Высочайший указ XVIII века о доносчиках

Высочайший указ XVIII века о доносчиках.

Герцогиня Курляндская Анна Иоанновна, 2-го февраля 1730 года соизволила на восприятие Российского Императорского Престола и 10-го апреля издала в Москве следующий Высочайший Указ о доносчиках.

“Божиею Милостию, Мы Анна Императрица и Самодержица Всероссийская, и прочая, и прочая, и прочая. Понеже по указам Предков Наших и по уложению всяких чинов людем, ежели кто за кем подлинно уведает великое дело, которые состоят в первых двух пунктах, то есть: 1. О каком злом умысле против Персоны Нашей, или измене. 2. О возмущении, или бунте, тем доносить неточию не запрещено, но ежели подлинно кто докажет, тем за правый донос милость и награждение обещана, а которые станут за собою сказывать такое великое дело, затеяв ложно, таким чинено жестокое наказанье, а иным и смертная казнь. А ныне нам известно учинилось, что многие колодники, которые сидят под караулом в разбоях, в смертных убийствах, в кражах и в других многих воровствах и злодействах, и каторжные невольники, которые за такие же тяжкие вины уже сосланы в работу, сказывают за собою наше слово и дело, по вышеписанным первым двум пунктам, и для того из дальних губерний и провинций присылаются к Москве в Сенат, и до подлинного делу окончания, многие чинятся розыски и пытки, где и невинные оговорам их напрасно претерпевают, а по окончании дел, по тем их доносам является, что все то сказывали, затевая умышленно ложно, [531] отбывая воры и разбойники пыток и смертной казни, продолжая тем живот свой; а каторжные невольники избавляяся от каторжной работы. Також и всяких чинов люди, которые хотя и колодники, такиеж великие дела ложно затевают по злобе и по ссоре, желая кого привесть к напрасному истязанию, и хотя за такое их затейное умышленное воровство, нетолько наказаны, но многие уже казнены и смертию, однакож и ныне не страшась того, еще многие такиеж великие дела затевают, и невинных оговаривают ложно, отчего в правлении Государственных дел чинится помешательство и остановка, а в даче под них и провожатым подвод и прогонов казенный убыток. Того ради, милосердуя Мы о своих верных подданных, чтоб впредь такого напрасного многого кровопролития не происходило, Всемилостивейше повелели во всенародное известие следующий Наш указ публиковать печатными листами.

1. Объявляется в какой силе состоят первые два пункта, о которых кто подлинно за кем уведает, и доказать может, доносить надлежит. А именно:

1. Пункт: ежели кто каким умышлением учнет мыслить на Наше Императорское Здоровье злое дело, или Персону и честь Нашего Величества, злыми и вредительными словами поносить.

2. О бунте, или измене, сие разумеется: буде кто за кем подлинно уведает бунт или измену против Нас, или Государства.

И понеже сии оба пункта в великих делах состоят, и времени терпеть не могут, — того ради всяких чинов людем, ежели кто о тех вышеписанных двух великих делах подлинно уведает и доказать может, тем самым доносить на Москве письмянно, или словесно в Нашем Правительствующем Сенате, как скоро уведает, без всякого опасения и боязни, а имянно тогож дни. А ежели в тот день за каким препятствием донесть не успеет, то конечно в другой день. И ежели подлинно на кого докажут, и за такую их верную службу, учинена им будет от Нас милость и награждение. А буде кто о тех же двух великих делах уведает в городех, тем доносить в такое ж скорое время, а которые будут в уезде, тем, как возможно, в самом скором времени, и приходить без всякого опасения к Нашим губернаторам, а где губернаторов нет, к воеводам. А им, Нашим губернаторам и воеводам, [532] их распрашивать секретно. И буде скажут, что знают, и доказать могут по 1-му пункту, то их самих, и на кого они доносят, и единомышленников их брать, и под крепким караулом присылать немедленно к Москве, в Наш Правительствующий Сенат. А еже объявлять будут по 2-му пункту, тех, в которых городех есть губернаторы, или провинциальные воеводы, распрашивать подлинно, и на кого покажут, тех, и единомышленников их брать по тому ж под караул, и недопуская в даль розыскивать немедленно. И буде дойдет до пытки, то и пытать, а в Наш Правительствующий Сенат тогож времени, нимало не отлагая, с нарочными куриерами писать. А буде такое дело случится у воевод в приписных городех, то им тех доносителей самих и на кого они говорить будут, тогож времени взять за крепкий караул, отсылать к своим губернаторам, или к провинциальным воеводам, куда по близости способнее, а им по вышеписанномуж о том розыскивать, и в Наш Правительствующей Сенат репортовать, неотпуская времени.

2. Кто такие великие дела сам сведает или от кого услышит, и доказать бы мог, а нигде не донесет, а потом от кого обличен будет, что он про такое великое дело ведал и доказательство имел, а нигде не донес, а хотя и доносить будет, да поздно, и тем время отпустит, а сыщется про то до время, и тем людем за то чинить смертную казнь без всякие пощады.

