерской перваго Московскаго пехотнаго полку сержанта Ивана Артемьева жена ево Варвара Андреева дочь в силе полученнаго в Канцеляри Тайных розыскных дел Ея Императорскаго Величества в Кантор ... (Здесь и далее, в пропусках выцвело) Кронштатских строеней указа .... ствий той Канторы объявлен ...... ей, Варваре Андреевой дочери... на которой сказала под страхом смертныя казни в слышанных ей морскаго флота кананера Федора Панова от жены ево Агафьи Яковлевой дочери непристойных словах разговоров ни с кем не будет ..... и ни чрез что никому разглашивать не будет же а содержать будет в вышшем секрете до кончины живота своего.

В сей подписки вместо жены своей Варвары Андреевой дочери во исполнении всего выше ...... ... сержант Иван Артемьев подписуюсь своеручно.

[Скрепа]. В должности секретаря Василей Елин. [579]

___________

IV. – Четвертое дело, 1752 года, Госуд. Архива VII. 1534, озаглавлено:

Дело о дьячке Трофиме Делифовском, доносившема на пристава Трофима Спиридонова, что он пел песню об Имраторе Петре I-м и Императрице Екатерине I-й.

... бря 15, 1752 г.

По экстракту ис Канторы о Свияжского уезду Устинской волости села Архангельского о дьячке Трофиме Делифовском и о протчих.

[На поле: № 1512].

___________

В Канцелярию Тайных розыскных дел оной канцелярии ис Канторы

Доношение.

В Тайной Конторе о присланных ис Казанской Губернской Канцелярии колодниках Свияжского уезду Устинской волости Новокрещенского села Архангельского .... (Здесь и далее, в пропусках выцвело) акулово тож, дьячке Тимофее Делифовском, Казанской духовной кансистории приставе Трофиме Спиридонове, города Казани Воскресенские цркви понамаре Дмитрее Осипове учинен экстракт и со мнением Тайной Канторы для наиглавнейшаго разсуждения в Тайную Канцелярию благопочтенно прилагаетца присем ноября 9-го дня 1752 году.

Секретарь Михайло Хрущов.

Канцелярист Федор Афанасьев. [580]

Экстракт

(Октября 12 дня сего 1752 году)

В Тайную Кантору ис Казанской губернской Канцелярии присланы колодники дьячек Тимофей Делифовский понамар Дмитрей Осипов, пристав Трофим Спиридонов для того:

В присланном в Тайную Кантору из оной губернской Канцелярии доношении написано: сего де 752-го году сентября 19-го дня в поданном во оную Губернскую Канцелярию от сержанта Герасима Шошина репорте написано: тогож де числа по полудни в первом часу неведомо какой члвк пришед в ту Губернскую Канцелярию объявил, что имеет за собою Ея Императорскаго Величества слово и дело, которого де для надлежащаго в силу указов следствия объявил при том репорте, а в губерской де Канцелярии оной неведомой члвк в роспросе секретно сказал: Тимофеем де его зовут, Васильев сын Делифовский, Свияжского уезду Устинской волости Новокрещенского села Шакулово тож, дьячек, а минувшаго де июля 12 дня сего 752 году присланным ис Казанской духовной Консистории приставом Максимом Бражниковым взят он в Казань и объявлен, во оную духовную Консисторию по духовному делу, а имянно: По прошению новокрещен в насильном блудодеянии новокрещенки, за что де в той Консистории и содержался под караулом а ныне де тому четвертой день, то есть сентября 16-го дня в вечеру во время того содержания под караулом сведал он Ея Императорскаго Величества слово и дело по силе указу 730-го году апреля 10 дня по первому пункту за помянутым приставом Трофимом Спиридоновым, на что де имеет свидетеля вышеобъявленного понамаря Дмитрия Осипова, а по сие де число не доносил за тем, что содержался скованой под караулом, в чем и подписался под страхом смертныя казни. [581]

А в Тайной Канторе оной дьячек Тимофей Делифовский роспросом показал:

Мннувшаго де сентября 16 дня сего году во время содержания ево в означенной духовной Консистории в тюремной палате под караулом ввечеру вышепомянутого пристава Спиридонова между протчих партикулярных разговоров спрашивал он, Тимофей, запомнишь-ли де ты, Спиридонов, как первой Гдрь Император на низ ходил (Т. е. вниз по Волге плавал), и на то оной Спиридонов ему, Тимофею, сказал: как де не помнит, и он, Тимофей, ево, Спиридонова, спросил же, каков де он Гсдрь собою был, и Спиридонов де ему сказать: он де Гсдрь очень хорош был, и потом оной Спиридонов замолчал и погодя немного без всяких уже разговоров запел песню такую: Зверочик мой зверочик, полуношной мой зверочик, повадился зверочик во садочик х Катюша ходить, – и при том и протчие слова пел же, а какие, того не упомнит, и как он, Спиридонов, тое песнь петь перестал, то он, Тимофей, спросил того Спиридонова, что де это за песня, и оной Спиридонов сказал: за эту де песню напредь сего кнутом бивали, что де Гсдрь Император з Гсдрнею Императрицею Екатериною Алексневною жил когда она еще в девицах имелась, и для того де ту песню и сложили, и он де, Тимофей, услыша те слова прилучившемуся при том в той тюремной полате понамарю Дмитрию Осипову говорил: ты де Дмитрей помни о той песне, и когда де придет к делу, ты де в том не запирайся и в том на того понамаря Дмитрия он, Тимофей, слался.

И тогож де сентября 19-го числа как он, Тимофей, из оной Консистории поведен был для содержания в семинарию мимо Казанской Губерской Канцелярии и тогда он, Тимофей, от караулных ушел и пришед в Казанскую Губерскую Канцелярию о том что он имеет за собою Ея Императорскаго Величества слово и дело – объявляя и во оной губерской [582] канцелярии в роспросе о вышеозначенном показывал для доносо у вышеупомяненных оного Спиридонова непристойных словах, а в бытность де свою в Консистории до отводу ево в семинарию показанного сентября с 16 по 19 число не доносил он спроста и что содержан был во оной Консистории под караулом скован и за тем объявлять было ему не возможно.

А помянутой пристав Спиридонов в Тайной Канторе в распросе и в очной с означенным дьячком Тимофеем ставке показал: объявленного де 16 числа сентября в Казанской духовной Консистории на карауле он, Спиридонов, имелся, а. в ту де ево бытность помянутой дьячек Тимофей Делифовский ево, Спиридонова, между протчих партикулярных разговоров о том, запомниш ли де ты, Спиридонов, как первой Гсдрь Император на нис ходил, – не спрашивал, и он, Спиридонов, тому Тимофею о вышеозначенном ни о чем не говаривал и помянутой песни не певал и после той песни вышеозначенных непристойных слов не говаривал же и ни от кого о том не слыхивал и в том во всем на помянутого понамаря Дмитрия Осипова он слался.

А оной понамарь Дмитрей Осипов в Тайной Канторе сперва в роспросе по заповеди святаго Евангелия и под страхом смертныя казни говорил тожь что и вышеозначенной пристав Трофим Спиридонов выше сего показал. А потом он, Дмитрей, в очной с помянутым дьячком Тимофеем Делифовским ставке сказал: означенной де пристав Спиридонов песню: зверочик мой, зверочик – пел и при том и другия речи пел же, а какия имянно, тако жь и в той песне Катюшу упоминал-ли, – не упомнит, токмо де как до той песни так и после той песни вышеписанных непристойных слов от оного пристава Спиридонова, он не слыхал, и оной же Тимофей Делифовский ему, Дмитрию, о том: ты де, Дмитрей, помни о той песне и когда де придет к делу, ты де в том не запирайся, подлинно не говаривал, а сперва де в роспросе своем о том что [583] якобы означенной пристав Спиридонов показанной песни не пел, показал он не опамятовався второпях.

А помянутой дьячек Тимофей Делифовский в очных с помянутыми приставом Спиридоновым и понамарем Осипом ставках порознь говорил тожь, что и выше сего в роспросе своем он показал и в том утверждался.