3. А кто на кого учнет доводить такое великое дело с злости, или по какой ссоре, а не доведет, а сыщется про то допряма, что он затеял то напрасно, и тому доносителю за ложный и затейный донос, чинить смертную казнь безовсякие пощады.

4. Кто учнет за собою сказывать Наше дело или слово, то тем же первым двум пунктам, а в распросе станет говорить, что за ним дела, или слова нет, а сказывать он то избывая от кого побои, или пьяным обычаем, и ему за то не присылая из городов к Москве, буде помещик взять к себе похочет, учинить наказанье бить кнутом, и отдать помещику. А буде помещик его взять не похочет, а он в службу годен, то у чиня наказанье плетьми, написать в солдаты, и зачесть в рекруты. А ежели он в службу не годен, то бив кнутом, и вырезав ноздри, сослать в Сибирь на серебряные заводы в вечную работу. А буде в том явится кто из служивых людей, драгуны, солдаты, матросы, и [533] рекруты, и других нижних чинов, таковых гонять спицрутень и определять в службу по прежнему.

5. Ежели которые колодники сидя в тюрьмах за караулом, в татьбах, в разбоях, в смертных убийствах, в кражах и в других каких злодействах, или будучи на каторге, или ссыльные, в котором городе сведают о вышеписанных великих делах, состоявших в дву пунктах, тем о том доносить тогож дни, как уведают, а буде в тот день донесть за каким препятствием неуспеют, то на другой день, или по нужде на третий день, а больше отнюдь не мешкать, и буде в такое краткое время доносить будут на Москве в которых Коллегиях, или Канцеляриях, то оных в тех Коллегиях и Канцеляриях, и в Губерниях Наших Губернаторам Вицегубернаторам и провинциальным воеводам распрашивать секретно. И буде в распросех показывать будут по 1-му пункту, тех по силе указу прошлого 1726 году, июля 12 дня, прежде пытать не напрасно ли они то затевают, отбывая своего воровства, и буде с указанных трех пыток утвердятся, то их самих, и на кого то говорить будут, за крепким караулом присылать к Москве в Наш Правительствующей Сенат. А буде сказывать станут по 2-му пункту, теми розыскивать, и в Наш Сенат немедленно рапортовать, а из приписных городов воеводам тех доносителей, и на кого они говорить будут за крепким караулом отсылать к своим Губернаторам, или к провинциальным воеводам, куда по близости будет способнее, а им о том розыскивать, как о том в первом пункт изображено. А которые с пыток скажут, что они те слова затеяли напрасно, или ведали, а не доносили неделею или больше, и тем их доносам неверить, а по делам их в чем они держатся, следовать и чинить указ, чему будут достойны, а по окончании хотяб они по тем своим делам смертной казни и не подлежали, но за тот ложный и затейный донос в таких великих делах казнить смертию, и в Наш Сенат для ведома о том тогдаж репортовать, а с каторжными невольники, и с сылочными в сылки чинить во всем по вышеписанному.

6. А которые воры и разбойники, иди другие какие злодеи приговорены будут к смерти и посажены в покаянную, или при самой экзекуции станут сказывать слово и дело, таким в доносах их не верить, а по суду казнить смертию, дабы, [534] продолжая живот свой, не затевали, и невинные б по лживым их доносами напрасно не страдали.

7. А буде такие колодники, или каторжные невольники станут доносить о других каких делах, кроме вышеписанных великих дел, касающихся до первых двух пунктов тем в тех их доносах не верить, и к Москве из городов и с каторжных работ, и из ссылок не присылать.

8. Ежели кто сам услышит, или от кого уведает, что помещими своих, а люди их кому дом и деревни приказаны, також дворцовых и монастырских вотчин управители и прикащики подчиненных им людей, и крестьян, за какие их противности и не послушание, назовут бунтовщиками, или изменниками, и кто в каких компаниях друг друга в разговорех, или в ссоре назовет такимиж словами, и о таких происшедших словах, которые к Государственной деятельной измене и бунту не касаются, отнюдь никому нигде не доносить, и для того слова и дела за собою не сказывать, а кто и станет сказывать, или доносить, тем не верить, а чинить наказанье, бить плетьми нещадно, чтоб впредь таких слов к Государственным делам не приличали, а должен тот, кого таким словом назовут, бить челом сам, и до тем челобитным давать суд, и править бесчестье в двое, а людем и крестьяном на помещиков и на управителей и на прикащиков в том не бить челом и суда не давать. Подлинной за подписанием Ее Императорского Величества Собственной руки. Дан в Москве Апреля 10 дня, 1730 году.

Несмотря на этот Высочайший указ, доносы, розыски, правежи и пытки составляют отличительную черту царствования Анны Иоанновны, получившую справедливое наименование — “ бироновщины ”.

Сообщил Н. И. Соловьев.

Текст воспроизведен по изданию: Высочайший указ XVIII века о доносчиках // Русская старина, № 3. 1916