Вышеозначенной же пристав Спиридонов на показание помянутого понамаря Осипова в роспросе и в очной со оным понамарем Осиповым ставке говорил, показанного де числа и никогда помянутой песни он, Спиридонов, подлинно не певал.

А понамарь Осипов в очной со оным Спиридоновым ставке говорил: объявленной де Спиридонов помянутую песню подлинно пел.

А в Уложенье напечатано во 2 главе в 17 пункте:

Кто на кого доводил Гсдрево великое дело или измену, а не довел и сыщется про то до пряма, что он такое дело затеял на кого напрасно и тому изветчику тоже учинить, чего бы довелся тот, на кого он доводил.

В 10 главе во 167-м пункте:

Будет истец с ответчиком на суде пошлютца оба на общую правду, хотя на одного члвка, и по общей ссылке дело и вершить.

А в ымянных указех, состоявшихся в 730-м апреля 10, в 733-м годех февраля 13 чисел и между протчим написано, а имянно:

А 730 году в 3-м пункте:

Кто на кого учнет доводить Гсдрево великое дело з злости или по какой ссоре, а не доведет, а сыщется про то допряма, что он затеял то напрасно, и тому доносителю за ложной и затейной донос чинить смертная казнь без всякия пощады. [584]

В 5-м пункте:

Ежели которые колодники сидя в тюрмах за караулом в татьбах, в разбоях, в смертных убивствах, в кражах и в других каких злодействах или будучи на каторге или ссылные в котором го ... сведают о великих делах состо ..... в дву пунктах, тем о том доносить тогожь дня, как уведают, а буде в тот день донесть за каким препятствием не успеют, то на другой день, или по нужде на третей день, а болше отнюдь не мешкать, а буде в такое краткое время доносить будут на Москве в которых колегиях или канцеляриях, то оных в тех колегиях и канцеляриях в губерниях губернатором, вице-губернатором и правинциалным воеводам роспрашивать секретно и буде в роспросех показывать будут по первому пункту, тех по силе 726 году указу прежде пытать, не напрасно-ли они то затевают, отбывая своего воровства и которые с пыток скажут, что они те слова затеяли напрасно или ведали, а не доносили неделю или болше и тем их доносам не верить, а по делам их в чем они держутся следовать и чинить указ чему будут достойны, а по окончании хотяб они по тем своим делам смертной казни и не подлежали, но за тот ложной и затейной донос в таких великих делах казнить смертью, а в Сенат тогдажь репортовать.

Во 2-м 733 году:

Ктоб какова звания ни быль станет о великих важных делах доносить на кого невинных ложно и с такими ложными доносительми не смотря ни на какая их отговорки хотя и будут объявлять, что об оном показывали они простотою или с пьяна, – поступлено будет по вышеозначенному ж 730 году указу без всякия пощады.

По сему экстракту Тайной Канторы мнение: хотя помянутой дьячок Делифовский на объявленных пристава Спиридонова и [585] понамаря Осипова в Тайной Канторе в роспросе и в очных с ними, Спиридоновым и Осиповым, ставках, а имянно на Спиридонова якобы о говорении тем Спиридоновым по пропетии показанной по экстракту песни непристойных слов, а на понамаря Осипова якобы во учиненной им ему явке такой, чтоб оной о той песни помнил и когда к делу придет, чтоб в том не запирался, как о том о всем явно по экстракту и показывает, по тому ево, Делифовского, показанию разсуждаетца верить не подлежит, понеже оной пристав Спиридонов в Тайной канторе в роспросе и в очной с ним, Делифовским, ставке в говорении тех непристойных слов не винился, да и вышепоказанной от него, Делифовского, свидетель помянутой понамарь Осипов на которого как он, Делифовской, так и оной пристав Спиридонов слалис обще из воли своей в Тайной же Канторе в роспросе по заповеди святого Евангелия и под страхом смертныя казни и в очной же с ним, Делифовским, ставке о том на того пристава Спиридонова не показал и во объявленной якобы чиненной ему им, Делифовским, явке не винился, а по уложенью 10 главы 167 пункта повелено, буде истец с ответчиком на суде пошлютца оба на общую правду хотя на одного члвка и по общей ссылке дело и вершить; и тако по тому уложенному пункту виновными в том остался он, Делифовский, к тому же о том и не доносил он, Делифовский, сентября с 16 по 19 число, и того четыре дни, да и ‚к доносу о том Ея Императорскаго Величества слово и дело за собою сказал он, как видеть можно, не от доброжелания, но уже тогда, когда он ис Казанской духовной Кансистории в насилном им новокрещенки блудодеянии для содержания в семинарию веден был, а ежелиб заподлинно от помянутого пристава Спиридонова важные непристойные слова он слышел; тоб ему тогда жь должно было о том пристойным образом доносить в вышеупомяненной духовной Консистории, но он того не учинил и потому явственно оказуетца, что вышеписанное слово и дело за собою он сказал в Казанской Губерской Канцелярии [586] за. вышепредписннным приставом Спиридоновым, а во свидетелстве и за, упоминаемым понамарем Осиповым по первому пункту, також и в Тайной Канторе о выше реченных якобы произшедших от того пристава Спиридонова непристойных словах он показывал и показывает вымышленно, знатно желая в показанном насильном им новокрещенки блудодеянии отбыть достойного себе наказанья, и того ради за то ложновымышленное ево показание и за вышеобъявленное сказывание слова и дела по первому пункту и дабы от него впредь таковых ложновымышленных показаней происходить не могло, разсуждаетца учинить ему‚ Делифовскому, наказанье – бить кнутом и к надлежащему в показанном насилном им новокрещенни блудодеянии разсмотрению ис тайной Канторы отослать ево, Делифовского, в вышеобъявленную Казанскую духовную Кансисторию при Указе под караулом на ямских подводах, на которыя прогонныя и оному Делифовскому кормовыя денги надлежащее число выдать ис Тайной Канторы, записав в росход с роспискою, чтоже оной же Делифовской и помянутой свидетель понамарь Дмитрей Осипов на помянутого пристава Спиридонова о том, что он показанную по экстракту песнь пел, хотя и показали и хотя ж в том и оной пристав не винитца, но в том никакой нужды не состоит, ибо оной общая ссылка понамарь Дмитрей Осипов имянно показал, что он как до той песни, так и после оной от оного Спиридонова вышеписанных непристойных слов не слыхал, и тако оное ему дьячку Делифовскому ко оправданию, а приставу Спиридонову к вине нимало не следует, и того ради разсуждаетца оное следствием оставить, и как оного пристава Спиридонова, так и понамаря Дмитрия Осипова ис Тайной Канторы свободить и отпустить в домы их с пашпортами по прежнему, все же оное предаетца в наиглавнейшее разсуждение Тайной Канцелярии.

[Скрепа]. Секретарь Михайло Хрущов.[587]

___________

[Черновая].

Указ Ея Императорского Величества Самодержицы всероссийской ис КанцелярииТайных розыскных дел оной Канцелярии Канторе.

По Указу Ея Императорскаго Величества в Тайной Канцелярии по слушаний присланного во оную Канцелярию из оной Канторы при доношении экстракта, и приложенного при том Тайной Канторы мнения о содержащихся во оной Канторе Свияжского уезду села Архангельского Шокулово тожь дьячке Тимофее Дилифовском, Казанской духовной Консистории приставе Трофиме Спиридонове; города Казани Воскресенские церкви понамаре Дмитрее Осипове определено: о неверении оного дьячка Делифовского не объявленного пристава Спиридонова (Несколько слов зачеркнуто) якобы о говорении оным Спиридоновым некоторых непристойных слов (о которых явно во экстракта), а на реченного понамаря Осипова в слышании тех слов во свидетельство показанию и о учинении ему за то ложное показание наказанья кнутом и о протчем о всем, о чем в оном Тайной Канторы пред .... быть по оному ......

[В конце, бумага разрушена].

___________

V. – Наконец, пятое дело, Госуд. Архива VII. 2164, относится к 1764 году и озаглавлено:

Дело «о песни сложной в народе на императрицу Екатерину Вторую». Всего три листа.

[№ 21].

По реляции от генерала фелтмаршала и кавалера графа Петра Семеновича Салтыкова о употребляемой в Москве между простым народом вымышленной песни.

Августа 1 (Зачеркнуто: «Июня 13 дня») 1764 году. [588]

на 3-х пис. ли:

Всемилостивейшая Гдрня,

Как приложенная при сем песня, которая здесь между простым народом в употреблении, в разсуждении глупости безумнаго и по всему виду подлаго сочинителя больше презрения и смеху достойна, нежели изтязания, то я без особливаго Вашего Императорскаго Величества повеления не дерзнул сам собою следовать, от кого бы оная произошла, чего впрочем и сыскать едва ли возможно; а между тем не мог преминуть, чтоб всеподданейше не донесть о том Вашему Императорскому Величеству, всемилостивейшая Гсдрня, Вашего Императорскаго Величества

всеподданнейший раб

Граф Петр Салтыков.

Июня 7-го дня

1764 года

Москва.

Песня.

Мимо рощи шла одиньохонька,
Одиньохонька маладехонька

Никово в роще не боялася, я ни вора, ни разбойничка, ни сера волка зверя лютова, я боялася друга милова, своево мужа законнова, что гуляет мой сердечной друг в зеленом саду в полусадничке, ни с князьми, мой друг, ни с боярами, ни с дворцовыми генералами, что гуляет мой сердечной друг со любимою своей фрейлиной, с Лисаветою Воронцовою, он и водит за праву руку; они думают крепку думушку, крепку думушка за единае что не так у них дума зделалас, что хотят они меня срубить сгубить, что на мне хотят женитися. [589]

 

[Черновая, кн. А. А. Вяземскаго].

Сиятельнейши граф, Милостивейши Гсдрь!

Ея Императорское Величество на посланную от Вашего Сиятельства июня от 7-го числа реляцию при коей приложена вымышленая песнь, употребляемая в Москве между простым народом, высочайше повелеть соизволила Вашему Сиятельству мне отписать, что хотя оная песня и не стоит большаго уважения, да чаятельно, что уже она ныне; и не так часто между подлаго народа во употреблени, но Ея Им. В-у благоугодноб было, чтоб оная по благоразумию Вашего Сиятелства не продалжая большаго время – забвению предана была, с тем однако, чтоб оное было удержано бесприметным образом, дабы не почювствовал никто, что сие запрещение произходит от высшей власти; и обо всем донесши с глубочайшим моим высокопочтением и преданностию пребуду Вашего Сиятелства Милостивейшаго Государя

всепокорнейший слуга

Князь Александр Вяземский.

Ч. 1-го августа 1764 году.

___________

К сожалению, только в двух из этих дел приведены самые тексты песен. предоставляя исследователям нашей старой песни разыскание о том, насколько сохранялась память об этих песнях или отголосок темы, песенного приема, заметим только общее впечатление этих текстов. В течении XVIII-го века в народной поэзии еще сохранялась творческая жизненность, создавшая песни «исторические», т. е. те, в которых она отзывалась на события, как только он достигали народного ведома. Песня останавливалась, в приведенных [590] темах, на личной стороне отношений и более или менее верно направляла свои сочувствия.

Как некогда благочестивые книжники строго осуждали «бесовскую» песню, так в XVIII столетии, среди политических опасений, песня попала в область «слова и дела»; только к концу столетия к ней начинают относиться боле спокойно.

А. Пыпин

Текст воспроизведен по изданию: Дела о песнях, в XVIII веке: 1704-1764 гг. // Известия Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук, Том 5. Книга 2. 1900

© текст - Пыпин А. Н. 1900
© сетевая версия - Тhietmar. 2010
© OCR - Рогожин А. 2010
© дизайн - Войтехович А. 2001
© ИОРЯС. 1900